Убегаевка строгого режима

Ваня в который раз посмотрел на часы и насупился. Взял из бара пару шотов лёгкого рома и уселся за столик в дальнем углу. К нему подходили коллеги, приветственно кивали, перебрасываясь поздравлениями, спрашивали что-то, но он отделывался дежурными фразами, скромно улыбаясь. В компании Игоря Анатольевича Евстигнеева он работал шестой месяц, но многие сотрудники успели хорошо его узнать. Недавно Ване шепнули по секрету, что его хотят повысить до начальника финотдела. А это охуенная зарплата и статус. Правда, и пахать придётся как следует. За девять месяцев в деревне он малость разболтался, еле в рабочий ритм вошёл. Зато ценили его действительно по способностям, а не потому, что он друг сына хозяина компании. Собственно, о его дружбе (не говоря о большем) с Рудбоем здесь никто пока и не догадывался. Вот сегодня должны были узнать — если этот придурок соизволит появиться на корпоративе. Официально к данному мероприятию имел отношение только Ваня, но сразу заявил, что тащиться на праздник в одиночку в рот ебал. Тащить на ивент в качестве «плюс один» Рудбоя было палевно, они старались не афишировать свою связь ни перед кем, особенно Игорем Анатольевичем, поэтому условились, что Ваня проведёт Славку, а Рудбой попросит у отца ещё два пригласительных и прибудет вместе с Мироном. Но пока и тот, и другой безнадёжно опаздывали. Славка тоже куда-то запропастился, благополучно пережив всю официальную часть праздника в фойе ресторана, уткнувшись носом в телефон. Ване увильнуть не удалось, пришлось общаться с народом и улыбаться, говорить тост и слушать чужие, участвовать в конкурсах — что, в общем-то, оказалось весело, нельзя не признать. Не зря же тимбилдинги так прочно вошли в традиции всех уважающих себя корпораций. — О чём задумался? — На соседний стул плюхнулся весёлый, подогретый халявным бухлом Славка. — Или о ком? — Об одном мудаке, который скоро огребёт, — рассеянно ответил Ваня, в который раз проверяя переписку в телеге, где его последнее, пятнадцатиминутной давности гневное «Где тебя черти носят, ёб твою мать?!» висело непрочитанным. — Ты чего лыбишься? Мирошка-то тоже динамо. — Мироша хороший, просто его сюда без проходки не пустят, а она у Рудбоя, — развёл руками тот. — Он сам на измене, сидит и ждёт, так что главный козёл — Рудбой. Но ты не накручивай себя, Вань. — Славка примирительно улыбнулся. — Он тоже не виноват, кто знал, что чёртова фотосессия так затянется. Бля, пойду на улицу выйду! Покурю пока, а там, может, и наши подъедут. Ваня покивал и помимо воли улыбнулся. Конечно, он слегка злился на своего непутёвого бойфренда, но тот, по крайней мере, заслуживал уважения, ведь он добился цели. После возвращения из деревенской ссылки они оказались на перепутье. На хвосте висели бандиты из казино, работы не находилось, перспектив тоже. На Рудбоя снова начал напирать отец, желая устроить сына к себе на работу. Тот отчаянно сопротивлялся, и в конце концов они мощно разругались. Забавно, но именно эта ссора и стала толчком к переменам. Собравшись с духом, Рудбой объявил родителям, что съезжает и отныне намерен снимать квартиру с друзьями и жить самостоятельно. И что мечтает стать фотографом. Игорь Анатольевич пришёл в ужас. Давил, угрожал отлучить от денег, уговаривал, расписывал перспективы будущей нищенской жизни. Ничего не помогло, хотя в обычной жизни из Рудбоя бунтарь — как из Вани балерина. Оба Евстигнеева, что отец, что сын, отличались жутким упрямством, вот и бодались без конца. Однажды Евстигнеев-старший не поленился заявиться к ним на хату, которую они на первых порах снимали вчетвером, потому что не утрясли до конца все проблемы. Славка с Мироном отсутствовали, поэтому Ваня удостоился чести в одиночку наслаждаться очередным раундом «войны поколений», мысленно делая ставки, кто победит на этот раз. Пока лидировал Рудбой. Он мужественно вынес шквал упрёков, заслушал статистистику об исчезающе малом проценте начинающих фотографов, которые добиваются успеха, о кадровом вопросе в одной отдельно взятой корпорации, а также главный аргумент: «Какого хрена я отправлял тебя учиться в Лондон за бешеные бабки, если ты теперь не хочешь работать!». — Пап, да заебал твой шантаж! — рявкнул Рудбой, не