———————————————
Стайлз был рад, что решил не делать это с шинелью и трубкой. Он и так был выбит из колеи всей этой беременностью. Нервы почти сдали. Поначалу члены совета были вне себя от радости, когда увидели его: они обнюхивали его, помечали и обнимали почти ломая ребра, чего он так ждал. Мария даже поцеловала его в живот, в ее глазах блестели слезы счастья. Они все были очень рады его возвращению. И даже Питер, который почти не проявлял какую-либо привязанность и к своему племяннику. Это еще больше усложняло ситуацию: они смотрели на него с искренней любовью, когда он стоял со всеми своими документами в руках и пытался понять, как сказать все, что хотел, не сжигая все мосты, которые тщательно выстраивал с ними в течение последних пяти лет. – Спасибо, что решили выслушать меня сегодня. И спасибо моей паре, который терпеливо ждал, когда я буду готов говорить об этом. Это длилось даже дольше, чем он сам понимает, – Стайлз сглотнул. – Стайлз, это речь на вручении Оскара или ты собираешься рассказать нам о своих исследованиях? – спросил его Дитон. Затем, когда Питер бросил на него долгий взгляд, Дитон пробормотал: – Да, я смотрю "Оскар". – Думаю, вы меня уже знаете достаточно хорошо, – Стайлз снова начал, прочищая горло. – Вы выслушали меня, когда я выступал против правил стаи, с большей терпимостью, чем я ожидал. Вы действительно относились ко мне как к члену семьи, даже когда я только приехал сюда и был довольно диким. – Был диким? – Питер приподнял бровь. Мария подавила смешок. – Думаю, я прошу вас просто выслушать меня и быть терпеливыми на столько, на сколько сможете, – Стайлз еще раз вздохнул и открыл свою папку. Он действительно хотел, чтобы он не был беремен и не имел дело с опухшими клоунскими ногами, которые болят от вставания. Но это не могло больше ждать. – С тех пор как я поступил в медицинскую школу, я был одержим идеей выяснить, что сделало меня возможным. Что в Дереке изменило только меня, и никаких других людей, с которыми Дерек вступал в контакт. Дитон поддерживал это исследование с тех пор, как я впервые заговорил о нем, и он много помогал мне на этом пути. Но… – Стайлз посмотрел на Дерека, затем на Дитона, который наблюдал за ним со слишком большой гордостью в глазах, – я скрывал от вас некоторые вещи. Что-то я нашел случайно, а что-то целенаправленно хотел найти. Я пошел по пути, по которому не должен был, но не знал этого. Питер поерзал в своем кресле, и Стайлзу пришлось избегать его взгляда, пока он мчался в рассказе вперед. – Сначала я просто проводил тесты на моих феромонах и Дерека. Я знал, что кто-то в медицинском сообществе будет настаивать на том, чтобы нас изучали, поэтому я решил сделать это сам. Я проверил наши совмещенные феромоны – до и после брачного укуса – и проверил феромоны Дерека с феромонами других людей, чтобы найти частичные изменения на молекулярном уровне. Я обнаружил, что мое изменение связано с каким-то порогом, который я – и научное сообщество в целом – все еще не до конца понимаю. Важно то, что никто другой даже близко не подошел к его преодолению. Наверное, поэтому мы и называем это просто “Истинностью”. Теперь Дерек смотрел на него с гордостью. Стайлз решил тоже избегать и его взгляда. – В любом случае, все это было вполне ожидаемо – я просто искал механизмы, которые вызвали изменения. И хотя я не нашел точного объяснения этому, я нашел кое-что другое. Я читал об Альфах и о том, как на их феромоны реагируют беты, как они могут успокаивать и общаться со своими бетами на молекулярном уровне. Я думал о том, что Дерек, кажется, всегда знает, что чувствуют его беты, и как мне и другим иногда бывает физически больно, когда он злится. Я знаю, что он не хочет этого делать, просто мы так устроены, и Альфы общаются со своими бетами на клеточном уровне. Стайлз опустил