Rebirth; A New Age

— Уён...   Время как будто остановилось, всё двигалось в замедленной съемке. Звуки отдаленных выстрелов и крики мужчин были заглушены, Сонхва казалось, будто тело находится под водой, когда он смотрел, как Уён рухнул на пол.   Колени подогнулись не в силах больше держать его. Белки его глаз ярко сияли от вспыхивающих огней вокруг них, по тому, как вся кровь отхлынула от его лица, и по тому, как его руки тряслись, было очевидно, что Уён был в состоянии шока и не мог даже заплакать.   Сонхва мог только смотреть с открытым ртом, как Уёна начало трясти ещё сильнее, когда он поднял свою окровавленную руку. Сонхва и раньше видел страх в чьих-то глазах, он видел всё это. Но то, как Уён смотрел на руку, которая держала пистолет и выстрелила... это был совершенно другой взгляд.    — Уён… — попытался он снова, потянувшись вперёд, но как только Сонхва это сделал, он почувствовал острую боль в спине, остановившую все дальнейшие движения. Его тело тут же замерло, рука с резким шипением отдернулась.   Это... было нехорошо. — Сонхва… — наконец позвал его Уён, протягивая руку старшему, но через секунду притянул обратно к себе, словно не должен был этого делать.    Сонхва ещё раз посмотрел на него, боль распространилась по его груди. Уён выглядел истощенным и как будто не в себе. Старший видел, как его бледное лицо приобрело оттенок зелёного, и по тому, как Уён огляделся, а затем зажмурил глаза и прикрыл рот ладонью, было очевидно, что его вот-вот стошнит.   Сонхва запаниковал, дернувшись туда, где всё ещё сидел Ёсан, прислонившись к стене, но ему пришла мысль хотя бы схватить свой пистолет и держать его близко к себе. У него тоже было несколько потеков крови на щеках, и было ясно, как сильно он плакал, по тому, как кровь потекла по его шее.    — Ёсан… — выдавил он, с удивлением обнаружив, что его горло болит и хрипит, когда он пытался говорить. Младший посмотрел на него не в состоянии признать его присутствие. — Возьми Уёна, и уходите отсюда!   Губы Ёсана приоткрылись, он покачал головой.  — Я не могу...   — Что значит, ты не можешь? — горло Сонхва пересохло, но это не помешало ему кричать.   — То и значит, Сонхва! — звук голоса Ёсана пробирал до костей... страха и боли было достаточно, чтобы Сонхва немного выпал из реальности.   Сонхва почувствовал, как его тело ещё немного согнулось, его поясница болела с каждым движением. Ёсан посмотрел на него, его глаза снова заслезились. Он стиснул зубы, когда Сонхва не смог найти слов, чтобы что-то сказать.   — Я не могу уйти! Бери Уёна и убирайся отсюда!   Сонхва покачал головой, прежде чем он понял. Глаза оглядели обмякшее тело Ёсана в поисках следов укусов или когтей. Он не мог найти никаких видимых, но то, как глаза Ёсана медленно теряли надежду, заставило желудок Сонхва уродливо скручиваться.    — Нет, мы не оставим тебя здесь, — бросил он, пытаясь двигаться вперед, но всплески боли снова вспыхнули, когда его лицо скривилось в гримасе. — Ты… ты ранен? Тебя укусили?   Он боялся ответа. Часть его даже не хотела знать ответ на этот вопрос. Если Ёсан был ранен — это одно… но если его укусили — это совсем другое. Сонхва чувствовал, как у него ползут мурашки по коже, и Ёсан, казалось, сломался от этого, его согнутые ноги упали и безвольно растянулись.   Он покачал головой, его грудь вздымалась.  — Нет? — эхом повторил Сонхва, слепо потянувшись за ломом. — Тогда что… почему ты не можешь уйти? Чёрт побери, Ёсан, сейчас не время баловаться!   