Птичка.

Я. Не. Могу. Дышать. Обычный вдох кислорода режет лёгкие настолько сильно, словно в них попадает стекло. Ногти впиваются в голову, мой взгляд опущен, и я совершенно ничего не соображаю. Я ничего не слышу, ничего не понимаю, лишь чувствую гребаный запах медикаментов. Мне страшно. Просто страшно и это не меняется. Чьи — то руки опускаются на мои плечи, но я не могу реагировать. Перед глазами все ещё та ужасная картина: Алиса во всем белом лежит на холодной земле, окруженная кровавой лужей. Я до боли зажмуриваю глаза, но картина не меняется. Это я виновата. Если бы я не спровоцировала эту ссору, Алиса сейчас была бы рядом со мной. А на данный момент я даже не знаю, что с ней. Мне ничего не говорят. Медсестра, что все время находилась рядом со мной, тоже молчит. Это пугает ещё сильнее. Что, если Алиса не выживет? А жива ли она до сих пор? Господи, я не выдержу. — Джейн. — Сквозь пелену мыслей и страха я слышу родной голос. — Джейн, посмотри на меня. Я поднимаю взгляд лишь тогда, когда меня начинают трясти за плечи. Знакомый аромат проникает в нос, но даже это сейчас не успокаивает меня. Мои глаза натыкаются на обеспокоенное лицо Луи передо мной. Он сидит на корточках, его руки на моих плечах. Я несколько раз моргаю, чтобы согнать тяжёлую влагу с глаз. — Джейн. — Луи выдыхает, осматривая меня на признак повреждений. Физически я цела, но внутри во мне все ломается. Там все крушится и болит, словно каждую кость медленно ломают. — Девочка моя. — Луи прижимает меня к себе, носом утыкаясь в мои волосы. Я не могу обнять его в ответ, я не могу сделать полноценный вдох. У меня не получается. Я сижу неподвижно, боясь произнести слово. Мой язык немеет, как и все тело. Я даже не помню как я позвонила Луи. А может это была не я. Может, это сделала медсестра, которая все это время находилась рядом со мной. Кажется, мне что-то вкололи, но я все ещё мало что помню. — Джейн. — Луи берет моё лицо в свои большие ладони. — Ты меня слышишь? Я медленно киваю, не в силах что-то сказать. И во второй раз я вижу в голубых глазах мужа чистый, неприятный страх и беспокойство. Это режет меня изнутри сильнее. Я прикусываю нижнюю губу, не понимая, где моя истерика. У меня лишь капают редкие слезы из глаз, но на этом все. Просто какая-то дурацкая пустота внутри соревнуется с дикой болью. — Джейн, черт возьми. — Луи прислоняется своим лбом к моему, выдыхая. — Если бы с тобой что-то случилось, я бы. черт, даже думать об этом страшно. — Она на операционном столе. Мы оба поднимаем головы, когда слышим голос Зейна. Он стоит в двух шагах от нас, карие глаза излучают печаль и тревожность. Зейн проводит рукой по тёмным волосам и очень тяжело вздыхает. — Она будет жить? — Я раскрываю губы, и мой охрипший голос поражает меня. Я до сих пор не могу понять, кричала ли я. Или мне это казалось? Я ничего не помню. Зейн отводит взгляд, его челюсти напряжены, а пальцы на руках сжимаются в кулаки до побеления костяшек. Он не знает ответ. Я сглатываю тяжёлый ком в горле, моё внимание вновь привлекает Луи своим поцелуем на моём лбу. — Джейн, дай мне минуту, хорошо? — Говорит он, смотря мне в глаза. — Я поговорю с кем надо. С Алисой все будет хорошо. У неё будет все необходимое, Джейн. Ты веришь мне? Я вновь киваю, сжимая и разжимая пальцы рук. Мне просто страшно и ничего больше. Я не могу с этим справиться. Ещё раз поцеловав меня, Луи поднимается на ноги, а затем уходит в неизвестном направлении. Зейн несколько секунд смотрит на моё лицо. Он тоже боится. — Алиса будет жить. — Неожиданно твёрдо говорит он и делает шаг ко мне. — В этом мы должны быть уверены. — А если. — Нет. — Резко обрывает Зейн, нахмуривая брови. — Никаких гребаных «если», Джейн. Даже думать не смей о таком. — Ты её любишь? — Я задаю этот вопрос, понимая, что ответ на него ничего не даст. Да и сейчас не время для таких откровений, но я все-таки жду ответа. — Да. — Это единственное, что отвечает Зейн, а затем присаживается рядом и вновь проводит рукой по волосам. Я медленно киваю, но молчу. Я верю Зейну. Закрыв лицо ладонями, я стараюсь дышать как можно спокойнее. Но чёрная дыра в груди не даёт мне покоя. Мне страшно. Страшно настолько сильно, что моё горло начинает сжиматься, словно металлическим обручем. Я ничего не могу сделать. Ничего. — Это я виновата, Зейн. — Охрипшим голосом признаюсь я, не поднимая