Вечный мрак

Сначала я подумала, что он просил прощения за то, что напугал меня, но, посмотрев в любимые глаза, поняла: дело было не только в этом. Слишком много в них таилось боли. Поэтому я тихо поинтересовалась: — За что? — За все, — просто ответил Маттео. — За то, что не рассказал сразу о той злосчастной аварии. За то, что позволил тебе снова полюбить меня, хотя и понимал, что никогда уже не буду прежним. За то… — Стоп! — вскричала я, приподнявшись на локте. — Так тебя беспокоит не то, что ты тогда меня бросил, а то, что не смог окончательно отдалиться?! — Нет, конечно, это меня тоже беспокоит, — возразил мой парень. — Я никогда не хотел причинять тебе боль. Но в оправдание скажу, что не мог предвидеть аварию, поэтому изначально позволил чувствам возникнуть между нами. А дальше… — …дальше ты повел себя, мягко говоря, глупо, — отрезала я. — Неужели думал, что я оставлю тебя из-за этих шурупов?! — Наоборот, Девочка-Доставка, — пояснил Маттео. — Я знал, что не оставишь, потому что любишь. Но я ведь тоже тебя люблю и понимаю, что ты заслуживаешь всего самого лучшего. Тебе не нужен парень, который после каждой тренировки и выступления теряет сознание от боли. Тут я не выдержала и расплакалась. Слезы текли против моей воли, а из груди вырывались всхлипы. Мой парень не на шутку испугался. Он быстро притянул меня к себе, поцеловал в висок и выдохнул: — Что с тобой, любимая? Я сказал что-то не то? Немного все же справившись с собой, я снова приподнялась, заглянула в глаза Маттео и решительно заявила: — Не тебе решать, чего я заслуживаю, а чего не заслуживаю. И ты не позволял мне снова в тебя влюбляться. Просто не мог, потому что я всегда тебя любила. Мне не нужно твое разрешение, чтобы видеть в одном тебе центр своей Вселенной. Маттео еще крепче прижал меня к себе, нежно поцеловал в нос и сказал: — Но ведь и я тебя люблю, родная. Поэтому хочу для тебя только лучшего. — Знаю, — уже спокойнее ответила я, уткнувшись лицом ему в шею. — Тобой руководили добрые намерения, самые добрые. Но любовь — это не то чувство, от которого можно избавиться. Да я и не хочу, если уж на то пошло. После всего, что мы вместе преодолели, шурупы в твоем позвоночнике — не такая уж и большая проблема, согласен? Мы тихонько посмеялись и ненадолго замолчали, а затем, мой парень сказал: — Это ничего не меняет, Девочка-Доставка. Я по-прежнему могу носить тебя на руках и, более того, хочу это делать. За два года я привык к постоянным болям, поэтому они уже не доставляют неудобства. — Я знаю, что можешь, любимый, — успокаивающе заметила я. — Ты ведь таскал на руках бессознательную Амбар через весь город. Но мне самой не нужны от тебя такие жертвы. Я не хочу, чтобы тебе было больно. — Думаю, я заслужил такую боль, — вздохнул Маттео. — Тем, как чудовищно иногда с тобой поступал. — Не говори глупостей, — отвечала я, заглянув парню в глаза. — Ты никогда ничего подобного не заслуживал. Это я постоянно вела себя, как настоящая эгоистка. — Ну, что ты, Девочка-Доставка! — воскликнул он без секундного колебания. — Ты — никакая не эгоистка! Наверное, я сам не рассказал бы тебе о произошедшем. Мне никогда не нужна была ничья жалость. — Маттео, то, что я чувствую, когда думаю о шурупах в твоем позвоночнике, — это далеко не просто жалость! — отрезала я. — Как ты не понимаешь?! Когда тебе больно, я улавливаю это почти физически! Улавливаю и боюсь этого! — Боишься? — удивился мой парень. — Почему? — Разве не очевидно? — улыбнулась я. — Потому что не хочу, чтобы мой любимый человек страдал! Маттео вместо ответа снова поцеловал меня в висок. Несколько секунд между нами царило уютное молчание, но затем, парень тихо сказал: — Знаешь, всякий раз, когда я терял сознание или просто не мог сдержать крика от боли, ненавидел своего отца. Но сильнее всего презираю именно сейчас, потому что ты не должна страдать из-за его амбиций. — О чем это ты? — опешила я, снова приподнявшись на локте. — И Каролина говорила о нем, как о плохом человеке. — Ну, может, мой родитель и не являлся совсем плохим, — пожал плечами Маттео. — Но и хорошим его не назовешь. — Твой отец тогда сделал очень широкий жест, — возразила я. — Каролина говорила, он заплатил огромные деньги семье погибшего шофера и сделал все ради того, чтобы виновного в аварии мужчину посадили на минимальный срок. — Это так, — согласился мой парень. — Но, когда меня выписали из больницы, я узнал истинную подоплеку его действий. И, поверь, он преследовал далеко не благородную цель. — Что за цель? И как ты об этом узнал? — Ну, после выписки Гастон и Каролина, как ты, наверное, знаешь, заново учили меня ходить. Только это происходило втайне от отца. — Почему? Разве он не был рад тому, что ты снова становишься на ноги? — На самом деле, когда я вернулся домой, он уже купил мне инвалидное