Дом восходящего солнца

Азирафель проснулся позже обычного. Он потянулся, словно сытый котенок, и улыбнулся. Ему нравилась школа, но выходные нравились капельку больше. Азирафель раздвинул шторы и зажмурился от яркого ласкового солнца. После ванной он отправился прямиком в кухню, из которой тянулся аппетитный запах блинчиков. Мама стояла спиной к Азирафелю и готовила завтрак, а папа уже сидел за столом, потупив взгляд в пустую тарелку. Он был хмур и молчалив. — Папа, ты в порядке? – поинтересовался Азирафель, усевшись за стол. Папа поднял на него глаза и слабо улыбнулся. — Да, сынок. Мама выключила конфорку с глухим щелчком и положила каждому по горке блинчиков. Азирафель громко поблагодарил ее за завтрак, папа буркнул "спасибо". Азирафель, тихо причмокивая, старался думать лишь о блинчиках, которые мама, к его сожалению, не так уж часто готовила, а не о причине напряженного молчания в кухне. Папа быстро доел и вышел из-за стола, не проронив ни слова. Азирафель оторвался от блинчиков и проводил его взглядом. — Азирафель, – обратилась к нему мама, – когда доешь, иди к себе и собирайся. — Мы куда-то едем? – заинтересованно спросил Азирафель. — Нам с папой надо по делам. Азирафель мгновенно поник. — Но ты не будешь один, – продолжила мама, – за тобой присмотрят. Странно, подумал Азирафель и ничего не ответил. После завтрака он вернулся в комнату и собрался, как и велела мама. Спускаясь по лестнице, он увидел, что мама уже была готова и что-то искала в своей сумочке. Папы поблизости не было. — Ты как раз вовремя, – сказала она, заметив Азирафеля, и улыбнулась. Азирафель уже не выглядел поникшим, подумав, что они собираются в гости к бабушке – бабушка вкусно готовила, внимательно слушала, и, как и все бабушки, позволяла своему капельку больше, чем родители, например, Азирафель мог дольше читать перед сном, а если бы он съел все конфеты, ее лицо только разошлось бы в улыбке, словно в крохотных лучиках солнца. Через несколько секунд мама достала из сумки ключи от машины, которые, видимо, все это время искала. Они вышли из дома. Мама не заперла дверь. Она подошла к машине, а потом залезла внутрь, чтобы открыть заднюю дверь для Азирафеля. Он сел и пристегнулся. Мама всегда водила плавно и аккуратно, Азирафель часто дремал у нее в машине, когда поездка обещала быть долгой. — А куда мы едем? — На 38-ю улицу, – просто ответила мама. Азирафель кивнул. Он не знал, где 38-я улица. Мама включила радио. Играла какая-то старая песня – Азирафель был уверен, что она старая. Мама тихо подпевала. Она любила такие песни, легкие, простые, под которые хорошо танцевать и делать зарядку. Азирафель танцевать и делать зарядку не очень любил, поэтому отвернулся к окну. Они миновали центр города и направились к окраине. Азирафель внимательно рассматривал места, мимо которых они проезжали. Возможно, тут он вчера гулял. Азирафель вспомнил о Кроули и невольно улыбнулся. — Рада, что ты приободрился. Мы почти приехали. Азирафель ответил ей кивком и вежливой улыбкой. Отчего-то ему захотелось ей выложить все как на духу, рассказать каждую подробность его вчерашнего маленького путешествия, поделиться своими впечатлениями, но Азирафель не рассказал. Страх перед последствиями пересилил его. Через пару минут мама остановила машину на незнакомой улице. 38-й, вспомнил Азирафель. — Выходи, сынок, – мягко сказала мама. Азирафель вышел за мамой. Они остановились около двухэтажного темно-коричневого дома. Он был меньше, чем дом семьи Азирафеля, скромный и аккуратный. Обогнув машину, он увидел лужайку перед этим домом. Она напоминала лужайку из иллюстрации к какой-нибудь сказке. Он посмотрел на соседние ради сравнения, но они даже близко не стояли. Эта была самая зеленая и ухоженная из всех, что Азирафель когда-либо видел. Кто бы ни жил в этом доме, подумал Азирафель, он либо удивительно хороший хозяин, либо настоящий волшебник. Мама деликатно постучалась. Азирафель стоял слегка поодаль от нее. Дверь открыла невысокая женщина. Азирафель никогда ее прежде не видел. Мама с ней поздоровалась. — Азирафель, это мисс Маккарти, – представила она. — Добрый день, мисс Маккарти. — Привет, Азирафель. Улыбка мисс Маккарти больше напоминала ухмылку. Азирафеля зацепили ее глаза. Ее уверенный и в то же время озорной взгляд – он показался Азирафелю