Его второе «Я»

Мозг сдавливает какая-то медленная музыка, которая непонятно откуда звучит. Она, словно нефть, обволакивает всё, чего касается. Глаза ни то теряют способность фокусироваться, ни то наоборот видят слишком чётко, уподобляясь глазам орла. Голова кружится от подобного. Вдруг Се Лянь просыпается, вскакивая в кровати так, словно в ней взорвалась бомба. Холодный пот стекает по всему телу, а самого его бьёт дрожь. Се Ляню редко снились кошмары, но последнее время он словно... ничего не может контролировать, даже свой сон. Окно было открыто на проветривание, а с улицы было приглушённо слышно кричащих под музыку людей. Должно быть, у кого-то из соседей тусовка, и они тоже решили открыть окно. Се Лянь вымученно потёр лоб и сжался. Близится октябрь. Хуа Чэн уже захаживал несколько раз к Се Ляню в гости, и сегодня был очередной из них, когда он придет к нему. В отличие от прочих вечеров, этим они вместе приготовят ужин. Сегодня Се Лянь не выспался от слова совсем, поэтому сейчас, возвращаясь с магазина, пьет уже третий энергетик. Он купил большую часть продуктов, а оставшиеся Хуа Чэн пообещал купить сам. Скоро он придет к нему, поэтому Се Лянь решил не задерживаться на улице и поторопился домой. У подъезда, когда он начал подносить ключи к домофону, его издалека окликнул звонкий юношеский голос: – Лянь-гэ! «Ах...» Се Лянь растерянно обернулся на оклик, и перед ним предстал уже подбежавший Хуа Чэн, который запыхался и тепло смотрел на него. Можно даже сказать, с обожанием. Се Лянь обычно любил откладывать очевидное в долгий ящик и не размышлять над ним, но чувства все равно зарождались максимально приятные от такого взгляда. Улыбка Сань Лана была теплой и нежной, а взгляд всегда источал что-то большее, чем просто любование. Это были глубокие чувства его обладателя, о которых Се Лянь отчаянно не хотел думать. Хуа Чэн, не раздумывая, забрал у Се Ляня тяжёлый пакет. – Сань Лан... – Се Лянь мяукнул его имя в ответ, не в силах притупить взгляд. От глаз Хуа Чэна НЕВОЗМОЖНО оторваться. И Хуа Чэн это замечает, улыбаясь ещё шире и счастливее. Эти моменты друг с другом стоили для них очень много и были ценны не по весу золота. Се Ляню всегда было тяжело. Всегда было очень тяжело. Но с Хуа Чэном он так просто и легко забывал об этом, и жизнь становилась такой... с действительно доступным счастьем. Се Лянь открыл подъездную дверь и они с Хуа Чэном направились в лифт. Се Лянь нажал на кнопку с числом 25 и повернулся к Хуа Чэну, неловко, но совершенно искренне улыбаясь. Хуа Чэн, кажется, не переставал улыбаться и смотреть на Се Ляня ни на миг, поэтому второй сейчас снова видел совершенно обескураживающую улыбку младшего. Это было... До одури красиво и приятно. Так, что ноги подкашивались. Так, что лицо тяжелело из-за хлынувшей к нему крови. Так, что все мысли разлетались. Се Лянь не мог отрицать, что отчаянно влюблен и потому по-особенному уязвим. К слову, последнее время Се Лянь стал отмечать про себя, что, чем чаще они видятся с Сань Ланом, тем реже и тише стал говорить внутренний голос в его голове. И, наконец-то, он может чувствовать себя легче. Лифт открылся, но они ещё пару секунд не могли оторвать друг от друга свои взгляды, пока Хуа Чэн не проявил инициативу и мягко не подтолкнул Се Ляня к выходу. – Ах, да... – Се Лянь вышел первым и обернулся к Хуа Чэну, а тот, в свою очередь, уже стоял впритык к нему. Лифт закрылся. Они снова сцепились