Мафиози и его ангел

Вивьен Я смахнула слезы, спускаясь по лестнице в оцепенении. Я не могла понять Глеба. Он был непредсказуемым и вспыльчивым, и он хорошо скрывал свои чувства. Я просто хотела, чтобы он убрал свою защиту и впустил меня. Я хотела знать, о чём он думает. Как бы странно это ни звучало, я хотела помочь ему. Но он отталкивал меня каждый раз, сначала нежный, а затем грубый и бессердечный. Каждый раз, когда я была с ним, я чувствовала тягу. Его прикосновение было огнем, его голос шелком. И его глаза проникли в мою душу. Я должна бояться его. Я действительно боялась его, но под слоями страха я заботилась. Он заставлял меня чувствовать, даже когда я не хотела этого. Никто из нас не хотел чувствовать. Мы оба пытались это скрыть. Я вошла на кухню и нашла там Рину и Вику. «Привет», - защебетала Рина со своего места за стойкой. Виктория повернулась ко мне лицом и вытерла руки передником. «Доброе утро, Вивьен», - сказала она с милой улыбкой. Улыбнувшись в ответ, я обняла ее. «Доброе утро», - сказала я, выходя из ее теплых объятий. Я помогала им на кухне, стараясь не думать о том утре. «Я сообщу остальным накрыть на стол»,- пробормотала Рина, когда достала свой телефон. Она все еще печатала сообщение, когда я увидела Артема, идущего на кухню, его лицо было твердым и холодным. «Босс хочет завтракать в своем кабинете», - сказал он бодро, прежде чем уйти. У нас даже не было возможности ответить. Глеб собирался есть один? Я вспомнила нашу предыдущую встречу, его ярость, когда он велел мне покинуть комнату, и вспышку боли, которую я увидела в его глазах, прежде чем он выставил меня. Я чувствовала, что кто-то подталкивает меня, врываясь в мои мысли. Ира в замешательстве уставилась на меня. «Что не так? Сегодня утром ты молчишь», - спросила она, опершись локтями на стойку, ожидая ответа. Я пожала плечами. Рина наклонилась вперед. «Это из-за Глеба?» Я усмехнулась. «Ты читаешь мысли, Рина». Ее глаза мерцали, и она подмигнула. «Я знаю. Так что случилось?» «Ну, вчера вечером я пошла в комнату с пианино, и Глеб поймал меня там. Но когда я собиралась уйти, он позволил мне поиграть…» «Что?»,- она завизжала. «Ты играла на пианино? Голубин позволил тебе играть?»,- ее рот открылся в шоке. Я кивнула. «Подожди. Ты играла на пианино перед Глебом?» Прежде чем я смогла ответить, она продолжила: «Вивьен, это ничего себе! Он никогда не позволяет никому играть на пианино. Это запрещено. Оно принадлежало его маме, и после ее смерти никому не разрешали играть на нем». От этой новости я перестала дышать, и в шоке уставилась на нее. Если именно поэтому он злился на меня, почему он тогда позволил мне играть? Я разочарованно прикусила губы. Глеб был человеком, который сбивал с толку. «Мама! Ты это слышала? Глеб, разрешил Вивьен играть на фортепиано!»,- Ира громко воскликнула рядом с моим ухом. Морщась, я отступила на шаг. «Да. Я слышала», - ответила Виктория тихим голосом. Я повернулась к ней и увидела, что она улыбается мне, ее глаза весело светились. Обернувшись к Рине, я продолжила: «Но это не закончилось хорошо. Он приказал мне уйти потом. Он был действительно зол. И этим утром тоже.» «Этим утром?» «Я вернулась, чтобы проверить его, чтобы убедиться, что он обработал свои раны. Но он этого не сделал. Итак, я обработала их. Ему было приятно, но потом он снова разозлился», - пробормотала я. «Подожди. Ты обработала его раны, а он на тебя рассердился?»,- Рина слегка ощетинилась. Когда я кивнула, она положила руки на свои бедра и раздраженно постукивала ногой по земле. «Боже, он чертовски раздражает. Что именно он сказал?» Из-за её вопроса я стала мрачной. «Я как бы сказала ему, что нам всем иногда нужно утешение, и он не должен проходить через это один. Но он очень разозлился и сказал мне не переступать границы. И он крикнул чтобы я ушла.» «Что… Неблагодарный. Ублюдок», - прорычала Рина «Ирина! Следи за своим языком», - ругала Вика. «Я серьезно, мама. Как он посмел? Вивьен помогла ему, и вот как он её отблагодарил?» «Мы все знаем, какой он. Глебу не нравится внимание. Или забота. Он плохо справляется с эмоциями». - Вика положила руку мне на спину. «Я знаю», - прошептала