Тарталетки

I said "don't worry, oh, it's not gonna hurt" Oh, my reputation's kinda clouded with dirt

Камеры любят Тэхёна, Тэхён любит камеры. Этот союз прочный и платонический, как, например, у Шуги с фортепиано. Тэхён улыбается прямо в объектив, подходит к оператору и принимает в руки откреплённую от штатива малышку. Привычным жестом крутит кольцо на объективе, выравнивает баланс белого и линию горизонта. Замирает, задержав дыхание, и нажимает на кнопку. С механическим щелчком происходит запечатление реальности, свершается магия пойманного момента. …Тэхён любит камеры, но похоже что ему придётся быть под их прицелом круглосуточно. Всё дело в том, что иногда Тэхён просыпается посреди монолога сидящего рядом с ним Сокджина и ему жуть как интересно, что же было в самом начале. — Хён? — О, добрый вечер, спящая красавица! Я тут как раз перечислял тебе позиции сегодняшнего меню. Не заставляй меня повторять, лучше пойдём на кухню? Тэхён часто моргает и тянется за каплями. Привычка спать с открытыми глазами имеет свои недостатки. Первое время Сокджин постоянно забывал об этой особенности, отчитывая не реагирующего на реплики тонсена. Дёргал за палец ноги, пихал, тыкал, тормошил — и извинялся, когда растерянный Тэ приходил в сознание от того, что его трясли как тряпичную куклу. — Боже, вы все из Тэгу такие? Засыпающие за считанные секунды где и как попало? Юнги боялся нарколепсии и что его вырубит атакой сна в разгар выступления. Он накачивал организм кофеином когда от него требовалась активность. С деловым видом мял плечи и бёдра мемберов, проверяя на мягкость, прежде чем лечь на них, когда можно было позволить себе отдохнуть в дороге. Тэхён соскальзывал в сон замечтавшись. Мог задуматься о чём-то, глядя в окно или в экран телевизора, выпасть из «здесь и сейчас» блуждая по закоулкам памяти или витая в фантазиях, продолжающихся и во сне. Может быть, любовь к фото и видео съёмкам была отчасти вызвана именно этим. Желанием наверстать упущенное, подтвердить и сохранить реальность. Сбалансировать мир грёз и материальный. — Тэхён-и, вставай… Сокджин видит в приглушённом свете спальни долговязую фигуру, лежащую в расслабленной позе на заправленной кровати. На груди покоится смартфон, и кажется что младший Ким просто… Завис, залипнув расфокусированным взглядом в какую-то невидимую точку. — Ох, Тэтэ. Сегодня меня так выбесило руководство, ты бы знал. Я пытался нам выбить больше выходных, но менеджер был непреклонен. Скотина. Тупая, алчная скотина, попробовал бы он сам столько впахивать и надрываться… Мда. Поспи ещё, хён позаботится о тебе. Джин ласково проводит рукой по разметавшимся по подушке волосам, мягко целует в лоб и нежно улыбнувшись выходит, тихонько закрыв за собой дверь. — Мы вот с Юнги обсуждали рэп, почему он мне так нравится. В обществе же не принято демонстрировать негативные эмоции, они табуируются и их наличие порицается, это то, что испытывать стыдно и нельзя. Сокджин сидит на полу, жуёт рисовые чипсы, прислонившись спиной к кровати. Где-то вдалеке крики и смех, музыка, веселье. — Стигматизация и отрицание. Люди носят маски добряков, и я среди них всех самый большой лжец, поскольку мне по статусу положено быть идеальным. Не то чтобы было внапряг говорить слова любви, это искренне и от самого сердца. Я правда признателен нашим фанатам, и я правда стараюсь не обращать внимание на хейтеров… Вот только я бы хотел как Юнги, Нам и Хоби спеть "UGH". Подавляя гнев, я отравляю сам себя. Хён-лайн нормализуют наличие агрессии и злости. Чёрт возьми, я им завидую. Тэхён вставляет наушники в уши, заняв место у окна в минивэне. Чимин любопытно наклоняется к нему. — Что слушаешь? — Лекцию о засолении почвы. Представляешь, пастухи гоняют стадо по полям не только ради свежей травы. Коровы, овцы, лошади, когда