знакомым. Мама и мисс Маккарти завели короткий разговор, но Азирафель слушал лишь краем уха – он рассматривал женщину, с которой ему предстояло провести день. Ее темные волосы были собраны в хвост. Немного позже Азирафель заметил, что на солнце они отливают рыжим. Мисс Маккарти была худее и немного старше, чем мама Азирафеля. На ней были серые невероятно идущие ей брюки на высокой посадке и блузка, расстегнутая на одну пуговицу – мама обычно застегивала на все. Мисс Маккарти сняла с крючка в прихожей жакет и накинула на плечо сумку, лежавшую на комоде. Азирафель слегка нахмурился – мисс Маккарти куда-то собиралась. Значит, она оставит Азирафеля одного в своем доме? Или ему придется пойти с ней неизвестно куда? — Веди себя хорошо, – сказала мама, посмотрев на Азирафеля и ласково положив руку ему на плечо. – До встречи, – она подняла глаза на мисс Маккарти. Мисс Маккарти снова улыбнулась. — Увидимся, Мэри. Мамина рука исчезла с плеча Азирафеля. Азирафель обернулся и последовал за ней взглядом. Мама тоже обернулась и помахала ему на прощание, а потом уехала. — Проходи, Азирафель – мисс Маккарти легонько подтолкнула его через порог и закрыла дверь. Азирафель зашел в узкую прихожую и с интересом огляделся. На полу лежал вытянутый плетеный ковер с цветастым узором. Прямо в прихожей стояло растение с широкими листьями зеленое, высокое, едва ли выше Азирафеля. Он услышал слабый запах свежести – в этом доме полно растений. У мамы тоже были цветы, но только на заднем дворе. — Давай я повешу твою куртку, – предложила мисс Маккарти. Азирафель снял куртку и протянул мисс Маккарти. Она отодвинула дверцу шкафа и бережно повесила его куртку на одну из пластмассовых вешалок. Пока она не успела закрыть шкаф, он заметил, что там висели куртки, которые были на несколько размеров больше нее. На полке с обувью стояли мужские кроссовки, кеды, ботинки. — Идем, – сказала мисс Маккарти. Азирафель последовал за ней. Они поднялись на второй этаж. — Ванная комната у нас тут, – указала она на дверь слева. Азирафель кивнул, и они прошли дальше по коридору. Он прислушался – в одной из комнат играла музыка. Мисс Маккарти дважды постучала в дверь из темного дерева, но никто не открыл. Она снова постучала, уже более настойчиво. Дверь все еще была закрыта. Мисс Маккарти раздраженно выдохнула, дернула за ручку и открыла дверь. В лицо Азирафелю ударил сигаретный запах и громкая музыка. Играла "Somebody to love". Азирафель мельком осмотрел комнату. Она была чистой и прибранной, преимущественно в темных тонах. На полу стоял черный музыкальный проигрыватель. Окно было открыто нараспашку. Спиной к ним на табурете сидел хозяин комнаты. Он стучал ногой в такт, качал рыжей головой, подпевал и курил в открытое окно. Мисс Маккарти подошла к проигрывателю и выключила музыку. — Эй! – крикнул он и обернулся. Азирафель широко распахнул глаза. Это был Кроули. Вот почему ему показался знакомым взгляд мисс Маккарти – она его мама! Кроули, оттолкнувшись босой ногой от пола, повернулся к ним целиком. Он заметил Азирафеля, а потом резко бросил взгляд на мисс Маккарти. В зубах у него была сигарета. — Ты забыл, да? – мисс Маккарти выгнула тонкую бровь. — Да ладно тебе, Энни – простонал Кроули. Азирафель нахмурился. Почему Кроули называет свою маму по имени? Неужели у них настолько плохие отношения? Или в их семье так принято? — Мы говорили об этом неделю назад, – перебила его мисс Маккарти. – Ты присмотришь за Азирафелем и вернешь его целым и невредимым, – она пригрозила ему пальцем. – Не смей идти к своим дружкам и тащить Азирафеля с собой! — Ладно, – буркнул Кроули. — Малыш, ты знаешь свой адрес? – мягко обратилась к Азирафелю мисс Маккарти. — Да. — К девяти отвезешь Азирафеля домой, – строго велела она Кроули. — Ага, – безучастно согласился Кроули. — И хватит курить в моем доме! – крикнула мисс Маккарти так громко и неожиданно, что Азирафель вздрогнул. Кроули спокойно поднял руки в сдающемся жесте, прокрутился на табурете и потушил сигарету. — Пока, Азирафель, – подмигнула мисс Маккарти и вышла из комнаты, закрыв дверь. — И тебе пока! – крикнул Кроули, однако ответа не последовало. Он буркнул что-то себе под нос и перевел взгляд с двери на Азирафеля. Теперь все его внимание было приковано к Азирафелю. — Говорил же, где-нибудь да пересечемся. Он встал