взгляд на открытую папку в своих руках. Страницы лабораторных анализов. Фотографии. Все, что важно. Он закрыл папку. Сделал глубокий вдох. – Я начал проводить тесты с его феромонами и феромонами членов нашей стаи, наблюдая за изменениями под микроскопом. Но со временем я заметил, что образцы, которые я собрал у бет менялись с возрастом, а у Дерека оставались совершенно стабильными, – Стайлз бросил взгляд на растерянное лицо своей пары. – Феромоны бет со временем распадались, теряли свою молекулярную структуру, если хранились слишком долго. Но не Дерека. У Дерека они были в идеальном состоянии. – Это было странно и неожиданно. Наверное, наука иногда бывает такой. Я не смог найти ничего об этом в своих медицинских книгах, кроме постоянного напоминания о необходимости хранения свежих образцов и проведения любых анализов в течение трех недель после сбора. Для этого не было никаких причин, это было просто правилом отбора проб и тестирования. Я знал, что кто-то знал об этом, кто-то открыл это раньше меня, но объяснение отсутствовало. – Вместо медицинских учебников я обратился к истории ликантропии. Я обнаружил... странные пробелы. Целые стаи с многовековой историей исчезали без объяснений. Кровные линии Альф, которые просто прекращались без причины. В человеческих учебниках мы проводим большую часть времени, рассказывая о гибели различных цивилизаций, но история оборотней об этом умалчивает. – Стайлз, – это был голос Питера, предупреждающий его. – Сказанного не вернуть. – Я знаю, – Стайлз сглотнул. Он смотрел на свои руки. Наконец он посмотрел на них, чтобы узнать, сколько из них знают. Как он и ожидал, все старейшины смотрели на него с ужасом. Дерек выглядел обеспокоенным переменой в атмосфере, но был в замешательстве. – И я знаю, почему вы держали это в секрете. Я понимаю. Но вы должны знать, что все, что знаю я, узнает моя пара. Я не готов хранить этот секрет от него. Рот Дитона открылся и тут же закрылся. Снова открылся. Питер выглядел почти убийственно, уставившись на Стайлза, как на ядовитую змею. – Приговор за то, что ты просто знаешь об этом – смерть, – немигающий взгляд Питера поймал взгляд Стилински. – Ты должен это понимать. Дерек в мгновение ока оказался рядом с ним. – Ты только что угрожал моей паре? – Дерек зарычал, его глаза вспыхнули рубиновым огнем. Воздух наполнился запахом разъяренного Альфы. Стайлз вздрогнул, почувствовав его ярость на вкус. – Я не угрожаю, – тихо ответил Питер, его глаза вспыхнули золотом в болезненном порыве неповиновения своему Альфе. Ярость полностью захватила его. – Я пытаюсь защитить тебя, Дерек. – Стайлз получил эти знания в ходе научных исследований, – Дитон покачал головой. – Этот закон неприменим. На этот счет есть прецеденты. – Но не Дерек, – рыкнул Питер. – Ты хочешь втянуть в это моего племянника? Я думал, ты любишь его. – Никто здесь не собирается выносить никому такого приговора, – голос Дитона был тверд как железо, он встретил взгляд Питера, не дрогнув. – Мы все согласны с этим? – Да, – согласилась Мария, гораздо более мягко. – Это больше, чем мы, – Питер покачал головой, все еще злясь. – Это будет выше нас. Тогда мы не сможем гарантировать безопасность. – Это не будет проблемой, – заверил их Дитон. – Я уже имел дело с подобным раньше. Международный Совет создал прецеденты, которым нужно следовать. – Для Стайлза? – прохладно спросил Питер. – Да, – Дитон посмотрел на него с прищуром. Часть тяжелого воздуха осела в комнате. Стайлз испустил сдерживаемый вздох, его худшие ожидания подтвердились и развеялись в течение одной минуты. Дерек остался стоять рядом с ними, его запах горчил от беспокойства. – Я не могу хранить от тебя такой секрет, – Стайлз посмотрел на Дерека, еще раз мысленно извиняясь. Отец всегда предупреждал его о том, что его любопытство однажды приведет