***
— Саша? Саш… — Аня заглянула в дверь номера. В Олимпийской деревне они жили вместе, Ками — отдельно. Девушка лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и на появление Щербаковой никак не отреагировала. — Саша… — Девушка подошла ближе и села на кровать, положив руку на лопатку. Девушка мгновенно дёрнула плечом и скинула ладонь Ани. — Ты мировой рекорд побила и свой личный тоже… Ты же так долго шла именно к пяти четверным, — тихо начала девушка. Она чувствовала себя виноватой, и в голову уже начали закрадываться мысли: "Саша и Камила достойны этого золота больше. И меня теперь возненавидят. И они, и вся Россия…" — Да вот именно! — Александра подскочила, глядя злым взглядом в глаза подруге и этим заставив её вздрогнуть. Глаза девушки были красными от слез, да и в целом она была не в самом лучшем виде. — Пять четверных, мировой рекорд! И всё равно второе место! Ненавижу… Рыжеволосая девушка вновь уткнулась в подушку, её плечи мелко задрожали. Аня хотела что-то сказать, но передумала, встала и тихо вышла за дверь номера. На душе скребли кошки. До вечера Щербакова избегала их комнаты. Избегала Сашу. Звонки и поздравления не радовали. Лишь от одного человека ей нужно было поздравление — Александра Трусова, Русская Ракета, Злой Рок, Королева квадов… Как же Ане хотелось, чтобы её поздравила именно она. Но, видимо, та не только не признаёт её победу, но и возненавидит на всю жизнь. И только под ночь, уже когда нужно было ложиться спать, она потихоньку заглянула внутрь. Саша лежала спиной к двери, закутавшись в одеяло и свернувшись калачиком. Кажется, спала. Аня потихоньку зашла внутрь. Бесшумно, как она умела, фигуристка разделась и легла на свою сторону кровати. Было очень тяжело; золотая медаль, к которой она, как и подруги, шла всю жизнь, висела мёртвым грузом. Протянув руку, Аня осторожно погладила рыжие волосы. Саша не заметила, да оно и к лучшему. — Ты тоже достойна золота. И Камила. И Майя с Лизой, и Даша с Алёной… Я очень болела за тебя. Ты молодец, правда, Саш. У тебя есть более дорогое, чем золото — больше десятка рекордов и любовь фанатов. Все болели за тебя, ты видела? Даже Ками не так поддерживали, хотя над ней суды велись по ночам. Тебя запомнят как чемпионку. Как было с Женей или Юлей… Аня говорила очень тихо. Сама не знала кому, Саша же спит. На глаза навернулись слезы, и она была вынуждена замолчать и отвернуться к двери. Саша не спала.***
До следующего вечера фигуристки не контактировали. На общей тренировке Саша даже на лёд выходить не хотела. Лишь один раз девушки встретились взглядами. В свободное время Аня ушла поговорить к Камиле, надеясь, что не выгонит, не возненавидит. С ней таких проблем не было. Девочка не обижалась, они поговорили, Камила ещё раз поплакала на плече Ани. — У тебя золото в командном, слышишь? Ты десять баллов команде принесла. Больше, чем смогли остальные, ты умница! Ты уникальна, Ками. Целое четвёртое место, хотя после бессонной и нервной ночи не все смогли бы даже на коньки встать. А ты ещё и обошла всех, кроме нас и Каори. Тебе всего пятнадцать, такое взрослые-то выдержать не в силах. Ты тоже чемпионка, Ками… Камила всхлипывала и кивала. И смогла заговорить только спустя несколько минут. — Ань, ты… Ты тоже такая прекрасная… Я, когда на твою программу смотрела, я просто… Не знаю, ты настолько… — Девочка не могла подобрать нужных слов и все ещё всхлипывала. — Ты заслужила эту медаль…***
