Мальчик из топора

Родион Раскольников сидел на полу у стены, хмуро глядя на окровавленный топор, который лежал неподалеку. Тело старушки, убитой несколько минут назад, покоилось в соседней комнате и Родион совершенно не волновался о его сохранности. Сейчас его тревожил более важный вопрос: странное поведение топора. Мужчина не считал себя человеком, находящимся в полностью здравом уме, но даже его беды с головой не могли породить столь странное видение. Едва он коснулся шеи старухи топором, как началась какая-то чертовщина: рукоятка вздрогнула и топор чуть не упал острием прямо на кожанный сапог Родиона. Он еле удержал инструмент и свершил свое злодеяние. Но только старуха оказалась мертва, как топор буквально вырвался из рук и отлетел на другой конец комнаты. Раскольников готов был поклясться, что видел, как инструмент дрожал, лежа около стены, прежде чем успокоиться, как положено любому порядочному топору. Успокоившись, мужчина с осторожностью попытался поднять топор и, к своему облегчению, не встретил сопротивления. Сейчас, сидя напротив нерадивого инструмента, Раскольников напряженно размышлял о том, что, возможно, сам Господь попытался помешать ему и эта мысль серьезно пугала. Но, пожалуй, все произошедшее не могло сравниться с тем, что случилось в следующий миг. Топор затрясся, словно человек в тяжелом эпилептическом припадке, а после поднялся в воздух и начал кружиться вокруг своей оси так быстро, что у Раскольникова заболела голова. Он зажмурился, а когда открыл глаза, увидел перед собой красивого темноволосого юношу, чье лицо и руки были покрыты засохшей кровью. Мужчина от шока не мог вымолвить ни слова и продолжил сидеть, во все глаза глядя на парня, который испуганно озирался вокруг. — Что, черт возьми… — взгляд юноши остановился на его окровавленных рук. — О Боже! — он посмотрел на Раскольникова. — Ублюдок, ты сделал меня убийцей! Я весь в крови! Что я скажу родителям? — Каким родителям? — единственное, что смог выдавить из себя мужчина. — Матери кувалде и отцу молотку, конечно. Ты что, из пещеры вылез? — мальчишка из топора оказался нахалом и, помимо шока и пронизывающего ужаса, Родион ощутил раздражение, что делало ситуацию еще более сюрреалистичной. — Как бабок рубить, так первый. Тьфу на тебя! Раскольников попытался взять себя в руки и дрожащим голосом произнес: — Как ты… Появился? — мужчина нервно хихикнул. — О, впрочем, я все понял. Кара Божья — лишение здравомыслия. Юноша закатил глаза и усмехнулся. — Люди, которые создают инструменты, вкладывают в них часть своей души и, пока нас используют по назначению, мы спокойно существуем, а потом умираем от старости. — Чертовщина, — пробормотал Раскольников. — Так чего же ты решил превратиться в человека? — Потому что таким кощунственным методом меня еще не использовали! — воскликнул парень. — Я был в ужасе, когда носом рассек шею бедной старушке. Я ведь еще так молод, а ты заставил меня взять такой тяжкий грех на душу, паскуда… — Я попрошу, — строго прервал его Раскольников. — Я бы посмотрел, если бы твоим носом убили человека. Родион потер пальцами переносицу и спросил: — Чего же ты хочешь? Извинений? Прости, я не знал, что топоры такие чувствительные. — Хм, чего я хочу? — юноша задумался. — Пожалуй, ты мог бы искупить свою вину. — С чего бы? — Ну, я свидетель убийства, ты ведь не хочешь быть казненным? — Я могу убить и тебя. — Я топор, дурень. — фыркнул парень. — Однако, мне нравится быть человеком. Это так… Необычно. Люди такие сложные. Но интересные. — он с ухмылкой взглянул на свой пах. Раскольников едва не подавился воздухом. — Так, ну хватит, еще пубертатных юнцов мне не хватало. — Кажется, я знаю, чего хочу от тебя. — Что же? — Раскольников с тревогой нахмурился. Что придумает этот наглый топорик? — Я хочу трахаться. Раскольников упал бы, если бы уже не сидел, поэтому он просто раскрыл рот в немом изумлении и замотал головой: — Вздумал осквернить меня грехом содомским? — Дак клин клином выбивают, — беспечно ответил топор. — Нет, нет, нет, пошел к черту, извращенец проклятый! — Выбирай: или я использую свой человеческий облик, чтобы сдать тебя полицейским, или мы приятно проводим время и я снова превращаюсь в топор. — юноша был абсолютно расслаблен и, казалось, наслаждался