взгляд. — Это из-за меня она выбежала на дорогу, не посмотрев по сторонам. Если бы не я, то. Дальше я не могу говорить. Нижняя губа и подбородок начинают дрожать, как и все тело. Горячие слезы постепенно скатываются по щекам. — Мне страшно. — Тихо произношу я, сжимая пальцы в кулаки так, что короткие ногти с болью впиваются в ладони. — Мне так страшно, Зейн. Ничего не отвечая, Зейн обнимает меня за плечи и притягивает ближе к себе. Его рука ложится на мои волосы, начиная медленно поглаживать. Я закрываю глаза, поражаясь этой нежности со стороны Малика. Несколько месяцев назад я бы и не подумала, что он может быть добрым по отношению ко мне. Общее горе сближает. — Она будет жить. — Вновь твёрдо говорит он. — Не думай ни о чем плохом, Джейн Эйр. Поняла? С губ срывается то ли нервный смешок, то ли всхлип. Я медленно киваю, продолжая глотать горький ком в горле. Бедная моя Алиса. В голове всплывают воспоминания о нашей крепкой дружбе, начиная со школы. Как она постоянно заступалась за меня, как шептались мы с ней на общих уроках, как падала она в объятия Майкла, счастливо смеясь. Она всегда улыбалась и, надеюсь, будет улыбаться дальше. Я помню как впервые свои светлые волосы она перекрасила в красный цвет, и это придало её красоте ещё больше сказочности. Она всегда была на моей стороне. А сейчас по моей глупой ошибке она лежит на операционном столе. — Джейн, нет, ты делаешь это не так. — Смеясь, Алиса выдергивает из моих рук ёлочное украшение. — А как надо? — Я закатываю глаза, складывая руки на груди. — Неужели мы должны наряжать ёлку по фэншую или что-то вроде того? — Не будь занудой. — Показав мне язык, Алиса берет ещё одну похожую елочную игрушку. Она прикладывает их к своим ушам, имитируя серёжки. — Как тебе? — О, да. — Я усмехаюсь. — Это именно то, что ты должна надеть на рождественский вечер. — А я о чем. — Фыркнув, подруга прибавляет громкость на ноутбуке. Леди Гага начинает петь громче, а Алиса пританцовывать, все ещё держа украшения возле своих ушей. Она широко улыбается, её глаза блестят. — Танцуй со мной, Джейн. — Алиса подмигивает мне. Вновь закатив глаза, я все-таки начинаю улыбаться, а затем повторять движения подруги. Мы громко смеёмся, наслаждаясь рождественской суетой и праздничным настроением. Дверь в комнату открывается и Майкл, который до этого помогал отцу Алисы, входит в комнату. Его карие глаза прищурены, а тёмные волосы взъерошены, словно он много раз проводил по ним рукой. — Что это тут у вас, юные леди? — Он закрывает дверь и прислоняется к ней спиной, складывая руки на груди. — Вечеринка. — Алиса продолжает танцевать. — Идём к нам. — Только не говори, что ты украла бутылку любимого вина твоей мамы. — Майкл усмехается, но все-таки делает шаг в нашу сторону. — Она даст тебе по заднице, детка. — Единственный человек, который может хорошенько шлепнуть меня, так это ты. — Алиса показывает язык Майклу, на что он приподнимает брови, а его карие глаза начинают светиться. Каждый раз, стоит ему посмотреть на Алису. Каждый раз. И их любовь разрывает моё сердце. Поймав Алису в свои объятия, он целует её в губы, а затем отстраняется и смотрит на меня. — Марсель тебя ищет, ты в курсе? Я жму плечом, продолжая танцевать и украшать мини-елку одновременно. — Пошёл к черту этот Марсель. — Алиса фыркает, а затем передаёт мне ёлочные украшения. — Он не заслуживает внимания Джейн. — Тут я с тобой согласен. — Майкл кивает. — Так, значит, ты все-таки украла вино? — Но ведь ты не расскажешь об этом маме? — Алиса смотрит на своего парня снизу вверх, хлопая ресницами. — Лиса. — Майкл усмехается. Алиса смеётся, а потом притягивает меня в их сторону. Мы продолжаем танцевать и наслаждаться вечером втроём. Дальше всё проходит как в бреду. Родители Алисы, вопросы от полиции, от которых Луи старается меня огородить. Насточертевший запах больницы. И сплошной страх. Страх. И ещё раз страх. Когда Луи укладывает меня в нашу постель, накрывая тёплым одеялом, я отчаянно цепляюсь за татуированную руку. — Не уходи. — Осипшим голосом прошу я. — Пожалуйста, Луи. — Я здесь. — Он садится на край кровати и притягивает меня так, что моя голова ложится на его колени. — Мне так страшно. — Говорю я, дрожа всем телом от необъяснимого холода. Даже пуховое одеяло не помогает. — Что, если операция не поможет? Ты говорил с доктором? Какие у них