— Рыжик? — В комнату заглянула Женя, предварительно постучавшись. Саша подняла на неё голову. Сегодня она выглядела намного лучше, чем вчера. — Можно к тебе? Дождавшись положительного ответа, Женя присела рядом. — У меня ведь тоже была серебряная… — после недолгого молчания начала она. — Я была лидером всего цикла, мечтала об этой победе, так долго к ней шла… И меня совсем на чуточку обошла Алина. Я даже и не думала, что так будет, в произвольной ведь у нас было ровно… Впервые в истории. Саша кивнула. Она помнила ту Олимпиаду, хоть ей и было тогда тринадцать лет. Помнила, как удивилась, когда золото взяла Загитова, и как тогда злилась. Женя была её кумиром — ведь именно из-за неё, чтобы тренироваться с ней рядом, Саша и перешла к тренеру, подарившей ей мировую известность. И маленькая Саша не могла понять, почему вдруг золото берёт Загитова. А потом, став постарше, не могла понять, почему Алину травят спустя год, два, три... Ей не простили победу. — Мне очень больно было. Я даже на награждение выходить не хотела, было желание уйти из спорта. Очень злилась на Алину. Мы были подругами, — Медведева грустно усмехнулась, смотря на одеяло, — но потом так и не смогли восстановить хорошие отношения… И с Этери Георгиевной все налаживаться начало только год назад. Я тогда чувствовала, что потеряла все, что не хочу больше жить. Еле нашла в себе силы поздравить Алину… Саше почему-то стало стыдно. Она-то Аню не поздравила. — Так вот, я это к чему… — спустя пару минут молчания произнесла Женя. — Я не хочу, чтобы с тобой было то же самое. Ты же мне как сестрёнка младшая, Сашуль… Женя притянула её к себе и обняла. Трусова не сопротивлялась, слабо прильнув к ней. — Я понимаю, что очень обидно, но не повторяй моих ошибок. Ваша с Аней дружба не должна разрушиться из-за этого. Вы и Камила — сильнейшие в мире, другие вам даже не ровня. Ты побила мировой рекорд, ты же этого добивалась, правда? Саша кивнула и уткнулась ей в плечо. — Ты вся на нервах, давно не видела собак, родителей, одна здесь. Журналисты сейчас тебя из-под земли достанут. А ты в номере с Аней живёшь, на одном катке тренируешься… Будет ещё тяжелее, если вы будете в ссоре. Женя села на корточки перед кроватью и взяла Сашины руки в свои, встретившись с ней взглядом. Кажется, та снова начинала плакать. — Вас троих сильно подкосила эта Олимпиада. Все хотят вас сломать, комитету ваши слезы только в радость. Но вы должны показать, что вы сильные. Что ты, Саша, сильная! — Женя потрясла её руки. — Что тебя не так просто сломать. Что ты сильнее меня, Саш, и сможешь жить дальше. Ведь сможешь? Впервые за её монолог Трусова кивнула. И тихо ответила: — Смогу. Женя вновь села рядом с ней, и девушки обнялись. — Аня тоже не может радоваться. Считает, что не заслужила эту победу. Но не она ставила себе баллы, не она проводила суд ночью и мешала Камиле прыгать, — про Сашины ошибки Женя решила умолчать, ей и так плохо. — И поверь мне, она очень хотела бы, чтобы эта медаль досталась тебе и Ками одновременно. Но так, к сожалению, нельзя.. — Если бы первыми были мы с Камилой, а Аня нет, я бы… Я бы тоже не смогла радоваться… — прошептала Саша. Было и правда очень больно, но она успела остыть и уже не могла злиться на Аню. В конце концов, победителей не судят.***
