Sorry, I love you

Шли дни, недели, месяцы, а Чан с Уджином всё не могли поговорить. Чан не звонил, а когда Уджин собирался с духом и сам нажимал заветную кнопку, тот сбрасывал вызов. Непонимание, что происходит, безысходность и невозможность разобраться и выяснить всё глаза в глаза, не через опостылевший бездушный экран, раздражали, злили, приводили в ярость. Возвращаясь после каждого выступления в свой номер и закрывая за собой дверь, Уджин прижимался к ней спиной и просто оседал на пол, закрывая лицо руками и сжимая зубы, чтобы просто не заорать. Всё труднее давалось ему улыбаться и смеяться, когда хотелось просто выть и биться головой об стену. Это вытягивало все силы. Он устал ещё давно, но особенно сильно стал понимать это именно сейчас. Очередной новый альбом Stray Kids заставил Уджина плакать, смотря, как Чан веселится с остальными парнями, обнимает их и признаётся в определённо дружеской любви, как он счастливо и довольно улыбается, как идёт ему чёрный цвет волос и как он красив сам по себе. Но написать Уджин не решался, накрутив себя, что опять сделал ошибку и недостоин его внимания. Весь альбом был посвящён любви. Уджин же хотел вычеркнуть это слово из всех языков мира, чтобы больше никогда его не слышать. Слыша "я тебя люблю" из уст Чана, но не в его адрес, он хотел умереть на месте, проклиная свой язык, совершенно не согласованный с мозгом. Ведь он мог просто сказать, что да, те слова были сказаны в дружеском смысле... Да, так определённо было бы лучше... Но его язык не повернулся бы сказать это. Слишком сильны его чувства. Они захлёстывают, словно огромная волна, кружат в водовороте мыслей и эмоций, туманят рассудок и утягивают на дно... Он бы всё отдал, всё, что у него было, чтобы просто иметь возможность обнять самого дорогого ему человека на этой планете. Считал дни до конца тура, которых было катастрофически много, настолько много, что он был готов всё бросить, но его удерживали условия контракта и то, на какие жертвы он пошёл три года назад, чтобы сейчас иметь то, что имеет. Но эмоции внутри не удержишь. Обиженные работницы стаффа, на которых он кричал, не сдержавшись, разбросанные по полу листы текстов, сценариев, расписаний, ничего не понимающий менеджер – всё это набирает обороты, приобретая в душе мужчины масштабы настоящей катастрофы. Не помогают справиться даже выступления и общение с фанатами. Во время мероприятий, Уджин, безусловно, получает хорошие эмоции и энергетику, но после каждого выступления он чувствует себя просто ужасно. Хочется просто взять и сбежать, куда-нибудь в глухое тёмное место, где никто не услышит его крика и не увидит его слёз. “Зачем ты вообще позвонил мне тогда?” Эти слова врезались в его память, словно высеченная на камне надпись, которую не сотрёшь ничем, как ни старайся. Как ни напивайся, что, кстати, он и сделал вечером того же дня, наплевав на всех, кто мог ему это запретить. Даже после ночи, проведённой в компании двух бутылок соджу, объятий с унитазом и душевной беседы с фотографией Чана он не смог выкинуть эти слова из своей головы. Как ни взывали из-за закрытой двери к нему работники стаффа и менеджер, грозящий неприятным наказанием, Уджин никуда не вышел, всё воскресенье пролежав в кровати, несмотря на то, что на следующий день он должен был лететь уже в другой город. Он ненавидел себя, ненавидел тот день, когда появился на этот бездушный и жестокий свет, ненавидел весь мир, кроме Чана, конечно, ведь тот ни в чём не был виноват. Он просто выяснил то, что давно хотел, а Уджин взял и ляпнул то, чего совсем не следовало говорить. Теперь же он совершенно не знал, что ему делать. Он просто ждал, в надежде, что Чан наконец ответит на звонок или перезвонит сам. Но шёл второй месяц, а от него не было ни слуху, ну духу. Благо, существуют социальные сети, где Уджин хоть чуточку мог узнать, как у Чана дела. Поговорить с кем-либо у Уджина не было возможности. Он боялся, что это дойдёт до лишних ушей, поэтому так и продолжал держать всё в себе, уже потеряв всякую надежду на то, чтобы наладить общение, найти оборванный конец той тоненькой ниточки, что связывала их, и завязать надёжный и крепкий узелок.