прогнозы? — Джейн. — Ласково зовёт Луи, начиная успокаивающе поглаживать мои волосы. — Алиса будет жить. Ты веришь мне? — Я хочу верить. — Честно признаюсь я, прикрывая веки. — Но ты не писал её судьбу, Луи. Ты не знаешь, сколько отведено Алисе в этом мире. А если полагаться на докторов, то хочу сказать, что даже самые лучшие и опытные хирурги могут совершить ошибку. И всего лишь одна ошибка может стоить Алисе жизни. Мне безумно страшно, Луи, и я ничего не могу поделать с этим. Горькие слезы просачиваются сквозь ресницы, нос начинает покалывать, мне становится тяжелее дышать. Но Луи, что все ещё удерживает меня на поверхности, продолжает свои ласки. — Слезами ты ей точно не поможешь, милая. — Произносит Луи, а я понимаю, что он прав. — Остаётся верить в лучшее, в чудо, которое точно поможет Алисе. И тебе необходимо поспать, чтобы набраться сил, Джейн. — Я не могу. — Шмыгаю я. — Я ничего не могу. Ничего не отвечая, Луи перекладывает меня на подушки, а затем ложится рядом и прижимает моё дрожащее тело к своему горячему. Я отчаянно цепляюсь за него, сжимая с такой силой, что это может оставить синяки. Но Луи не отвергает меня, наоборот — он прижимает меня теснее к себе, даря свое тепло и запах. Я делаю глубокие вдохи и тяжёлые выдохи, стараясь перестать лить слезы. Это особо не помогает. Меня лишь постепенно успокаивает нежная рука Луи, которая продолжает гладить мои волосы. Я в очередной раз шмыгаю, зажмуривая глаза, когда слышу хриплый голос в гнетущей тишине. Луи тихо начинает петь песню, похожую на детскую колыбельную, которую я никогда не слышала. Мама не пела для меня в детстве. Луи продолжает гладить мои волосы и петь своим красивым, хриплым голосом. Слезы на моих щеках постепенно засыхают, а веки тяжелеют. И вновь только Луи в силах успокоить меня. … Мне так холодно. Ледяной ветер хлещет по лицу, а я стою в чёрном пальто. Мои горящие от слез глаза прикованы к надгробию. К надгробию с именем моей лучшей подруги. Где-то неподалёку стоит Луи и даже Зейн, но я не могу повернуть голову в их сторону. Горячие, больны слезы скатываются по моим щекам. Нижняя губа и подбородок дрожат, свидетельствуя о том, что мой тихий плач в скором времени перерастет во что-то большее. Мне все ещё страшно и жутко больно в области сердца. Я не могу сделать полноценный вдох, словно в лёгкие залили цемент. Я застываю, не моргая. И всё, что я вижу — надгробие и сырую землю. — Не плачь, Джейн. — Голос Зейна доносится откуда-то издалека. — Она теперь с Майклом. Мои губы открываются, но я физически не могу задать Зейну вопрос: откуда он знает о Майкле? И вновь эта убивающая тишина, холод повсюду, обволакивающая темнота и сплошная боль. Только боль. Режущая, мучительная она сдирает с меня кожу. Я даже не могу закрыть глаза, чтобы перестать смотреть на это издевающееся надгробие с именем моей Алисы, с этими гребаными датами. Я не могу. И мне становится больно вдвойне, страшно и жутко, когда я слышу тонкий голос подруги. Я не разбираю её слова, но я слышу. И это последняя капля. Мои колени подкашиваются, я падаю на мокрую землю. Громкий крик боли и отчаяния срываются с моих губ. Обжигающие слезы капают по моим щекам, а я не могу перестать кричать. Я кричу и кричу, зову кого-то, но сама ничего не понимаю. Меня раздирает дикая боль и печаль. — Джейн! Я захлебываюсь в собственных слезах, бью почему — то мягкую землю ладонями. — Джейн! Я задыхаюсь, не переставая кричать, звать. — Джейн, проснись! Мои глаза резко распахиваются, я жадно ловлю воздух ртом. Слишком темно, слишком страшно, дрожь по холодной коже. — Джейн, милая, смотри на меня. — Сквозь пелену паники я слышу хриплый голос. Я чувствую сильные руки на своих плечах. — Джейн, родная, я здесь. Смотри мне в глаза. Громко всхлипнув, я все-таки фокусирую взгляд на встревоженных глазах мужа. Меня не перестаёт трясти, а больные слезы все ещё тяжёлым градом скатываются по моему лицу. — Это сон, Джейн. — Успокаивающе проговаривает Луи. — Это сон. Просто кошмар. Слышишь меня? Я медленно киваю, глотая горькие комки в горле. — Она ведь будет жить? — Я задаю этот вопрос очень тихо, заикаясь от собственных эмоций. — Да. — Без промедлений отвечает Луи, а затем притягивает меня в свои объятия и укрывает нас одеялом. Всем своим дрожащим телом я прижимаюсь к сильному и такому теплому телу Луи. Но слезы продолжают капать, я