выдержав. — Это ты настоял, чтобы я заканчивал грёбаный «KCL», а мне на хер не надо! Я хочу быть фотографом! У меня получается! — Иван, не матерись! — морщась, привычно осадил его тот. — Что за манера — вбить что-то в голову, и хоть трава не расти. Я смирился, что ты ушёл из дома, живёшь чёрт-те где и чёрт-те как, но ты ведь понимаешь, что твоя идея с фотографией полный бред? — Как и твоя с фирмой, — огрызнулся тот. — Если тебе так нужны сотрудники, вон, Ваню возьми, — брякнул в запале. — Он тебе такие финансовые сделки провернёт — закачаешься. В баксах! Вань, иди сюда! До этого тихонько пережидавший бурю на кухне, Ваня вытаращил глаза, глупо уставившись на холодильник, который загораживал дверной проём. — Вань! — снова нетерпеливо позвал Рудбой. Прикидываться ветошью дальше не имело смысла, пришлось отозваться. Сплюнув с досады, Ваня выполз в прихожку, махнул гостю рукой. — Здрасьте, Игорь Анатольевич, — поприветствовал, натянуто улыбаясь. — Привет, Ваня. — Вопреки ожиданию, тот не разозлился и не отмёл сразу безумное предложение. Смерил его задумчивым взглядом. — У тебя соответствующее образование? — уточнил деловито. Ваня переглянулся с Рудбоем. Тот состроил страшную рожу, многозначительно заморгал, кивая так активно, что впору было начинать опасаться, что у него сейчас отвалится башка. Игорь Анатольевич продолжал смотреть испытующе, и Ваня пожал плечами. — Диплом финансовой академии, — ответил бойко. Поколебался и добавил: — Только рекомендаций нет. — Ничего, главное, чтобы желание имелось, — отмахнулся тот. — Приходи завтра на собеседование, в девять утра. Я предупрежу отдел кадров, тебя проводят прямо ко мне. Проверим твои навыки, если устроят — возьму на работу. Для начала менеджером по финансам. — Пап, да бери сразу директором, — влез Рудбой, воодушевлённый тем, что его оставили в покое и всё так прекрасно разрешилось. — Он такой талант, отвечаю. — Посмотрим, — уклончиво ответствовал тот и насмешливо улыбнулся — точь-в-точь как сам Рудбой иногда. Ваня в очередной раз поймал себя на мысли, до чего они похожи друг на друга, прямо копии. Игорь Анатольевич повернулся к сыну: — Не рассчитывай, что перевёл тему, мы обязательно вернёмся к нашему разговору. До встречи завтра, — кивнул Ване и ушёл. Ваня ухмыльнулся. Игорь Анатольевич слыл справедливым, но достаточно жёстким руководителем, а также человеком слова, но к обещанному разговору они не вернулись. Твёрдо идя к цели, Рудбой в рамках рекламного портфолио бесплатно фоткал друзей и знакомых, предлагал свои услуги в агентства, делал креативные календари. Ване нравились его работы, искренне. Он никогда не говорил вслух, но поначалу тоже считал, что Рудбой с жиру бесится, отказываясь трудиться в фирме отца. Тепло, светло, мухи не кусают, зарплата, положение и гарантированный карьерный рост. Но только когда воочию увидел, с каким вдохновением тот бегает с фотиком, потом возится до ночи в фоторедакторах; только оценив полученный результат, Ваня понял, насколько ошибался. У Рудбоя реально призвание, хотя портреты выходили нестандартные и довольно своеобразные. Но какие же охуительные! Не удивительно, что Рудбоя быстро заметили в профессиональной среде. Он начал понемногу раскручиваться, нарабатывать клиентуру. Потом придумал фишку: забабахал один календарь в компанию отца и послал под видом выполненного заказа от креативного отдела. Игорь Анатольевич пришёл в восторг. Не поленился лично выяснить, в какой фирме выполнялся заказ, чтобы сделать такие же для дочерних предприятий. И впал в шок, узнав, что автор понравившегося ему творения — его собственный сын. Долго молчал, переваривая, затем рассмеялся и покачал головой. — Тебя бы к нам в дизайнеры, Ванька, — припечатал весело. — Такой дар пропадает. — Вовсе не пропадает, — пробурчал Рудбой, довольно краснея от заслуженной похвалы. — У меня заказов море. — Теперь верю, сынуля, — улыбнулся Игорь Анатольевич. — Ты был прав, а я нет, признаю. Ты доказал свою самостоятельность, больше я тебя тормошить не буду. И он действительно отстал. С бандитами тоже всё уладилось без помощи предков. Кто бы мог подумать, что... — Привет! — раздался рядом виноватый голос. Ваня вздрогнул, осоловело оглядываясь. Он настолько погрузился в