Как только пальцы Сонхва коснулись лома, он зажал его пальцами и прижал к своему телу, тыльной стороной ладони вытирая глаза, которые начали гореть от пота и крови на лице. Ёсан умоляюще посмотрел на него, прежде чем указать на какую-то кнопку на стене.    Там была куча других кнопок, но эта выделялась. Она была большой и красной.   — Это… это аварийная кнопка, — выдавил Ёсан, его нижняя губа дрожала. — Такие были в лаборатории, в которой я когда-то стажировался, и это… если сработает аварийная система, все двери закроются и заблокируются. Это единственный способ держать их открытыми… так что я должен… я должен оставаться здесь и держать, пока вы все не уйдете...   Сонхва застыл, его лёгкие ужасно болели. Он не мог дышать, и его сердце стучало, совершенно оглушая.   — Что… — выдавил он, но это было слишком хрипло, чтобы кто-нибудь услышал.    — Тебе нужно идти… — Ёсан, наконец, поднялся на дрожавшие ноги. — Я буду держать дверь открытой…   — Черт возьми, мы не оставим тебя здесь!   — Сонхва! Ёсан!   Они оба повернулись и увидели кричащего на них Сана. Он стоял перед уже закрытой дверью, через которую они вошли. Было темно, но мигающие огни позволили увидеть, что Сан всё ещё стоит на обеих ногах, хотя и согнувшись в поясе, хватая ртом воздух и слабо стуча в дверь сжатым кулаком. Сонхва не мог сказать, была ли жидкость, капающая с его носа и подбородка, его потом или слезами.    — Она закрыта! Я не могу её открыть!   Сан снова ударил кулаком по металлической двери, громкий звук эхом разнесся по комнате. Огни не прекращали мигать, и каким-то образом за этот короткий промежуток времени им удалось убить большую часть полностью заполонивших их зомби. Трупы валялись на полу в луже крови с кишками, не наступить на них было в принципе невозможно. У двери собралось больше мужчин — тех, кто не успел выбраться. Они кричали и стучали в дверь, и по дополнительному шуму Сонхва мог сказать, что снаружи были мужчины, которые звали их. — Кто придумал эту гребаную штуку! — кричал Сан, теперь пиная дверь, хотя знал, что это ничего не даст. — Почему не открывается?!   Сонхва смотрел на Ёсана, пальцы мужчины дрожали по бокам.    — Ты должен идти… — попытался сказать ему Ёсан дрожащим голосом, но Сонхва оборвал его, собрав всю силу, которую только мог найти в своем теле, чтобы подняться на ноги. Боль была такой сильной, что ему пришлось вцепиться в стену. Картинки перед глазами расплывались.   — Иди, — выдохнул он, даже не глядя на блондина. — Иди и забери отсюда Уёна, я буду держать дверь открытой.   Рот Ёсана приоткрылся, его брови нахмурились, а на лице был написан протест. Но Сонхва снова двинулся вперед, делая всё возможное, чтобы переставить одну ногу за другой и справиться с ослепляющей болью в пояснице, которая вызывала у него тошноту.    — Я не могу… — Сонхва подошел достаточно близко, его окровавленные руки скользили по стене. — Иди, я не смогу отсюда выбраться.   Глаза Ёсана сразу же посмотрели на него, что явно было естественным инстинктом доктора, он действительно начал понимать позу Сонхва и выражение боли на его лице. И, похоже, блондин снова собирался протестовать, его руки тянулись, чтобы схватить Сонхва, чтобы поддержать его, но стук в стены возобновился.    Послышался стук, эхом разносившийся по всему вестибюлю. Этого было достаточно, чтобы заставить их вздрогнуть. Они не смогли бы продержаться ещё несколько минут.   — Иди! — Сонхва толкал Ёсана, чуть не отбивая его руки. — Идут ещё! Ты не можешь оставаться здесь!   — Мы не оставим тебя…   — Да, ты… — Сонхва резко толкнул Ёсана, чуть не сбив его с ног. Это движение принесло ему вспышку острой боли, заставив его почти рухнуть на землю, задыхаясь и крича.   