они постоянно писают на одном и том же месте, то это уже не удобрение, а верная гибель для земли, что перестаёт быть плодородной. На лице Чимина смесь удивления и ужаса. — С чего вдруг тебя это вообще интересует? Тэхён пожимает плечами, и когда Пак отворачивается чтобы поговорить с Хосоком, включает записи диктофона. «Намджуни попал на приём к нашему штатному психологу и не смог пройти тест Люшера. Ему настолько въелись идеи о равенстве и толерантности, что он буквально был не в состоянии ранжировать цвета от более приятных к менее приятным. Начал затирать, что все важны и ценны. Мы в такой пизде, Тэхён-и… Наши индивидуальности и истинные желания. Иногда я воображаю как честно скажу, здравствуйте, я заебался. Капитально и категорически, идите все нахуй. Юнги-я утверждает, что все мы в той или иной степени двинутые. Глупо и смешно, но даже с ним я не до конца откровенен. Выговариваться психологу я опасаюсь, потому что не испытываю полного доверия, мало ли за какие деньги он продаст данные рано или поздно? С плюшевыми игрушками разговаривать дико. Со спящим другом тоже… Ну, ты будто и не спишь, а молча поддерживаешь». «…ведь у всех нас проёбана молодость. Некоторые не одобряют моё поведение, называя главным макнэ. Ну и что? Что с того, что я хочу погружаться в мир виртуальной реальности и играть за персонажей, которым позволено больше, чем мне? Ну и что, что мы с Чонгуком ведёт себя как дети, дурачимся и дерёмся? Грустить нельзя, радоваться нельзя. Я… Я бы хотел свершить нечто безумное. Мне иногда снится как я хожу голый по улицам Сеула. Матерюсь в прямом эфире». «Тэтэ, какое счастье, что ты крепко и беспробудно спишь. Я купил себе женское нижнее бельё, кружева из качественного материала не колют и не натирают. Это мой маленький бунт и секрет, только тшшш!». Глубокий смех Джина приятен. Не полу истерический, не натужный и наигранный, а тихий и настоящий. Тэхён не всегда успевает включить диктофон на телефоне перед тем, как заснёт, и не всегда Сокджин приходит на сеансы откровений. К Тэхёну никогда не обращались за помощью напрямую, наоборот, он сам долгое время создавал проблемы, был для всех головной болью, непокорный и дерзкий. Сокджин тоже ни о чём не просит, наверняка косится на открытые во сне глаза, и изливает душу не стройной и ладной речью, а задыхаясь от возмущения, перескакивая с темы на тему. Он жалуется. «Юнги нашёл случайно мои красивые трусишки, сказал, что не рылся в грязном нижнем белье и ничего такого… Иронично, да? Я их сжёг в консервной банке. Побунтовал, блять. Это бессмысленно...». — Пошли покурим? — ЧТО? Сокджин замирает с палочками в руке, рот широко открыт. — На пожарной лестнице, там беспалевно. — КИМ ТЭХЁН! ДА КАК ТЫ… — Ой, вот не надо сейчас быть мамой, папой, благоразумным хёном. Пара тяжек для расслабления, только я и ты. —…Я не умею курить. — Ничего сложного, я покажу. — Но ведь… Это вредно для здоровья? Появится налёт на языке и зубах, в агентстве узнают. Это опасно. — Ну же, Джин-хён, всего разочек! Составь мне компанию, хотя бы рядом постой? — Пассивное курение ещё хуже. Делаешь меня соучастником? — Это не преступление, мы взрослые люди. Джин еле удерживает сигарету между кривоватых пальцев и закашливается едким дымом. Он практически слился со стеной, отставляя руку далеко в сторону чтобы стряхнуть пепел. — Мы провоняем насквозь. Не надо быть Чонгуком чтобы учуять табачный шмон. — Куки стирает мои вещи и не разбалтывает секреты. Вернёмся, помоемся и переоденемся. Тэхён подмигивает. Тэхён тащит хёна туда же на рассвете, поджигая облитый абсентом кубик сахара на специальной ложке с прорезями. — Видишь эти капли, падающие завитками на дно? У них очертания феи. — Всё просто зелёное. — Выпей ещё и смотри. — Тэхён-а, Господи, кто вообще пьёт с утра