———————————————
Он был там, в доме Скотта, когда за ним пришли оборотни. Они были крупнее и мускулистее большинства людей. Хотя возможно Стайлз и не понял бы кто они на самом деле, если бы не знал. Один был чернокожим, в строгой одежде, с бритой головой и пустым выражением лица. Другой был немного дерганым, с вьющимися золотистыми волосами и большими голубыми глазами. Когда они встретились взглядами, Стайлз мельком увидел золото, покрывающее их радужки. Скотт расстался с Эллисон накануне вечером, и она сказала, что ей будет слишком больно провожать его утром, поэтому она не пришла. Однако мама Скотта была рядом, готовая отстаивать своего сына, с огнем в глазах и упрямо скрещенными на груди руками. Черта с два они заберут его. Ему все еще нужно было окончить школу – он может переехать на территорию в конце года, если, и только если, сам этого захочет. Оборотни спокойно кивали, пока она кричала на них. Затем они попросили разрешения поговорить наедине. Она фыркнула, но позволила им подняться наверх, и поднялась сама. Стайлз не знал, что они ей сказали, но она спустилась вниз с опустошенным видом, слезы катились по ее щекам. Скотт опустил голову, пока оборотни молча стояли у лестницы. Казалось, он мог слышать все, что они говорили ей, так как у него, наверное, теперь были обостренные чувства, как и у всех оборотней Скотт крепко обнял свою маму. Она долго цеплялась за его плечи. Он уже выглядел больше, как-то сильнее, чем раньше, особенно держа свою маму вот так. Волки спокойно ждали у двери с сумками в руках, пока она не была готова отпустить. Скотт поцеловал ее в лоб и сказал, что вернется через три месяца, чтобы повидаться с ней. У Стайлза были слезы на глазах, когда его друг заключил его в объятия, уткнувшись головой в его плечо. Стайлз тоже чувствовал, как капли стекают по его щекам, и он знал, что это действительно прощание. Он будет по-настоящему один впервые с тех пор, как они познакомились. Стайлз ненавидел волков, когда они уходили с сумками Скотта, по-прежнему не проявляя никаких эмоций, к невзрачной машине, припаркованной перед домом на улице. Стайлз смотрел, как они отъезжают, не зная, что теперь делать дальше.———————————————
Он начал с исследования всякого обортнического дерьма и того, от чего зависело превращение. В интернете об этом было удручающе мало информации. Что ж, что-то он да нашел. Американская медицинская ассоциация назвала ликантропию результатом эпигенетического триггера, что означало, что некоторая комбинация генов, окружающей среды и жизненного опыта могли привести к внезапному изменению. Генетически оборотни все еще оставались людьми, их гены были просто активированы по-другому – их чувства были усилены, их жизнь стала дольше, их потребности немного изменились, и многие другие вещи менялись невидимо для глаза. Это называлось ликантропией, потому что многие изменения походили на волчью природу, а также существовала иерархия: альфы, беты и омеги. Хотя в основном это были просто роли. Он прочитал в википедии, что оборотни теперь предпочитают термин "ликантроп", поскольку слово "оборотень" было сильно опорочено слухами, ксенофобией и старым “добрым” расизмом. Они существовали тысячи лет. И противостояние людей с ними существовало столько же. На веб-сайте Американской ассоциации общественного здравоохранения он нашел больше информации, касающейся развеивания слухов и опасений общественности по поводу ликантропии. А именно, они уверяли людей, что ликантропию нельзя "подхватить" от оборотней, что оборотни держались подальше от человеческого общества по их собственному желанию, а не потому, что они были каким-либо образом опасны или заразны, и что ликантропия была совершенно естественным отклонением в биологии человека, а не болезнью, которую нужно предотвратить или вылечить. Первыми ссылками в Google были как группы по защите прав оборотней, так и группы против оборотней, созданные и поддерживаемые людьми. Группы защиты в основном состояли из родителей, которые хотели вернуть своих детей из стаи. Группы ненависти к оборотням были в основном наполнены напуганными людьми, нервничающими из-за отсутствия должного количества информации об оборотнях. Они увековечивали идиотские слухи и утверждали, что у правительства есть заговор, что они разрабатывают зараженную воду, обращающую людей, чтобы создать из них армию суперсолдат. Стайлз знал, что это чушь