воспоминания, что выпал из реальности полностью, не замечая ничего вокруг. Напротив него расположились сияющий Славка и румяный с мороза Мирон. На столе появилось ещё несколько шотов, тарелка с тарталетками, канапе на шпажках и, внезапно, коробка «раффаэллок», хотя по сладкому никто особо не пёрся. Рудбой топтался сбоку, перебирая пальцами ремень своей новомодной «зеркалки». — Убери ты его, разобьёшь, нахуй, — буркнул Ваня, косясь на дорогой чехол. — Садись, чего встал. Рудбой устало опустился на стул, потёр виски. Покосился на Ваню. — Извини, Ванечка, я только освободился. — Забей. — Спиртное начало действовать, и Ваня почувствовал, как раздражение пошло на спад. — Ешь давай, целый день голодный шляешься, — велел, тщательно маскируя за ворчливым тоном заботу. — Как фотосессия? — поинтересовался Славка, отвлекаясь от разговора с Мироном. — Заебался, — ответил Рудбой с набитым ртом. — Первый по-настоящему крупный заказ и, как назло, именно сегодня, бля! Ни перенести, ни отказаться, конкуренты мигом уведут. Пришлось попотеть. Зато, если выгорит, будет бомба! Мне обещали такую рекламу, что... — Он осёкся, потому что в этот момент у Вани запиликал рабочий телефон. Глянув на дисплей, тот мысленно охнул и резко вскинул указательный палец, призывая всех к тишине. — Важно, — шепнул одними губами и тыкнул в экран, заранее растягивая губы в улыбке. Сегодня, конечно, праздник и выходной, но этого звонка он ждал целую неделю и не мог не ответить сейчас. — Hello, Mr. Kennett! How are you! — затарахтел бодро. — Let’s get on to the point of... (1) — Извиняюще кивнув парням, он встал из-за стола и направился в фойе, чтобы спокойно переговорить с будущим компаньоном. * * * Рудбой проводил взглядом удаляющуюся фигуру. — Бля, — покачал он головой, — до сих пор взъёбывает иногда, какие вы засранцы. Мирон догадливо ухмыльнулся, зато Славка уставился с недоумением: — В смысле? — В хуисли, — в рифму огрызнулся Рудбой и скорбно вздохнул. — Мы ведь искренне верили, что вы не шарите, когда несли всю ту пошлую херь — ну, там, в Убегаевке. А вы слушали и строили непонимающие ебала. Небось, ещё и ржали потом! Славка хитро прищурился и развёл руками. — Ещё неизвестно, кому больше повезло, — парировал с насмешкой. — И лично я слушал только инглиш, немецкий мне Ванька после переводил, это он у нас по языкам. — Осознав, как двусмысленно прозвучало, он закатился смехом. — То есть... Ну, вы поняли. — По-моему, тебе хватит бухла, — фыркнул Мирон, бесцеремонно отобрал у него рюмку и намахнул сам. — Вы с Ваней с самого начала мероприятия здесь тусуетесь, успели зенки залить. — Ложь и клевета! — пафосно возмутился Славка. — Я трезв как стёклышко. Мне ещё повезло, я весь официоз в фойе отсиделся, а Ваньке пришлось пыхтеть и участвовать в конкурсах для укрепления коллективного духа. От этого кто угодно напьётся. Будто почуяв, что обсуждают его, Ваня снова появился в зале, шагая к ним и торопливо договаривая что-то в телефон. — There is no doubt about it, Mr. Kennett, — донеслось до Рудбоя официальным тоном. — I’ll do my utmost. We’ll be expecting your confirmation... Yes... Fine! I’ll phone you tomorrow. Goodbye, Mr. Kennett(2). Фу-у, — выдохнул Ваня, вытирая взмокший лоб. — До чего душный гондон, пиздец. Три недели мозги мне парит. — Он сосредоточил на их компании внимательный взгляд. — Я что-то пропустил? Чего у вас такие морды? — Да вот, — развеселился Славка, — Рудбою стало стыдно за давние комплименты. — То есть? — Ваня выпил ещё, сунул в рот конфету, закусывая. — Вы о чём? — О тайном знании иностранных языков, — пояснил Рудбой. — Вы в Убегаевке притворялись, что не в теме. — А, это, — отмахнулся Ваня. — Ну да, мне понравилось про тупых уродов с топором. Хотя нет, про самую классную в мире попку больше. Блеск! — Хрюкнув, он прыснул в кулак, потом и вовсе заржал во всё горло. — Я не соврал, кстати, — невозмутимо заявил Рудбой, ни капли не смущаясь. — Как увидел тебя тогда, в бане, чуть слюной не захлебнулся. — А я в это время залипал на Славкины коленки, — со смехом вспомнил Мирон. — Ты мне не рассказывал, — покосился на него Славка. — Хрен ли там рассказывать!.. Разговор незаметно перетёк на деревенские воспоминания. Рудбой почти не участвовал в дискуссии. Ром