с табурета. — Есть хочешь? — Да, спасибо, – Азирафель приободрился. Кроули направился к двери. Азирафель бросил взгляд на подоконник. На нем стояла пара горшков с растениями и жестяная банка с черными следами от пепла на краях. В таких обычно продают консервированный горошек или кукурузу. Она была наполовину наполнена водой, в которой плавали окурки. — Зачем ты налил в банку воду? — Чтобы не воняло, – объяснил Кроули. – Идем на кухню. Азирафель последовал за ним. Кроули шел так же расслабленно, как и вчера, сунув руки в карманы, шлепая босыми ногами по деревянному полу. Он был одет по-домашнему: темно-серая мешковатая футболка и широкие спортивные штаны. И на нем были очки. Для Азирафеля они были настоящей загадкой. Почему он их носит даже дома? Какие они, глаза Кроули? Кухня была небольшая, но совмещенная с гостиной. Азирафель окинул ее взглядом. Все в ней было каким-то квадратным. Шкафы и столешница были в основном тепло-коричневого и бежевого цветов. Поодаль от них, под окном, занавешенным тюлем, стояли три горшка с растениями. За одной полупрозрачной дверцей шкафа Азирафель заметил книги – кулинарные, видимо. Кроули встал напротив холодильника и открыл дверцу. Он окинул содержимое ленивым взглядом и повернул голову к Азирафелю. — Блинчики будешь? — Да, конечно. Спасибо, – Азирафель едва не подпрыгнул от радости. Кроули выгнул бровь. — Ты как будто два года не ел блинчики. — Вообще-то я ел их сегодня, – добродушно улыбнулся Азирафель. – Просто я очень люблю блинчики. — Ага, это хорошо, потому что я неплохо их готовлю. Кроули взял яйца из холодильника и закрыл его. — Чего стоишь? Садись, – он махнул свободной рукой в сторону стула. Азирафель слегка замешкался и сел на ближайший стул. Кроули повернулся к Азирафелю спиной и достал все необходимое из кухонных шкафов. Были слышны лишь звуки, присущие готовке: звон посуды, бульканье, шкворчание. Азирафель внимательно смотрел на него. — Ты так дыру во мне прожжешь. Азирафель встрепенулся. — О чем ты? — Сверлишь меня взглядом, – ответил Кроули. Азирафель хотел было объяснить, что он не сверлит никого взглядом, а ждет и в общем-то может не смотреть, просто они молчат, ничего не происходит, и Азирафель не знает, куда себя деть и как начать разговор. Кроули его опередил. — Если хочешь спросить – спрашивай. Я не кусаюсь. — Ох, хорошо, – Азирафель на несколько секунд замолчал, задумавшись. – Почему ты называешь свою маму по имени? Кроули повернул к нему голову, сдвинув брови к переносице. — Она мне не мама. — Извини, пожалуйста, что вмешиваюсь в вашу жизнь, но, как мне кажется, грубо так говорить про маму. — Говорю, она мне не мама, – повторил Кроули. – Она моя тетя. Азирафель охнул. — Прости, пожалуйста. — Забей, – махнул рукой Кроули. – Еще что-нибудь? Азирафель вытер вспотевшие ладони о брюки, стараясь не шуршать и не привлекать к этому внимание. — Ты сказал вчера, – вспомнил Азирафель, – что Кроули – это не имя? Тогда что? Прозвище? Что оно значит? — Фамилия. — Почему ты называешь себя по фамилии? – удивился Азирафель. — Так повелось, – пожал плечами Кроули. — Тогда... как тебя зовут? — Энтони Джей Кроули, – с самодовольным видом ответил Кроули. – Только не называй меня так, просто Кроули, – добавил он, подняв руку. — Хорошо, – согласился Азирафель. – А мне не нравится, когда меня называют по фамилии. — Какая у тебя фамилия? — Фелл. — Мне бы тоже не нравилось. Азирафель тихонько прочистил горло. Загудела вытяжка над плитой. Азирафель вертел головой, ища глазами за что бы зацепиться. За одной из полупрозрачных дверец стояла банка нерастворимого кофе, а внизу, на столешнице, Азирафель заметил кофемолку, провод от которой был обернут вокруг нее моток к мотку. На металлической перекладине над раковиной висело желтое кухонное полотенце без мокрых пятен и даже без складок. — А ты случайно не знаешь, – все-таки он смог кое-что придумать, – как так получилось? Я имею ввиду, почему именно тебе поручили присматривать за мной. — Энни дружит с чьей-то мамашкой из твоего класса, которая общается с твоими родителями, которые хотели нанять няню, искали кого подешевле. Она им и рассказала, кому можно тебя сбагрить совершенно бесплатно. Меня, если что, никто не спрашивал. Он выключил газ, разложил блинчики поровну на две тарелки. Азирафель почувствовал, как рот