with myriad stars of love

— Первым запускают кота! Хёнджин и Сынмин переглядываются. Немой диалог длится пару секунд, после чего они синхронно оборачиваются к Феликсу и выдают в один голос: — Заходи! Феликс переводит удивлённый взгляд с одного на другого и недоверчиво щурится. — Я думал, вы будете спорить, называя друг друга котиками или типа того?.. Хёнджин мотает головой, поудобнее перехватывая коробку с какими-то мелкими вещами из декора и посуды, которые он не хочет, чтобы волочили потом грузчики. Кружки опасно звякают, но Хёнджин предпочитает игнорировать их. — Ну нет, Сынмин определённо больше на щеночка похож. — А ты? — Феликс вопросительно выгибает бровь. — А Хёнджин на хорька, — вместо него отвечает Сынмин и легонько хлопает Феликса по лбу папкой с документами на квартиру. — Чанбин на гопника. Короче, из нас всех больше всего на кота похож ты, заходи давай. Феликс бурчит что-то себе под нос, когда Сынмин буквально заталкивает его внутрь и сам заходит следом. Они оказываются в маленьком коридоре. Слева дверь в ванную, и арка в большую комнату, через которую видна приоткрытая дверь на кухню. «Кот» скидывает обувь и с восторгом бегает из комнаты в комнату, утягивая Чанбина за собой. Квартира выглядит совсем новой: предыдущая хозяйка порадовала новостью, что ремонт совсем свежий (хотя Сынмин выражает некоторое недовольство по поводу оформления главной комнаты). Основная комната поделена на две части достаточно высоким подиумом (Хёнджин влюблёно смотрит на ступеньки, которые можно использовать и чтобы посидеть, и чтобы что-то поставить), на котором самым бессовестным образом валяется голый матрас с не менее голыми подушками. В сам подиум встроены ящики, и не религиозный Сынмин благодарит всех богов. Под потолком обнаруживается карниз, и Сынмин, заметив его, тыкает Хёнджина в рёбра. — Мы можем повесить там штору, — негромко произносит он Хвану на ухо, — а на подиуме в свободном углу поставить кресло-качалку, которое нашли у бабушки, и лампу. — Хочешь свой уголок для чтения? — Улыбается Хван. Сынмин кивает, а Хёнджин отставляет коробку на одну из ступенек, чтобы освободить наконец руки и протянуть их к Сынмину, заключая в объятья и прижимаясь к нему со спины. — Тогда не удобнее было бы устроить его не на подиуме, а возле? Чтобы там же поставить полки? — Не-а, — Сынмин откидывает голову Хёнджину на плечо, немного хмурясь. — Когда мы смотрели квартиру, особо не было времени дать фантазии разгуляться, но теперь… Ты обычно работаешь, лёжа на кровати, так что я хочу быть рядом. — Мм, лежать и держаться за ноги, да? — Хёнджин хихикает, за что легонько получает папкой по лбу. — Но ведь даже будучи внизу, ты всё ещё будешь рядом со мной? — Я не хочу внизу, я хочу там, перестань выгонять меня с примеченного места! Хёнджин смеётся, целуя Сынмина в щёку и негласно соглашаясь с ним. — Ваа, ну как же здорово. А вам нормально в однокомнатной? — Феликс появляется из кухни, радостно щебеча, но когда он смотрит на обнимающуюся парочку, корчит рожу. — О, боже, вы можете не быть такими ванильными хоть иногда? Не все здесь с парочками! Чанбин давится воздухом и возмущённо смотрит на их с Феликсом руки с переплетёнными пальцами. — Позволь спросить, это у кого в этой комнате нет парочки? — Тянет он, пока Хёнджин хохочет Сынмину в плечо. Феликс смотрит на Чанбина, который, к слову, его парень, потом на их руки, потом снова на Чанбина, сталкиваясь с ним взглядами. — Не знаю, — спустя минуту выдаёт он, пожимая плечами. — Они просто такие милые, что аж тошно. — Как будто сами не такие, — поддразнивает Сынмин, накрывая своими ладонями руки Хёнджина на своей талии. — В этом и проблема, любовь моя, — Хёнджин прижимается щекой к щеке Сынмина и улыбается. — Они не могут быть такими же милыми и влюблёнными, как мы, вот и бесятся. Феликс начинает возмущаться, и они шутливо перебраниваются ещё какое-то время, перебираясь на почти пустую кухню (зато там есть балкон). Уходят Чанбин с Феликсом почти в одиннадцать вечера. Они обещают прийти помочь разобрать мебель, которую привезут завтра, и принести тортик. Последнее Сынмин записывает в заметки на телефоне, потому что переезд переездом, а сладкое это святое. Сынмин запирает дверь на ключ и заходит в комнату. Хёнджин сидит на крае подиума и с нежностью смотрит на маленький ночник — единственный пока что источник света кроме люстры. — Наша квартира. Сынмин подходит ближе и сам не понимает, как на губах расцветает абсолютно незаконно счастливая улыбка. Он протягивает руку, и Хёнджин тут же берёт её, переплетая пальцы и поднося к губам, чтобы поцеловать. — Наша, — Сынмину кажется, что Хёнджин сам начинает светиться. — Наша, наша, наша, — Хёнджин притягивает Сынмина к себе и обнимает так, что у Кима спирает дыхание. — Сынмини, наша квартира, наш дом! С ума сойти, я не могу в это поверить… — Рядом с тобой буквально документы, подтверждающие это. У нас с тобой официально есть квартира, за жизнь в которой придётся платить налоги. — Зато не кредит или ипотека какая-нибудь, — Хёнджин пожимает плечами и забирается на подиум полностью. Сынмин обвивает руками его шею и целует в щёку. Буквально вчера они подписали последние бумаги у нотариуса и забрали все комплекты ключей у бывшей хозяйки. Теперь это действительно их дом. На покупку которого ушла куча нервов и денег. Чуть ли не каждый родственник почувствовал острую необходимость помочь с накоплениями, когда узнали, что родители с обеих сторон вложили огромные суммы. Деньги же, заработанные самими парнями, тратить на покупку квартиру запретили и сказали, чтобы те лучше купили на них новую мебель или сделали ремонт, если нужно. Сынмин рыдал как никогда, кажется. Он был так счастлив и благодарен им всем. До сих пор. — Теперь у нас действительно есть место, которое мы можем назвать домом, — Сынмин улыбается, чувствуя, как Хёнджин тянет его наверх, на их импровизированную кровать. — Как же хорошо. Хёнджин заваливается спиной на матрас и позволяет Сынмину разлечься на нём. Сынмин берёт его руку и указательным пальцем начинает выводить линии на ладони, задумываясь о своём. Дом. Место, куда ты можешь прийти, зная, что тебе всегда будут рады. где ты чувствуешь себя лучше, даже если всего минуту назад всё было донельзя ужасно. Дом. Что-то тёплое, родное, безопасное. Сынмин тихо произносит: — Мой дом будет там, где есть ты. Хёнджин лишь крепче обнимает его, а в голосе слышится улыбка. — Тогда мы дома.