не могу это остановить. Страх никуда не уходит. Я продолжаю плакать, не в состоянии справиться с этими эмоциями. Сильные руки мужа сжимают моё тело, баюкая. Я всхлипываю, боясь закрыть глаза хоть на мгновение. — Всё будет хорошо, Джейн. — Шепчет Луи, оставляя поцелуй на моей макушке. — Я рядом, ты в безопасности. Алиса справится со всем этим. И мы ей обязательно поможем. — Спасибо. — Так же тихо отвечаю я, глотая горькие слезы. — Спасибо, что ты со мной. — Я всегда буду. Выдохнув, я закрываю глаза. А Луи продолжает баюкать меня в своих объятиях, не отпуская ни на секунду. * * * Мои горящие глаза прикованы к тарелке с кашей, которую Луи поставил передо мной. Только вот аппетит не приходит. Дрожащей рукой я поднимаю стакан, чтобы сделать глоток прохладной воды. Мне необходимо избавиться от жуткой головной боли, от тяжести в груди. — Джейн, ты обязана поесть. — Луи присаживается на соседний стул. Его рука тянется в мою сторону, чтобы убрать мои волосы за спину. — Джейн, слышишь? — Слышу. — Осипшим голосом отвечаю я, не поднимая глаза. — Но я не могу есть. Я не могу, Луи. — Ты должна. — Твёрже добавляет муж, его тёплая рука задерживается на моей шее. — Тебе нужны силы, ты понимаешь это? — Я не могу есть, не зная, что с Алисой. — Я медленно качаю головой, сглатывая острый ком в горле. — Ты прекрасно знаешь, что Алиса значит для меня. — Знаю. — Еле заметно вздохнув, отвечает Луи. — Но ты должна съесть хоть немного, милая. — Я не могу. — Резче, чем надо, говорю я, а затем поджимаю губы. — Прости. Ничего не отвечая, Луи поднимается на ноги, а затем наклоняется в мою сторону и оставляет нежный поцелуй на моей голове. — Как насчёт того, чтобы я позвонил в больницу? А ты съешь хоть немного. Договорились? — Хорошо. — Тихо отвечаю я. — Пожалуйста, позвони. Пригладив мои спутанные волосы нежным движением ладони, Луи оставляет меня одну. Мой взгляд все ещё прикован к тарелке с остывающей кашей, но аппетит совершенно не приходит. Я нервно жую нижнюю губу, стараясь не думать о худшем. Непроизвольно мои пальцы сжимаются и разжимаются, и я не могу это остановить. Не знаю, сколько проходит времени, но Луи наконец возвращается на кухню. Я вскидываю голову, смотря на мужа, который прислонился к кухонной стойке. — Она жива? — Это первое, что я спрашиваю. — Да. — Луи кивает, а я облегчённо выдыхаю. Его брови сходятся на переносице, он кивает в сторону моей не тронутой каши. — Ты должна поесть, разве не такие были условия нашего договора? — Луи. — Почти умоляюще шепчу я. — Не заставляй. Я не могу, не хочу. — Надо, Джейн. — Луи берет свою чашку с кофе и подносит к губам. — Немедленно. Тебе необходимы силы. Я тяжело сглатываю, но даже не тянусь к ложке. — Что с Алисой? Какие прогнозы? — Я тебе расскажу, если ты начнёшь есть. — Боже, Луи, нет. — Я медленно качаю головой. — Не манипулируй мной. Не сейчас, прошу. — Это не плохая манипуляция, Джейн. Я забочусь о твоём состоянии. Если ты не поешь хоть немного, то тебе может быть плохо. Ты же это понимаешь? Нервно сглотнув, я киваю, но все ещё сижу неподвижно. — Джейн. — Чуть твёрже добавляет Луи. — Не заставляй меня кормить тебя насильно. — Как ты не понимаешь, что в таком состоянии я просто не могу есть? — Я шумно выдыхаю, мои глаза вновь слезятся. — У меня будто ком в желудке. Черт возьми, даже мой живот болит от страха. Судорожно выдохнув, я начинаю тереть лицо ладонями. Но ничего не помогает. — Джейн. — Ласково зовёт Луи и я убираю руки от лица. Он ставит чашку на стойку, а затем обходит стол и садится на соседний стул. — Иди ко мне. Всхлипнув, я льну к тёплые объятия мужа. Его большая ладонь начинает поглаживать мою спину, а вторая рука зарывается в мои волосы на затылке. В таком положении мы сидим долго. Я успокаиваюсь, сосредоточившись на размеренном дыхании Луи, на его сердцебиении. — Всё будет хорошо. — Шепчет он, оставляя медленные поцелуи на моей голове. — Алиса выкарабкается. — Скажи мне. — Прошу я, сглатывая очередной поток слёз. — Что с ней? — Доктор сказал, что это чудо. — Чудо, потому что она выжила? — Да. Я молчу, боясь вспоминать вчерашний день. — Ей сделали операцию на открытую рану головы. — Тихо продолжает Луи. — Операция была долгая и не совсем легкая, но всё прошло успешно, Джейн. — Мы должны отблагодарить хирургов и всех, кто участвовал в её спасении. — Мы сделаем