наполнился слюной. Однако Кроули не спешил. Сначала он вымыл всю посуду, что использовал. Азирафель сгорал от нетерпения, но не решался подойти и самому взять тарелку. Кроули выключил воду и, стянув полотенце, неторопливо и тщательно вытер руки. — Приятного аппетита, – сказал он, наконец поставив тарелки на стол. — Спасибо, – быстро поблагодарил Азирафель, горящими глазами глядя на долгожданные блинчики. Мягкое сладкое тесто таяло во рту у Азирафеля. Он не решался утверждать, но Кроули готовил блинчики, может, не лучше, но точно на одном уровне с бабушкой. А блинчиков вкуснее, чем у бабушки, Азирафель никогда не ел. — Очень вкусно, Кроули. Спасибо, – он посмотрел на давно доевшего Кроули и собирался встать, чтобы вымыть за собой. Кроули поднялся, взяв свою тарелку и вынув тарелку Азирафеля прямо у него из-под носа. — Я могу помыть за собой самостоятельно. — Ты гость все-таки, не парься. Азирафель неловко опустил взгляд. — Чем займемся? – спросил он, решившись взглянуть на Кроули, вытиравшего руки полотенцем. — Понятия не имею, – он повесил полотенце и повернулся к Азирафелю. – А что тебе нравится? Азирафель негромко хмыкнул и призадумался. — Телик? Настолки? Игры на приставке? – гадал Кроули, – Танцы? Караоке? Рисование? Вышивание крестиком? Футбол? – он осекся. – Хотя нет, ты не похож на любителя футбола. — Книги, – просто ответил Азирафель. Кроули поднял брови. — Без обид, но у меня нет сейчас настроения для книг. — Почему? – расстроился Азирафель. – Ты не любишь читать? — Просто не хочу, – пожал плечами он, – В твоем возрасте я не особо любил. — А что любил? — Кино. Сначала мультики, потом фильмы. Я обожал ходить в кинотеатры, жевать попкорн, пить колу из трубочки, смотря в огромный экран, – Кроули мечтательно улыбнулся. – Когда подрос, отец меня каждую неделю водил в кино на выходных. Меня с ним даже на ужастики пускали. — И ты совсем не читал? — Да не то чтобы. У нас никогда много книг не водилось. Хотя, – он слегка нахмурился, выуживая воспоминания из головы, – у бабушки в Саванне была пара-тройка книжных шкафов. Красивый город, много богатых домов. — А сейчас тебе что нравится? — Все понемногу, – пожал плечами Кроули. – Пойдем на задний двор. — Зачем? — Энни сказала не курить в доме, помнишь? А я хочу курить. Рядом с задней дверью стояли простые черные "кроксы", совсем не вписывающиеся в образ Кроули. Он сунул в них ноги и вместе с Азирафелем вышел на задний двор, такой же удивительно зеленый, как лужайка перед домом. Ровно выложенная каменная дорожка вела к пластиковому круглому столу и двум простеньким складным стульям. Посреди стола стояла стеклянная пепельница с потертым названием пивного бренда, в которой лежала пара сморщенных окурков. Кроули сел на стул, достал сигареты с зажигалкой из кармана и закурил. Напротив него устроился Азирафель. — В том году начал учиться играть на гитаре. У меня неплохо получается. Азирафеля всегда восхищали люди, которые умеют играть на музыкальных инструментах, причем на любых. Он как-то спросил у родителей, можно ли его отдать в секцию, где учат играть на них – Азирафелю было предпочтительнее фортепиано, но против других инструментов он не возражал, – отец не одобрил эту идею, сказал, что это может плохо повлиять на оценки. — Можешь, пожалуйста, сыграть что-нибудь? – с горящими глазами попросил Азирафель. Кроули хмыкнул. — Жди здесь, – он потушил сигарету и направился к дому. Через несколько минут Кроули вернулся с гитарой в руке, простой, темно-коричневого цвета. Он сел на стул, уже не разваливаясь на нем, с прямой спиной, устраивая гитару поудобнее. Кроули сосредоточенно проводил неведомые Азирафелю манипуляции с гитарой. Вернее, он знал, что Кроули ее настраивал – он не представлял, как Кроули понимал, что подкручивать, как проводить пальцем по струнам и где сжимать. Через несколько минут, закончив, Кроули поднял голову. — И что же тебе сыграть? Азирафель музыку слушал не часто и предпочитал то, что Кроули, наверняка, назвал бы "старьем". — Что-нибудь на твое усмотрение. — Как знаешь, – пожал плечами Кроули. Он начал играть мелодию, которую Азирафель до этого не слышал, простую, незамысловатую. Худые длинные пальцы скакали по струнам. Когда Кроули начал петь, Азирафель мелко вздрогнул. У него в самом деле отлично получалось. Он пел о том, что в