пораньше? — У нас сегодня только радио-интервью, и то вечером. Во время перерыва на съёмочной площадке Тэ кружит Джина в танце, обнимая за талию. Проникает с ним инкогнито на травести шоу. Забирает машину у менеджера и возит по ночным улицам распахнув окна, распевая во всё горло песни гёрлз-бэндов и зачитывая рэп. Они где-то на окраине покупают гору разнообразного фастфуда и пачкаются в соусе. Пекут фэйковый торт, внутри которого надутый воздушный шарик и Юнги лопает его ножом, пытаясь разрезать. Джин хохочет до боли в животе, не переживая из-за того что ошмётки крема разлетелись в разные стороны. Тэхён снимает на камеру, как Сокджин рвёт на клочки уже не актуальное расписание, и предлагает обоссать и сжечь. — Мокрое не будет гореть. — Проверим?.. — Ты сумасшедший, Тэ. «Джуни такой зануда. Всегда, когда я прошу его помочь мне разобраться с налогами, он тратит на это неприличное количество времени. Угадай почему? Он всё разжёвывает, объясняя. Я должен быть благодарен, но, честное слово, мне не до этого. Не до бумажек и цифр. Рано или поздно я найму себе специального человечка, что будет вести мои финансовые дела. И Юнги-я тоже душнила, как начнёт трепаться о просадке фондового рынка и падении акций в цене, это же нескончаемый поток ругани с терминами, а я, блять, не Уоррен Баффет. Да, это всё важно, нужно, по-взрослому. Однако не в том количестве, каким они меня грузят. Мне кажется, когда мы были беднее, то и счастливее. Не такие замороченные тем, куда вложить и как потратить, радовались любой новой вещи. А сейчас? Хосок дотошно выбирает себе машину, сравнивает модели по различным параметрам, хотя может забить гараж вообще любыми. Рациональные все такие… Всё это лишний раз напоминает, что с меня скоро песок посыплется и пора бы тоже делать что-то невыносимо скучное». На сцене Джин отрывается, вытанцовывая для зрителей с неимоверной отдачей. Что там было про песок?.. Тэхён усмехается, прислоняясь лбом ко лбу старшего, держа за шею и жадно впитывая его ответные реакции, наблюдая, с каким отчаянием он поддаётся на провокации и заражается вирусом безумия. Тэхён разводит охрану с небрежным очарованием, жестом фокусника прикладывает добытую ключ-карту к считывающему устройству на двери номера в отеле. Следует на шум воды, заходя в ванную к вскрикнувшему от неожиданности Джину, и выдавливает содержимое всех флакончиков в воду — шампунь, бальзам, игель. Мыльная пена растёт с устрашающей скоростью. Сокджин вопит, вставая на ноги и исчезая в пузырях целиком. Тэхён фотографирует на телефон прежде чем присоединиться, устроив пенную битву. Комки, хлопья, клочки — повсюду, шлёпаясь и с потолка ровно на щётку с зубной пастой, что не успел засунуть в рот Джин. Он стонет, матерится, смеётся. Тэхён остаётся у него на ночь, подкатывается к боку, шепчет у уха: — Хён, расскажи мне какой-нибудь секрет? — Типа как TMI? — Что-нибудь грязное и постыдное. Я буду нем, как могила. — Ты дьявол-искуситель, Ким Тэхён. Джин накрывает лицо младшего подушкой, завязывается шуточная битва, с хихиканьем и перекатыванием по широкой кровати. Тэхёну стоит больших усилий чтобы взять вверх, тяжело дыша и держа руки Джина крепко прижатыми к матрасу. — Я победил. Теперь расскажи мне секрет? — Что ж… Я видел, как кое-кто из мемберов целуется. — С фанаткой? С девочкой по вызову? С кем-то из стаффа? — Технически, это не мой секрет, чтобы его раскрывать. Я лишь говорю, что кое-что увидел, вот и всё. — Так нечестно. — Ага. Живи с этим. — И что ты почувствовал? — М? — Когда увидел поцелуй? И почему ты вспомнил именно об этом? — Я не… Не знаю, отстань. — Они целовались так?.. — Тэхён наклоняется, невинно чмокая. — Нет, вот так… Губы Сокджина тёплые и настойчивые, поцелуй сразу становится влажным, необузданным. Лёгкие Тэхёна горят и он едва