—

Лёжа в кровати, Уджин ворошил старые воспоминания. Хорошие в голову не шли– только плохие. Всплыли даже те, что за эти три года полностью забылись. Он вспоминал, как, сразу после ухода, поехал в Китай на концерт своего друга. Как попытался забыть Чана с какой-то китаянкой, имя которой не смог вспомнить уже через неделю после возвращения в Корею. Как отчаянно старался дебютировать. Это сейчас он понял, что быть одному совершенно не синоним к слову "счастье". Но ничего уже нельзя поделать. Что сделано, то сделано. Чем дольше он копается в памяти, тем больнее сжимается сердце. Большинство Стэй поддерживали его, не могли принять тот факт, что всё, их детей уже восемь– не девять. Потом многие Стэй разозлились. Почему– Уджин понятия не имел, и от этого было ещё больнее. Он до сих пор помнил то, что они писали тогда. "Уджин, ты потерял моё доверие" "Боже, бедные парни, как же хорошо, что он ушёл" "Наверняка его выгнали. Просто так контракт не расторгают!" "Для меня Уджин мёртв" Видя это, он не мог сдерживать слёзы, что безостановочно набегали на глаза, туманя взгляд, из-за чего он не мог нормально читать. В тот момент хотелось бросить всё и умереть. Когда сам Чан сказал на одной из трансляций, чтобы Стэй не ненавидели Уджина, тот разрыдался. В тот момент он осознал, что потерял своё счастье навсегда. Он рыдал долго и безутешно, не в силах успокоиться. Уджин смирился с мыслью, что недостоин даже зваться бывшим участником Stray Kids. Он был твёрдо уверен, что Чан возненавидел его, но услышав эти слова из его же уст, сам себя возненавидел. Он до сих пор не мог поверить, что всё это время у него в телефоне был номер Чана, а он даже не заметил. Когда он увидел на полу белый лепесток из сна, его сердце сделало кульбит, а когда увидел этот номер– всё время, проведённое с Чаном, отрывками пролетело перед его глазами. Осмелясь позвонить, он очень боялся, что Чан не захочет его даже слышать, боялся до темноты перед глазами. И когда тот, спустя почти три года их разлуки, сказал, что ждал его звонка, мир Уджина взорвался. Разлетелся на тысячи кусочков, закрутился перед глазами, словно чёрно-белый калейдоскоп, соединился заново и заиграл красками. И всего одной фразой Уджин его разрушил. –Какого чёрта я вообще в тебя влюбился?! Он не сдержался и крикнул это на всю комнату, сев на кровати и сжав голову руками. Закричал, словно пытаясь быть услышанным, зная, что это бесполезно. Бесполезно страдать, бесполезно надеяться, бесполезно пытаться. Поддавшись эмоциям, не соображая, что делает, он берёт телефон и звонит. Слышит короткие гудки и швыряет телефон куда-то в темноту. Тот с треском разбивается. Ким снова плачет навзрыд, на этот раз больше не сдерживаясь. Плачет, и плачет, и плачет, чуть ли не воя от отчаяния и боли на весь отель, понимая, что теперь совсем отрезал себя от мира и лишился хоть какой-то связи с Чаном. Он резко, до потемнения в глазах, вскакивает, включает свет и подбегает, падая на колени, к телефону, экран которого теперь напоминал паутину, и пытается включить его, надеясь, что тот каким-то чудом ещё работает. Естественно, тот, разбитый вдребезги, не включается, и Уджин плачет с новыми силами, опустив руки и роняя слёзы на бездушный кусок стекла и пластмассы, бывший единственный способом связаться с самым дорогим человеком. Он кричит, закрыв лицо ладонями. Ему всё равно, что его услышат. Он ненавидит себя, ненавидит то, как часто делает ошибки. Он уже раз сто отказался от своего девиза, который придумал ещё до дебюта. "Не жалей о содеянном". Звучит, как самая жестокая ирония судьбы. Она словно решила хорошенько над ним поиздеваться, после оправдавшись, мол,– сам решил, сам сделал– сам виноват. В дверь постучали. –Ким Уджин-щи, с вами всё хорошо?– послышался с той стороны двери обеспокоенный голос девушки из стаффа. Уджин вдохнул, выдохнул и ответил: –Да, всё в порядке, не волнуйтесь, я в порядке...– и снова заплакал, уже тише. –Вам, может, водички принести? – Нет, нет, ничего не нужно, спасибо... –Ну, хорошо... Спустя пару минут, немного успокоившись, Уджин просто лёг рядом с разбитым телефоном, свернувшись калачиком. Несколько слезинок скатились по щеке, оставляя дорожки. Он побыстрее стёр их рукой, перед тем, как провалиться в сон.

