Остров чужих надежд

Практически нетронутая человеком роща посреди столицы с ее бешеным ритмом жизни — почти чудо. Тихо, как за городом, слышно только, как лениво шелестят на легком ветерке листья берез. Их здесь огромное количество, не зря ведь заповедник назван «Березовым островом». Но все это Виктору было неинтересно, он ведь не видами приехал любоваться. Слегка обшарпанный одноэтажный коттедж серого цвета с немного покосившейся табличкой «Администрация» его интересовал гораздо больше. Под ногой скрипнула ступенька крыльца, входная дверь открылась с некоторым усилием. Наверняка, дерни он посильнее, сорвал бы ее с петель. В холле темно, пахнет стружкой. Дверь напротив открыта, и там светлее, чем холле. — Добрый вечер. Мы уже закрылись, приезжайте лучше завтра, — голос, несомненно принадлежащий молодому мужчине, перекрыл пение птиц на улице. — Николай Зорькин? — осведомился Бочаров. — Да. Вы хотели что-то? — в голосе появились тревожные нотки. Виктор ухмыльнулся и двинулся на звук. — У нас с вами есть разговор. Убогая комнатка, служившая, очевидно, кабинетом обитателю, выплюнула в холл взъерошенного молодого человека, как минимум, на голову выше коренастого и плотно сбитого Виктора. Бочаров едва сдержал ухмылку, до того нелепым выглядел его визави. Не смотря на летний зной, Николай был одет в растянутый свитер серого цвета, сильно затасканные джинсы и стоптанные кроссовки, которым давно было место на помойке. Молодой человек сутулился, словно стесняясь своего роста. — Чем я могу быть полезен вам? — невнятно, но вежливо поинтересовался Зорькин, поправляя очки. — Пройдемте, Николай Антонович, я вам все объясню, — Витя плотоядно ухмыльнулся и, схватив совершенно потерянного Николая за костлявое плечо, повлек его обратно в кабинет. — Я Ва… Я Николай В-Валерьев-вич, — дрожащим голосом поправил его Зорькин. — Прошу прощения, ошибся, — Бочаров усмехнулся. — Да вы присаживайтесь, не стесняйтесь. Сам Виктор с независимым видом уселся на рабочее место хозяина кабинета, слепил руки в замок на животе и закинул ногу на ногу. Ветхий стул под ним жалобно скрипнул. Николай побледнел и пристроился на самый краешек такой же древней кушетки. — Ремонт бы сделать тут, — проигнорировав возмущенный его возглас, негромко начал Виктор. — Новую технику поставить, мебель… Как вы считаете, Николай Валерьевич? — Д-да, — заикаясь от волнения, Зорькин кивнул. — Я писал по этому поводу в департамент по охране природы… — И что же они? — хмыкнул Виктор. — Об-обещали… они обещали рассмотреть… — Вы же прекрасно знаете, что нужно сделать, чтобы ускорить процесс рассмотрения, — Виктор перебил бледнеющего с каждым его словом Николая. Стул под ним снова скрипнул. — Я никому не буду давать взятки! — визгливо воскликнул Зорькин. — И это правильно, — одобрил его порыв Бочаров. — Но можно и по-другому сделать. — Ч-что в-вы х-хотите? — Николай заикаться все сильнее, а с Виктора слетела вся его напускная добродушность. Он порывисто поднялся со стула, не обратив внимания на жалобный хруст ветхой мебели. Обогнув стол, Бочаров в три шага пересек кабинет и буквально навис над бледным вспотевшим Зорькиным. — Мэрия готовит ходатайство в комитет по охране природы об отчуждении части территории Березового острова, — жестко сказал Виктор. — Будешь понятливым и готовым сотрудничать — получишь хороший откат. А там хоть на Мальдивы езжай и с мулатками пей текилу, хоть сноси эту избушку и строй нормальное помещение для себя и сотрудников. И не забывай, директор у парка может смениться на более сговорчивого в любой момент. Усек? — Вы… никогда, слышите, никогда!.. — в ответ пискнул Зорькин. — Вы хоть знаете, кто мой отец?! — Знаю, разумеется. Некий Антон Зорькин. Рядовой сотрудник НИИ почвоведения… к тому же, страдавший алкоголизмом. А вот вашего отчима я бы рекомендовал не вмешивать. Он человек пожилой уже, кто знает, чем для него обернется лишняя суета и волнения. — Валерий Сергеевич меня усыновил и вырастил! — Не слишком уверенно огрызнулся