собачья, потому что ликантропия была всемирным явлением, и в книгах по истории стаи оборотней упоминались еще задолго до нынешнего времени. Стайлз всю свою жизнь знал, что оборотни, как известно, скрытны, но теперь, когда ему нужно было узнать о них больше, это стало настоящей занозой в заднице. Нигде в интернете не было ни фотографий стай, ни фотографий того, как и где они жили, ни описаний культуры оборотней – только слухи на мусорных сайтах про чудовищ, которые тайно охотились на людей и жили как неандертальцы. Было очень мало фотографий оборотней в их измененной форме, и большинство его поисков в Google приводили только к фотографиям переодевшихся людей. Даже на Google картах не было территорий стай, хотя они были и в США и в других странах. Стайлз смог найти только фотографии оборотней, которые работали с человеческим правительством, чтобы поддерживать договор, заключенный сотни лет назад. Стайлз прочитал его и обнаружил, что правительство согласилось передать людей, ставших оборотнями, местным стаям при условии, что они предоставят все медицинские данные и материалы, а стая возьмет на себя полную ответственность за действия и благополучие оборотня и всех, кого оборотень может ранить. Оба правительства договорились о правах посещения оборотнями человеческого мира, если только оборотень не будет сочтен опасным, и если вдруг что-то произойдет, комитет людей и комитет оборотней будут вместе оценивать сложившуюся ситуацию. Оборотням была предоставлена их собственная территория, и право на сохранение конфиденциальности в своих стаях, если они не были замешаны ни в каких нападениях на людей, а также если сотрудничали с правительством США в таких вещах, как расследования ФБР, где их обостренные чувства были большим преимуществом. Самой страшной вещью, что Стайлз нашел, были газетные статьи с подробным описанием нападений оборотней, которые были чрезвычайно редкими, и от этого сенсационными и политизированными до бесконечности. В официальных заявлениях правительства упоминался надзор за стаями оборотней, а также отслеживание обращений, чтобы среагировать как можно быстрее, во избежание случайных ранений и травм. Кроме этого, Стайлз нашел несколько медицинских журналов о специфических для оборотней болезнях, которые просто – фу. Также он набрел на несколько блогов, которые вели новообращенные. Они рассказывали, что переезд действительно необходим, так как им правда лучше в стаях, хотя поначалу покидать человеческий мир было и тяжело. Большинство блогов прекратились через несколько лет, оставаясь заброшенными до сих пор. Стайлз просмотрел их, жаждая информации, и не нашел практически никаких описаний жизни стаи. И это было в общем-то все. Стайлз заснул, гадая, все ли в порядке с его лучшим другом.———————————————
Журналисты начали кружить вокруг его дома на следующий день после превращения Скотта. Бикон-Хиллз был маленьким, так что их было немного (всего двое или трое), но Стайлз все равно не хотел с ними разговаривать. Рана еще кровоточила. Его отец прогнал их своим шерифским возгласом, но они все равно нашли его в школе, и Стайлзу пришлось отделываться от них раздраженными извинениями. Его отец выставил охрану перед домом Мелиссы, чтобы убедиться, что они не будут приставать к ней. Дети в школе либо слишком уж сильно хотели поговорить с ним, либо наоборот, избегали всеми силами. Было трудно завести новых друзей, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия Скотта, особенно поначалу, когда все только о нем и говорили. В конце концов Стайлз сдался, чувствуя полное опустошение и нежелание что-либо делать дальше. Но однажды за обедом Лидия Мартин просто села рядом и начала приставать к нему по поводу урока математики. Она продолжала обедать с ним, и постепенно к ним начали подсаживаться и другие: Эллисон, Дэнни и, к сожалению, Джексон. Что ж, кажется, жизнь стала медленно налаживаться———————————————