Новом Орлеане есть дом, называют его "Дом Восходящего Солнца". Едва Азирафель успел представить себе маленький уютный домик, освещенный рассветным солнцем, как узнал, что этот дом загубил много жизней, и светлый образ в мгновение рухнул. Азирафель свел брови к переносице. Кроули пел о судьбе бедного человека, о его отце, игроке и пьянице. Азирафель завороженно наблюдал за его пальцами, которые все быстрее прыгали по струнам. Он стал играть медленнее, призывая не делать то, что сделал он – лирическей герой, разумеется, не Кроули, – чтобы не оказаться в несчастье и грехе в доме Восходящего Солнца. Затем громко, самозабвенно запел о том, что он вернется в Новый Орлеан, чтоб носить цепи и шар. Рука его двигалась бойко, но так же грациозно, как всякое его движение. Пальцы на его левой руке перемещались по грифу легко и складно. Азирафель видел, как под смуглой кожей сокращались сухожилия. Он повторил куплет, замедлился, а потом и закончил. — У тебя и правда хорошо получается. — Спасибо. — А что за дом Восходящего солнца? — Тюрьма, – просто ответил Кроули — Как может быть тюрьма с таким красивым названием? – Азирафель высоко задрал брови. — Не знаю, – пожал плечами Кроули. – Песня-то старая, хрен знает кем придуманная. Может, просто ради красивого слова и назвали. Азирафель задумчиво хмыкнул. — Сыграешь еще что-нибудь? — Раз уж тебе так нравится. Кроули сыграл еще три песни, незнакомые Азирафелю. Кроули объяснял любое слово из песен, о котором Азирафель спрашивал. Он был одновременно поражен и восторжен от того, что Кроули не игнорирует его вопросы, не уходит от ответа. Он обращался с ним на равных, так же уважительно, будто они были ровесниками. Докурив сигарету, Кроули встал со стула, держа в руках гитару. — Пойдем обратно в дом, – предложил Кроули. Азирафель последовал за ним в кухню. Кроули остановился у холодильника. Сдвинув брови к переносице, он задумчиво осмотрел полупустые полки. — Надо сгонять в магазин. Определенно. Дверца тихо хлопнула. — Подожди в гостиной. Азирафель кивнул. В гостиной было много горшков с зелеными растениями – на стеллаже, на полках, на полу. На стене рядом со стеллажом висели фотографии, но Азирафель не решился подойти поближе, чтобы рассмотреть – Кроули мог быстро вернуться. На диване, который совершенно точно раскладывался, лежали пара подушек и плед. Перед ним стоял простой журнальный столик, на котором ровной небольшой стопкой лежали книги. Азирафель подошел ближе и сел на диван. Книги были про медицину. Перед столиком была низкая тумба, на которой стояли небольшие серые электронные часы, телевизор, а под ними – игровая приставка. Два месяца назад Азирафеля пригласили на день рождения его одноклассника Брэдли. Брэдли был на седьмом небе от счастья, когда раскрыл упаковочную бумагу и увидел игровую приставку. Азирафель внимательно наблюдал, как играл Брэдли, другие его одноклассники. Разок ему самому дали поиграть, но у него плохо получилось, очередь перешла следующему, и Азирафель бросил попытки разобраться, что в ней такого интересного. Послышались приближающиеся неторопливые шаги. Кроули зашел в гостиную. На нем была мешковатая футболка с кривым желтым смайлом и синие джинсы – возможно, те же самые, что были вчера. — Хочешь, поиграем, когда вернемся? – он кивнул на приставку. — Я... у меня плохо получается. — Там ничего сложного, я могу научить. — Было бы здорово. Кивком Кроули позвал его. Они вышли из дома, Кроули свернул направо по каменной дорожке к гаражу. Он открыл железную дверь ключом и поднял ее. Справа было пусто, вероятно, там обычно парковалась мисс Маккарти. Слева стояла машина, черная, красивая, блестящая. В этот раз она завелась с первого раза. Азирафель занял почетное место на переднем сиденье. — Ты увлекаешься медициной? Кроули вопросительно поднял брови. — Я видел книги у вас в гостиной. — А, эти, – протянул он и вырулил с дорожки, ведущей к гаражу. – Это Энни, она доктор. — У нее много свободного времени, – отметил Азирафель, – Мой дядя – доктор, он очень занятой, а у вас все растения в доме прекрасно выглядят, а газона зеленее, чем ваш, я никогда не видел. — У нее нет столько свободного времени, этим занимаюсь я. Азирафель охнул. — Уборкой и всем прочим тоже. — Здорово, что ты помогаешь тете. — Ага. Оставшийся путь они преодолели молча. Азирафель