я. Рина все еще выглядела сердитой. «Может быть, тебе следовало оставить его кровавые руки, чтобы он занес инфекцию. Он, уверена, что, черт возьми, этого заслуживает. Мудак.» «Рина! Достаточно!»,- Виктория сделала ей громкий выговор. «Отлично!»,- Она скрестила руки на груди. Вика бросила на нее взгляд, но это не выглядело угрожающим. Я не думала, что она когда-нибудь сможет выглядеть злой, даже если она изо всех сил постарается. После серьезного взгляда на Рину она повернулась ко мне и погладила мою щеку. «Не воспринимай Глеба слишком серьезно. Он такой для всех. Дай ему немного времени», - тихо сказала она, потом улыбнулась и вышла из кухни. Как только Вика исчезла из виду, Ира начала ругаться. «Этот маленький ублюдок. Ему повезло, что меня там не было. Я бы прибила его за то, что он так с тобой разговаривал. Мудак. Придурок.» Она продолжала ходить, почти яростно передвигаясь по кухне. Она поставила тарелку с завтраком на поднос, а затем сделала протеиновый коктейль, а я стояла там, наблюдая за ее яростью. Когда Рина закончила, она подтолкнула поднос к моей руке. «Иди, отнеси ему это», - приказала она. Была ли она сумасшедшая? Почему она отправляла меня обратно в логово льва? «Что? Нет.»,- Я отодвинула поднос. «Нееет, девочка. Ты пойдешь туда и отнесешь ему его завтрак. И ты будешь вести себя так, будто ничего не случилось.» Когда я не пошевелилась, она вздохнула, и ее плечи опустились. «Учитывая, как давно я знаю его, я уверена, что он чувствует вину прямо сейчас. Таким образом, ты пойдёшь туда и заставишь его чувствовать себя виноватым и козлом по отношению к тебе. Да?» «Рина» «Доверься мне. Он, вероятно, даже извинится. Но ты будешь действовать как обычно и уйдешь. Поняла? Заставь. Его. Чувствовать. Вину», - фыркнула она. Я пыталась покачать головой, но она уже говорила мне. «Вивьен, ты слишком мила для своего же блага. Что делает это намного хуже. Ты не заслужила того, как он относится к тебе. Так что, сделай мне одолжение, хорошо? Пожалуйста.» «Нет», - отрезала я. Рина в отчаянии вскинула руки. «Рина, я не хочу причинять ему боль. Он злится и не хочет меня видеть», - ответила я. «И вот тут ты ошибаешься. Глеб хочет тебя видеть. Ради Бога, он позволил тебе играть на пианино. Это что-то да значит. Это значит многое. Он просто расстроен из-за себя, и именно поэтому он накинулся на тебя», - в спешке объяснила Рина. «Я знаю его, Вивьен. Просто сделай, как я тебе говорю, и все будет хорошо». «Но-» Рина покачала головой. «Нет. Ты задерживаешься. Иди подай Глебу его завтрак.»,- Когда я не пошевелилась, она мягко подтолкнула меня к двери. «Иди. И удачи! Ты можешь сделать это.» Когда я медленно вышла из кухни, я услышала, как Рина закричала позади меня: «Я буду ждать тебя здесь». «Хорошо»,- пробормотала я, мой голос дрожал. Я прошла мимо Николая и Артёма и поднялась наверх. Крошечные волоски на моей шее поднялись, когда я почувствовала их взгляды за спиной, но я не поднимала взгляд, намеренно избегая их. С каждым шагом, который я делала к кабинету Глебу, мое сердце почти болезненно билось в моей груди. Мои руки похолодели, и струйка пота потекла по моей шее и между лопатками. Остановившись перед дверью, я глубоко вздохнула и подняла руку. Как только мой кулак постучал в дверь, раздался голос Глеба. «Войдите.» Я вошла внутрь и увидела, что он отвернулся от меня. На нем была только черная рубашка и черные брюки. Я прочистила горло, и он быстро обернулся, его глаза расширились при виде меня. Я вздохнула с облегчением, когда заметила, что он принял душ. На нем была чистая рубашка, а волосы казались влажными. Лицо он тоже отмыл от крови. Я также заметила, что он изо всех сил пытался снова забинтовать свои руки. «Я принесла ваш завтрак», - сказала я удивленно, не запинаясь. Он молча смотрел на меня, его лицо было бесстрастным, а затем он кивнул в сторону кофейного столика. Я поставила поднос, прежде чем выпрямиться и повернуться, чтобы посмотреть на Глеба. Мы смотрели друг на друга секунду, прежде чем я уставилась на его руки. Я ближе подошла и снова прочистила горло, прежде чем нервно спросила: «Хочешь, чтобы я снова их перевязала?» Он ясно дал понять, что