26.01.2015, 06:37
Кюльшё, к югу от Вармхуса
Матушка редко рассказывала об отце, чаще – про других братьев и сестëр, двоюродных. В гости они не ездили, но народ понемногу влип во всемирную паутину, стали переписываться. Навещать их, в общем-то, незачем. О жизни можно и так поболтать, а погода зимой что здесь, что там одинаково хреновая, так зачем тратить чёртову уйму крон на билеты туда-обратно, еду, которая и здесь есть, и другие мелочи? Разве что Эмме показать зоопарк и сводить её на экскурсию в королевский дворец, но она уже летала к родственникам, когда только получила диплом, и, наверное, всё это видела. О. Тёплая. Можно залезать. Вот так блуждать от одной мысли к другой он вообще-то не любил, но мог позволить себе подобное во время чего-то ещё, что не требовало пристального внимания. Всё того же утреннего душа, например, в меру тёплого и в меру короткого, когда можно успеть сделать многое, чтобы от тела веяло свежестью, а не вчерашним днём. Чьё-чьё, а его утро начинается именно с этого, а вовсе не с того момента, когда будильник ещё летит с тумбочки и ступни впервые касаются холодного пола или когда в нос уже ударяет запах крепкого свежесваренного кофе. Нет-нет-нет. С состояния между сонным и окончательно бодрым. Мокрые ноги встречает коврик. Тело – полотенце. Вытеревшись как следует, он берётся за крем и бритву. Здесь впадать в размышления нельзя, иначе – боль, пара крепких словечек, кровь, царапины. Только потом, проводя ладонью от угла к углу, через подбородок, по гладкой коже, смотрит в зеркало чуть дольше обычного. Под глазами тёмные круги, в радужки будто воды налили, ещё кожа чуть-чуть остынет, и… Красавец, ничего не скажешь. Рядом всё с тем же Маркусом или Магне он выглядел так, будто в него забыли закачать литр крови, а то и все полтора. Может, это и привлекает то внимание, которого и даром не надо? …Впрочем, не время размышлять об этом. По его пальцам уже соскучились кнопки кофеварки, хлебница, маслёнка и нож, а по плечам и спине, то ли в веснушках, то ли в рубцах (у какого подростка их не было!) – ткань рубашки, которую, как и всё прочее, Эмма заботливо отпарила на выходных. Жаль будет отдавать её за кого бы то ни было, такая самому нужна.