Но Ёсан смотрел на него с обиженным выражением лица, его лицо было бледным и беспомощным.   — Хонджун, что нам делать?! — закричал Сан, стук в стены становился всё громче, и он начинал сходить с ума. Сонхва мог видеть Хонджуна, стоящего над существом, его маленькое тело вздымалось, как и у всех остальных. Он был тих и неподвижен, хоть Сонхва не мог видеть его лица, но он знал, что у мужчины закончились идеи.   Это был их единственный вариант.   Сонхва снова повернулся к Ёсану, ковыляя к кнопке на стене.  — Пожалуйста, идите. Поторопитесь, пока они не пришли.   Затем он нажал на кнопку, прислонившись головой к стене, пытаясь удержаться на ногах. Боль становилась невыносимой, ноги жалко дрожали под ним. Он сломал себе позвоночник? Это было похоже на то, но он мог, по крайней мере, едва мог ходить.  Он мог слабо слышать, как двери со скрипом открывались, и дневной свет снова заполнил комнату. Конечно же, снаружи были люди, и Сонхва вздохнул с облегчением, увидев молодого человека из его отряда, который ранее задавал ему вопросы, был там в безопасности.    Сан начал физически выпихивать остальных, призывая троих поторопиться. Сонхва снова встретился взглядом с Ёсаном, глаза блондина дрожали, а руки сжались в кулаки по бокам. Он выглядел злым, но Сонхва не мог его винить.   Но, к счастью, он двинулся и дернул Уёна, который упал на ноги, делая всё возможное, чтобы удержать и встряхнуть младшего.    — Нам нужно идти… — Ёсан потянул его, схватил Уёна за руку и оттащил от Сонхва. Старший выдохнул, открыв рот в беззвучном крике.   — Идите быстрее! — кричал Сан, стоя в дверях и махая им руками, чтобы они поторопились. Его глаза метнулись к вершине лестницы, где стук по земле становился всё громче и громче. — У нас мало времени!   Уён слепо следовал за Ёсаном, и Сонхва был благодарен за это. Ёсан не оглядываясь, наконец добрался до Сана, который схватил их обоих и попытался вытащить за дверь.   — Сонхва! Что ты делаешь? Пошли, хватит баловаться!   Сонхва поднял взгляд, усталость и боль в теле мешали ему долго держать голову. Сан смотрел на него почти убийственным взглядом, но затем рядом с ним оказался Ёсан, его глаза были закрыты, когда он сказал Сану что-то, чего Сонхва не мог расслышать.   Он мог видеть, как мгновенно изменилось выражение лица Сана, мышцы на его лице расслабились. Младший взглянул на верхнюю часть лестницы, а затем снова на Сонхва, который полностью прислонился к стене для поддержки, когда его колени начали подгибаться.   Затем Сан пошел вперед, но Ёсан схватил его за руку, потянув назад. Сонхва закрыл глаза, чувствуя, как задняя часть глаз и горло болезненно опухают и начинают пульсировать.   Только тогда он услышал, как Уён говорит, в его голосе звучало замешательство.   — Погоди, что… — лицо Уёна поникло ещё больше и каким-то образом стало ещё бледнее, чем было до этого.   Сонхва ненавидел видеть его таким. Сломленным, окровавленным, беспомощно стоящим. Уёну нужно было несколько секунд, чтобы осознать всю ситуацию, но когда это произошло, это было очевидно на его лице.   — Подожди, нет, нет, Сонхва! — кричал он, уже шагнув вперед, но Ёсан снова схватил его, оттягивая назад.   Сонхва тяжело вздохнул, его пальцы онемели на кнопке.    — Сонхва, пошли! Ты сможешь! — снова закричал Уён, вцепившись в руку Ёсана.   Сонхва покачал головой, его зрение снова затуманилось.  — Не волнуйся, у меня есть… у меня есть план... — он сделал всё возможное, чтобы закричать в ответ, слова вылетали из его рта в наглой лжи. Он знал, что Уён не оставит его. Даже в ситуации жизни или смерти. Уён был верен – он не уйдет, пока не убедится, что с Сонхва всё в порядке. — У меня есть план, но тебе нужно уходить сейчас же! Уён самоуничтожился при этом, его колени согнулись, когда слезы начали течь. — Нет, это ложь! Это гребаная ложь, и ты это знаешь! — вскрикнул он, его руки сжались в кулаки, но Ёсан обхватил Уёна за талию и начал тянуть.    Уён запаниковал, бил Ёсана по рукам и пинал его по ногам, пытаясь вырваться из его хватки.   — Отпусти меня! Он лжет, он, блять, лжет! Сонхва ранен, кто-нибудь, помогите ему, пожалуйста! — крики Уёна причиняли больше боли, чем боль в пояснице. Его грудь отяжелела от чувства вины, становилось всё труднее и труднее дышать. Крики Уёна звенели в его ушах, и Сонхва так отчаянно хотел заткнуть уши и закричать, чтобы их заглушить.   — Уён, пожалуйста… — тихо умолял он, зная, что его слова никогда не достигнут младшего.   — Я никогда тебя не прощу! — закричал он, звук был грубым и чистым, конец каждого слова трещал. — Я никогда тебя не прощу, Сонхва! Я буду тебя ненавидеть!   Зомби, упавшие через перила, вернули их всех в реальность, ещё одна волна вылетела из зала и сделала то же самое, что и предыдущие зомби. Они падали и кувыркались вниз по лестнице или переваливались через перила и приземлялись на пол с громким и хрустящим стуком.    Сан протянул руку и схватил пистолет Ёсана, инстинктивно стреляя в некоторых зомби, которые поднимались с земли и направлялись к ним. Он сделал всего восемь выстрелов, прежде чем пистолет разрядился, и в порыве гнева Сан отбросил пистолет с громким проклятием.    Младший смотрел на Сонхва преданным взглядом, и всё, что Сонхва мог сделать, это произнести слова сожаления, прежде чем его колени подогнулись и рухнули на землю. Он не мог сказать, держит ли он ещё кнопку или нет, но свет, казалось, тускнел, и он догадался, что дверь закрывается.    — Нет! Он лжет! Не верьте ему! — яростные крики Уёна стали приглушеннымм, звуки чистой ярости и боли стали далекими. — Сонхва! Сонхва!   Закрывающаяся дверь успокоила его. С последней каплей энергии, которая у него была, он поднял голову, чтобы увидеть, как дверь закрылась и вокруг него вспыхнули огни.  Они ушли. Они сбежали.   Они были в безопасности.  Но даже тогда это не стерло образ Уёна, брыкающегося и кричащего в руках Ёсана. В ушах, не переставая, звенел голос младшего, полный гнева и боли.   Сонхва не дал своему мозгу времени даже подумать о том, что он на самом деле сделал, это был всего лишь инстинкт, чтобы вытащить оттуда остальных. Он сделал всё возможное, чтобы прижаться к стене, его спина ужасно болела, и приступы боли стали одновременно покалывающими и онемевающими. Его голова начала раскалываться, и стало очевидно, что он получил больше повреждений, чем думал.   В темноте Сонхва не мог так хорошо видеть существ, но определенно мог их слышать. Каждая клеточка тела дрожала от сильного страха. Звук тел, падающих на пол, был хуже, чем он помнил. Сонхва не был уверен, было ли это из-за того, что он остался совсем один, или из-за травмы все звуки усиливались в несколько раз.   Это было неестественно — всё это. Видеть, как тела падают со второго этажа, а потом каким-то образом умудряться встать и ходить. Сонхва мог только сидеть и наблюдать за ними, прислонив голову к стене, пока ходячие мертвецы проявляли интерес к его павшим товарищам по отряду.    Он предпочел бы не смотреть на это. К счастью, его товарищи уже умерли, так что им не пришлось проходить через это.    