Дети пустого города

       Я открыл глаза из-за шума. Из гостиной в прихожую и обратно бегали ребята, куда-то собираясь. Просыпаться не хотелось. Мне было очень тепло и уютно. Я сонно потянулся под весом нескольких зимних курток и плащей, наброшенных на меня сверху.        — А вот и спящая красавица. — Проворчал Алостор Грюм.        Я высунулся из завала одежды и поморгал - оказывается, если не утыкаешься лицом в чей-то капюшон, комната залита солнцем.        — Сколько я здесь дрых? — Прохрипел я.        — Где-то с трёх утра. — Сообщил Сириус. — Сейчас, кстати, полчетвёртого... уже не утра        — Угумс... — Я кивнул головой, помотал ею, уставился на кучу укрывавшей меня одежды. — А это чьё?        — Да где чьё, разберут. — Фыркнул Сириус. — Если поторопишься, успеешь с остальными в больницу к Артуру, потом пойдёшь в комнату развернёте с Роном подарки, он без тебя не стал. Кстати, ребятам спасибо хоть скажи, это они не дали тебя будить.        — Чё... больница... подарки...        — С рождеством, дурень! — Рассмеялся Сириус. — Все Артура навещать идут!        В гостиную вбежала Гермиона.        — Встал! Ну ты идёшь или нет?        "Забавно." — Подумал я. — "Ночь с Сочельника на Рождество зовут Святой, а мне одна жуть снилась."        Хотя... потом я уснул под рассказ Сириуса и остаток ночи и день я проспал на удивление чисто. Всё, что запомнил из снов - четырёх приятелей, которым нужно помочь найти нужную книгу в запретной секции библиотеки. Хороший сон. Это Сириус перед этим рассказывал, как они искали книги по анимагии, схватили, думая, что она; а оказалось, что притащили в спальню наоборот, книгу про эксперимент по превращению животных в людей и их обучению жить как люди.        А главной из Трёх Зимних Ночей для меня, в чём я ни за что не признался бы, была не Святая, а Ничейная, что будет позже.        Вообще, зимние праздники в мире волшебников особенно отличались от маггловских.        На пасху и Хеллоуин не было таких сильных отличий; фестиваля Цветка Папоротника и Весеннего Равноденствия у магглов просто не было, да и я на них полноценно ни разу не бывал. Весеннее Равноденствие в Хогвартсе ещё принято было встречать праздничным столом, построением на главном, напоминающем площадь школьном дворе, пением на старо-Кельтском и поднятыми вверх волшебными палочками; но на летнем Фестивале я ни разу не был, знал только его теорию. А вот праздники зимние проводились всегда с размахом.        Всё начиналось девятнадцатого декабря (а двадцатого начинались зимние каникулы). А именно, начинались - ДНЗС, Две Недели Зимнего Солнцеворота.        Что конкретно происходило в это время с Солнцем и Луной и как это влияло на маго-поле Земли, мы разбирали на астрономии и ИОМСИТ. А происходили на Земле происходили Астрономические Бури всеземного Маго-поля. Они приходились на зимние и летние солнцестояния, а так же на осенние и весенние равноденствия; плюс Ничейная Ночь.        Были ещё Бури Календарные - возникающие по неизвестным причинам, но стабильно и каждый год. К ним относились Рождество (если его отделить от других праздников НДЗС), Пасха и Хеллоуин. Ещё были спонтанные магические Бури, но редко, ведь их контролировало Министерство магии. Часто они совпадали с магнитными бурями в мире магглов.        А ещё были Стихийные Возмущения - произошедшие по вине магов из-за выбросов большого количества энергии при ритуалах.        Недели Солнцеворота были самым долгим периодом напряжения Поля. Рядом стояли Солнцестояние, Рождество и Смена года. То есть три Календарные магические Бури, они же - три главные зимние Ночи, вторая из которых только что прошла.        Немного раздуплившись, я всё же встал.        Плюс был в одном - все метались по штабу в поисках вещей точно так же, как я; просто я ещё какое-то время ничего не отуплял. Зато даже успел наскоро сунуть в зубы оставшийся от обеда кусок мяса по-веллингтонски.        — Эй, ну-ка положи и поешь нормально! Мы тебя подождём, вот ещё выдумал, ты даже не завтракал! Ещё и растёшь; продолжишь на подножном корму питаться, ничем хорошим для здоровья это не...        — Миссис Уизли, простите, в Хогвартсе я нормально питаюсь, а сейчас задерживать никого не хочу, итак вон... вот. — Отрывистой скороговоркой выдал я и сунул еду обратно.        — Ну-ну.        Она покачала головой, наблюдая, как я с мясом в зубах пытаюсь навести хоть относительный порядок на голове одной рукой и нашарить завалившиеся за диван шапку, шарф и варежки второй; периодически отрываюсь от одного из занятий; откусываю, глотаю откусанное почти без жевания и снова зажимаю мясо с хлебом в зубах.        — Это Гарри у нас на этих каникулах на диету сел. — Сообщил Фред, возникнув рядом из ниоткуда.        — Точно, это после отравления на последнем празднике. У него тогда такие глюки пошли, аж на реальность наложились! — Поддержал Джордж.        — Ну или он просто вдруг разлюбил твою стряпню, мам, что невозможно априори.        — Звучит ещё более безумно, чем ваша первая версия! — Рассмеялся Рон. — Учитывая, какую он может есть пургу; его даже Гермионина готовка не отпугнёт, не то что...        — Д вроже номажные у её быи хах-то шежвичи... — Заступился я с набитым ртом.        — Сендвичи так себе, но ещё съедобны, — появилась Гермиона, натягивая на водолазку толстовку с молнией. — А вот однажды, я попыталась приготовить омлет и кстати, Рон был в числе пробовавших его людей, которых я просила никому никогда об этом не рассказывать!        — Но ты же сама это сказала... — Не понял Рон.        Гермиона прошила его взглядом.        — Ты упомянул это, а значит косвенно об этом проболтался. — Поддержала миссис Уизли.        Рон моргнул.        — А-а.        — В любом случае, оскорблять готовку кого-то, кому негде было учиться; а тем более, девушки - последнее дело!        — Всё-всё, я был не прав! — Капитулировал Рон.        До больницы ехали на позаимствованном у кого-то Наземникусом Флетчером автомобиле. Зная Наземникуса, я сомневался, что машина позаимствована с согласия владельца. Впрочем, как и миссис Уизли; однако больница была на другом конце Лондона, а метро в эти дни не работало. Плюс был в заклинании незримого расширения, наложенном на машину, благодаря которому, хоть и с трудом, но туда утрамбовались все двенадцать человек - Люпин, Грюм, сам Наземникус, миссис Уизли, Чарли, Билл, Фред, Джордж, Джинни, Рон, Гермиона и я.        — Мы опять к Артуру. — Сообщила миссис Уизли манекену, когда мы добрались до места.        Мне показалось, что от количества людей, которых требовалось пропустить единовременно, у манекена дёрнулась облупленная бровка.        Приемное отделение выглядело по-праздничному уютно: хрустальные шары, освещавшие больницу, окрасились в красный и золотой цвета; во всех углах искрились елки, усыпанные волшебным снегом и обвешанные сосульками; в динамиках играют рождественские гимны. Сегодня тут было не так людно, как в прошлый раз, хотя на полпути к дверям меня оттолкнула в сторону волшебница с японской чашкой в левой ноздре.        — Семейный спор, а? — Усмехнулась блондинка за столом. — Сегодня вы у меня третья. «Недуги от заклятий», пятый этаж.        Мистер Уизли сегодня оказался совсем бодр. От моего подарка был в восторге. Миссис Уизли покачала головой, с улыбкой пробормотав что-то вроде "мальчишки всегда мальчишки". Однако благодушный настрой оставался не долго.        — Ой, Артур! А чего тебе повязку-то сменили раньше времени? Мне сказали, до среды не понадобится...        — Да ничего, так. — Быстро произнёс мистер Уизли, и обернулся на меня, словно быстро пытался сообразить, какой вопрос мне ещё задать про устройства дрелей.        — Да, на разных дрелях эти насадки по разному вставляются и вынимаются... — Пришёл я на помощь. — На вашей, по моему, надо одной штукой щёлкнуть, я как нибудь покажу...        Глаза миссис Уизли, однако, уже приобрели недобрую прищуренность.        — Нет уж, дрели подождут. Артур, так что там с повязкой? Ну серьёзно, что?        — Э-э-э... Ну... только не расстраивайся, Молли, у Августа Сепсиса идея... он целитель-стажер, знаешь? Приятнейший парень и очень интересуется... ну... дополнительной медициной... в смысле старыми магловскими средствами... Это называется «швы», Молли, они очень хорошо заживляют раны у магглов...        Миссис Уизли издала угрожающий звук, нечто среднее между визгом и рычанием. Люпин отошел от кровати к оборотню, который тоскливо смотрел на толпу, окружавшую Уизли, — самого его никто не навещал. Чарли, улыбаясь, хлопнул себя по лбу и просто продолжил наблюдать за разворачивающейся сценой. Билл пробормотал, что не прочь выпить чаю. Фред и Джордж вскочили, улыбаясь, и сказали, что проводят его.        — То есть, ты всё-таки решил побаловаться маггловскими лекарствами, правильно Артур? — Отрывисто спросила миссис Уизли, не замечая, что её спутники начинают разбегаться.        — Это не баловство Молли! Ну правду говорю, если бы не специфичность яда, они бы помогли, однако...        — То есть?        — Ну... Молли, а ты когда-нибудь слышала, что такое швы?        — Надеюсь, что-то отличающееся степенью оптимизма от своего названия!        — Я бы тоже выпил чаю. — Быстро сообщил я и вскочил со стула.        За мной устремились Гермиона, Рон и Джинни. Из-за двери мы услышали только "нет, Артур, ты не мог попытаться сшить на себе кожу, даже ты!"        — Так... э... и где тут буфет? — Спросила Гермиона.        — На шестом. — Сказал я, вспомнив указатель привет-ведьмы.        Мы выбежали на лестницу. Вообще, вся больница была чем-то средним между обычной старомодной больницей, Хогвартскими коридорами и...        Чем-то ещё. Наверное из зданий пустого города.        И лестница была именно такая. Кафельные некрутые ступеньки, огороженный перилами пролёт; стены, где из под открошившейся местами штукатурки выглядывала кирпичная кладка. А на этих стенах портреты целителей многих эпох, что наперебой ставили проходящим странные диагнозы. Один например портретов шесть гнался за Роном и Джинни, чтобы сообщить им, будто у Огонька тяжёлая форма обсыпного лишая.        — Нет у меня ничего! — Огрызнулась она в конце концов и попыталась стукнуть целителя, что последовал за ней через седьмой портрет, но Рон сам вклинился между ней и портретом.        — Но эти неприглядные пятна на лице...        — Это веснушки! — Рявкнул Рон. — Как и у меня, чёрт тебя побери, иди на...        — Зара-аза. — Протянула Джинни, когда мы наконец от него отвязались. — Настроение испортил.        — Так, мы не прошли нужный этаж? — Спросила Гермиона.        — Не, мы ещё на пя...том... Вот чёрт!        — Не может быть!        — О нет, это тот о ком я думаю?        Почти перед нами, рядом с лестничной площадкой была дверь со стеклянной вставкой. Прямо за ней, улыбаясь нам своей фирменной лучезарной улыбкой, стоял, прижавшись носом к стеклу, Златопуст Локонс.        Встретившись с нами взглядом, он со всё той же жутковатой улыбкой толкнул дверь и оказался прямо перед нами.        — Приветствую вас! Вы, я вижу, хотите получить мой автограф?        Несколько секунд мы шокировано молчали.        — Не сильно изменился. — Шепнул я на переделе слышимости, чтобы окончательно опомниться.        Стоящая рядом Джинни нервно улыбнулась.        — Э-э... как ваше здоровье, профессор? — Неловко и спросил Рон.        И как он умудряется чувствовать себя виноватым перед этим у*бком, который отправился сюда, пытаясь отправить сюда же нас?        — Я совершенно здоров, благодарю вас! — Восторженно сообщил Локонс, доставая из кармана довольно облезлое павлинье перо. — Итак, сколько вам нужно автографов? Знаете, теперь я умею писать письменными буквами!        — Спасибо, нам не нужно...э...        — Вам можно выходить из палаты? — Спросил я.        Тот внимательно вгляделся в моё лицо. Жутковатая улыбка наконец-то увяла.        — Мы встречались?        — Ну... вы учили нас. — Сказала покрасневшая Гермиона. — Школа Хогвартс, помните?        — Учил? Я? В самом деле?        Похоже, Локонс по настоящему забеспокоился. Но тут же, улыбка разорвала его лицо вновь - стало даже как-то не по себе.        — Научил вас всему, что вы умеете, не так ли? Так что с автографами? Дать вам ровно дюжину, чтобы вы могли подарить вашим маленьким друзьям и никто не остался в накладе?        Но в это время из двери в дальнем конце коридора высунулась голова, и голос, полный материнской заботливости, сказал:        — Златопустик, шалунишка, куда это ты убежал?        Добродушного вида целительница с веночком в волосах торопливо вышла из-за двери и приветливо улыбалась.        — Ах, Златопустик, у тебя гости! Как мило, да ещё в Рождество. Бедный ягненочек, вы знаете, его никто не навещает, не понимаю почему, ведь он такая душка!        — Мы раздаем автографы, — сообщил ей Локонс с ослепительной улыбкой. — Они потребовали много, могу ли я отказать? Надеюсь, у нас хватит фотографий?        — Только послушайте его, — сказала целительница, взяв Златопуста под руку и растроганно улыбаясь ему, словно двухлетнему малышу. — Несколько лет назад он был известным человеком, и вот опять полюбил давать автографы - мы очень надеемся, что это признак выздоровления, что к нему возвращается память... Пожалуйста, пройдите сюда. Понимаете, он содержится в изоляторе, видимо, вышел, пока я разносила рождественские подарки. Обычно дверь на запоре... Не потому, что он опасен, опасные пациенты содержатся дальше по коридору! Но... — она понизила голос до шепота, — он немножко опасен для самого себя, бедненький... не помнит, кто он, уходит и не знает, как вернуться... Как мило, что вы пришли его навестить.       — Да мы... — Рон беспомощно показал на потолок, — вообще-то мы...        Но целительница выжидательно улыбалась, и слова Рона «хотели выпить чаю» повисли в пустоте. Нам оставалось лишь обречённо переглянуться и поплелись за Локонсом и целительницей по коридору.        — Только мы ненадолго! — Сказал Рон.        Изолятор оказался почти обыкновенной палатой, только больше. Это место, по всем признакам, было постоянной обителью своих пациентов - у кроватей не тумбочки, а целые небольшие комоды, на полочках у изголовья скопилось гораздо больше личных вещей, некоторые кровати отгорожены ширмами, чтобы создавать душевнобольным хоть иллюзию личного пространства, в этих уголках по стенам и ширмам развешаны небольшие плакаты, рисунки и колдофото.        Угол Локонса был завешен его же фотографиями. С каждой он улыбался и махал рукой. Многие были подписаны им самим - от детских печатных букв до нормальных можно было отследить постепенный прогресс. Как только целительница поместила его в кресло, он подтянул к себе новую пачку и стал лихорадочно её подписывать.       — Можете положить их в конверты, — посоветовал он Джинни, вручая ей одну за другой по мере подписания. — Знаете, меня не забыли, нет, я получаю кучу писем от поклонников... Глэдис Гаджен пишет каждую неделю... Хотел бы знать почему... — Он замолк в легком недоумении, потом опять расцвел улыбкой и с новой энергией принялся за автографы. — Видимо, причиной моя прекрасная внешность...        Ну, других и в самом деле нет.        Я стал с немного странным любопытством разглядывать пациентов, что не были скрыты за ширмами. Например напротив лежал траурного вида, с землистым лицом волшебник и смотрел в потолок; он что-то бормотал себе под нос и как будто не замечал окружающего. А через одну кровать от него располагалась женщина; вся голова у неё обросла шерстью. Я вспомнил, как на втором курсе нечто похожее произошло с Гермионой - к счастью с этим помогла мадам Помфри.        — А это тебе, Агнес, — весело сказала целительница, вручая шерстистой женщине маленькую стопку рождественских подарков. — Видишь, тебя не забывают. И сын прислал сову — пишет, что навестит тебя вечером.        Агнес несколько раз гавкнула.        — А тебе, Бродерик, смотри, прислали цветок в горшке и красивый календарь с разными забавными гиппогрифами на каждый месяц. С ними будет веселее, правда?        Целительница подошла к бормотуну, поставила на тумбочку растение с длинными качающимися щупальцами и волшебной палочкой прикрепила к стене календарь. Растение вызвало у меня безотчётную тревогу, но не успел я об этом даже подумать, как услышал:        — О, мадам Лонгботтом, вы уже уходите?        Я крутанул головой. Занавески в дальнем конце были раздвинуты и по проходу между кроватями шли двое посетителей: могучего вида старуха в длинном зеленом платье с изъеденной молью лисой и в остроконечной шляпе, украшенной чучелом стервятника; а позади нее, нога за ногу, удрученный Невилл.        Меня осенило. Я хотел было отвлечь на что-то друзей и избежать узнавания, но Рон как раз вышел в проход в попытке оказаться подальше от Локонса и столкнулся с мадам Лонгботтом нос к носу.        — И-извините! — Тут же сказал он. — Э... Привет, Невилл...        — Привет... — удивлённо сказал Невилл.        Гермиона куснула губу.        Чёрт... более неловкую встречу придумать было сложно.        — Твои друзья, Невилл? — Любезно спросила его бабушка.        — А-ага...        Невилл старался смотреть куда угодно, только ни на нас. Мы, впрочем, тоже исправно разглядывали потолок, пол, стены и всё, что было можно.        Как из этого выпутываться чёрт возьми?!        — А мы навещали моего папу на этаже с укусами. — Внезапно вышла вперёд Джинни. — Пошли в буфет, а на лестнице Локонс! Вот и зашли к нему тоже, говорят к нему не приходит никто...        — А... понятно. — Сказал Невилл с явным облегчением.        Да и все почувствовали, как дышать стало немного полегче. Слова Огонька очень разрядили обстановку.        Спасительница блин наша! Она всегда была хороша во взаимодействии со взрослыми.        Гермиона собиралась подключиться, когда заговорила бабушка.        — Вот как? Благородно с вашей стороны, благородно. — Обернулась мадам Лонботтом. — А вы... должно быть, младшие Уизли? Джиневра и Рональд. Я знаю ваших родителей, чрезвычайно достойнейшие люди.        Она по очереди подала руку шокированным Рону и Джинни. Слава богу, ей было, похоже, достаточно рукопожатия - некоторые старомодные дамы волшебного мира принимали как приветствие от мужчин любого возраста только поцелуй руки.        Та строго глянула на Невилла - "Поддержи беседу, внук." - явно читался в её голосе приказ. Тот слегка деревянно замер. Очень знакомо замер, неестественно... я такое чувствовал. Интересно, это совпадение? А если не совпадение, то..?        Мы встретились взглядами. Невилл удивлённо моргнул. Словно тоже наткнулся на что-то чего не ожидал. Я посмотрел, заметила ли Джинни и она едва заметно кивнула. Гермиона и Рон непонимающе переглянулись.        — А что... у вас случилось с отцом? — Спросил Невилл у Уизли явно первое, что пришло в его голову.        — Э-э...        — Несчастный случай. — Сказал Рон. — Своего рода... в общем змея покусала. Скоро поправится, но из-за яда ему ещё все праздники придётся тут торчать.        — Вот как...        — Это прискорбно. — Сказала миссис Лонгботтом. — У вас, Уизли, на яды как проклятие какое-то.        — И не говорите. — Невесело усмехнулась Джинни, почесав шею.        Я вдруг вспомнил нашлёпку бинтов на её шее на фото.        — А вы... — Мадам Лонгботтом вдруг вгляделась в моё лицо. — Вы... да, без сомнения, я знаю кто ты. Спасибо за дружбу с Невиллом, он очень тебя ценит.        — Да я... ладно, спасибо... — Растерялся я.        Сказать "не за что" было бы двусмысленно, а "пожалуйста" будто бы за дружбу действительно стоило благодарить. А благодарил я сейчас только судьбу за то, что дама переключилась на Гермиону.        — И... вы, должно быть, мисс Гермиона Грейнджер.        Пришло время ей поражаться памяти старой дамы, но руку она исправно подала.               — Да, Невилл про тебя рассказывал. Выручала его не раз, правда? Он хороший мальчик, — старуха кинула на внука сурово-оценивающий взгляд, — но, боюсь, не унаследовал отцовского таланта.        Она кивнула в сторону дальних кроватей; при этом чучело стервятника у неё на голове угрожающе заколыхалось. Невилл перевёл взгляд с настенной лампы на календарь Бродерика Боуда и обречённо вздохнул.        — Зато он в травологии хорош. — Нерешительно заступилась Гермиона. — В ней он знает больше меня.        — Травология это безусловно замечательно, но на что она способна, без зельеделия? — Покачала головой старушка. — Его незнание - всегда брешь в способностях волшебника. Уверена, Поттер, даже вы со мной согласитесь.        — Я в теории чувствую себя лучше, чем в практике. — Покраснев и не зная, откуда она узнала о моих в нём успехах, сказал я. — Но да, когда надо варить я всё время где-то ошибаюсь и это мешает.        — Хм, похоже это какая-то слабость нынешнего поколения. Я бы очень посоветовала вам обоим, — она посмотрела то на меня, то на Невилла, — попробовать попрактиковаться в свободное время.        — Это не было бы лишним многим, но в свободное время мы добираем защиту от тёмных сил. — Вновь вовремя улыбнулась Джинни, с некоторым значением; переключив внимание старой дамы на другую тему.        — Ох, вот оно как! Что-ж, тоже очень нужно. Спешу сказать; то, что сделал с этим предметом нынешний министр - возмутительно! Неудивительно, что сознательные ученики вынуждены... да, Алиса, дорогая?        В беседе, мы не заметили подходящую к нам женщину. Возраст её было сложно понять - сонное исхудавшее лицо, глаза на котором казались огромными; короткие волосы, длинная ночная рубашка. Взгляд, осторожно пытающийся сфокусироваться на лице Невилла. Алиса делала какие-то робкие движения, словно протягивала ему что-то.        — Опять? — С лёгкой усталостью в голосе сказала ей свекровь. — Очень хорошо, дорогая, очень хорошо... Невилл, возьми, все равно, что это.        Но Невилл уже сам протянул руку, и мать уронила в нее пустую обертку от «Лучшей взрывающейся жевательной резинки Друбблс».        — Это прелесть, дорогая, — сказала бабушка Невилла наигранно веселым голосом и погладила невестку по плечу.        А Невилл тихо сказал:        — Спасибо, мама.        Алиса засеменила к своей кровати, напевая без слов. Невилл с вызовом посмотрел на нас: давайте, мол, смейтесь, а я подумал, что за всю свою жизнь видел мало чего менее смешного.        — Что ж, пора нам и восвояси, — вздохнула миссис Лонгботтом, натягивая длинные зеленые перчатки. — Рада была познакомиться с вами, молодые люди. Невилл, брось обертку в урну, она тебе их столько надавала, что впору уже комнату обклеивать.               Невилл кивнул, но как только мадам Лонгботтом отвела от него взгляд он тут же засунул обёртку в карман. Глядя при этом на Рона, что словно пытался подать ему какие-то тайные знаки - тайные настолько, что их не понял даже я.        — Э-э-э... бабушка, а можно я сам до дома дойду, а пока останусь поболтать? — Спросил Невилл.        Мадам Лонгботтом уставилась на внука так удивлённо, словно таких просьб от него ни разу в жизни не слышала.        — Хм... хорошо. Но к ужину чтобы пришёл!        — Конечно.        Мы все вместе вышли из палаты и миссис Лонгботтом отправилась вниз, а Невилл остался с нами; правда ещё раз странно посмотрев на меня (они что, сговорились все что ли?).        — Ну? — Спросил он у Рона уже когда мы всё-таки поднимались по лестнице на шестой этаж.        — Блин, я не знал, что ты прямо останешься... ну ладно, в общем, у меня есть одна идея насчёт наших ушей.        — Насчёт... нет, если ты предлагаешь там что-то носить, то нет! Если бабушка поймёт, что я ухо проколол, мне конец!        — Зачем, чтобы это узнала бабушка? Это просто... как нам обернуть всё на пользу... нужен Билл, он всё об этом знает!        — Он должен быть в буфете... — Сказал я.        Невилл снова странно уставился на меня.        — И ты туда же! — Со не выдержал я.        — Так я не один это вижу? — Спросил Невилл.        — Что? — Тут же спросили Гермиона, Рон и Джинни.        Невилл снова вгляделся в моё лицо.        — Что-то поменялось. — Сказал он. — А что...        — ...непонятно. — Закончила Гермиона.        Я закатил глаза.        За последние дни все ребята то и дело начинали вглядываться в моё лицо и мой шрам. И все, как и Рон, не понимали, что именно ищут.        — Давайте в буфет всё-та... профессор Люпин?        Он выскочил на нас снизу лестницы.        — Хвала Мерлину! — Я ещё никогда не видел у этого человека такой резкой смены злости и паники на облегчение. — Где вас носило?! В здании враги!        Нас как прошило.        Секунду назад же всё было так хорошо...        "В здании враги"...        — Уходим! — Повторил Люпин.        — Учитель..? — Невилл нерешительно замолчал.        Люпин удивлённо посмотрел на него. Вдруг, по ушам из всех игравших рождественские песни динамиков ударил звук, похожий толи на непрерывный велосипедный звонок, толи на оглушительную трель будильника; и из буфета все тут же ломанулись вниз по лестнице. Мы все тоже как по команде кинулись вниз, чтобы нас не съела, не разделила толпа.        — В самый низ! — Рявкнул Люпин на бегу. — Без паники! Всем достать оружие, но с бухты-барахты не колдовать, ставьте щиты только если нападут в открытую! Гарри вперёд не выходит, держится в середине!        Но когда мы пролетали мимо третьего этажа, прямо на меня из двери его, вылетел тип с зажатой в кулаке палочкой. Его взгляд резанул по нервам, заставив безотчётно шарахнуться назад и сигануть через перила вниз - на соседний пролёт. Заклятье врага ударило в стену надо мной, выбив пару кирпичей, и тут же того срезал Люпин - только пурпурная вспышка сверкнула.        — Гарри! — Вскрикнула на бегу Гермиона.        — Жив-цел! — Отрывисто отчитался я, вскакивая на ноги.        Что бы я сейчас делал без навыков по такого рода фокусам? Чёрт возьми, Логи Тайм, если я тебя когда-нибудь найду, я тебя...        А что сделаю? Как отплатить человеку из другого мира?        — Неплохо, малыш! — С облегчением выдохнул учитель.        На "малыш" ко мне за всю жизнь обращались немногие. Но Хагрид, Люпин, Сириус, миссис и мистер Уизли; и, как ни странно, Грозный Глаз Грюм изредка окликали меня так.        Теперь я всё таки бежал одним из первых. Всё моё нутро натянулось, как струнка, запело... Чёрт возьми, я... что, рад, привычному трындецу?        "- А колено-то рассадил. Теряешь хватку, Чертила. Это же был всего-то один этаж!"        " - Только потому, что поверхность не ровная, а лестница!" — С досадой отозвался я. — "Падая на ступени кто угодно расшибётся!"        Дверь на первый этаж была распахнута. Джинни, спрыгнув через шесть ступеней, побежала было туда, но я успел её остановить, схватив за локоть, ведь лестница спускалась дальше:        — Сказано - "самый низ"! — Воскликнул Рон.        Джинни выругалась и сменила направление.        — Тише вы! — Шикнул Люпин.        Из двери на первый этаж послышались торопливые шаги. Будто, кто-то поджидавший нас там отошёл с поста, и теперь, услышав, кинулся обратно. Все замерли. Я напрягся, сжав покрепче оружие; но Люпин встав лицом к двери и быстро обернувшись на нас, указал рукой на лестницу.        