щурился от падающего в глаза солнца. Негромко работало радио. Кроули иногда стучал по рулю в такт и в полголоса подпевал, словно забыв, что рядом сидит Азирафель. Кроули завернул к гипермаркету. Без труда найдя свободное место, он припарковался и заглушил двигатель. Азирафель постарался закрыть дверь не так сильно, чтобы она не хлопнула, и не так слабо, чтобы она вообще закрылась. — Закрылась же? — Ага, – обыденным тоном ответил Кроули. – Идем. Перейдя порог гипермаркета сквозь стеклянные автоматические дверь, Азирафель замер, смотря на огромные стеллажи с продуктами, невольно заставляя людей вокруг обходить его и раздраженно цыкать. Стоило Азирафелю отвлечься, он тут же упустил Кроули из виду. Он поворачивался на месте, растерянным взглядом пытаясь найти Кроули. Однажды Азирафель потерялся в гипермаркете, и никогда в жизни он еще так ярко и отчетливо не ощущал безысходность, как тогда. Взяв себя в руки, он молча отправился к кассам, чтобы попросить кого-то из персонала о помощи, попутно вытирая с раскрасневшихся щек слезы. Родители нашлись сами собой и удивленно спросили, почему он плачет. — Бу. Азирафель подпрыгнул на месте и вздрогнул. Обернувшись, он увидел Кроули, опирающегося на тележку, с улыбкой на лице. — Не теряйся, хорошо? Если что – зови. Азирафель кивнул. Он держался к Кроули как можно ближе, ходя за ним хвостиком. Кроули же бродил между рядами, окидывая все вокруг ленивым взглядом, брал что-то с полок. У него не было списка покупок, как у мамы Азирафеля. Азирафель не понимал – он настолько точно знает, что нужно купить, или берет то, что попадается под руку, вспоминая на ходу. — Любишь сладкое? – спросил Кроули. — Конечно, – удивился Азирафель. – Неужели кто-то не любит? — Моя мама, – пожал плечами Кроули. Азирафель охнул. — Прости, пожалуйста, я не хотел тебя задевать. — Ты меня не задел, не парься, – отмахнулся Кроули. – Мне просто нравится смущать людей. — Зачем? — Если бы ты видел свое лицо со стороны, ты бы понял, – просто ответил он. Азирафель сдвинул брови к переносице. Кроули повернул тележку. Они оказались в отделе с шоколадом, конфетами, мармеладом, вафлями и печеньями. У Азирафеля разбегались глаза. Он сглотнул, вспомнил, что сказал отец насчет сладкого, и поник. — Что возьмем? – спросил Кроули, кивнув на полки со сладким. — Не знаю, стоит ли, – Азирафель опустил голову. — Чего вдруг? Ты же любишь сладкое, – Кроули поднял брови. — Папа говорит, что мне не стоит есть сладкое. — Проблемы со здоровьем? Азирафель покачал головой. — А что тогда? — Он говорит, что я тогда не буду пролезать в двери, – Азирафель тяжело вздохнул, – говорит, что я толстый, – добавил он тише. — Поздравляю, твой отец ни разу в жизни не видел толстых детей, – бодро ответил Кроули. – Так что возьмем? Азирафель медленно поднял на него глаза. — Шоколадное печенье, – тихо сказал он. Кроули бросил большую пачку шоколадного печенья в тележку и посмотрел на полки, потерев подбородок. — А как ты смотришь на то, чтобы взять еще и шоколадную пасту? — Он меня потом отругает за то, что я съел столько сладкого. — Он ни о чем не узнает, – Кроули заговорщически улыбнулся. – Или он проверяет твой вес каждое утро? – он выгнул бровь. — Не проверяет. — Вот и славно. Пойдем к шоколадным пастам? Азирафель неуверенно кивнул. Кроули толкнул тележку вперед. Они вместе выбрали пасту, и Азирафель проводил ее, падающую в тележку, взглядом. Он последовал за Кроули к кассам. Тележка была наполнена наполовину. Они вместе выкладывали продукты на ленту под пристальным взглядом продавщицы. — А где ваши родители, молодые люди? – скрипучим голосом спросила она. Кроули поднял на нее глаза. Азирафель замер с пакетом в руках, почувствовав неладное. Но, вместо того, чтобы что-то начать с ней спорить, Кроули показал указательным пальцем вверх. — Там. Азирафель посмотрел вверх – гипермаркет был одноэтажным. Он перевел озадаченный взгляд на Кроули. Продавщица тут же изменилась в лице и ахнула. — Соболезную, – у нее даже голос стал более приятным. – Бедные дети. Азирафель понял, в чем дело, его брови полезли на лоб. — Спасибо, мэм. Сколько с нас? Она, прищурившись, взглянула на экранчик кассы и озвучила сумму. Кроули угукнул и достал из кармана бумажник. Азирафель обратил на него внимание. Черный, кожаный – такие обычно у взрослых