***
— Отъебись. Обычно Моракс так не выражается. Но ведь границы есть у любого терпения? Хотя ему удаётся взять себя в руки — туман перед глазами рассеивается… однако уши продолжают терзать предсмертные хрипы ни в чём не повинной девушки. И Декарабиан давит всей свой тяжестью, обдавая парами винами и застарелого пота. — А если и правда отъебу? Обещаешь послушно подмахивать задом, как и полагается проигравшей дворняге? — Клянусь, — Моракс сжимает копьё и напрягает плечи, готовый вывернуть себе суставы, но вырваться. — Однажды ты ответишь за всё. — Обещаешь? — хмыкает узурпатор. И вдруг отпускает его. — …придётся мне, значит, подождать. Даже интересно, что ты придумаешь. Очень хочется убить гада здесь и сейчас, а заодно и его гостя, но Моракс не может: даже если другим рату станет известно, какими зверствами промышляет избранный советом Верховный Вождь — никто и слова против не скажет, ведь яксы не считаются за людей. К тому же у Декарабиана налажены связи с империей, обеспечивающей фугаров всем, что невозможно добыть и изготовить в пустыне… конечно, Тейват и раньше обеспечивал их провизией и одеждой, но только при Декарабиане поставки стали стабильными и качественными, а ещё — в переговорах впервые зашла речь о получении камней света. За пять сотен лет эти кристаллы, наделяющие людей сверхъестественной силой, считались собственностью империи, а фугары были вынуждены отражать нападения мутантов своими телами, якобы, искупая вину за призванные в миры силы хаоса, но если переговоры увенчаются успехом… «…его авторитет взлетит ещё выше». Дышать тяжело. Хочется наружу. Но Моракс заставляет себя посмотреть на восторженного посла, в свою очередь любующегося фонтаном крови, бьющим из перерезанного горла юной яксы. Кажется, ублюдок находит забавным, как тщетно края тонко разрезанной плоти пытаются стянуться и закрыть рану. — О? Вы закончили? — с мерзкой улыбочкой оборачивается посол, словно почувствовав взгляд. — Простите, что отвлекли, любезный Иль Дотторе, — тут же не менее мерзко оскаливается Декарабиан. — Ну как вам? Нравятся образцы? — Они безупречны, любезный, — возвращает посол влюблённый взгляд на умирающую девушку. — Просто безупречны… — О чём речь? — хмуро уточняет Моракс, пытаясь заставить себя не думать об агонии яксы. Если он сейчас сделает хоть что-нибудь… завтра же будет четвертован. И тогда уже никто не сможет помочь оставшимся полукровкам. — Да вот, — пожимает плечами Декарабиан, плотоядно облизываясь. — Мы с уважаемым послом наконец-то нашли точку соприкосновения… не так ли, любезный Дотторе? — Верно-верно, — кивает тот, больше не оборачиваясь. — Конечно же, данный вопрос ещё необходимо утвердить на высшем уровне… но это я беру на себя, любезный Декарабиан. — Ты собираешься продать им якс? — наконец догадывается Моракс. — Нам ведь нужны святые кристаллы? — презрительно косится на него Верховный Вождь. — Тех, что ты воруешь для своих ублюдков — явно недостаточно. «Сам ты ублюдок… Всё-то тебе известно». — А если я достану больше? — Хочешь выкупить моих зверушек? — округляет мутные от неумеренных возлияний глаза Декарабиан. — Хочу. — Что ж… посмотрим, как много камней ты сможешь украсть на этот раз…***
Кажется, меня специально усыпляли каждый раз, когда я просыпался. Пару раз было слышно голос Бай Чжу, а один раз хихикала служанка… но чаще я даже не успевал понять, что проснулся — сознание вновь заволакивал туман и погружал в тишину. По-моему, мне что-то снилось… вспомнить бы что. Сколько же я проспал? В желудке пусто… очень хочется есть! Будто прошёл не день и не два! И, кстати, сегодня я наконец-то лежу на спине, а не на животе… хоть и всё ещё в той самой комнате без окон и с парой дверей. Никак лечение завершено? Даже не знаю, радоваться или плакать, но проверить своё состояние не помешает — запутавшись в длинной рубахе ниже колен, едва не грохаюсь с кровати, перевернув спрятанную под одеялом жаровню с углями… Ну разве не опасно засовывать такое в постель? Стоит случайно задеть её или сбросить тяжёлую крышку — и пожар обеспечен! Хм, пожар? Беру на заметку. И наконец кое-как встаю на ноги. Стены плывут. В теле ощущается непривычная лёгкость. Может, я всё-таки умер? Наверное, лучше ещё полежать, однако в этой жизни я впервые валялся так долго — мышцы закостенели и требуют хоть какой-то разминки. Так что подхожу к оббитой железом двери и дёргаю на себя. Да, это разминка. Именно поэтому то, что дверь поддаётся, вызывает настоящее удивление. Более того — за порогом царит тишина, темнота и пустота… А ведь во всех фильмах в коридорах древних замков обычно горят факелы. Но фиг вам! Приходится вернуться, взять с полки лучину и, едва не опалив пальцы горячим маслом, только после этого попробовать выйти. Куда меня занесёт? Холодный пол жжёт ступни. Голова пылает. С одной стороны, я уверен, что не сплю… а с другой, всё несколько странно. …а, нет. Не странно. Просто на улице ночь — из окна струится лунный свет и летит снег, и на каменном полу жутковато шевелится тень от голого дерева. Снаружи всё чёрно, но, кажется, довольно высоко — если выпрыгнуть, наверное, получится свернуть себе шею? …хотя