сложившейся ситуацией. Раскольников переживал худшую диллему в своей жизни. С одной стороны, ему не хотелось совокупляться с мужчиной, ведь это мерзко! Но с другой… Быть казненным или, тем более, до конца жизни работать в Сибири за корку хлеба он тоже не горел желанием. Мужчина прикрыл глаза и сквозь зубы ответил: — Ладно. — Что-что? — топор притворился, что не расслышал. — Повторять не буду, — насупился мужчина. — Хорошо-о, — юноша довольно улыбнулся и стянул с себя рубашку. Вслед за ней он снял брюки, а затем ботинки. Когда дело дошло до объемных шароваров, которые выполняли роль нижнего белья, Раскольников зажмурился. — Что, переживаешь, что у меня больше? Когда Родион открыл глаза, то сразу пожалел об этом. Нет, юноша, безусловно, был красив: стройное телосложение с эстетичными кубиками пресса, на сильных руках и ногах были заметны привлекательные мышцы, а между ног мужчина увидел крупный, колом стоящий член. Раскольникову захотелось кричать от ощущения чудовищной неправильности происходящего. Топор, тем временем, подошел к нему и принялся неспешно раздевать мужчину. Пришлось изрядно повозиться с несколькими слоями его одежды, но в итоге Раскольников оказался совершенно нагим перед юношей, который, ко всему прочему, был топором. Парень уложил Раскольникова на пол и стал покрывать его тело грубыми поцелуями, оставляя на коже мужчины ярко-красные засосы. Родиону захотелось повеситься, когда он осозознал, что чувствует возбуждение и наслаждается процессом. Юноша, тем временем, взял набухший член мужчины в рот и с поразительным усердием заработал ртом и языком. Теплые губы парня касались чувствительной кожи Раскольникова, заставляя того стонать и выгибаться на встречу ласкающему рту. Он был на грани и ощущал, что вот-вот кончит. Однако, юноша отстранился от его члена и, коварно усмехнувшись, перевернул мужчину на живот. Тот недовольно застонал, когда его удовольствие прервали. Но вдруг в анус мужчины проникли два длинных пальца топора, смазанных лишь слюной, разрабатывая мышцы внутри. Раскольников застонал от унижения и удовольствия и подался на встречу шаловливым пальцам юноши. — Что ж, — прошептал он. — Думаю, ты готов. Сфинктера Раскольникова коснулась мягкая кожа и он понял, что это была головка члена топора. Родион попытался увернуться, но сильные руки прижали его к полу, не давая шанса пошевелиться. Мальчишка оказался чертовски силен. А когда он своим крупным членом резко вошел на всю длину, мужчина убедился в этом окончательно. Он закричал от отстрой боли, но юноша уже двигался внутри. Неприятные ощущения смешивались с волнами удовольствия и, всхлипывая и издавая громкие стоны, мужчина непроизвольно начал толкаться на встречу половому органу юноши. Первым кончил топор. Он излился в Раскольникова со стоном, больше напоминающим рык, а после, несколькими ловкими движениями руки довел до оргазма и мужчину. Тот кончил на пол, выгибаясь всем телом, вне себя от боли и удовольствия. А за дверью продолжал лежать еще не остывший труп старухи-процентщицы, но Родион не мог думать ни о чем, слишком сильные эмоции захлестывали его сейчас.

***

— Доложите о произошедшем, — распорядился тучный усатый мужчина, строго глядя на молодого полицейского, который старался держаться ровно, но его руки все равно предательски дрожали. — Господин Родион Раскольников был найден в доме убитой процентщицы Алены Ивановны полностью нагим. — Так, — мужчина нахмурился. — И, кхм, — парень покраснел и тихо продолжил. — В его… Анальном отверстии был найден топор. Торчало лишь окровавленное лезвие, рукоятка была полностью внутри. Мы предполагаем, что Раскольников сошел с ума, убил старушку и надругался над собой. — Что за… — мужчина судорожно выдохнул. — Что с ним сейчас? — Доставлен в психиатрическую лечебницу. — парень поморщился. — Господин Раскольников утверждает, что его принудил к совокуплению… Топор, который превратился в юношу. — Вот же ж психов развелось, а. — покачал головой усатый мужчина. — А что с топором сделали? — Утилизировали. — Вот и хорошо… Эх, стар я стал, пора уходить в отставку. Страшно представить, что еще может случится, если вон уже, мужи с топорами в задницах бегают. Тьфу! Поколение… В наше время такого не было. Парень согласно закивал.