глазами, не в силах шевелиться. В такие моменты сознание Се Ляня уплывает куда-то не туда, и он не может контролировать себя. Нет, это не что-то неприличное. Это ощущается так, словно наконец он может расслабиться и не сдерживаться, и все его психические проблемы с жадностью берут над ним верх, погружая его в аквариум с маслом, где прекращается любое функционирование чего-либо. Это описание Се Лянь считал самым подходящим, потому что масло так же прозрачно как и вода, но как будет чувствовать себя рыба, погруженная в масло? Именно так себя и чувствовал Се Лянь время от времени, стараясь контролировать себя и держать в руках. Но рядом с Хуа Чэном он слабел и не мог продолжать властвовать над своим состоянием, поэтому каждый раз он просто смотрел ему в глаза, надеясь, что его взгляд не очевидно обречённый, и отчаянно ждал, когда сам снова сможет контролировать свою голову и свое тело. К счастью, Хуа Чэн никогда не задавал вопросов и был идеальным, как и сейчас: Хуа Чэн подошёл к двери Се Ляня, ввел код, которым с ним поделился жилец квартиры в один из прошлых разов, и помог Се Ляню войти и разуться. Сам он тоже снял обувь и прошел в кухню, чтобы оставить там пакеты с продуктами. Се Лянь краем сознания слышал, что все это время Хуа Чэн не прекращал с ним разговаривать, всё рассказывал и рассказывал что-то, не ожидая таких же длинных реплик в ответ. Се Лянь только иногда кивал или покачивал головой. Благодарность расцветала в его сердце за всё этому человеку. Так же, как Хуа Чэн позволял Се Ляню выпасть из реальности, он вырывал его в их момент, и через некоторое время Се Лянь уже не помнил ничего, кроме того, что происходит в данное время. Хуа Чэн умело помогал Се Ляню забыть о всех проблемах и наслаждаться всем, что он ему даёт, сам не подозревая об этом. Если бы Хуа Чэн только знал, каким ценным человеком он стал для Се Ляня, то у него больше никогда бы не возникало сомнений. Тем временем Хуа Чэн купался в океане из своих неуверенностей. Долгие взгляды Се Ляня вкупе с молчанием нагоняли на Хуа Чэна больше страху, потому что он не знал, о чем в эти моменты думает Се Лянь. Хуа Чэн откладывает свои ощущения на потом и действует так, как считает нужным. Они приготовили вместе еду. Это был самый приятный вечер. Каждый момент, проведенный с Хуа Чэном, был самым приятным из всего, что за свою жизнь испытал Се Лянь. Все раздражители не то что сместились на второй план – они вообще исчезли. Пока Хуа Чэн здесь. Хуа Чэн боялся спросить, но ему не давала покоя рассеянность Се Ляня, словно того что-то гнетёт. Они вместе кушали, и Хуа Чэн периодически разбавлял прием вкусной пищи своими тихими рассказами, чтобы поддерживать теплую атмосферу. Когда Се Лянь расслаблялся, ему самому становилось спокойнее. К одиннадцати часам вечера Се Лянь посмотрел на часы и тихо охнул. – Ох Сань Лан, уже поздно, я провожу тебя, хорошо? Хуа Чэн, немного грустно поиграв палочками, на самом деле не хотел уходить. – Гэгэ, ты правильно говоришь, уже поздно. Можно я останусь у тебя? – Ах... – Се Лянь призадумался, не особо торопясь отказывать. Хуа Чэн, поймав эту нить, встал из-за стола и подошёл ближе, вплотную, и обнял Се Ляня, уткнувшись в шею. – Ну пожалуйста... – Хорошо, хорошо, – Се Лянь похлопал его по спине и прикрыл глаза, легко соглашаясь. «Хорошо». Се Лянь не видел одновременно и радостного и обеспокоенного взгляда Хуа Чэна. А Хуа Чэн не хотел бросать дело на полпути.