Аню никто успокаивать не собирался. Все старались вести себя как обычно, но скрывать своё возмущение у них получалось плохо. В интернет Аня заходить не решалась. Прошло уже два дня после роковой произвольной. Аня не могла найти слов, чтобы начать разговор, а Саша будто бы не решалась. Избегали друг друга. К Саше приходили поддерживать все, кто был в Пекине из русских, Щербакову искренне поздравили лишь несколько человек — Настя с Александром, Женя Семененко, Ками, тренерский состав, и… Женя Медведева. От которой Аня совсем этого не ожидала. И по телефону, конечно: семья, Алина, Даша, Аделия, Майя, даже Диана... Но все же не чувствовала она поддержки, будто бы это всё было так, для приличия. И вот через пару дней нужно было уезжать. В один из последних разов девочки ложились спать в Олимпийской деревне. Аня с сожалением посмотрела на подругу, возможно, уже бывшую, которая раздевалась, готовясь ко сну. Все, что было между ними несколько лет, сейчас рушилось, и это было намного хуже всего, что с ней произошло за эти пару дней, всех косых взглядов, которые она чувствовала на себе. В носу защипало, а на глаза навернулись слезы, и девушка отвернулась в сторону, делая вид, что ищет что-то в прикроватной тумбочке. И всё же её тихий всхлип не остался незамеченным. — Ань… — Щербакова вздрогнула, не ожидая уже услышать своё имя из её уст. — Аня… Сев на кровать, Саша подвинулась к подруге. Она не могла понять, что вдруг произошло. Аня так редко плакала… Всегда была собранной, интеллигентной, всё держала в себе и всем с достоинством отвечала, не давая себя задеть. Аня вжала голову в плечи. И помотала головой, сама не зная, что она хотела этим сказать. Все просто было насколько плохо, что больше двух дней Аня держаться была не в состоянии. Ей не простят победу, никто не простит… — Анют… — Сашины руки легли на хрупкие плечи девушки. Трусова и сама мялась, не зная, что сказать и как начать разговор. Осадок остался, но умом-то Саша понимала, что… — Ты не виновата, Анют… Саша осторожно сзади обвила руками талию девушки и ткнулась ей в плечо. От этого жеста и такой, казалось бы, обычной фразы Щербакова и вовсе разревелась, зажимая глаза рукавом кофты. Александра растерялась. Она не умела успокаивать людей, обычно этим занималась именно Аня. Она добрее, к ней все тянутся, ей с этим проще. А Саша… другая. — Прости меня, я не знала, что все так будет… Из бессвязной речи всхлипывающей подруги Саша смогла разобрать только эти слова. — Ты чего, за что простить? — искренне удивилась Саша, а после легко развернула её и уложила себе на плечо. Аня прижалась, всхлипывая и всё ещё зажимая глаза предплечьем. — Ты не виновата, просто… — Саша вздохнула, поглаживая подругу по руке. — Я так долго шла к этому… И ты тоже, и я не могу на тебя за это обижаться! Ты прекрасна, Ань, ты… Твоё катание такое изящное, утончённое, как и ты сама… Мне такого никогда не достичь… Я знаю, за что тебе поставили баллы, и я согласна с этим, просто и ты меня пойми… Аня вытерла слезы рукавом и взглянула на нее, стараясь успокоиться и не задохнуться от нахлынувших в момент эмоций. — Пять четверных, Саш, какая же ты умница… — Аня уже самостоятельно её обняла, практически садясь к ней на колени. — Меня затравят, как Алину, только уже твои фанаты, а не Женины… Мне не простят победу, — тихо сказала она, понимая, как плохо это сейчас звучит. Все же пострадавшая здесь Трусова, и Аня должна её поддерживать, а не наоборот. — Если они хоть слово плохое в твою сторону скажут, — Саша подняла её голову за подбородок, заставляя заплаканную девушку взглянуть на себя, — то никакие они мне не фанаты. Либо они любят нас двоих, либо никого. Аня кивнула, не найдя других слов. Хотя раньше всегда находила. Спать они легли, обнявшись. Саша не могла её отпустить, пока не успокоится. А задышала ровно Аня, лишь когда уснула.***
— Ты заслужила золото, Анна Щербакова, — серьёзно сказала Саша, подъехав к ней на тренировке перед показательными. — Нам скоро уезжать, и я хочу, чтобы ты услышала это от меня здесь. Это правда твоя медаль.