Зорькин. — И в-вы н-не знаете, с к-кем связывайтесь! Уходите прочь отсюда, н-немедленно! — Даю вам три дня, Николай Валерьевич, — усмехнулся Виктор, — а потом вы дадите мне ответ. Подумайте. *** — Денис Алексеевич, к вам посетитель, — перепуганная до бледности секретарша сунулась в кабинет Колесова без стука. — Требует немедленно его принять, скандалит внизу с охраной… он без записи… — Ну, так пускай войдет, — Денис слабо ухмыльнулся. — Проводите его, Людмила. Тяжелая дубовая дверь распахнулась через несколько минут, в кабинет ворвался невысокий седовласый старик с изрядной лысиной на макушке. На Дениса он смотрел с вызовом и отчетливой ненавистью. Колесов едва сдержал ухмылку. Андрей не ошибся, точно спрогнозировал последствия Витиной провокации, только со временем немного просчитался. Ждали генерала минимум через пару дней, а он тут как тут, на следующее же утро приперся. — Доброе утро, — вежливо поздоровался Денис. — Чем я могу быть полезен вам? — Уроды! Твари продажные! — сходу, не ответив на приветствие, гаркнул старик. — Ты, сосунок, еще не знаешь, с кем связался! — Так вы бы представились для начала, — предложил Денис, широко улыбнувшись. Взгляд посетителя сделался колючим и жестким. Неожиданно прытко он подобрался к рабочему столу и резко опустил ладони на гладко отполированную столешницу. — Генерал Пушкарев, — процедил сквозь зубы посетитель. — Ты, сосунок, спроси у своего Полева обо мне, может, перестанешь ухмыляться! — Наслышан о вас, Валерий Сергеевич, — все так же вежливо и с легкой насмешкой ответил Денис, пропустив мимо ушей оскорбления и намеки на угрозы. Бояться было нечего, разговор писался, в кабинете камера. Если старик сунется к нему — мигом организуют отдых в ближайшем отделении. — Раз наслышан, так убирай на хрен своих шавок от меня и заповедника! — рыкнул Пушкарев. — Понятия не имею, о чем вы сейчас говорите, Валерий Сергеевич. Какие ко мне могут быть претензии? Я всего лишь заместитель, — удерживаться от смеха было все сложнее. Лицо Пушкарева пошло красными пятнами от ярости, на виске забилась жилка, а на лбу выступили капли пота. — Борис Николаевич мне ни слова не говорил ни о каком заповеднике, и никаких распоряжений не отдавал. — Врешь, сосунок! — брызжа слюной рявкнул Пушкарев. Денис слегка откинулся в кресле, чтобы не попало ему на лицо. — Я вас таких ублюдков знаю, как облупленных! Мать родную продадите, шкуры! Из-за таких, как ты, страна и развалилась! — Валерий Сергеевич, — Колесов усмехнулся, — когда разваливали вашу замечательную страну, я, прошу прощения, ходил в школу. Так что, как говорится, вопрос исключительно к вам, уважаемый. — Сукин ты сын! — Пушкарев оскалился, на лице проступили неровные красные пятна, рот скривился в гримасе. — Да я тебя сейчас… Денис продолжил ухмыляться, несмотря на то, что генерал смел на пол и документы, и личные вещи. Грохот стоял такой, словно в посудную лавку запустили стадо слонов, но Колесов сидел спокойно, словно не его кабинет сейчас громил ополоумевший взбесившийся дедок. Пушкарев пнул стул для посетителей, и тот с грохотом врезался в стену, но, к счастью, не сломался. Денис молчал, изо всех сил изображая равнодушие на лице, как они с Андреем и договаривались. «Интересно, надолго ли у генерала хватит запала?» — с раздражением подумал Денис, когда тот с остервенением выдрал провода из чудом уцелевшего монитора, но останавливать Пушкарева даже не пытался. В кабинет влетели ребята из охраны и скрутили дебошира. Видимо, секретарша не вытерпела, вызвала. — Ты, ублюдок, ещё меня вспомнишь! — задушенно прошипел Пушкарев, глядя в глаза Денису. — Такой же, как папаша! Шкура продажная! Охранники выволокли деда в приемную, а Колесов только сейчас ощутил, как был напряжен все это время… мужчина откинулся на спинку кресла и буквально стек по ней. Он знал наверняка, что вызванный патруль, максимум, довезет генерала до ближайшего отделения милиции, а потом его отпустят с извинениями и реверансами, как только он получит в руки телефон.