приятно растекался по телу теплом, в голове слегка шумело. * * * Развалившись в мягком кресле, Мирон довольно поглядывал на друзей. Если бы ему год назад сказали, что новогодние праздники он проведёт в Питере, отмажется от всех тусовок, на которые его и Рудбоя приглашали, и при этом будет чувствовать себя абсолютно превосходно, он обсмеял бы этого идиота, осмелившегося такое предположить. Но сейчас ему было по-настоящему кайфово. Вчетвером они жили довольно дружно, что немного удивляло Мирона. Он терпеть не мог общаг или, как говорят за бугром, кампусов. Большое скопление народа его раздражало. Одно дело бухать в компании, но вернуться домой в тишину и покой. Другое — на постоянной основе, изо дня в день, перед твоим лицом маячат чужие бесячие рожи. Но Славка и Ваня чужими не были и совсем не раздражали. Однако не так давно Славка предложил снять отдельную хату. Мирон с ним согласился, сейчас их жизнь потихоньку наладилась, и финансы вполне позволяли, но занятые своими делами, парни пока даже не начинали поиск. Мирон не ожидал, что Ваня неплохо устроится в фирме отца Рудбоя, а Вано всё же осуществит давно лелеемую мечту. Теперь у него всё было в ажуре. Но больше всего Мирона огорошило поведение собственного отца, когда тот взял Славку к себе в компанию айтишником. Ян давно перестал надеяться, что Мирон придёт в семейный бизнес, поэтому уговаривать не стал, вообще ничего не спрашивал и не предлагал. Мирон даже думал со злорадством, что тот злился из-за провала плана «Накажи единственного отпрыска». Тем более Пална позвонила через две недели после отъезда парней и так их с Рудбоем расхвалила, что отец, пока слушал её дифирамбы, стоял соляным столбом, удивлённо пялясь на сына. Он как раз заехал к ним, посмотреть, как они устроились. Во время этого телефонного звонка вернулся Славка, который пару дней назад не заморачиваясь кинул в рекламный вестник свой номер телефона и теперь гонял по вызовам. Там настроит комп, тут программку новую установит, здесь сервер починит. Всё какой-никакой доход. Закончив разговаривать с Палной, Ян внимательно посмотрел на Мирона, потом перевёл взгляд на Славку и неожиданно спросил: — Вячеслав, а вы что заканчивали? — Хабаровский политех, — пробормотал тот. — И опыт работы есть? — Имеется, — немного осмелев, кивнул Славка. По понятным причинам он слегка терялся при отце Мирона и старался не отсвечивать лишний раз. — Два года в компании «Вираж Продакшн», разработка новых информационных технологий, адаптация их к российскому рекламному бизнесу. Также совмещал это с обязанностями системного администратора. — Неплохо, — покивал Ян Валерьевич. — Надеюсь, Андрей Вихрев сможет дать тебе рекомендацию? — Возможно, — Славка пожал плечами. — Андрей Юрьевич должен меня помнить, я уволился меньше года назад. Дальше всё завертелось с такой скоростью, что Мирон только диву давался. Генеральный директор «Виража» Славку не забыл и очень сокрушался, что тот ушёл от них, сославшись на семейные проблемы. Отец после его слов не раздумывая принял Славку на работу с приличным окладом и возможностью карьерного роста, правда, сначала с испытательным сроком. Но тот, красава, отлично показал себя, и теперь должность была его по праву. Он, конечно, делал вид, что в принципе мог заниматься вообще чем угодно, лишь бы бабло платили, но Мирон замечал, как горят у него глаза, как ему самому интересно. Сам Мирон с тоской смотрел на занятых делом друзей. Он вообще не представлял, чем бы мог заняться, пока вдруг не вмешался Ваня: — Чё ты паришься? — как всегда в своей манере высказался он. — Напиши книгу, ты же филолог или кто? Отмахнувшись, Мирон хотел его послать, потом неожиданно для себя задумался. Социальные вопросы его давно интересовали, а используя полученный в Убегаевке опыт, можно было попробовать замутить роман. Несколько месяцев он корпел над своим детищем, временами порываясь бросить нахер эту затею. В такие моменты брался за чужие курсовые и рефераты, стараясь внести свой вклад в общий «котёл», но через несколько дней всё равно возвращался к книге и продолжал писать. Вчера готовую рукопись принял главный редактор книжного дома «Версия», а сегодня тот позвонил и сказал, что он пока не просмотрел всю рукопись целиком, но