к серьезным неприятностям – так и случилось. Глаза Дерека метались между старейшинами и ним, не зная, куда приземлиться. Каждое его движение казалось дерганым, но он крепко взял руку Стайлза в свою. – Я понимаю. Стайлз кивнул, радуясь, что теперь может держать пару за руку, пока заканчивает свой рассказ. – Я застрял на этом – задаваясь вопросом, что делает феромоны Альф такими особенными, как это связано с молекулярными сроками жизни феромонов бет и самих Альф. Странная связь между ними была загадкой, а вы все знаете, как хорошо я решаю загадки. Потом эта идиотка Кейт похитила меня и притащила в тот подвал. Ужасные доктора будто вышли из нацисткой истории – эксперименты над людьми и оборотнями, целью которых было убить или искалечить подопытных. Документы, которые я нашел в том подвале, были... ужасающими, но проясняющими многое, – Стайлз моргнул, глядя на свои руки, фотографии горели огнем в его памяти. – С имеющейся у меня информацией я смог понять смысл оставшихся фрагментов, основываясь на экспериментах, которые Ужасные доктора проводили над детенышами и омегами, захваченными ими из мира людей. Кейт была одним из таких существ – омега без стаи, без... Альфы. Она была безумна, ее разум атрофировался от изоляции. Я сомневаюсь, что она прожила бы еще хотя бы год. Она оставалась в живых так долго только благодаря вливаниям переработанных феромонов Альфы, взятых у Тео Ужасными Докторами. – Что? – Дерек резко посмотрел на него. – Феромоны Альфы? – Именно поэтому омеги не живут долго, – язык Стайлза был тяжелым и сухим, пока он наблюдал, как лицо Дерека исказилось от замешательства. – Ликантропы не могут выжить без феромонов Альфы. Мы... не можем выжить без тебя. Без Альфы целые стаи были стерты с лица Земли. Дерек, казалось, воспринял это лучше, чем ожидал Стайлз, тревога в его запахе лишь на мгновение сменилась страхом. Стайлз продолжил, потому что пластырь лучше открывать рывком. – Они пытались придумать, как нас истребить, и были близки к этому. Они знали, что убийство Альфы приводит к проблемам в стае, поэтому они выбрали твоих родителей, но они не знали масштабов этого ущерба. Стаи без Альфы погибают без исключений в течение года. Это случается не так часто, потому что мы отправляем Альф в стаи, потерявшие своего, а когда Альф не хватает, мы можем объединять стаи, но если бы они уничтожили достаточно Альф... целое поколение, или даже больше, было бы истреблено. Один альфа может содержать только ограниченное количество бет – может быть, несколько сотен – прежде чем все в стае начнут болеть. И на основании тех ограниченных исследований, к которым я смог получить доступ, мы еще не приблизились к синтетическому воспроизведению сложных феромонных механизмов, которые Альфы используют для поддержания жизнеспособности своих бет. – Это самое священное знание для нашего рода, – осторожно сказал Дитон, качая головой в отчаянии. – Если бы человеческое правительство знало это, им было бы легко уничтожить нас и любое новое поколение, или поработить нас сверх тех ограничительных контрактов, которыми мы сейчас связаны. Это стало бы настоящим геноцидом. Вот почему мы прилагаем все усилия, чтобы защитить эту тайну. Только старейшины имеют доступ к этим знаниям, и они передаются только из уст в уста через советы старейшин. Оно никогда не может быть записано или зафиксировано каким-либо образом. Любой другой, кто узнает об этой информации... будет казнен. – Даже Альфы? – спросил Дерек, его голос дрожал. Стайлз сжал его руку. – Нет, – Дитон покачал головой. – В большинстве случаев Альфы присягают Совету. Однако... с такой информацией просто нет места для ошибок, и любое нарушение конфиденциальности будет иметь фатальные последствия – если не для вас, то для кого-то другого. – Ты понял? – Питер бросил на Стайлза пристальный