кресло. -Что?! — Да, так и было. Суд по выражению лица Гастона, ему тогда потребовалась вся сила воли для того, чтобы не разбить ему лицо. Позже мы услышали фрагмент телефонного разговора отца, в котором он говорил о прекрасно проделанной работе и просил прислать счет на электронную почту. Мы заподозрили неладное. — Почему? Может, он говорил о каких-то услугах, которые ему оказали. — Нет, Луна, я сразу понял, что дело здесь нечисто. Он никогда не просил отправлять ему подобные документы на почту. У него была настоящая фобия на этой почве. Он обязательно должен был лично встретиться с теми, кому платил. Боялся, что счет окажется фальшивым. А тут вдруг передумал. Кроме того, он попросил прислать счет даже не на свою почту, а на «ту, с которой мы обо всем договаривались». Это цитата. — Да, странно. И все-таки при желании это можно объяснить, согласен? — Я тоже так подумал, поэтому решил не бросаться рискованными обвинениями, а сначала проверить. Пока отец был на службе, мы пробрались в его кабинет и обнаружили на компьютере много интересного. Отец никогда не чистил историю поиска и не выходил из аккаунтов, будучи уверенным в том, что я не знаю пароля от его компьютера. Вот только я его знал и давно. У отца была паршивая память на цифры, поэтому все свои пароли он, обычно, записывал в один блокнот. Я обнаружил его случайно несколько лет назад и запомнил цифры. Как чувствовал. — И что же вы там обнаружили? — Ну, во-первых, в истории поиска было полно запросов типа «после каких травм люди больше не могут ходить», «как сделать человека инвалидом», и все такое. А потом обнаружился почтовый ящик на подставное имя. И в этом ящике была прелюбопытнейшая переписка. Я не знаю, кем был его собеседник. Вероятнее всего, он тоже использовал подставное имя. Но главное — содержание переписки. Из нее следовало, что мой отец сам подстроил эту аварию. — Что?! Он пожелал смерти родному сыну?! — Не смерти. Просто хотел сделать меня инвалидом. Только еще неизвестно, что хуже. Я вздохнула и уткнулась в грудь парня. Поступок Анхелло Бальсано просто не укладывался в голове. Что такого ему сделал сын, чтобы тот решил превратить его в калеку, ради всего святого?! — Но зачем? — хрипло спросила я. — Зачем он это сделал? — Я тоже этого не понимал, — пояснил Маттео. — Поскольку в переписке обсуждалась только техническая часть плана, тем же вечером мы с Гастоном все-таки прижали моего отца к стенке, и он признался, почему пошел на это. Не поверишь, но дело было… в тебе. Отец понимал, что основной причиной моего нежелания ехать в Оксфорд была не музыка, а ты. Оказывается, на каникулах он подслушивал наши разговоры по видеосвязи и уже тогда понял, что, если устранит тебя из моей жизни, то решит проблему. — Но как твоя инвалидность могла с этим помочь? — недоумевала я. — А все очень просто, — пожал мой парень плечами. — Отец был стратегом. Он знал, что, покалечив меня, убивал сразу двух зайцев. С одной стороны, лишал меня возможности кататься, а с другой — усложнял мои отношения с тобой. Потому что какая девушка согласиться встречаться с инвалидом? Меня накрыло возмущение. Ах, значит, я не должна была остаться с ним?! Да какого дьявола?! — Знаешь, что? — тихо спросила я, потянувшись к самому уху возлюбленного. — Твой отец был очень-очень неправ. И ты тоже. — Правда? — улыбнулся Маттео. — Почему же? — Потому что я люблю тебя, глупый! — воскликнула я, поцеловав его в щеку. — И потому осталась бы с тобой, даже зная об этих шурупах! — А если бы я оказался прикованным к инвалидному креслу? — испытующе поинтересовался мой парень, заглянув мне в глаза. Я сразу поняла: он поймет, если попытаюсь солгать. Но в моих словах лжи не было. Поэтому я без колебаний ответила: — Да, в этом случае, тоже. В ответ Маттео не сказал ничего. Просто крепко поцеловал меня в губы. Но этот поцелуй значил гораздо больше, чем сотни самых нежных слов. Я буквально плавилась под его губами, не желая отстраняться и прижимаясь к нему все крепче. — Знаешь, ты просто уникальна, Девочка-Доставка! — заметил мой парень, все же прервав поцелуй. — Между прочим, ты тоже, Клубничный Мальчик! — заметила я. — Прыгнуть с моста ради того, чтобы спасти всех нас — на это способен не каждый. Только мне не легче. — Прости, — тихо сказал Маттео. — Ты сильно испугалась? — Шутишь?! — всхлипнула я. — Да целые сутки мне впереди виделся лишь вечный мрак! Не делай так больше, прошу! Я вздохнула и еще крепче обвилась вокруг самого родного, близкого и любимого человека в этом мире. Не скрою, мне не хватало наших погибших и захваченных друзей, и я скучала по родителям с дедушкой. Но потерять Маттео для меня почему-то было куда страшнее. Только его потеря означала для меня один страшный, непроглядный и жуткий вечный мрак, в который обратилась бы моя дальнейшая жизнь…