то, что уже видел, его впечатлило. Это радовало и вселяло надежду. Наконец-то можно было выдохнуть по-настоящему. Все проблемы, которые навалились на них с приходом осени, благополучно разрешились, и дело не только в законченном романе и трудоустройстве всех четверых. В основном это касалось проблем Вани и Славки. Когда они вернулись в Питер, Мирон, как и собирался, первым делом позвонил Димке. Ничего конкретно не объясняя, спросил, знает ли тот, на кого сейчас пашет качок. Обрисовал его внешность, припомнил кликуху и получил вполне определённый ответ. — А, так ты про Геныча говоришь. Насколько я знаю, он на Барса горбатится. — Это что за зверь? — не въезжая, переспросил Мирон. — Берсенёв Олег Михайлович, погоняло Барс, — выдал Димка. — Ты должен его знать, он подпольное казино на Монетной держит. — Откуда бы? — фыркнул Мирон. — Я никогда не увлекался играми на деньги. Не моё это. А он как сам по себе, ты с ним знаком? Димка замялся и замолчал на пару секунд. — Мы не то чтобы друганы, но пересекались не раз, — пробормотал он. — Я на твоём месте не стал бы с ним связываться, дерьмо чел. — Поздно, Димон, — с сожалением усмехнулся Мирон, — так уж вышло, что вляпался я в одно дело, и порешать его надо в самое ближайшее время. Короче, если поможешь, считай, что больше не торчишь мне, весь долг прощу. Воодушевлённый таким шикарным предложением, Димка затараторил в трубку: — Да я, да не вопрос, говори, чё за проблемка. — Его бойцы ищут кое-кого из моих корешей. — Мирон не собирался вдаваться в подробности. Тем более если тот реально поможет, либо от Барса, либо от его людей всё узнает. А если нет, так хотя бы Славку и Ваню лишний раз светить не станет. Ни к чему это. — Нужно аккуратно выяснить, что ему известно и как этот вопрос обкашлять без криминала. Что он запросит? Мне бы очень не хотелось отца подключать, но если этот Барс настроен серьёзно, боюсь, моих связей не хватит. — Всё понял, братан, — заверил Димка и, пообещав набрать его в ближайшие дни, отключился. Всё это время все мысли Мирона оставались заняты только этим. У парней тоже. Все четверо как могли решали насущные вопросы, но неопределённость угнетала. Первым делом, через агентство, Рудбой на своё имя снял трёшку в спальном районе. Мирон предложил скинуть «бэху» в платный гараж, пока ситуация не прояснится. Славке и Ване строго наказали на улицу нос не совать. Накупили им еды в ближайшем супермаркете и рванули по домам. Пару дней честно потусовались с родителями и, сообщив, что отныне собираются жить отдельно, а к ним обязательно будут приходить в гости, свалили на новую хату. Димка позвонил в тот день, когда они переезжали. — Здорово, — поприветствовал он и тяжело вздохнул. — Привет, — откликнулся Мирон, жопой чувствуя, что новости его не обрадуют. — Короче, — без предисловий начал Димка, — ищут твоих пацанчиков, и очень плотно ищут. Я не знаю, что они выкинули, но Барса таким злющим никогда раньше не видел. Парней своих в хвост и гриву гоняет, у самого чуть пар из ушей не валит. Орёт — убью, нахуй, живьем гондонов закопаю! — Блядь, — в сердцах выплюнул Мирон. — Я вот чего тебе скажу, — предложил Димка, — пусть твои знакомые сидят пока тихо и не ерепенятся. А дальше посмотрим, как эту бодягу уладить. Мирон и сам понимал, что это лучший вариант на данный момент, но сколько же можно прятаться. Однако он всё обсудил с ребятами, и Рудбой категорично заявил: — Будете тут сидеть и не рыпаться! Мы попробуем отцов подключить, у них есть возможности помочь, даже не сомневайтесь. Только всё разрешилось без помощи родителей. Почти неделю Ваня и Славка не покидали квартиру, пока в один из вечеров Мирона снова набрал Дима. — Прикинь, братан! — гаркнул в трубку он. — Твои кореша настоящие везунчики! — Не понял, ты о чём? — Сегодняшние криминальные новости не смотрел? — хмыкнул тот, — Советую поглядеть, по всем каналам на повторе крутят. Вчера вечером силовики накрыли казино Барса со всеми потрохами! Я по своим каналам ещё ночью узнал, но ждал официального подтверждения. Барса, его приближённых и сотрудников закрыли, прокурор города выступил на пресс-конференции и заявил, что за тем не только казино тащится, там и торговля наркотой, оружием, и парочка до сих пор не раскрытых