Сын шамана

— Господин НоНо! — ЛеЛе спрыгивает со ступенек дома следом за молодым господином. Шаман держит в руках сделанный мастером Хо бубен, через его плечо висит лекарская сумка, сам он скрыт от мира под плащом с вышитым племенным знаменем на спине. — Почему ты не спишь? — теряется старший омега, — А куда Вы идете в полночь? — У меня есть дело, — НоНо поправляет капюшон и идёт за ворота, кивает Минхёну, — Какое? — служка выбегает следом, звонко крича на всю улицу, — Завтра должен идти дождь! — слышит в ответ ЛеЛе. И понимает только следующим утром, когда с первыми лучами солнца город заполняется красиво одетыми людьми, которые недовольно бурчат: — Сын Гроз женится, — И снова ливни! — Вот именно! Интересно будет поглядеть на его промокшего до нитки омегу, когда тот придёт на порог Дворца! Служка срывается с места и бежит в усадьбу. … НоНо рассматривает расшитые золотом свадебные одежды. Мастер Бин гордо вскидывает подбородок: — Сам делал, а! Ты до такого ещё не выучился, — мужчина встряхивает рубаху, и по комнате раздаётся металлический перезвон от пришитых к подолу и рукавам тончайших железных колечек, — Мой внук ЧонИн выковал их: специально приехал из Мок-Байдоши, чтобы увидеть вашу свадьбу, Молодой жених проводит пальцами по узорам и благодарно смотрит на старшего омегу. В поиске нужных слов, он не замечает, как руки начинает мелко потряхивать, а нос тянет скопившаяся влага. — Ну чего, чего? — мастер Бин смеётся и откладывает вещи на стол, обнимает парня, по-отечески прижимает к груди, гладит по волосам и плечам, — Ты рад или нет, я не понимаю уже?! — Конечно рад! Я так Вам благодарен, — НоНо и сам обнимает мужчину, Ему кажется, что этот человек заменил родного аппу. Что мастер Хо стал ему если не вторым отцом, то точно добрым дедушкой, забота и внимание которого согревали в стужу. Что мальчишка ЛеЛе воплотился ему младшим братом, которого парень не мог иметь. Он обрёл в Мок-Акондоши новую семью. И сейчас сам стоял на пороге того, чтобы создать свою собственную. Вместе с Джемином. — Господин НоНо, — в комнату вбегает раскрасневшийся ЛеЛе, — Господин НоНо, Вам пора собираться: на улицы уже вышли люди, и там дождь! — А ещё Ваш путь устилают цветами, чтобы Вы не замочили ног, — за его спиной возникает фигура растерянного Минхёна, — Я никогда ещё такого не видел, — Брысь! Всё, все кыш! — мастер Бин со смехом вскидывает руками и закрывает дверь в комнату жениха, осматривает того, — Пора одевать тебя! … Джемин поджимает губы, рассматривая своё смутное отражение в зеркале. За его спиной стоит советник Иль, в почтительном поклоне держит праздничную диадему, украшенную яркими лентами. Великий Вождь оправляет синюю рубаху, перетягивает пояс на штанах, вышитых золотом, поправляет пятки на кожаных туфлях и дует губы отражению: — Так непривычно видеть себя в такой одежде, — Это только на день Вашей свадьбы, — кивает Тэиль, — Подумать только! — парень кривляется перед зеркалом, не до конца уверенный: изображает в отражении старшего брата или господина Джеюна, нервно смеётся и оборачивается к старшему, — Мне страшно, — Почему? — мужчина приподнимает брови, разглядывая Джемина, — Как это — 'почему'? Потому что дальше будет ещё жизнь, и ещё испытания, и радости. Я буду целовать НоНо при стольких людях, — А то до этого все думали, что вы в палатках стрелы точите! — смеётся мастер Хо, медленно проходя в комнату, опираясь на крепкую палку, — Весь город знает вас двоих в лицо, да и соседи явно в восторге от мальчишки НоНо: не доглядел бы, и упустил! — Мастер Хо, а ты всё тот же прохвост! — смеётся Великий Вождь, выдыхает и оправляет на себе рубаху уже в который раз, — Я не слышу горна… Когда он уже выйдет? — Он мог и задержаться из-за дождя. Не хотите пойти навстречу? — Тэиль бросает взгляд за окно, — Это будет честно: если Вы встретите его хотя бы на половине пути, чтобы поддержать за руку и накинуть на голову капюшон плаща, — Так чего ты стоишь? — смеётся Ёнхо, видя, как парень раздумывает, — Вперёд! И Джемин срывается с места. По традиции, молодой омега должен обойти 'родные места' города, будто прощаясь с ними, а потом прийти к дому своего альфы и получить от него новое имя перед тем, как перешагнуть порог. Не то, чтобы все четко следовали этому правилу, но так молодые люди