—

Чан не переставал удивляться тому, как же сложно просто взять и написать человеку, которого сильно любишь, но с которым не то, чтобы поссорился... но которого обидел, это точно. Чан искренне сожалел, что сказал Уджину о том, что чувствует и думает, ведь теперь уже второй месяц скрепя сердце не мог ответить на редкие звонки своего возлюбленного, сгорая от стыда. Они снова вернулись к тому, что было. Снова не общались, снова не могли собраться с духом и позвонить один одному. У Чана весь день забит, расписание насыщено выступлениями, записями, съёмками, тренировками, поэтому он очень сильно устаёт, так, что в конце дня валится на кровать, не имея сил пошевелиться, но уснуть не может. Голова полна мыслей, сердце бьётся в дневном ритме, на что он даже жаловался Стэй. Он так сильно хотел узнать, как у Уджина дела, всё ли с ним хорошо, но стоило ему взять телефон в руки, как вспоминал им же брошенную фразу: "Зачем ты вообще позвонил мне тогда?" –Ну зачем, зачем я это сказал?– шептал он отчаянно, лёжа лицом в подушку. Он совсем не хотел разрушить этот только построенный хрупкий мост между ними. Его сердце пропустило удар, когда он услышал от Уджина: "Я люблю тебя, Чан-и... Но... Не как друга." И спустя минуту Чан сам же всё и испортил. –Чёрт бы побрал эту искренность,– ворчал он себе под нос, ворочаясь под одеялом. Что делать теперь, Чан не знал совершенно. Он был без понятия, что делать без Уджина, без этих ночных разговоров с ним, без его смеха и голоса. Его фотографии с концертов приводят в восторг. Тот не боится выступать так, чтобы было отлично видно его накачанные руки, а иногда и грудь. Последнее заставляет Чана смущаться, краснеть и побыстрее пролистывать такие фотографии от греха подальше. На них Уджин улыбается, чему Чан очень рад. Ему до последнего хочется верить, что Уджин счастлив. Он и не догадывался, что тому уже ничего не нужно, кроме него. Он помнил, как Уджин хотел покинуть группу. Чан до конца верил и надеялся, что у того не получится уйти, ведь без особо веской причины никогда никого не отпускают. Он был просто ошарашен, когда на следующий день пришёл и услышал, что Уджин буквально пару минут назад приходил забрать свои вещи, ни с кем не попрощавшись. В тот момент ему показалось, что земля уходит из-под ног. И Чан рванул обратно к выходу, чуть не упав на лестнице, надеясь успеть в последний раз посмотреть на дорогого человека, которого, может быть, никогда больше не увидит вот так, прямо перед собой. Он успел– Уджин был ещё только на крыльце. Чан окликнул своего хёна. Уджин резко обернулся, совсем не ожидав увидеть его. Тот с разбега заключил Уджина в самые крепкие объятья в своей жизни. Оба стояли, замерев, и, спустя пару секунд, разрыдались, не в силах смириться с тем, что их пути прямо сейчас вот так вот просто разойдутся. Они стояли так долго, зная, что это их последние минуты, проведённые вместе. Казалось, будто время для них остановилось. Они одновременно разорвали объятия со слезами на глазах. –Ну что ж, Уджин-и... Файтин,– подняв кулаки в ободряющем жесте, проговорил Чан так, словно пытался этим приободрить не только Уджина, но и самого себя. –Спасибо тебе, Чан-и. Спасибо за всё. Тот не мог смотреть на Уджина, поэтому опустил голову, чтобы не было видно его слёз. Но они предательски текли по щекам, и ничто не могло их удержать. –Тебе тоже, Уджин-и. Спасибо, что был с нами эти два года,– эти слова дались Чану с трудом. Всего лишь два года, хотя в планах было гораздо дольше... Возможно, вся жизнь... Уджин хотел что-то ещё сказать– Чан это видел. Но он ничего не сказал, лишь внезапно поцеловал Чана в щёку и быстро убежал. "А мог бы ещё чуть-чуть остаться..." Чан вздрогнул и дотронулся рукой до своей щеки, пытаясь понять, что это было. У них такое своего рода развлечение: делать вид, что пытаешься поцеловать человека, чтобы тот начал смеяться. Обычно они друг друга не целовали, наоборот, лишь притворялись и чуть ли не бегали друг от друга, а здесь ситуация была из ряда вон выходящая. Но Чан ничего такого не подумал. Дружеский прощальный жест, вот и всё. Сейчас, сопоставив всё происходившее, Чан наконец-то понял, почему Уджин ушёл и что это был за поцелуй. Конечно, он не ожидал от себя, что возьмёт и влюбится в парня. Сам он к такого рода отношениям относился нейтрально, но что-то пошло не так, когда он услышал это самое банальное, но в то же время неожиданное и волнующее "я люблю тебя". По спине в тот момент пробежали мурашки, чему Чан искренне удивился. Что это за реакция такая? Разве это нормально? Этот поток мыслей прервался мелодией звонка. Увидев знакомое имя на экране, Чан аж сглотнул от волнения. Он снова не смог собраться с духом, поэтому сбросил вызов. Но что-то ему подсказало, что стоит перезвонить. И, сделав это, Чан услышал то, чего боялся услышать больше всего: "Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети" С учётом того, что Уджин звонил ему пару секунд назад, это могло означать, что с ним что-то случилось. Чан позвонил ещё раз. И ещё. И ещё. "Аппарат абонента..." –Чёрт! Этой ночью он глаз не сомкнул, передумывая в голове всевозможные варианты того, что могло произойти с Уджином. Уснул он под утро, когда нужно было уже вставать. Уведомлений не было. Телефон молчал. Чан снова попытался позвонить и услышал то же, что и вчера. Уджин-и, с тобой всё в порядке? 08:10 Я волнуюсь! 08:11 Пожалуйста, ответь, я тебя прошу 08:11 Не получив ответа ни через час, ни через два, ни через день, Чан заволновался ещё больше. Откуда ему было знать, что тот разбил свой телефон. Он ходил словно в тумане, погруженный в свои мысли. В конце концов Чан успокоился, убедив себя, что, может быть, Уджин просто обиделся и игнорирует его. Но тот не просмотрел сообщения даже через неделю. Даже в сети не появился, что испугало Чана не на шутку. Но он выдохнул с облегчением, увидев новые фотографии в Инстаграме, на которых Уджин улыбается, значит с ним всё должно быть в порядке. Чан смог вернуться в привычную рутину тренировок и занятий, не забывая писать Уджину сообщения, так и остающиеся непрочитанными, и звонить, слыша уже привычное "аппарат абонента выключен...". Не в силах ничего сделать, он лишь грустно вздыхал, ежеминутно проверяя уведомления.