убийств. Так что уедет Олег Михалыч в Магадан на долгие годы. Прокуратура собирается двадцатку запросить, но тут как пойдёт. Хотя в совокупности запросто набежит, лишь бы по всем статьям доказуху нарыли! Мирон сидел, слушал болтовню Димки и не мог слова выговорить. Либо Славка и Ваня каким-то непостижимым способом получили у господа бога индульгенцию, либо чудеса всё же случаются. — Димон, — с трудом прохрипел он, — спасибо тебе. Считай, мы в расчёте. — О’кей, друган! — от радости брякнул Димка. — Договорились! Тот отключился, а Мирон только головой покачал. Свою выгоду в любом соглашении Димка не упускал, да и хрен с ним, главное, Славке и Ване никто больше не угрожал. Но «те самые» деньги по общему решению они пока решили не трогать. — Что, блядь, сами не заработаем? — фыркнул Славка. — Пусть лежат на счетах, возможно кому-то из нас в будущем понадобятся, а пока не хочу даже думать о них. — Согласен, — кивнул Ваня. — Тем более на них процент капает. Сейчас все они потихоньку начали забывать эту историю. Славка и Ваня постепенно привыкали жить нормально и не оглядываться испуганно по сторонам, каждый раз выходя на улицу. В начале декабря прошёл громкий судебный процесс. Кроме Барса, присело ещё несколько известных в криминальных кругах личностей. Видимо, сдал Берсенёв своих подельников и глазом не моргнул, но сам всё равно пятнадцати лет строгача не избежал. Узнав такие новости, Ваня и Славка так ужрались на радостях, что все выходные трупами провалялись в постелях. Мирон и Рудбой, хоть и материли их на все лады, заботливо таскали им обезбол, воду и огуречный рассол. Так что с момента ареста Берсенёва они потихоньку налаживали быт. Всю домашнюю работу выполняли по очереди и не заморачивались, кому готовить жрать, кому прибирать хату. Спасибо Убегаевке, теперь каждый умел это делать. Однажды мамы Мирона и Рудбоя, обеспокоенные тем, что их любимые чада в последнее время связываются с ними только по телефону, нагрянули с инспекцией. В полной уверенности, что сыночки изголодались и живут неизвестно в каких условиях, но гордость не позволяет им вернуться в родные пенаты, мамы заявились нежданно. Как специально, в этот день Рудбою выпала уборка, а Мирону нужно было готовить ужин. Ваня заключал очень выгодную сделку с немецкими партнёрами фирмы, у Славки случился аврал по сдаче новой рекламной кампании, он даже ночевать не пришёл, только с вечера отзвонился и обещал сегодня всё же явиться домой. Поэтому парни, ничего не подозревая, спокойно занимались каждый своим делом, когда раздался звонок. Рудбой, уже закончивший вытирать насухо пол перед порогом, поднялся с колен и открыл. Рядом с ним тут же нарисовались Гришка и Филька. Выглянувший из кухни Мирон увидел картину маслом: как всегда красивые, элегантные, очень дорого и модно одетые мамы неприлично вылупили глаза на Рудбоя. Тот в растянутой футболке, в подвёрнутых до колен спортивках, босой и с половой тряпкой в руках пырился на них, не зная, что сказать. Оба котика обнюхали гостий, но, не проявив к ним больше интереса, слиняли на кухню. Там, по крайне мере, пахло едой, значит, скоро их должны были накормить. Мирон тоже замер на мгновение, потом откашлялся и прохрипел: — Мама, Елена Николаевна? Вы почему здесь? Что-то случилось? — Мироша, — слабым голосом пробормотала его родительница, — это что значит? — Ванечка! — заголосила Елена Николаевна. — На кого ты похож? Ты что, полы мыл? В панике Рудбой оглянулся на Мирона и пожал плечами, по-прежнему молча, как партизан. Потом мотнул головой, словно сбросил морок, и расстелил перед ними ту самую половую тряпку. — Так, успокойтесь, — решительно заявил он, — снимайте свои сапожки и проходите на кухню, Мирон борщ сварил, и котлеты, кажется, уже готовы. Там и поговорим, — и тут же улизнул в ванную. Мамы настороженно разделись и, оглядывая квартиру, прошествовали на кухню. Сильно подросший Филька потёрся о ногу Мирона и басовито мявкнул. — Сыночек, — вымученно спросила мама, — вы что, с Ваней устроились прислугой? Мирон не знал, плакать ему или смеяться. Обе родительницы настолько привыкли к праздному существованию с уборщицами, кухарками и дворниками, что напрочь забыли о том, что не все так живут. — Нет, ма, — наливая им борщ, усмехнулся