успевает отвечать с кружащейся от избытка адреналина и недостатка кислорода головой. — А ты долго наблюдал, да? — О, заткнись. «Вообще-то это непривычно, что ты в моей кровати и зацелованный мною же. До меня только сейчас дошло, что фраза о том, что я подглядел за кое-кем похожа на враньё и подкат… Это правда произошло, случайно, и в какой-то степени я чувствую себя отомщённым за трусишки. Тэхён-а, я же старый и не совсем нормальный, зачем тебе такой? Ты просто веселишься? Забавы ради? Это ведь не серьёзно? Сбрасываешь напряжение? Хотел бы я с тобой поговорить обо всём, чтобы ты услышал меня. Но я не привык. Вот мой грязный и постыдный секрет. Когда я не фильтрую слова и без какой-либо цензуры рассказываю обо всём накопившемся, то мне потом мерзко от самого себя. Вдруг и тебе станет от меня мерзко?». «Тэхён-а, я должен попросить тебя ночевать в своём собственном номере. Чонгукки и крошка Чимини по-детски ревнуют тебя, им не хватает внимания. Намджуни треплется об изменении в динамике во взаимоотношениях внутри группы. Я должен быть тем сознательным взрослым, что приостановит это… Между нами. То, чему нет названия. Мне понравилось, когда ты задержал меня сегодня в коридоре и поцеловал, но это опасно, Ким Тэхён, это пиздец как опасно, и может негативно сказаться на всех нас. В то же время я рад, что это случилось. У тебя такие хитрые глаза. Не прямо сейчас, конечно…». «Прости, что накричал на тебя за синяк на жопе, ты больно щипаешься. Это… Это было прикольно. В смысле… Я могу коснуться и получить физическое подтверждение взаимодействию через боль. Забавно». Тэхён должен был позвонить заранее, прежде чем заявиться к хёну домой. Он жмёт кнопку вызова на домофоне, и одновременно с этим набирает номер телефона. Хорошо, что Сокджин ценит личное пространство и никогда не лез в смартфон даже чтобы посмотреть время. Иконка с микрофоном в верхней части экрана включалась регулярно и привычно, с надеждой на новые откровения, любые, пусть даже самые дурацкие. Сокджин обнаруживается в квартире Юнги, что по соседству. Мин впускает незваного гостя внутрь, нахмурившись. Старшие одеты в пижамы, в гостиной у телевизора на журнальном столике бутылки пива и тарелки с закусками. В отглаженной рубашке и в брюках со стрелками Тэхён выглядит неуместно, садясь на самый краешек дивана. — Мы смотрим Человека-паука. Тэ пялится в экран и начинает мечтать о поездке в Венецию. Он вдохновлённо строит вслух планы о том, как нанимает частный самолёт и тайком отправляется туда, чтобы утром, выйдя из отеля, волны плескались у самых ног. — Там воняет, — возражает Юнги. А Джин зачарован нарисованной словесно картинкой романтичного путешествия. Ходить по мостам и кормить голубей, слушать колокольный звон и арендовать катер. Готические дворцы и старые церкви, вино и… — Так, идите нахрен отсюда. Юнги выпихивает вон, чтобы досмотреть позабытый фильм в одиночестве. Смеясь, Джин ведёт в свою квартиру, ступая по коридору в тапочках. На столе в спальне рассыпаны полароидные снимки, Тэхён берёт в руку тот, на котором Сокджин обнажён. — Ах, это… Вроде как тренинг, чтобы научиться принимать себя полностью. Не работать лицом для зрителей, а вот так, целиком, без фотошопа. — Хён, хочешь, я тебя поснимаю? Увидишь себя со стороны моими глазами? В студии кирпичные стены в белой краске, а из панорамных окон льётся солнечный свет. Комната огромна, с различным реквизитом — тут и прозрачное кресло в форме яйца, и качели обвитые искусственными растениями, стопка разноцветных пледов и кровать с балдахином. Сокджин медленно снимает спортивный костюм, под которым нет нижнего белья, чтобы не ждать, пока следы от него сойдут с кожи. Джин садится на пол, обнимая себя за колени. — Камера любит тебя. Ты прекрасен. Тэхён настраивает фокус... Раздаётся щелчок.