Не стоило обладать чувствительностью к взглядам, чтобы понять этот. Самое цензурное, чем его можно выразить, это "Валите, б**ть!". Я коротко кивнул, успев в тот миг, пока Люпин не отвернулся. Потом шагнул к лестнице, выразительно глянул на растерявшихся ребят, дёрнул головой в её сторону.        Это произошло за секунду.        Я пропустил всех вперёд себя. Мы успели слететь вниз на полтора пролёта, прежде, чем сверху засверкали заклятия. Мы уже почти не старались вести себя тихо - раз учитель велел бежать в подвал, значит там безопасно; а наверху нас заглушала трель своеобразной сирены и звуки борьбы. Как только все вбежали в незапертую подвальную дверь, я тут же захлопнул её и, оглянувшись, с усилием повалил поперёк неё стоящий рядом шкаф.        — Почему мы ушли?! — Яростно воскликнул Невилл. — Мы могли помочь ему!        — Нет, не могли! — Резко выпрямился я. — Мы только лезли бы под руку, это не наш уровень! Для Люпина это была бы всё равно что дуэль один-на-один, но с довеском в виде бестолковой кучки недомерков. А если бы противник додумался использовать преимущество...        — Какое к чёрту преимущество?        — Мы!        — Я поняла как-то так, — сказала Гермиона. — Гарри считает, что тот пожиратель мог бы нарочно заставить профессора Люпина переключиться на нашу защиту и выбить его.        Я щёлкнул пальцами и указал на Гермиону, мол "вот, хоть кто-то это понял".        Невилл всё ещё тяжело дышал. Джинни задумчиво хмурилась, Рон переводил взгляд то на меня, то на Невилла, словно не знал, к кому присоединяться.        — Если бы там было больше противников - мы бы не ушли. — Сказал я. — Тогда наш уровень не имел бы значения - тут хоть какая-то подмога; да и смысла бы всё равно не было. Но враг один, а Люпин - отличный маг и опытный орденец, ему такие дуэли не в первый раз. Да и на убийства пожиратели пока не готовы, иначе бы били непростительными направо и налево. Но им нельзя, иначе министерство не сможет дальше их так удобно игнорировать. И не думай, что я не переживаю; сам же знаешь, я привязан к Учителю не меньше, чем ты! Думаешь, я увёл бы нас, если бы мы могли быть полезны?        Невилл помолчал, мотнул головой.        — А теперь идём.        — Куда?        — Вперёд. Едва ли мы бежали сюда, чтобы отсидеться. Скорее всего, у подвала есть другой выход.        — Ты серьёзно предлагаешь идти туда? — Рон показал в темноту подвала.        Здесь, через дверную щель проникал хоть какой-то свет, но впереди была кромешная тьма.        — Ну должен же здесь хоть какой-то свет быть... — Задумчиво сказала Гермиона.        Джинни огляделась, и стала совершенно по-маггловски шарить руками по стене в поисках чего-то. К ней присоединились Невилл и Рон, а мы с Гермионой лишь растерянно стояли.        — Что-то нашёл! — Радостно сказал Рон и за что-то дёрнул.        На стенах как по команде зажглись магическим светом натыканные в беспорядочном (не)порядке белые полусферы. Подвал оказался на самом деле нестрашным и довольно скучным. Вытянутый, кирпичные стены, бетонный пол и бесконечные стеллажи с зельями, травами, порошками, опустевшими пузырьками и сложенным постельным бельём для пациентов.        Мы уже шли вперёд, когда на нас выскочил Фред.        — Вот Джордж, они тут! Идём наверх!        Наверх мы выскочили из косого внешнего входа в подвал снаружи здания и тут же наткнулись на Грюма, который заставил Близнецов быстро задать нам идентифицирующие вопросы и повёл в машину. В ней были не все, кто с нами приехал и Грюм объяснил, что они уедут с главного входа.        — А это ещё кто?        — Э... Невилл. — Представился Невилл.        — Вас видели вместе?        — Да...        — Тогда едешь с нами. Чуть что, станешь наглядным пособием по изменению памяти.        — Что?!        — Я сказал в машину лезьте все!!!