Так прошло почти три месяца, и Стайлз отсчитывал дни до первого визита Скотта. Иногда он навещал его маму, просто чтобы поболтать с ней и посмотреть, как у нее дела, как она приспосабливается к жизни без сына. Его отец иногда приходил с ним, и она готовила для них обоих. Они говорили о Скотте и пытались делать вид, что он не умер, хотя так действительно казалось – никто из них ничего не слышал о нем с того дня, как за ним пришли волки. Если у него все еще был его телефон, он не мог связаться, или, что более вероятно, ему просто не позволяли этого. Было облегчением увидеть, как Скотт вылезает из той же самой невзрачной машины, выглядя более или менее так же, как он выглядел, когда уезжал. Он даже улыбался, пробегая через двор, чтобы прыгнуть в их общие объятия. Его мама исцеловала каждый сантиметр его лица и потянула его внутрь дома, остановившись, чтобы посмотреть, как все те же сопровождающие его оборотни пошли вслед за ними. – Могу я хоть немного побыть наедине со своим сыном? – резко спросила она, поставив руку на пояс и глядя снизу вверх на двух ликантропов, которые были на сантиметров тридцать выше нее. Они посмотрели друг на друга, их губы не шевелились. Стайлз не был уверен, доступна ли телепатия оборотням или нет, они были слишком скрытными. – Мам, все в порядке. Некоторые новые оборотни убегают при первом посещении. Так что я все понимаю, – Скотт кивнул сопровождающим, и те кивнули в ответ. – Не могли бы вы, ребята, подождать в гостиной, пока мы пообедаем на кухне? Я думаю, вы заставляете их немного... нервничать. Они снова посмотрели друг на друга, прежде чем повернуться и устроиться на диване в гостиной. Скотт поблагодарил их и потащил всех на кухню с беззаботной улыбкой на лице – Я так скучал по вам, – сказал Скотт, вдруг уткнувшись носом в шею Стайлза, заставив того подпрыгнуть от неожиданности. Скотт тоже дернулся, испугавшись такой реакции. Он отодвинулся и пару раз перевел взгляд от лица Стайлза к его шее. – Ой, прости. Это все из-за запаха. Волчья натура. Кажется, я слишком давно не был с людьми. – Все норм, чувак, – Стайлз улыбнулся в ответ, немного нервничая. Это был первый признак того, что Скотт больше не тот, кем был раньше. – Ты можешь, эм, нюхать меня, если хочешь. Скотт посмеялся в ответ и хлопнул Стайлза по спине. – Чувак, как дела в школе? Мам, как дела в больнице? Я хочу услышать о вас все, ребята. – Ты хочешь услышать...? Чувак, мы ничего не слышали от тебя уже несколько месяцев. Это мы хотим услышать о твоей жизни там. – Оу, – лицо Скотта слегка вытянулось. Он поерзал на стуле, переводя взгляд с одного сидящего рядом на другого. – Э-э, я действительно не могу ничего говорить. Жизнь в стае – это, ну, жизнь в стае. Мне не позволено говорить об этом. – Не позволено...? – руки Мелиссы с грохотом опустились на стол. У Стайлза тоже отвисла челюсть. Он подозревал об этом, но подтверждение заставило его серьезно забеспокоиться. – Я твоя мать. Это твой лучший друг. Ты ничего не можешь рассказать нам о своей жизни? – Нет, я могу! – Скотт поспешно изменил свой ответ. Стайлз бы поступил также, если бы такой взгляд Мелиссы был направлен на него. – Просто, ничего конкретного, – при виде того, как глаза его мамы снова выпучились, он быстро исправился: – Э-э, ничего о ликантропах. Я могу рассказать вам, что у меня там есть учитель, Дитон. Он помогает мне с обращением. Еще у меня появилось несколько, эм, друзей. В основном, все классные. И хотя поначалу я очень сильно скучал по вам, ребята, я действительно привык к этому, и… и теперь я понимаю, почему мне пришлось уехать, – Скотт опустил взгляд на свои руки. – И почему я не могу вернуться. Глаза Мелиссы наполнились слезами, и Стайлз почувствовал глубокую боль в своей груди. – Я имею в виду, вернуться навсегда, – Скотт с тревогой посмотрел на их пораженные лица. – Но теперь, когда я чуть привык к своему новому статусу, я могу навещать вас чаще. Я могу приезжать даже каждые две недели, чтобы навестить тебя, мама, – сказал Скотт, все еще говоря быстро, как будто мог компенсировать неожиданно возникшую огромную пропасть между ними. Посещения не имели большого значения. Стайлз знал, что рано или поздно они отдалятся. Стайлз ненавидел это. – Чувак, – Стайлз понизил голос. – Ты бы все еще говорил, что счастлив, если бы у тебя за спиной не было двух огромных телохранителей, которые все подслушивают? Да, я знаю, что вы меня слышите, – раздраженно бросил Стайлз через плечо. – Стайлз, я больше не могу жить с людьми, – Скотт вздохнул, опуская плечи. –Технически ты все еще человек, просто… другой. Не позволяй им промывать тебе мозги и втягивать во что-нибудь странное. – Я другой как раз таки по тому, что мне нужно быть рядом со стаей, такими же людьми, как я. Это не просто желание, Стайлз, это потребность, – сказал Скотт, выглядя задумчивым, как будто это было не то, что он мог хорошо описать словами. – Поверь мне. Это не какие-то выдумки. Это то, что я чувствую нутром. Для меня и для вас будет лучше, если я буду жить со стаей. Это было все, что Стайлз узнал от Скотта о последних трех месяцах жизни, прежде чем они заговорили об их жизни в городе.———————————————