взгляд. – В общем и целом, – вздохнул Стайлз, его сердце сжалось. – Так как же быть со мной? – Ты носишь в себе не одного, а двух потенциальных Альф, – тихо проговорила Мария. – Наше будущее или будущее другой стаи. Стайлз закрыл глаза. Другой стаи. – Не навсегда. Даже не надолго, – Стайлз беспомощно пожал плечами. – Что же будет тогда, когда буду только я? – Вот, – Питер выглядел уже не таким сердитым, скорее расстроенным. – Что же тогда, Стайлз? Мы находимся во власти международного совета при вынесении этого приговора. Мы не можем делать исключения для людей, которые нам нравятся. – Или людей, которых мы любим, – скорбно прошептала Мария. – Это не исключение, – Дитон встал и посмотрел в глаза своим коллегам-старейшинам. – Стайлз – исследователь. Он может принести клятву, которую мы давали, и продолжить работу над этой темой под наблюдением Международного Совета. Нам больше всего на свете нужны решения этой проблемы, и все же у нас мало квалифицированных специалистов, имеющих доступ к этим знаниям. Было бы крайне глупо избавляться от такого таланта, и Международный совет признает это. Рука Дерека в руке Стайлза была мокрой и напряженной, когда он решил выйти из круга. Он скрестил руки на груди и уставился в пустоту. Стайлзу хотелось подойти к нему, но он позволил ему побыть в одиночестве. Вся ситуация казалась слишком большой для этого старого зала, слишком большой для любого ликантропа. Но для Дерека, Стайлз знал, груз этой новой ответственности был сокрушительным. – Вот почему вы запретили Стайлзу покидать территорию. – Все дети – это дар, но дети Альфы… – тихо ответила ему Мария. – Мы не можем рисковать ими в таком уязвимом состоянии. Стая – самое безопасное место для них. Дерек покачал головой. – Питер происходит из рода Альф, но он – бета. Нет никакой гарантии, что наши дети будут Альфами. – Что ж, – Стайлз проглотил комок ужаса ожидания этого момента. – Вообще-то так и есть. Все разом посмотрели на него. Шок Дерека был самым тяжелым. – Помнишь тот забавный маленький ритуал, который мы провели? – Стайлз пожал плечами, его голос стал выше обычного. – Древние ликантропы использовали подобный транс, чтобы настроиться на свое тело и определить кем будут их дети. Это не очень помогает до зачатия, но после это действительно работает. Ликантропы могут почти сразу понять, кто у них будет, в отличие от людей. – Стайлз, ты говоришь как Дитон, – Дерек подошел, схватившись руками за спинку стула так, что его пальцы побелели. – Что ты хочешь сказать? – Они Альфы. Оба, – Стайлз обнял себя, одна рука инстинктивно легла на живот. – Я уверен. – Есть тесты, которые мы можем провести... позже, когда риск будет минимальным, – Дитон смотрел на Стайлза широко распахнутыми глазами. – Чтобы подтвердить. Старые ритуалы ненадежны. Уверенности Стайлза, казалось, было достаточно для Дерека. Он выглядел так, будто не знал, что чувствовать. Его губы сжались в тонкую линию, а в выражении лица каждую секунду боролись разные эмоции – страх, радость, тревога, принятие, и все по кругу, прежде чем он отвернулся от всех них. Стайлз скрывал это от него уже больше месяца. Он знал, о чем думает Дерек. – Вам что-нибудь еще нужно от меня, старейшины? Дерек. Дерек, который всегда относился к старейшинам с глубоким уважением, даже не обернулся к ним. Прошло мгновение молчания. – А тебе Стайлз? – на него он тоже не посмотрел. Сердце Стайлза сжалось. – Нет, – ответил Стайлз. Он достаточно встряхнул пару для одного дня. – Это все. Дерек ушел, не сказав больше ни слова.———————————————