это. Обязательно. — Спасибо, что стараешься для меня, Луи. Я очень ценю это. — Я знаю, милая. Знаю. — Есть что — то ещё, что я должна знать? — Алисе предстоит ещё две операции, но они не такие тяжёлые. — Говорит Луи, а моё сердце в очередной раз замирает. — Одна из — артроскопическая операция. — Куда? — Я шмыгаю. — У Алисы. — Луи прочищает горло. — Полный разрыв коленных связек левой ноги. — Боже мой. — Я качаю головой, не в силах вынести эту боль и страх за подругу. — За что ей все это? — Главное, что она жива. И она обязательно придёт в себя. Пройдёт курс реабилитации, и вновь заживёт как раньше. — Ты же понимаешь, что как раньше для неё ничего не будет. — Я выдыхаю. — Это ужасно. * * * В первый раз меня пустили к Алисе только спустя несколько недель после всех операций, которые перенесла подруга. Она выглядела до жути бледной и я еле сдерживала слезы печали, но мне не хотелось, чтобы подруга чувствовала себя ещё ужаснее, чем есть, поэтому я старалась держать себя в руках. Было тяжело, но Луи, который всегда находился рядом, поддерживал меня на постоянной основе. Алису посещал даже Гарри и выражал ей слова поддержки, что немало удивило меня. Казалось, он наконец полностью осознал свою грубую ошибку, и до конца отпустил Алису. Надеюсь, что и она его. Зейн Малик был постоянным посетителем Алисы, он не отходил от неё ни на шаг, пару раз даже ему удалось уговорить врачей оставить его на ночь, ссылаясь на то, что Алисе будет легче с ним. Луи, разумеется, вставил свое слово, что поспособствовало положительному ответу от лечащего врача Алисы. С одной стороны, я чувствовала радость за подругу, потому что, кажется, она на самом деле ощущала себя счастливее, когда рядом был Зейн. С другой стороны, я была печальна, когда смотрела в грустные глаза Вивьен. Она ничего не рассказывала мне, но я все понимала и без слов. Отдых в Доминикане пришлось отменить. Я просто напросто не могла так легко оставить Алису в её тяжёлом положении, а Луи понял меня. День рождение Теодора, день рождение мужа, Рождество и Новый год прошли слишком быстро и всё было словно в дымке. Я изо всех сил старалась держать свою печаль в груди, чтобы не портить настроение остальным. Может, из меня очень хорошая актриса, потому что выражать счастье и радость на лице у меня получалось с лёгкостью. Лишь в груди на постоянной основе я ощущала боль и страх. И все это остаётся по сей день. Даже сейчас, смотря на Алису с перевязкой на голове, я все ещё ощущаю невыносимую боль. Если бы не я, то все было бы хорошо. — Я так рада оказаться дома. — Алиса грустно улыбается, осматривая свою комнату. — Но я до сих пор чувствую противный запах больницы. — Эй, — Я делаю неспешный шаг в подруге, которая застыла посреди комнаты. — всё позади, Алиса. Ты жива, и это главное. — Главное. — Покачав головой, подруга опускает взгляд. — Джейн, ты видишь, в кого я превратилась? Я останавливаюсь рядом, непонимающе смотря на неё. Её плечи и нижняя губа начинают дрожать, она делает судорожный вздох. — Алиса. — Тихо зову я, касаясь её плеча. — Ну ты чего? — Я теперь совсем урод. — Подруга кривит губы. — Мне противно смотреть на себя в зеркало. Мои глаза расширяются от её слов. — Нет! — Восклицаю я. — Что ты такое говоришь вообще? — Посмотри на меня! — Разведя руками, Алиса делает пару шагов назад, хромая на левую ногу. Она слегка морщится, а затем всхлипывает. — Я уже совсем не та красивая девушка. Я. Она не договаривает. Закрывает лицо ладонями, её узкие плечи начинают трястись ещё сильнее. Я боюсь сделать шаг к ней, боюсь сказать хоть что-то. Мой взгляд прикован к её телу. Да, она очень похудела, но это совершенно не портит её красоту. Я уверена, что со временем её вес придёт в норму. Необходимо лишь немного подождать и приложить капельку усилий. — Кому я такая нужна буду, Джейн? — Всхлипывает Алиса, а я все-таки делаю смелый шаг вперёд и заключаю подругу в свои объятия. Она вся дрожит, у неё холодная кожа. Я прижимаю её ближе, стараясь подарить свое тепло. — Ты все ещё прекрасная. — Успокаивающе шепчу я, поглаживая спину подруги. — Красивая, умная, женственная. Ты всегда была такой и остаёшься сейчас. Не думай иначе. — Женственная? Красивая? — Алиса резко вырывается из моих объятий, её лицо залито слезами, а голубые глаза наполнены печалью. — Во мне не осталось красоты! Совсем ничего нет! Я поджимаю губы, когда