мужчин, которые носят костюмы и золотые часы, как в фильмах. Кроули рассчитался с продавщицей, они пожелали друг другу хорошего дня и разошлись. Вместе с Азирафелем он вышел из гипермаркета. — У тебя правда погибли родители? – тихо спросил Азирафель. — Нет, насколько я знаю. Азирафель на него покосился, но ничего не сказал. Подойдя к машине, Кроули сгреб все пакеты в охапку, чтобы достать ключи из кармана. Азирафель помог ему положить пакеты в багажник. — У тебя красивый бумажник, – сказал Азирафель садясь в машину. — Спасибо. Отец подарил на двенадцатый день рождения, – Кроули открыл окно и достал сигарету. – Он был уверен, что я стану бизнесменом, – щелчок зажигалки, – хрен знает почему. Говорил, бумажник у бизнесмена должен соответствовать. Кроули завел двигатель и нажал на газ. — Ты у себя тоже открой. Азирафель провернул ручку, и на него хлынул поток прохладного воздуха. По радио играли более современные песни – Кроули переключил радиостанцию. Окурок он выкинул в маленькую черную пепельницу, которая была у него в машине. Подъехав в гаражу, он дал ключа от дома Азирафелю и сказал ждать его там. Он быстро сбегал на второй этаж, чтобы помыть руки, и сел на диван в гостиной, снова бросив любопытный взгляд на фотографии. Азирафель себя одернул – Кроули очень скоро вернется. Он столкнулся со своим отражением в телевизоре более старой модели, чем у его одноклассника Брэдли. — Идем в кухню, – позвал Кроули. Азирафель обернулся. Кроули нес в руках пакеты с продуктами. Азирафелю стало стыдно за то, что он не предложил Кроули помощь. Вскочив с дивана, он поспешил в кухню и застал Кроули выходящим из нее, встречающим неудоменный взгляд Азирафеля. Кроули жестом позвал его и куда-то делся. Азирафель сел за стол, буравя взглядом пакеты на столешнице. Он вспомнил про печенье и шоколадную пасту. Перед глазами всплыло строгое выражение лица отца, стыдящего его за то, что он много ест. Азирафель опустил глаза. Вошел одетый по-домашнему Кроули. — Чего такой грустный? – спросил Кроули, слегка нахмурившись. — Я... я, наверное, не буду печенье. И шоколадную пасту. Прости, пожалуйста. Кроули сел напротив. — Папу вспомнил, да? — Да, – он кивнул, – и я думаю, он прав. Кроули вздохнул, приняв более свободную позу. — Взрослые могут ошибаться, понимаешь? Даже твои родители. Со временем ты будешь замечать все больше и больше несоответствий их слов с реальностью, ты будешь разочаровываться, раз разом, и ни хрена с этим не поделаешь. — Так не может быть, – ответил Азирафель, скрестив руки на груди. Он удивился собственной дерзости, но, взглянув на Кроули, понял, что он ни капельки не сердился. — Сейчас это не укладывается у тебя в голове, я понимаю, но лучше принять это раньше. — Разве ты не видишь? – проведя рукой по щекам, спросил он повышенным тоном. — Я вижу обычные детские щеки, – спокойно ответил Кроули, облокотившись о стол. Азирафель посмотрел на него исподлобья. Ему хотелось объяснить, что папа прав, что он и правда толстый, он сказал бы Кроули посмотреть на себя, на свое стройное тело, а потом на его живот, на свои худые пальцы, а потом на его пухлые руки, но Кроули поднялся из-за стола и принялся с тихим шорохом доставать продукты из пакетов. Он достал и печенье. — Сначала сварганю нам обед – ну, или ужин, что там сейчас по времени – а потом будет печенье, – он поставил банку с белой крышкой рядом, – и шоколадная паста. Может, он и не будет делиться, а просто подразнит, подумал Азирафель. Кроули приготовил макароны с курицей, поставил тарелки, они молча поели. Кроули вытер руки полотенцем и взял упаковку с печеньем. Упаковка соблазнительно зашуршала. Он изящно сунул туда руку, выудил печенье и протянул Азирафелю. — Ты меня искушаешь, – настороженно сказал Азирафель. — Даже если так, – весело ответил Кроули, – печенье от этого менее вкусным не станет. Азирафель вытащил печеньем из пальцев Кроули, осторожно укусил и с хрустом начал жевать. — Вкусно? — Очень, – ответил Азирафель, прожевав. Кроули довольно улыбнулся, вооружился двумя ложками из верхнего ящика под плитой, сунул под мышку пачку печенья и взял в руку пасту. — Пойдем в гостиную. — Есть надо в кухне, – деликатно напомнил Азирафель. Кроули махнул рукой. — Да ладно тебе, пойдем. Если что, приберу потом. Энни не узнает, – он вышел из кухни. Родители всегда