***

Прошедшую ночь Александр вспоминал с содроганием. Встреча с Федей всколыхнула в нем самые худшие воспоминания. Домой он вернулся незадолго до полуночи, несмотря на то, что освободился быстро, просто в пустую темную квартиру заходить было страшно. Сидел во дворе, на лавочке, курил одну за одной, пока не затошнило. Руки тряслись, как у законченного пропойцы. Позвонить Андрюхе, попросить приехать? Конечно, Жданов тут же отложит все дела, примчится, в этом Сашка ничуть не сомневался. Но стыдно ведь — взрослый мужик в собственную квартиру ночью зайти боится. А Андрею и так нелегко, чего его по пустякам тревожить? И так проблем хватает. Андрей позвонил сам, выдернув Сашку из вороха смутных воспоминаний. Воропаев вздрогнул от звонка телефона. — Ты как? — голос друга пропитан теплотой и заботой, лишь на самом дне плескалось беспокойство. — Хреново, Андрюх. Паршиво, — Саша перевёл дыхание. — С Федей… ну, поговорил, в общем. Не выгорело. И, боюсь, генерал теперь предупрежден, Коротков по-любому, доложит. — Старик скоро взбесится, я тебе обещаю, — Жданов фыркнул. — Витя заезжал в этот заповедник вечером, пообщался с генеральским сынком. Так что… — Ясно, — Саша чуть скривил губы. — А не рано ты начал? — Тимофей ждёт результатов, — голос Андрея прозвучал глуше, чем раньше. — Ладно, Сань, херня это все. Ты в порядке? — В полном, — не моргнув глазом, соврал Сашка. — Я прямо чувствую, как ты готов сорваться ко мне. Не надо, я нажрался в соплю и скоро лягу спать. Хорошо, по телефону можно врать без особого напряга. Ни к чему Андрею еще и о нем переживать. — Давай, отсыпайся, — так же тепло, как в начале разговора, сказал Жданов. — Позвони завтра, как будешь в форме. — Обязательно, — Воропаев кивнул невидимому собеседнику и отключился. Несмотря на теплую летнюю ночь, его пробрал холод. И стыдно, и тошно, хоть разговор с другом и придал сил. Алкоголь Саша в доме не держал, пришлось тащиться в ближайший круглосуточный за водкой. Иначе, он знал, не уснуть. Только нажраться до невменоза. В квартире темно и тихо, но Саша не стал включать свет. Зашвырнул обувь в угол коридора, скинул пиджак на пол, как тряпку. Прошлепал босыми ногами на кухню и достал стакан. Водка отвратительная на вкус. Теплая, с мерзким привкусом. Паленая, что ли? Впрочем, приходилось употреблять внутрь пойло и похуже этого. Главное, своего медленно, но верно Александр добился: страх притупился, воспоминания о прошлом смазались. Лица-пятна, отголоски взрывов, неровные ломаные линии горизонта разоренного Грозного смешались в причудливый калейдоскоп. От видений прошлого никуда не деться, не спастись. На столе полупустая бутылка дешёвой водки, полная пепельница окурков да воткнутый в столешницу охотничий нож. Александр встретил рассвет с опухшей заплаканной рожей, тихонько подвывая от безысходности…