—

На просторе Интернета много совместных фотографий Уджина и Чана. Так много, что можно рассматривать очень долго. Чан любил смотреть на них перед сном. Он помнил многие из них. Помнил, когда они были сделаны, с чем связаны. Это навевало приятные воспоминания. Иногда попадались такие, под которыми остались, как памятники прошлого, гневные комментарии про Уджина. Лёжа на кровати после тяжёлого дня, Чан рассматривал эти фотографии особенно долго, роняя редкие слёзы, сразу же вытирая их краем одеяла и обводя пальцем черты любимого лица. Все мы совершаем ошибки. С их помощью мы навсегда запоминаем, чего лучше не делать больше никогда в жизни. Чан это понимал. Он дал себе обещание, что больше не пропустит ни одного звонка в своей жизни. Особенно от него. А сейчас он не знал, что делать. Что делать без Уджина... Звук уведомления заставляет вздрогнуть, прерывая плавное течение мыслей. Чан берёт отложенный в сторону телефон, безразлично смотрит на экран и вдруг резко вскакивает, садясь в кровати. В глазах мгновенно собираются горячие слёзы, быстрыми ручейками бегут по щекам, собираясь на подбородке. Дрожащими руками, почти ничего не видя из-за слёз на глазах, Чан открывает мессенджер и, прочитав сообщение, ударяет себя по щеке, пытаясь понять, снится ему это или нет. Понимая, что это не сон, он ложится обратно и плачет навзрыд, намачивая слезами подушку по бокам от головы и прижимая телефон к сердцу. Чан-и, это действительно больно. Прости меня, я люблю тебя...