строго запрещали Азирафелю есть вне кухни, и это было вполне оправданным. Но ведь Кроули разрешил ему есть в гостиной? Азирафель медленно поднялся и неуверенным шагом последовал за Кроули, который уже развалился на диване, вытянув длинные ноги, и ел пасту ложкой из банки. — Прям так? – удивился Азирафель, сев рядом. – Я думал, ее нужно намазывать на хлеб. — Необязательно, – ответил Кроули, зачерпывая побольше пасты. – Я ее купил и могу есть так, как захочу. Будешь? – он протянул Азирафелю вторую ложку. Азирафель зачерпнул немного пасты и сунул кончик ложки в рот. Это были принципиально новые ощущения – ничто не мешало сладкому шоколадному вкусу. — Можно еще? — Можно, конечно, – Кроули протянул банку. Азирафель не мог остановиться, а потом зацепился взглядом за упаковку печенья и вытащил оттуда еще. Он и не заметил, как печенье кончилось. Кроули принес салфетки. — Помнится, я обещал научить тебя играть в приставку. Ты все еще хочешь? — Да. — Отлично. Присев на корточки у тумбы, Кроули включил телевизор и начал возиться с приставкой. Вскоре на экране высветилась красочная пиксельная картинка. — Это геймпад, – Кроули протянул один геймпад себе, а другой дал Азирафелю. – Эти стрелки нужны, чтобы передвигаться, вперед-назад, вверх-вниз, – он указал на большую крестообразную кнопку. – Эти кнопки в разных играх выполняют разные функции, – он показал на цветные кнопки с буквами. – Здесь надо будет драться, я включу обучение, постарайся запомнить, что за что отвечает, хорошо? — Хорошо. Начался тренировочный бой. Азирафель схватывал на лету и даже смог победить спустя три попытки. — Вот видишь, а говорил, не получается. Азирафель ответил улыбкой. — Готов к бою со мной? – Кроули ухмыльнулся. — Мне кажется, да. — Тогда погнали. Кроули увлеченно дрался с ним через игру, ловко двигая пальцами по геймпаду и нажимая на кнопки. Азирафелю было тяжело тягаться с явно более опытным Кроули, но в нем пробудился обычно чуждый ему азарт. Спустя два часа, пролетевших незаметно для обоих, Азирафель смог одолеть Кроули в одном бое. — У меня получилось! – воскликнул он. – Ты видел? Я победил! — Дай пять, – Кроули протянул ладонь, улыбаясь. Азирафель радостно хлопнул по его ладони. Кроули будто бы случайно зацепился взглядом за электронные часы и изменился в лице. — Ебаны-, – он повернулся к Азирафелю, – извини. Надо бы собираться, время поджимает. Азирафель расстроенно на него взглянул и опустил голову, отложив геймпад. С Кроули ему было так легко и комфортно, что уходить совершенно не хотелось. Кроули выключил телевизор и убрал геймпады обратно на тумбу. Он поднялся наверх, чтобы переодеться, и спустился в джинсах и черной толстовке. Азирафель последовал за ним к гаражу. На улице было непривычно темно. В машине по радио играла современная энергичная песня. Азирафель неотрывно смотрел в окно. Он недавно заметил, что отчего-то его привлекает вечерний город с его разноцветными огнями и суетливым гулом. Они ехали по еще не привычному Азирафелю маршруту, но он уже видел знакомые места. Закусочная на углу в стиле 70-х. Видеопрокат с длинным синим логотипом. Шиномонтаж, у которого нервно моргала одна из букв на вывеске. Небольшой сквер с двумя одиноко стоящими фонарями. Большой белый дом с красным забором. Его настроение стало лучше – скорее всего, от веселой музыки, подумал он. Кроули остановил машину напротив его дома. — Увидимся? – с надеждой спросил Азирафель. — Не сомневайся, – улыбнулся Кроули. – Пока, Азирафель. — Пока, Кроули. Азирафель постучал в дверь. Ему открыла мама, устало улыбаясь. Радостный Азирафель рассказывал, как провел день, как ему понравилось проводить время с Кроули – умолчав, конечно, о печеньях и шоколадной пасте. Мама кивала, время от времени угукала, и Азирафель, когда энтузиазм пошел на спад, понял, что маме не шибко интересно. — Все в порядке? – спросил он. — Конечно, сынок, – она поцеловала его в лоб. – Чисти зубы и ложись спать, уже поздно, завтра в церковь. — Спокойной ночи, мама, – пожелал он, направлясь к лестнице. — Спокойной ночи, Азирафель, – она так же слабо улыбнулась. Азирафель зашел к себе в комнату после ванной и лег в кровать. Вот он позволил себе много сладкого, и ничего не произошло. Может, в самом деле родители могут ошибаться? С этими мыслями, медленнее, чем обычно, он уснул.