он. Помешкал и наложил котам корма. — У нас нет возможности платить прислуге, поэтому всё делаем сами. Вернулся переодевшийся Рудбой, уселся напротив мам. Мирон и перед ним поставил полную тарелку. — Ванечка, ты раньше даже не знал, что такое веник, а сейчас... — Елена Николаевна удручённо развела руками. — И что? — Тот плюхнул в борщ приличную ложку сметаны и улыбнулся. — Мам, всё изменилось. Ты и папа хотели, чтобы я стал самостоятельным. Я стал, и к чему сейчас претензии? Не зная, что ответить на здравый аргумент, та покачала головой. — Леночка, — излишне бодро обратилась к ней мама Мирона, — ты только попробуй, какой вкусный борщик приготовил мой Мироша, даже у Зинаиды такой не получается. Мирон был искренне благодарен мамуле за поддержку. И как только её тарелка опустела, сразу поставил перед ней другую, с пюре и котлетой. Мама растроганно притянула его к себе и поцеловала в висок. — Теперь я могу быть спокойна, — заявила она. — Ты повзрослел, стал ответственным и трудолюбивым мальчиком, горжусь тобой! — Оля! — не унималась Елена Николаевна, — это похвально, что ребята научились всё делать сами, но зачем им это? При наших возможностях у них нет такой необходимости. — Мам, — не выдержал Рудбой, вскочил и заметался по кухне, — тебя бесит, что твои предположения о том, что я, уйдя из дома, живу в хлеву и голодаю, не сбылись? Или беспомощным раздолбаем я был лучше? Ты уж определись, но учти! Хлев Бэрни — так звали нашего поросёнка — я всегда содержал в чистоте, а Мирон мастерски научился доить козу Мэри; и чтобы на самом деле не подохнуть с голода и не обрасти грязью, нам пришлось всему научиться. Почему три месяца тебя это не заботило, а сейчас вдруг напрягло? Или ты была уверена, что в деревню вместе со мной и Мироном отец ещё и штат прислуги отправил? Мирон сразу понял по её лицу, что Елена Николаевна именно так и думала. Благо собственная родительница только непривычно фыркнула и заявила: — Иван, не мели чушь! Мы совсем не разочарованы, всего лишь представить не могли, насколько сильно всё стало по-другому. И хотя я, как и Лена, считаю, что Ян с Игорем слишком сурово с вами обошлись, сейчас понятно, что та деревня пошла вам на пользу. Елена Николаевна вдруг расплакалась. Мама кинулась её утешать, а Мирон и Рудбой бегали вокруг них, таская им то одноразовые платочки, то стаканы с водой, то нюхательную соль из сумочки Елены Николаевны. Коты носились вместе с ними, видимо, за компанию. Потом забрались на подоконник и, свернувшись рядышком в два мохнатых клубка, дружно затарахтели. — Какие же хорошенькие у вас киски, — умилилась мама Мирона. — Всегда хотела кошечку, но Ян вечно был против. Сейчас думаю, точно заведу, и если ему не понравится, пусть живёт у себя в офисе, тем более он и так там большую часть жизни проводит. — Мама, — закатил глаза Мирон, — во-первых, это коты — Филя и Гриша. А во-вторых, никогда не предполагал, что в тебе живёт бунтарский дух. — Да будет тебе известно, Мирон, — Елена Николаевна, всё ещё немного шмыгая носом, вдруг заступилась за подругу, — Олечка как раз и есть самая настоящая бунтарка. Именно ей всегда удавалось настоять на своём в отношении вас. Когда Игорь или Ян начинали закручивать гайки, это твоя мама оставалась непоколебима в своём решении защитить детей, а я держалась только благодаря ей. И когда отцы решили отправить вас в деревню, не объясняя нам причины отъезда, это она сначала заставила их всё нам рассказать, потом пригрозила, что разведётся с Яном, если тот каждую неделю не будет отправлять тебе денег. Потому что они хотели, чтобы вы зарабатывали сами. И пусть суммы, которые они посылали, были очень маленькими, это всё же лучше, чем совсем ничего. Мирон ошалел от услышанного. Его тихая и абсолютно неконфликтная мама просто тигрицей бросилась на его защиту, а он и не подозревал. — Ох, мама, — от переизбытка чувств он сам обнял её и чмокнул в макушку, — я тебя люблю. — Мироша, — смущённо улыбнулась та, — ты мой единственный сынок, я всегда буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Рудбой, наблюдая за этой сценой, неожиданно обхватил обеими руками узкую ладошку Елены Николаевны и пробормотал: — Ма, ты не думай ничего плохого, я тебя тоже очень люблю. Мирон