Стайлз извинился перед советом и вышел. Кажется, это был третий (господи, куда уже больше?) взгляд смерти в глаза. Он не винил их, но и себя тоже не винил. Вся ситуация просто была... стремной. Он позволил Дереку побыть один на один с собой столько, сколько смог. Он сидел со Скоттом и играл с ним в карты, периодически плача ему в плечо и обвиняя в этом гормоны. В конце концов, Эрика нашла их – а Бойд последовал за ней – и превратила все в шумную игру в покер, с которой Стайлз не мог справиться. Он отстранился и от этой компании, удалившись в свой дом, чтобы поесть традиционной ликантропной пищи (горькие корни и все такое), размять вздувшиеся ноги и посмотреть реалити-шоу про оборотней брачного возраста из двух стай, живущих в одном большом доме. Дерек вернулся домой позже тем же вечером. Стайлз чувствовал на нем запах озерной воды, но он был уже сухим. Дерек сел у камина в гостиной. Он молча смотрел на огонь. Стайлз несколько минут держал дистанцию, прежде чем сесть перед ним на пол. – Ты сможешь простить меня? – поинтересовался Стайлз. Дерек тяжело выдохнул через нос и перевел взгляд на него. На его губах заиграла усталая улыбка. – Ты можешь убить меня, и я все равно прощу тебя. – Я вроде как разрушил твой мир и чуть не убил нас обоих, – признался Стайлз. Было ужасно неприятно произносить это вслух. – Это просто очередная суббота, – слабо пошутил Дерек. – Прости, что я скрывал это от тебя. Все это. Это было... Я просто чувствовал, что... – Я знаю, – Дерек тяжело покачал головой. – Я понимаю. Я сказал стольким щенкам хранить секреты от своих семей, что я был бы лицемером, если бы... – Ты можешь злиться на меня, – Стайлз почувствовал, что Дереку, возможно, нужно разрешение на то, что он должен чувствовать. Его слишком заботливая пара обычно с трудом признавал негативные чувства по отношению к нему, а Стайлз в данный момент был тучей очень соблазнительных феромонов беременности. – Ладно, – Дерек медленно провел рукой по лицу, будто обдумывая свои слова. – Я немного зол, что ты не сказал мне настоящую причину, по которой ты хотел провести этот ритуал. Ты знал, обо всем с самого начала. А я сидел ночами и гадал. – Я чувствовал, что мне нужно собрать все кусочки воедино, прежде чем раскрыть все карты. – …раскрыть все карты? Ты действительно не знаешь, насколько я предан тебе? – Дерек отвел от него взгляд, пораженный. – После всего этого времени? – Я доверяю тебе, – пробормотал Стайлз, пытаясь успокоить. – Но ты много кому предан, Дерек. Первое, что ты мне сказал, это то, что стая для тебя превыше всего. – Одному из них придется уйти, – вздохнул Дерек, боль была очевидна. – То, что случилось с Корой, напугало тебя до смерти. И теперь ты знаешь, что у тебя нет сил противостоять этому. Вот чего ты всегда боялся. – Этого, и быть убитым советом, – попытался пошутить Стайлз. – Никому из нас никогда не угрожала реальная опасность. Ты знал это, – Дерек сузил на него глаза. У Стайлза внутри все заледенело. Он последовал собственному совету и позволил себе признаться в этом своей паре. – Ты знаешь, как я боролся за то, чтобы мой отец был на территории. Я не хочу, чтобы мои дети... Я не хочу пройти с ними через это. Я хочу остаться вместе, если они этого захотят. – Но это не выбор, – мягко сказал Дерек. – И уж тем более не твой. Мы должны вырастить их с правильными ожиданиями – что один из них перейдет в другую стаю. Что один из них сохранит жизнь им всем. – Я не могу, – признался Стайлз, на глазах у него выступили слезы. – Я не умею прощаться. Я больший эгоист, чем ты. Дерек жестом показал ему, и Стайлз забрался к нему на колени. Они устраивались на этом стуле миллион раз, обычно просто наслаждаясь присутствием друг друга после того, как Дерек возвращался с работы. В этот раз все было по-другому, грусть Стайлза душила его, когда он зарывался носом в шею своей пары. – Люди постоянно делают это со своими детьми. Я сделал это с Корой. Мы оба можем сделать это снова. Это не навсегда – это может быть даже недалеко. Кора в нескольких десятках минут езды. – Мы не люди, – прошептал Стайлз