скорее уж — переломать ноги, а потом сдохнуть от гангрены или недовольства барона. Ещё неизвестно, что хуже. Так что, если и прыгать, то лучше сразу вниз головой. Но не сейчас. Просто зарубка на памяти. Свернув за угол, едва на спотыкаюсь о железный сапог закутавшегося в шерстяную шаль и дрыхнущего стражника. Отступаю назад. Всё равно не знаю, куда и зачем иду, так что какая разница? Хотя шаль бы мне не помешала, конечно. Вернувшись, сворачиваю в другой проход, и слышу: -- Ха... ха... ха... Из под обычной деревянной двери пробивается свет. Кажется, кого-то ебут. Прохожу мимо, петляю по коридорам, пока наконец не натыкаюсь на тупик с ведущей вниз винтовой лестницей. Словно я нахожусь на самом верхнем этаже… Чёрт, кто придумал это стальное убожество? Чем им не угодили каменные ступени? Железо зимой намного хуже -- ступни примерзают, так что приходится ускориться, ибо лестница кажется длинной, а мочевой пузырь пуст точно так же, как и желудок. Лестница и правда всё не кончается. Неужели один этаж настолько высок? Сука… да когда же эти блядские ступеньки наконец-то закончатся?! …фух, кажется, вижу свет. Только почему вдруг стало ещё холоднее? Я даже вижу пар, поднимающийся изо рта. Хорошо, что в плошке с фитилём пока достаточно масла и хотя бы за освещение можно не волноваться. Кстати, рубашечка на мне милая — почти до щиколоток, достаточно плотная, но с рюшечками на коротких, мать его, рукавах! О? И правда откуда-то идёт свет... В кино на моём месте герой наверняка бы потушил лучину, чтобы зрители убедились: оранжевый свет пропал, но появился голубой — однако я не идиот. Чем я потом подожгу фитилёк? А это призрачное сияние… мне и идти-то к нему не особенно хочется. Только вот позади лишь тупик и ледяная лестница, к которой примерзают ноги, а впереди ни единой развилки. Надо было остаться в тёплой кровати с горячей жаровней под одеялом… Голубое сияние в конце коридора постепенно белеет и вокруг становится всё светлее. Уже отчётливо вижу прямоугольный проход в конце коридора, словно за ним — залитая светом снежная долина. По мере приближения вырисовывается всё больше деталей… Что? Лёд? Не может быть… я нашёл местный холодильник? Нет, ну это беспредел! Бедняки устаивают маленькие ледники в погребах, ведь не могут позволить себе купить много льда, а у барана… то есть барона, тут целые тонны этого дерьма! Меня не смущает даже иней под ногами — ускоряюсь, влетаю в зал… и застываю, как вкопанный. Во-первых, с каких пор лёд растёт снизу вверх? Во-вторых, как ни погляди, а это скорее не сосульки, а кристаллы. Огромные светящиеся кристаллы. Которые, что-то мне напоминают… что-то… — Мать моя, женщина. Так это же камни света! Только все камни света, которые я до сих пор видел, были не крупнее ногтя на мизинце! Такими, например, стража проверяет входящих на главных воротах… и такими же проверяли на одержимость меня, когда вернувшиеся воспоминания устроили в голове мясорубку. Мог ли я представить, что когда-нибудь увижу в одном месте такое огромное количество священных камней, да ещё и в такой форме? Получается, что это природные кристаллы? Которые хитрый барон выращивает тайком в своём подземелье? Интересно, а храм вообще в курсе? — Тц… Пока стоял, ноги всё-таки примёрзли. — …ну, ёпт! Не выдержав, срываю один из коротких рукавов и обвязываю вокруг одной ступни — на полу остался кусок оторванной кожи. Чтобы освободить и обвязать вторую, решаю вылить немного масла… И получаю ожог. — Просто прекрасно… Обвязать нормально удаётся только пальцы и часть ступни, но этого хватает, чтобы почти нормально идти, не наступая на пятки. Зачем, спрашивается? Ну… может, мне удастся отколупать себе кусочек эдакой красоты? На память. А потом даже отправить этот кусочек домой? Тогда семье будет на что выкупить разрешение покинуть крепость и, возможно, переехать в столицу… хотя неважно, куда именно, лишь бы подальше отсюда. Светло-голубые кристаллы похожи на огромные цветы, и чем глубже я захожу в этот зачарованный лес, тем гуще он становится — будто там, дальше, находится некая сила, заставляющая кристаллы расти. Кстати, шипы их направленны не наружу, а внутрь, совсем как наконечники копий. Осторожно касаюсь одного острия — на ощупь кристалл кажется лишь немного холодным и очень гладким, будто специально отполированным. А ведь природные камни очень шершавые — я знаю, потому что мальчишкой бегал к кузнецу, наблюдал, как он обрабатывает самоцветы для инкрустации рукоятей мечей и кинжалов или ножен для них, неизменно бурча что-то про оскорбление стали… Мысли, до сих пор бесконтрольно текущие в моей голове, неожиданно застывают. И сам я застываю, уставившись на иссохший скелет, прикованный к абсолютно чёрной скале. Настолько чёрной, что посреди светящихся кристаллов она выглядит, как дыра в пространстве. Мне даже хочется подойти и проверить, не пройдёт ли насквозь рука. Но этот скелет, заросший пшенично-серыми волосами и обтянутый сухой и тонкой, как бумага, кожей, немного пугает. Наверное, лучше не искушать судьбу… но сегодня всё очень странно. И я всё-таки подхожу. И едва не обоссываюсь, когда чёртов скелет открывает глаза!