даже усмехнулся. Это было так несвойственно ни ему, ни Рудбою, что сильно удивляло. С другой стороны, сказать приятное своим родительницам никогда не поздно. Когда вернулся сначала Ваня, а за ним и Славка, мамы в самом добродушном расположении духа пили чай с блинчиками, с сожалением заметив, что с таким угощением точно набрали по паре кило. Так что родители медленно, но приняли, что сыновья изменились сильнее, чем они рассчитывали, и оказались даже слишком самостоятельными. Ян иногда ворчал в сердцах, что больше вообще не имеет никаких способов влиять на Мирона, и это не очень приятно. Зато Игоря Евстигнеева это совсем не расстраивало. — Что-то ты притих? — Голос Славки выдернул Мирона из собственных мыслей. — Пошли покурим. Они вышли в фойе и, удаляясь по коридору, завернули за угол. — Здесь что, можно? — озираясь по сторонам, спросил Мирон. — Ага, — кивнул Славка. — Я же говорил, что всю официальную часть тусовался не в зале. Вот и приглядел, что сотрудники рестика сюда бегают. Видишь, здесь закуток и окно с открытой форточкой, и даже пепельница на подоконнике, очень удобное местечко. Но прикурить Мирон не успел, Славка вдруг прижал его к стене и полез целоваться. — Слав, Славка, — бормотал Мирон между поцелуями. — Что ты, блядь творишь? Нас же увидят! — Не ссы, — заверил его тот, самым наглым образом лапая Мирона за жопу, — все официанты сейчас заняты, им пока не до перекуров. — До дома нельзя потерпеть? — фыркнул Мирон, вытягивая Славкину рубашку из брюк и с удовольствиям оглаживая чужие рёбра. — Я уже заебался, — сообщил Славка. — То у меня на работе запара, то у тебя сдача рукописи. Не видимся почти. — Это да, — Мирон увлечённо шуровал у него в штанах, — никакой, сука, личной жизни. Минут через пятнадцать, поправляя одежду, довольный Славка сообщил: — Мне сегодня звонил Лёха-фермер. — И что? — Пошли к парням, думаю, что они тоже захотят послушать. * * * Ванька и Рудбой о чём-то болтали, близко наклонившись друг к другу, и временами ржали. Славка улыбнулся. У него есть отличная и любимая работа, неплохой доход, лучшие проверенные друзья и, конечно, Мирон. Чего ещё может желать человек? — Что это у вас такие рожи довольные? — наехал на него и Мирона Ванька. — Ебались, что ли? — А давай ты не будешь орать на весь ресторан, — зашипел на него Мирон, но не удержался и заржал. — И вообще, завидуй молча. — Ну вот еще, — хохотнул тот. — У нас и так всё норм. — Да вы достали, — скривился Рудбой. — Вас двоих хлебом не корми, дай только поспорить. — Мы не спорим, — заявил Ванька, — мы обмениваемся мнениями. — Точно, — снова засмеялся Мирон. — Парни, — обратился к ним Славка, — мне звонил Лёха. Все документы на покупку дома готовы. Нужна только моя подпись. — Зашибись! — обрадовался Ванька. — Можно после праздников сгонять, всё равно у вас до десятого января выходные, — предложил Мирон. — Я тоже свободен, как знал, не стал на начало месяца заказы брать, — поддержал Рудбой. — И Гришку с Филькой с собой взять. — Конечно, возьмём, — кивнул Славка, — но не в этот раз. У нас же в доме дров нет. Лёха пригласил у него пожить, тем более мы всего на два-три дня едем. Так что, Рудбой, придётся тебе с родоками насчёт наших котиков договариваться. А то, боюсь, у Яна Валерьевича инфаркт случится, если мы их к Фёдоровым определим. Он и так присутствие в доме Сони еле пережил. — Это точно, — хихикнул Мирон, — да и мама не обрадуется, если её любимая кошечка-Сонечка к весне приплод принесёт. — Без проблем, — пожал плечами Рудбой, — родители обоих обожают, уверен, согласятся забрать на передержку. — А летом на весь отпуск рванём в деревню, — довольно улыбнулся Ванька. — Хоть нормально отдохнём. — И не говори, — согласился Рудбой. — На хрена нам какие-то Мальдивы или Канары, если у нас теперь вилла в средней полосе России есть. — За это надо выпить! — хохотнул Мирон. — За Убегаевку! — тут же поднял свой бокал Славка. — За самое лучшее, за наше место на земле! ________ (1) Здравствуйте, мистер Кеннет! Как вы поживаете?.. Давайте приступим к вопросу о... (англ.) (2) В этом нет сомнения, мистер Кеннет!.. Я сделаю все, что от меня зависит. Мы будем ждать вашего подтверждения... Да... Отлично! Я позвоню вам завтра. До свидания, мистер Кеннет! (англ.)