ему в кожу. – Как только ты стал стаей, ты всегда стая. – Теперь ты не похож на себя, – Дерек поцеловал его в ухо и нежно провел рукой по его голове. – Это не самая плохая новость, которую мы могли получить сегодня. – Просто у меня в голове возник образ: мой отец, Мелисса, мои дети и ты – все вместе. – И мы будем вместе, – Дерек снова поцеловал его ухо, задержавшись на минуту. – У тебя все это будет. – Пока один из них не станет достаточно взрослым, чтобы уйти. А они близнецы, Дерек. Как они это воспримут? – С твоими генами они, вероятно, украдут машину и сбегут, вместо того чтобы делать то, что им велит совет, – Дерек захохотал. Стайлз тоже рассмеялся, несмотря на свое, почти истерическое беспокойство. – Я когда-нибудь переживу это? – задался вопросом Стайлз. – Уход – это просто часть жизни. Прощание – это просто часть жизни, – прошептал Дерек отстраненным голосом. Стайлз закрыл глаза, ощущая вокруг себя феромоны пары. Это ощущение было правильным, таким, как всегда: успокаивающим бурю внутри него. – Никто из нас не может избежать их. Эпилог. – Думаешь, рвота произведет на них впечатление? – спросил Стайлз у Бойда, положив голову между коленями в отчаянной попытке удержать свой желудок от бунта против него. – Нет, – ответил Бойд, как всегда, очень многословно. Стайлз не носил церемониальных нарядов. Он носил почти исключительно лабораторные халаты и рубашки. Этот церемониальный халат был слишком коротким. Он выставлял напоказ его счастливые носки с бульдогами, что заставляло его нервничать еще больше, потому что ему нужно было быть правдоподобным. Респектабельным. Впечатляющим. Потому что он потратил много времени на создание противоположной репутации в сообществе ликантропов. Его умение выводить всех из себя было одной из причин, по которой его коллеги-ученые выбрали его для этой неприятной обязанности – информировать Совет о необходимости изменить тысячелетние законы. Это, а также его свидетельство из реальной жизни о преимуществах поиска своей истинной пары, было сутью его выступления. На этот раз Международный совет собрался в Шанхае, чему Стайлз был нескончаемо рад, поскольку у него была огромная возможность поесть китайской еды. Однако его радость была в основном фарсом для его товарищей по стае – Совет наверняка не одобрит результаты его исследований, и Стайлз с ужасом ожидал этого. – Что ж, оба наших ребенка считают волосы Эрики жевательной игрушкой, но в остальном дома все идет хорошо, – доложил Дерек, вернувшись из ванной и засунув телефон в карман своего церемониального одеяния. У Альф были самые крутые мантии – ярко-красные с черными акцентами. Это полностью сочеталось с Дереком (как и все что угодно, давайте будем реалистами), но Стайлз слишком нервничал, чтобы оценить это в полной мере. – Скотт, насколько я понял ничем не помогает, но Айзек развлекает этих негодников. – Они пожелали мне удачи? – спросил Стайлз, его сердце замирало при одной мысли о его детях. – Им шесть месяцев, – Дерек прищурился. – Иногда они булькают как-то по-особенному. – Эрика упомянула, что один из них обкакал Айзека во время смены подгузника. Может быть, он сделал это для тебя, – наконец согласился Дерек. Затем он заметил, что его пара действительно нервничает, и опустился на колени перед ним, поглаживая его руки. – Ты все сможешь. Они хотели, чтобы именно ты провел это исследование. После нашей последней встречи это должно быть для тебя как прогулка по парку. – Они не собирались… – Стайлз взглянул на Бойда, – делать нам выговор, – тихо продолжил он. Дерек имел в виду экстренное совещание с Международным советом по вынесению приговора, которое состоялось более года назад. Они единогласно согласились досрочно ввести Дерека в состав Совета старейшин, но приговор Стайлзу был более неоднозначным. Двое старейшин даже проголосовали