Алиса дрожащими пальцами касается своей головы. К сожалению, из-за операции ей пришлось сбрить все волосы. Но даже без них она выглядит словно самая дорогая модель какого-нибудь модного дома. — Я лысая, Джейн. — Алиса произносит это с отвращением, её пальцы сжимаются на голове. — Лысая и хромая. — Алиса. — Я тянусь к ней, но она дёргается, поэтому я опускаю руки и вздыхаю. — Главное, что ты осталась жива. Я знаю, что тебе очень — очень больно и тяжело сейчас. И я не могу это исправить, к сожалению, хотя имею большое желание. Но пойми хотя бы то, что волосы со временем отрастут. Я не упоминаю травму ноги и её хромоту, потому что это либо останется надолго, либо вообще никогда не пройдёт. — Что же за напасть такая? — Покачав головой, Алиса присаживается на край кровати, её губы вновь кривятся. — Сначала этот гребаный шрам, потом сукин сын Стайлс, а сейчас ещё и все это. За что? Я ничего не могу ответить, поэтому присаживаюсь напротив подруги и беру её дрожащие руки в свои. — Всё наладится. — Медленно произношу я. — Я прекрасно понимаю, что мои слова тебе облегчение не принесут. Знаю, что тебе безумно больно и противно от всех этих ужасный ситуаций. — Поэтому я ничего не хочу слышать, Джейн. — Яростно отвечает Алиса. — Я все понимаю, но в данный момент ничего не хочу. Совсем ничего. Я киваю, начиная аккуратно массировать дрожащие руки подруги. Она молчит, но по её белым щекам тихо скатываются слезы. Я сглатываю, но продолжаю свои действия, чтобы хоть каким-то самым маленьким образом помочь подруге справиться с её болью. — Я так хотела выйти замуж за хорошего человека. — Почти беззвучно говорит Алиса, а моё сердце сжимается. — Быть счастливой, родить много детей. Но кому я теперь нужна буду? Время идёт, я не молодею. — Эй, — Оторвавшись от её рук, я начинаю поглаживать её плечи. — ты все ещё молода и прекрасна, Алиса. Не бери в голову то, что ты сейчас. Я резко поджимаю губы, внутреннее коря себя за идиотскую породию на поддержку. — Не брать в голову то, что сейчас я без волос, что сейчас я хромая и вообще похожа на призрак? — Подруга горько усмехается. — Прости, милая, но это в моей голове засело настолько сильно, что это не выбить оттуда. Выдохнув, я решительно поднимаюсь на ноги, а затем подхожу к письменному столу. Мне требуется несколько секунд, чтобы найти ножницы. — Что ты делаешь? — Алиса хмурится, когда я распускаю свои волосы. — Джейн? — Хочу донести до тебя, что ты не какой-то гребаный урод. — Твёрдо говорю я. — Ты прекрасная в любом виде. Но, если тебя это хоть немного успокоит, то я готова. — На что? — Подозрительно переспрашивает подруга, медленно поднимаясь на ноги. Её глаза расширяются, когда я подношу ножницы к собственным волосам. — Не смей делать это, дура! — Сомневаюсь, что ты будешь считать меня уродом, если я тоже буду без волос. — Я пожимаю плечами, сглатывая. И пусть я люблю свои густые волосы, ради подруги я готова обрезать их. — Джейн! С ума сошла? — Алиса подходит ко мне, хромая, но я все равно успеваю отрезать несколько прядей. Мои руки дрожат, когда подруга с силой вырывает ножницы из моих пальцев. — Верни. — Уверенно прошу я, протягивая руку ладонью вверх. — Сейчас же, Алиса. Я обрежу свои волосы, тогда мы оба будем «уродами». — Я показываю пальцами ковычки, а в глазах подруги застывает все больше и больше слез. — Ты идиотка. — Она отбрасывает ножницы в сторону, и я хочу уже сделать шаг за ними, но руки подруги не моих плечах останавливают меня. — Совсем с ума сошла. Ты не должна жертвовать своими волосами ради меня, Джейн. Ты. больная. — Пусть так. — Я облизываю губы. — Я просто не знаю каким образом поддержать тебя, Алиса. Я не знаю, что сделать, чтобы тебе хоть немного стало легче. Я бессильна здесь. — Дурочка. — Шмыгнув, Алиса обнимает меня и мы обе садимся на пол. — Ты такая дурочка, Джейн. Ты была каждый день моего мучения рядом. Ты никогда не оставляла меня. Я безумно ценю это. Если бы не ты, то я бы уже с ума сошла. Все вы мне безумно помогли. Ты, Луи и даже Зейн. Я не ожидала потока такой поддержки. Боже мой, я так вам благодарна, ты не представляешь. Но сейчас мне тяжело свыкнуться с мыслью, что теперь я не такая, как раньше. Я справлюсь с этим, но со временем. И тебе не надо делать себя такой же, Джейн. То, что ты рядом, уже самое большое счастье. Я тебя так люблю. — И я тебя