заявляли о своих отношениях: прилюдно, на массовых гульбищах, при звуке горна и песнях друзей. … С неба льёт, как из ведра. НоНо неуверенно шагает по свежесорванным цветам, широко раскрытыми глазами разглядывая толпу, порывы которой сдерживают дворцовые стражники во главе с мастером Куном. Мужчина едва ли не пробивает омеге дорогу во Дворец, когда толпа вдруг расступается сама собой, и Джемин замирает перед ним. Страж с низким поклоном отходит в сторону. Тогда же Великий Вождь подходит к своему жениху, и одним резким движением снимает свой плащ, накидывает тот на НоНо, надевает капюшон, пряча от дождя. Он берёт растерявшегося омегу за руку и ведёт за собой. Шаги альфы уверенные, перед ним люди расходятся в почтительном уважении и даже страхе, позволяя себе прежнее любопытство в меньших размерах. Так молодые и доходят до Дворца, под сводами которого советник Иль, с трудом перекрикивая толпу, рассказывает о жизни и заслугах Великого Вождя и его Жениха, которые с этого дня заключают семейный союз. Тэиль говорит от чистого сердца, как и некоторые прочие люди, толкая друг друга локтями, чтобы рассказать соседу про наряды НоНо, или про то, как мальчишкой Мин-и часто пропадал у рыбаков, предпочитая бездельничать. Инк из-под капюшона наблюдает за тем, как Джемин нервно дёргает бровями, оглядывая свой народ, своих гостей, как слушает каждое слово советника Иля с пляшущей туда-сюда улыбкой. И омега аккуратно сжимает его пальцы своими, желая так придать сил. Альфа ощущает это касание, легонько кивает и шире улыбается с шумным выдохом. Капли теплого дождя бегут с носа на губы, за уши под ворот рубахи, но Джемин уверенно стоит. И лишь когда Тэиль спрашивает его о новом имени для супруга — оживает. Великий Вождь оборачивается к своему Жениху, скидывает его капюшон и усмехается: — Дже-Но, — Великий Вождь выбрал имя, и должен объявить его, — подначивает советник Иль, — Джено! — громче говорит парень, — Как-как? — кричат из толпы, не потому, что не слышат, а чтобы весь мир знал, — Джено! — Джемин сгибается пополам, а когда выпрямляется, то почти перекрикивает прокатившийся по небу гром, — Джено!!! Ливень припускает сильнее, и альфа, порывисто обняв омегу за талию, накрывает губы того поцелуем: мокрым, неаккуратным, впервые таким открытым: когда не только между ними двумя. Под радостные крики из дворовых кухонь слуги выносят угощения, а молодые наоборот — забегают вовнутрь. Джемин уверенно тянет Джено в свои покои. Дверь захлопывается. Альфа падает перед омегой на колени, тянет ремешки на его обуви. НоНо со смехом скидывает праздничные туфли, опираясь ладонями на плечи младшего, и падает на его спину, когда ноги оказываются в воздухе. Джемин приносит его из основной комнаты покоев в спальню и роняет Инка на их постель. Он долго рассматривает своего супруга, сегодня особенно красивого, а ещё жутко мокрого, и дрожащего от неприятного холода. — Ох, Джено-я, думаю, что нам так и так надо раздеться, — Джемин поднимается на ноги и хватается за тесемки на рукавах, когда Джено перехватывает его запястья, Под непонимающий взгляд младшего, омега сам ловко справляется со всеми узелками. Слой за слоем, он упускает момент, когда полностью обнажает супруга. Видит старые шрамы, узнаёт новые царапины. Он скользит пальцами по смуглой коже от груди к животу альфы, по его ногам и обратно вверх. Омеге предвкушающе сладко, и он вскидывает голову: — Ты хочешь нашего ребенка? И это тот самый момент, когда не шаман видит грядущее, а когда альфа в глазах супруга видит отражение их будущего чада. Когда Джемин опускается коленями в меха на полу, чтобы самому раздеть Джено. Когда он, не справляясь с поясом, просто рвёт тот под вскрик и короткий смех. Когда целует запястья и теперь также, как омега минуту назад, смотрит снизу-вверх, и кивает: — Я вижу, что у него будут твои чарующие глаза, И Джено вдруг теряется от этих слов. А потом снова, когда Джемин обнимает его, опрокидывая спиной на покрывало. В считанные мгновения альфа становится как-то 'между' и 'вокруг'. Когда его губы пленят собственную нижнюю, когда его ладони сжимают на шумном выдохе рёбра, когда его ноги проваливаются в матрасе меж бёдер. Джемин тонет в хладе озера Джено, и обнимает омегу ещё крепче — подобно тому, как городской плющ обнимает шпили зданий — раз за разом осознавая, как глубоко погружается, и как шире становится городской проулок, играя смешением их ароматом. Альфа сходит с ума от терпкости жимолости и звонких переливов голоса своего супруга, когда разливается тёплым летним дождем по цветочному полю, сбивая золотую пыльцу с тычинок на пестики. /// Джено с трудом садится на кровати. Он трёт глаза, опускает стопы в меха и с кряхтеньем поднимается на ноги. Прогибается в пояснице и сразу замечает короткую записку на столе. Недовольно цокает, но хватает ту и читает короткое послание от супруга:

''' Выясняю, что было вчера в торговом квартале. Люблю тебя'''

Омега довольно щурится — никогда не привыкнет просыпаться один. Потому что все эти шесть лет они с Джемином редко просыпаются порознь. И он опускает ладонь на круглый живот, предчувствуя в этот раз альфочку, идёт в основную комнату покоев. Расположившись в углу, ЛеЛе читает по слогам выданную советником Илем книгу, не сразу замечает своего господина. Но когда тот обращает на себя внимание, то подскакивает: — Доброго утра! Что Вам принести? — Я не особо голодный. Пусть лучше на обед будет мясо. И да, попроси лошадь: я хочу сегодня прогуляться в лесу, — Джено сворачивает в сторону полок, откуда берёт свою выходную одежду, — Господин Джено, может, дождетесь Великого Вождя? — неуверенно тянет служка, подходя к двери, — Уверен, что он догонит меня. А, пусть сразу возьмёт ДжеДжуна: давно просился. … Танцовщица утопает в сугробах, идя размеренным шагом, позволяя Джено вдыхать лесной воздух. Он видит, как навстречу выбегает дух волка — прежний вожак — привязался к шаману. — Джун-и уже пять лет: 'взрослый омежка'! — смеётся Инк, прикрывая глаза, — На днях подрался со внуком тётушки Су и потерял зуб. Ох он и плакал, ууу! Волк бежит лёгкой трусцой перед лошадью и бодро машет хвостом, так что омега продолжает рассказывать: — Мастер Хо очень уж просил назвать второго ребенка ДжеХо. И кто я такой, чтобы не исполнить его воли? Все данные им имена — чудесны… Думаю, что в этот раз будет альфа. Скажи мне, а? Дух замедляет шаг и оборачивается на шамана, видимо собираясь дать знак, но, услышав детский взвизг, сбегает с тропы и растворяется в пространстве метелью. Джено коротко смеётся и сворачивает на поляну, где сразу замечает звонко смеющегося Джемина: до морщинок у глаз. Альфа машет рукой в сторону, так что его супруг поворачивает голову и видит утонувшего по пояс в снегу Джеджуна. Мальчишка дергает отцову шапку за хвост и просит: — Отец! Ну помоги мне! — Вылезай сам! — отмахивается мужчина; но всё же спешивается с Сильного под негласным приказом Джено — одними лишь приподнятыми бровями, Он обнимает ребенка за пояс и вытягивает из сугроба, отряхивает, как может, и оборачивается к омеге: — Как ты? — Спокойно, и потому очень хорошо. Вы оба рядом, — Джено опирается руками на круп Танцовщицы, немного меняя позу, Не каждый на шестом месяце согласится кататься верхом, но шаман страстно хочет как можно чаще взаимодействовать с лошадьми, и видит в этом предсказание о характере второго ребёнка, который получит имя, созвучное с именем великого мастера Ёнхо. — Ладно, лисёнок, поехали обратно, а то заморозим аппу с твоим братиком, — Джемин закидывает сынишку перед седлом, становится в стремя, но вдруг оборачивается на раздающийся из глубин леса лай, — Садись, всё в порядке, — успокаивает супруга шаман, различая в метели псов-оборотней, пляшущих вокруг духа ДжеХана, — Джемини, — М? — альфа устраивается в седле, обнимая Джеджуна, — Твой отец гордится тобой. И теперь он спокоен за тебя, за Мок-Акондоши, за наше будущее, Великий Вождь перехватывает взгляд супруга и различает в блуждающей меж древесных стволов метели своего отца. Мужчина стоит в прежнем доспехе, держится руками за ворот своей меховой жилетки, одергивает ту резким движением и машет рукой, растворяясь по ветру снежинками. — Папа, поехали! — Джеджун сжимает в ручках поводья, привлекая к себе внимание родителей, — Поехали? Лекарь Джисон обещал мне свекольных конфет вечером. Я могу и вам принести. Аппа, ты же любишь сладкое? — Если мастер Ле разрешит тебе… — хмыкает омега, — То выпроси у дядюшки Сона все-все конфетки, потому что я страсть как люблю сладкое! — он шире раскрывает глаза, веселя этим сынишку с супругом.