за то, чтобы приговорить его к смерти, но, к счастью, безопасное большинство голосов отменило этот приговор, позволив Стайлзу продолжить свои исследования феромонов Альф, истинных пар и этой небольшой досадной проблемки возможного геноцида. С их официального разрешения он получил доступ к огромному количеству предыдущих исследований и сети исследователей по всему миру. Очевидно, совет уже давно уделял этому вопросу первостепенное внимание, так как Стайлз нашел исследования, датируемые сотнями лет. – Ты просто делаешь то, что делаешь всегда – высказываешь свое мнение, – Дерек улыбнулся. Скорее ухмыльнулся, на самом деле. – Это должно быть легко для тебя. – Мы не знаем реальных последствий ослабления нашей защиты от мира людей, – желудок Стайлза сделал еще одно сальто. – Я могу убить тысячи – может быть, десятки тысяч, черт меня подери – ликантропов, давая свои рекомендации. – Мы уже проходили через это, – Бойд покачал головой, снова нарушая молчание. – Дерек и я имеем дело со смертями ежедневно, и мы оба считаем, что твои идеи сделают нас сильнее, увеличив нашу численность и уменьшив человеческий страх. Мы здесь, чтобы поддержать тебя. И даже наш совет подписал письмо с поддержкой. Все в стае слышали твою речь и согласились с тобой, а они больше всех подвержены риску при новой системе, которую ты предлагаешь. – Он прав, – лишний раз напомнил ему Дерек. – И ведь все будет не сразу, будут тестовые испытания. Все это будет добровольно для тех стай, которые решат участвовать. Мы всегда можем вернуться к тому, что делали всегда – спрятаться, изолироваться от людей. Но возможности, которые открываются с миром людей, при контролируемых обстоятельствах, которые мы описали... Они стоят риска. – Я все еще не знаю, насколько вероятно, что число истинных увеличится, – Стайлз беспомощно пожал плечами. – Я могу ошибаться. – Или ты можешь быть прав – как обычно и бывает – и такое смешение с людьми может увеличить популяцию истинных в десятки раз. Что приведет к экспоненциальному росту нашего населения, учитывая плодовитость истинных пар, – Дерек слегка сжал руки Стайлза. – Где вся твоя уверенность в том, что это исследование снимет клеймо? Где твое рвение к межвидовым бракам и совместной работе с людьми? Перестань сомневаться в себе. Они пытаются запугать тебя. Ты должен верить в себя, если собираешься убедить их. – Ладно, – Стайлз наклонился, чтобы почувствовать глубокий запах своей пары. Это успокоило, как и всегда. – Уверенность. Хорошо. Да. Сука Стайлз покажет им. – Просто направь свою внутреннюю Эрику, – Бойд улыбнулся ему – редкое зрелище. – Опять ты… Главное так при детях не скажи опять, – Дерек выглядел страдающим. – Представь они однажды скажут так при совете? А потом Дитон заставит нас снова посещать занятия по воспитанию детей. – Они, скорее всего, все равно скажут "нет", и я не попаду даже на следующее заседание, – продолжал лепетать Стайлз о своем, не обращая внимания на наставления Дерека, его нервы закручивались в трубочку при мысли о всех этих не одобряющих и осуждающих взглядах от морщинистых ликантропов. – Возможно, – согласился Дерек. – Тогда в следующий раз мы вернемся с еще большим количеством доказательств. И большим количеством подписей от коллег-исследователей. И большим количеством стай, согласных стать участниками эксперимента. И мы будем продолжать в том же духе, пока они не согласятся. Ты отлично умеешь давить на них, пока они не уступят, Стайлз. Это ничем не отличается от других твоих выступлений. Два устрашающе выглядящих оборотня вышли из замысловатых дверей в коридоре, и Стайлз забыл о своей философии "суки", так как его желудок снова заныл. Однако, когда ликантропы приблизились к ним, Дерек взял его за руку. – Я верю в тебя, – прошептал он ему. – Всегда верил. Иди и надери им задницы.