люблю. — Сглотнув, я понимаю, что и по моим щекам скатываются слезы. — И в любую минуту я буду рядом. Поверь. Мы продолжаем сидеть в объятиях друг-друга, тихо плача. Так проходит несколько минут, прежде чем Алиса отрывается от меня. Её взгляд падает на обрезанные волосы, что валяются на полу, а затем на мою голову. — Чёрт. — Она горько хихикает. — Ты сумасшедшая лучшая подруга. — Нас таких двое. — Я мягко улыбаюсь, оставляя лёгкий поцелуй на лбу Алисы. * * * Я тихо закрываю дверь, затем снимаю с себя куртку и шапку. В доме тишина, но Луи не говорил, что у него какие — то планы. Меня слегка потряхивает от адреналина. Сегодня я была в парикмахерской, где мне обрезали волосы чуть ниже подбородка. Да, вчера я перестаралась и все вышло криво, поэтому сегодня пришлось исправлять это недоразумение на моей голове. Я медленно прохожу на кухню, где наливаю себе воду и делаю несколько глотков, чтобы освежиться. Не знаю, что скажет Луи по поводу моей новой причёски, но надеюсь, что я не увижу в его глазах отвращения. — Джейн? Ты вернулась? Почему не позвонила, я бы забрал тебя? Я слышу голос Луи, спускающегося с лестницы. Моё тело мгновенно напрягается. Я возвращаю стакан на столешницу, а затем приглаживаю волосы и нервно сглатываю. Луи появляется в поле моего зрения, одетый только в серые домашние штаны, что коротко свисают на его бёдрах. Я вновь сглатываю, когда его голубые глаза останавливаются на моих волосах. Все, что я могу видеть в его взгляде — шок и неверие. — Джейн? — Он делает шаги, чтобы остановиться впритык ко мне. Его запах окружает меня. — Привет. — Я нервно бегаю взглядом по его лицу. — Что случилось? — Он смотрит на меня сверху вниз. Выдохнув, я вновь приглаживаю волосы, а затем набираю побольше воздуха в лёгкие и коротко описываю всю ситуацию мужу. Он слушает молча, его взгляд не выражает гнева, но я все-таки задаю вопрос: — Ты злишься? — С чего бы? — Он выгибает бровь, а затем кладёт ладони на мою талию. — Ну, может тебе не нравится моя новая прическа. — Я жму плечом, прикусывая нижнюю губу. — Чёрт, Джейн. — Он усмехается. — У меня безумно отважная жена, что я ещё могу сказать. — Значит, все нормально? — Я выдыхаю. — Конечно. — Кивнув, Луи притягивает меня в свои объятия. Я кладу голову на его грудь, прикрывая веки. — Я хоть и люблю твои волосы в любом виде, но тебе пора уже понять, что тебя я люблю несмотря ни на что, милая. Мои глаза распахиваются, а сердце замирает где — то в области горла. Луи лишь сильнее прижимает меня к себе, его сердце тоже быстро бьётся в грудной клетке. Он любит меня. Любит. — Я тоже люблю тебя. — Тихо отвечаю я, но уверена, что Луи все слышит. — Очень люблю. Я зарываюсь носом в его грудь, вдыхая родной запах. Его руки на моем теле сжимаются, я чувствую поцелуй на своей макушке. Боже мой, как же это прекрасно. Бабочки в моем животе трепещут от счастья. — Ты самое ценное и прекрасное создание, Джейн. — Луи приподнимает моё лицо ладонью, а затем наклоняется и дарит мне нежный поцелуй. — Запомнила? — Да. — Я судорожно выдыхаю, а затем широко улыбаюсь. — Аналогично, Луи. Усмехнувшись, Томлинсон кивает, а затем оставляет ещё несколько поцелуев на моём лице. — Как Алиса чувствует себя? — Ну, — Я опускаю взгляд. — ей тяжело. — Понимаю. Но все наладится со временем. Зейн сегодня заедет к ней. Я поднимаю глаза на спокойное выражение лица Луи. — Думаю, ей очень приятно, что он заботится о ней. Кивнув, Луи вновь наклоняется и целует. Нежно — нежно, так ласкательно, но через мгновение поцелуй становится ярче и насыщеннее. Я приподнимаюсь на цыпочки, обнимаю мужа за шею и сама углубляю поцелуй. Луи любит меня, я люблю его. Это делает меня очень счастливой, заставляет кровь в венах бурлить. После секса мы лежим в объятиях друг друга на диване в гостиной. Луи нежно перебирает мои короткие волосы, моя голова покоится на его обнажённой груди. — Луи. — Тихо зову я. — Меня интересует один вопрос. — Этот вопрос испортит мне настроение? — Со смешком спрашивает муж, не переставая ласкать мои волосы. — Это зависит от тебя, от твоих прошлых поступков. — Мне это уже не нравится, Джейн. Но я слушаю. — Под какими условиями ты помог Марку? — Я сглатываю. — Спустя столько времени ты хочешь об этом поговорить? — Удивление в хриплом голосе не совсем меня устраивает, но я киваю. — Марк не объясняет. — Отвечаю я. — И такое ощущение, словно