Стайлз виделся со Скоттом примерно раз в месяц, иногда дважды, в течение следующего года. Он приезжал все чаще и чаще, уже проводя не один, а три дня дома к концу года. Сначала он приезжал с теми двумя телохранителями, но через полгода они только привозили и увозили его, оставляя одного. Через год они высаживали его на улице, даже не заходя к нему домой. Стайлз пытался выудить хоть что-то из него, когда они были только вдвоем, но ответы Скотта всегда были одинаковыми: он был счастлив со стаей, и теперь ему нужно было жить новой жизнью, там, вдали от них. Несмотря на то, что у Стайлза появилось несколько новых друзей, школа все еще была очень скучной без его лучшего друга. Скотт сказал, что на территории стаи нет сотовой связи, поэтому Стайлз не мог общаться с ним, за исключением дней посещений и редких случаев, когда тот все же умудрялся как-то отправлять ему сообщения... Как он это делал, Стайлз понятия не имел. Обычно это было что-то типа: "Чувак, у меня появилась девушка" или "Посмотри на эту крутую ящерицу. Я нашел ее в лесу", а не важная, блядь, информация вроде: промывают ли ему мозги или заставляют быть рабом на ферме. Он слал все что угодно, кроме того, о чем Стайлз беспокоился по ночам. Ладно, у него хотя бы есть фотографии ящерицы. И совенка, который, Стайлз должен был признать... был довольно милым. И все еще, это был отстой. Прошло чуть больше года с тех пор, как Скотт обратился, Стайлз сидел на ступеньках его дома, ожидая, когда подъедет серый седан и высадит его у обочины. Но вместо этого по дороге проехала черная машина с тонированными стеклами и въехала на парковку у дома МакКоллов. Стайлз оживился. Прошло много времени с тех пор, как оборотни заходили в дом. Три оборотня, не считая Скотта, вышли из машины. Стайлз узнал чернокожего оборотня, который сначала довольно часто приходил со Скоттом, но двое других были ему незнакомы. Была невысокая девушка с длинными вьющимися светлыми волосами, которые показались Стайлзу смутно знакомыми, и также с ней был очень горячий парень с густой щетиной и в кожаной куртке. Стайлз вздрогнул, осознав, где он видел девушку раньше: Эрика Рейес. Он вспомнил ее лицо на фотографии в газете, когда она обратилась. Стайлз встал, приветствуя объятьями друга. Обнюхивание его шеи было новым, но не слишком неприятным дополнением к их отношениям. Стайлз старался спокойно относиться к изменениям своего друга, а не поднимать лишний шум. – Привет, Стайлз, – взволнованно сказал Скотт. МакКолл всегда был рад его видеть, и это было приятно. – Это мой альфа, Дерек, – он многозначительно поднял брови, глядя на Стайлза, как бы говоря, что с ним лучше не связываться. – Сегодня он приехал к маме, чтобы ответить на некоторые ее вопросы. Дерек лениво разговаривал с двумя другими волками рядом с машиной, вероятно, давая Скотту возможность поздороваться. Скотт повернулся и поманил их рукой, говоря, что все в порядке. Он прошел мимо Стайлза, чтобы открыть дверь домой своим ключом. Стайлз все еще пытался вспомнить то немногое, что он читал об альфах, когда до него донесся запах. Такой пьянящий, сильный, как будто он открыл флакон одеколона у себя под носом. Он удивленно моргнул, пытаясь определить источник, и не отошел с дороги достаточно быстро, когда оборотни проходили мимо него. В итоге он случайно столкнулся плечом с Эрикой. Чувствуя себя ошеломленным и немного дезориентированным, он, спотыкаясь, спустился на несколько ступенек и посмотрел на очень крепкие на вид спины оборотней, когда они входили в дом. Скотт высунул голову после того, как впустил их, ища Стайлза с небольшим раздражением на лице. Затем его челюсть отвисла, глаза расширились, он уставился на него в шоке. Стайлз смотрел на него в ответ. Все так чесалось, и он все еще чувствовал себя странно из-за того сильного запаха, который принесли с собой волки. –Чувак, – прошептал Скотт, крепко сжимая дверной косяк. – Ты... –Скотт... – пробормотал Стайлз. У него закружилась голова. Он тяжело опустился на землю. Он посмотрел на свои руки, ощущая пальцами асфальт, и... оу. Когти. – Ты тоже оборотень?