раньше не хотел моей помощи, но не было ничего плохого в том, чтобы предложить помощь снова. Правильно? Это был его выбор - принять это или нет. Глеб посмотрел на свои руки и покачал головой. «Нет. Все нормально. Я сделаю это сам.» «Ты уверен?» «Да», - ответил он бодро. Он попытался обернуть повязки вокруг своих рук, и я оставалась неподвижно стоять, наблюдая, как он борется с этим. Это был кошмар. Не думая о последствиях, я подошла к нему и взяла его руки в свои. Глеб напрягся, и я почувствовала его дыхание на лбу. Наклонив голову, я начала наматывать повязки на его руки. Он стоял совершенно неподвижно, его мышцы едва двигались. Его дыхание было слегка неустойчивым. Мое сердце стучало в груди, и мой желудок нервно скручивался, когда я была так близко к нему. Когда я закончила, я отступила назад и слабо улыбнулась. «Готово»,- прошептала я, когда наши глаза встретились. Глеб не ответил. Я не ожидала этого. Еще раз улыбнувшись, я обернулась и начала уходить. Когда я приблизилась к двери, его голос остановил меня. «Подожди»,- потребовал он. Я остановилась. Когда я услышала его вздох, я решила встретиться с ним лицом к лицу. Обернувшись, я увидела, как он провел рукой по волосам. Он посмотрел вниз и прислонился к своему столу, скрестив лодыжки. «Об этом утре», - начал Глеб, оглядываясь назад. «Я не должен был кричать. Это была ошибка.» Он выглядел немного некомфортно. Несмотря на то, что его слова были приятными, его лицо все еще было твердым и холодным. Но мне было все равно. Это были слова, которые имели значение. Это было не извинение, но для меня этого было достаточно. Это было все, что мне нужно было услышать. Мое сердце трепетало от того, что он сказал, и я снова улыбнулась. «Хорошо», - ответила я. Глеб кивнул, и, если я не ошибаюсь, он смотрел с облегчением. Рина была права. Он чувствовал себя виноватым. Но я была рада, что мое согласие сняло с него это бремя. Когда комната снова наполнилась тишиной, я приняла это как сигнал к уходу. Но Глеб снова заговорил. Его слова забрали мое дыхание, моя рука поднялась к груди. «Ты можешь продолжать играть на пианино, если хочешь». Я смотрела на него в замешательстве, когда мое сердце стало дико колотиться. Мне пришлось сдвинуть колени, чтобы не упасть на пол. Надежда расцвела во мне от его слов, и все, что я хотела сделать, это плакать. «Я могу играть?» Глеб кивнул, и выражение его лица сменилось легким смущением. «Это мой способ загладить вину», - ответил он. Как он мог быть милым и нежным, но бессердечным и жестоким в то же время? Его слова означали одно, а его действия говорили совсем другое. Я боялась надеяться ... только потому, что он мог изменить свое мнение в мгновение ока, и это сокрушило бы меня. Но я не могла сдержать чувство счастья, которое пробежало по моему телу. «Спасибо», - сказала я, мой голос наполнился эмоциями и благодарностью, когда слезы ослепили мое зрение. Он снова кивнул, ничего не сказав. Он, казалось, сглотнул почти нервно. Через несколько секунд, пока он избегал смотреть мне в глаза, а я посмотрела на него сквозь слезы, и решила, что мне пора уходить. Обернувшись, я потянулась к ручке, но не открыла дверь. Вместо этого я остановилась и вытерла свои слезы, прежде чем прошептала снова: «Спасибо». Я не знала, услышал он это или нет, но я не дала ему возможности ответить. Открыв дверь, я вышла, мое тело светилось от удовлетворения. Я побежала на кухню, едва сдерживая улыбку на своем лице. Как только я добралась до кухни, я подбежала к Рине и крепко обняла ее. Она засмеялась. «Я так понимаю, все прошло хорошо. Я бы сказала очень хорошо по выражению твоего лица», - слегка сказала Ира, обнимая меня в ответ. Я кивнула, а затем рассмеялась от радости. «Он сказал мне, что я могу продолжать играть на пианино!» Глаза Рины смягчились еще больше, и она ярко улыбнулась. «Вот, пожалуйста. Видишь, я тебе говорила.» «Рина. Я думаю, что я ... счастлива.» «Я знаю. Я тоже счастлива.» Я кивнула и улыбнулась в ответ. Мои щеки болели от улыбки слишком сильно. Когда в последний раз я так улыбалась и смеялась? Я не знала. Мне было все равно. Все, что имело значение, это то, что я чувствовала сейчас.