бар ему совсем не принадлежит. Может, хоть ты разъясненишь мне ситуацию? Я приподнимаюсь на локте, чтобы взглянуть на серьёзное лицо Луи. — Это бизнес, Джейн. — Предупреждает он, смотря мне в глаза. Я хмурюсь. — И я не хочу, чтобы ты как-то неправильно отреагировала. Ты должна понять меня. — Так. — Покачав головой, я принимаю сидячее положение. Луи закидывает руки за голову, смотря на меня холодными глазами. — Я уверена, то, что ты скажешь, мне совершенно не понравится. Я права? Ведь не зря Марк бегает перед тобой на задних лапах, словно ручной пёс. Луи хмыкает, а я лишь хмурюсь сильнее. — Отвечай. — Требую я. — Что за условия? — Тебе бы не говорить со мной в таком тоне, Джейн. — Сузив глаза, произносит Луи. Мои собственные глаза распахиваются. — Не провоцируй ссору. — А ты просто ответь. — Упрямо заявляю я. — Марк для меня не чужой человек, ты это знаешь. Устало вздохнув, Луи несколько секунд молчит, смотря мне в глаза. Я терпеливо жду, не разрывая с ним зрительный контакт. — Дом и машина Марка идут под залог. — Наконец говорит Луи холодно, а мои губы приоткрываются от шока. Не могу поверить. — Ты что, дал ему деньги в кредит? — Тихо переспрашиваю я. — Что-то в этом роде. — Луи кивает, не переставая смотреть на моё ошеломленное лицо. — Всё законно, все бумаги подписаны, Джейн. Это всего лишь бизнес, это моя прибыль. — Ты. — И все по выгодным процентным ставкам. Тебе не стоит сильно переживать. — Так легко и непринуждённо отвечает муж, что это начинает выводить меня из себя. — Ты не шутишь. — Я в шоке качаю головой, не в силах поверить в его слова. — Сначала ты разрушил бизнес Марка, а потом якобы по доброте душевной решил помочь ему построить новый. Только какой ценой? Если Марк прогорит, если пойдёт что-то не так, то его имущество перейдёт в твои владения? И он, черт возьми, переплачивает за то, что ты своими руками ему разрушил. Ты понимаешь, как абсурдно это звучит? Я вскакиваю на ноги. Тело начинает дрожать от злости и непонимания. Луи, нахмурившись, медленно принимает сидячее положение. Его холодный взгляд прикован ко мне. — Джейн. — Луи поднимается на ноги и останавливается напротив меня. Я сжимаю и разжимаю пальцы рук, чтобы хоть немного успокоиться. — Ты всегда знала, чем я занимаюсь. Я делаю большие деньги, но все законно. Марк даже не сможет оспорить что-то в суде. — Да ты издеваешься! — Не выдерживаю я, смотря на мужа снизу вверх. На его холодный взгляд, сжатые скулы. — У меня нет слов, Луи. Ты гребаный эгоист, вот кто ты. — Перестань. — Он качает головой. — Это жизнь, Джейн. — Жизнь. — Я кривлю губы. — Бизнес. Для тебя, кажется, это все интересная игра, бонусом от которой идёт крупная сумма. — Ну, если хочешь, Марк мог бы взять кредит в банке с такими же условиями, но с большей переплатой. — Если бы ты не рушил то, что он уже построил, то ничего не нужно было бы! — Не повышай голос, Джейн. Не веди себя, словно ребёнок. — Тон Луи становится стальным. — Раз уж ты говоришь, что это жизнь. — Я делаю шаг назад. — То могу тебя заверить, что в этой жизни все бумерангом возвращается. Вот тебе прилетит, обязательно. Луи не отвечает. Он смотрит на меня этими холодными лисьими глазами. И пусть я люблю его безумно, я не могу вынести мысль, что он поступил так подло. Черт возьми, стоило изначально догадаться, стоило заставить Марка все рассказать. Но я не сделала этого. И даже в том, что бар Марка был разрушен моя вина. — Куда ты собираешься? — Луи задаёт этот вопрос, когда я начинаю собирать свои разбросанные вещи. — Не твоё дело. — Огрызаюсь я. — Оставь меня. — Джейн. — Предупреждающе шипит Луи, но я пропускаю все мимо ушей. Я уже направляюсь в сторону двери, держа в руках охапку вещей, когда сильные руки стискивают мою талию. Весь воздух вылетает из лёгких, но адреналин остаётся в груди, когда Луи резко разворачивает меня к себе лицом и впечатывает спиной в стену. Я ахаю, вещи падают на пол. — Ты никуда не пойдёшь. — Сквозь стиснутые зубы цедит Луи, смотря на меня сверху вниз. — Ты ничего не сможешь сделать, Джейн. Все в моих руках, и даже ты. Не забывай, кто перед тобой, и что я могу сделать. Я сглатываю, смотря в ледяные глаза своего мужа. Его руки на моем теле сжимаются сильнее, что причиняет мне лёгкую боль. Но по взгляду Луи я понимаю, что ему не жаль. Я понимаю, что он и правда не собирается отпускать меня.