Сонхва начал считать. Раз, два, три ...   Сколько времени пройдет, прежде чем они тоже превратятся?   Но, конечно же, он мог сказать, когда воздух вокруг него менялся. Зомби, которые лежали на полу или сидели на корточках у его старых друзей, встали с человеческой плотью и кровью, свисающей из их пастей, и повернулись к нему. Для него это не было редкостью, он и раньше был в подобных ситуациях.   Но раньше у него всегда был выход.    Зомби начали подходить к нему. Они, видимо, почувствовали живую плоть и сердцебиение. Сонхва потянулся за пистолетом Уёна, который он уронил ранее, и проверил, сколько осталось патронов.    Было около десяти пуль, которых было недостаточно, чтобы убить всех зомби. На самом деле это было бессмысленно, но это не помешало ему стиснуть зубы, взвести пистолет и подстрелить первого подошедшего к нему зомби. Прицеливаться было трудно, его рука тряслась, и следующая пуля не настигла свою цель. Похоже, что он попал в одного из них, но не в голову, так что это было бессмысленно.   Сонхва проклинал себя, смеси его колотящегося сердца и боли в спине едва хватало адреналина, чтобы поддерживать его. Казалось, в глубине души он знал, что ему не выбраться, поэтому ещё одним выстрелом он смог убить зомби, который полз к нему по полу, и опустил руку на колени.  Если он и плакал, то не чувствовал этого. Пистолет был тяжелым, он как будто насмехался над ним. Сонхва был измотан, ему было трудно дышать, а от вони всего вокруг – хотелось вырвать.    Его посетила странная мысль, когда он увидел, как зомби приближается к нему, женщина, укушенная в правую сторону тела, медленно преследовала его вниз. Сонхва на мгновение задумался, не так ли чувствовали себя его друзья перед смертью. Чувствовали ли они тот же страх и истощение вместе с безнадегой. Он ненадолго задумался, все ли так себя чувствовали, наблюдая, как их смерть приближается. Когда она подошла ближе, Сонхва вдруг стало интересно, как она умерла. Была ли она матерью? Кричала ли она, когда зомби укусил её? Какой жизнью она жила до того, как всё это произошло? Его пальцы бесполезно дергались рядом с ним, голова склонилась набок, когда он позволил глазам закрыться. Может быть, было бы менее болезненно, если бы он не видел, как это происходит.    Он просто надеялся и молился, чтобы его друзья не застали его в теле зомби.   Восемьдесят два, восемьдесят три, восемьдесят четыре...   Бам. Бам. Бам. Как только Сонхва открыл глаза, женщина перед ним, которая была не более чем в четырех футах от него, упала вперед, как будто её толкнула мощная сила. Она рухнула на землю с громким воплем, её руки размахивали, когда кто-то прыгнул на неё сверху.   Сонхва пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прояснить зрение, вихрь огней и цветов, наконец, стал более четким, когда он был поражен внезапным движением перед собой.   Человек оседлал зомби, и, уронив оружие, потянулся вперёд, чтобы схватить женщину за голову и челюсть. Одно быстрое движение, от которого Сонхва вздрогнул, начисто свернуло шею зомби.   Сонхва сидел ошеломленный с открытым ртом.   — Хонджун… — прохрипел он, нахмурив брови.   Взгляд Хонджуна был безошибочным, огонь в его глазах был смертельным, когда он схватил выпавший пистолет и развернулся, чтобы сделать ещё несколько выстрелов в приближающуюся к ним волну существ.   — Что ты здесь делаешь? — слова Сонхва были невнятными, но огонь в них всё ещё был.   Хонджун проклинал себя, слезая с тела и отступая туда, где лежал Сонхва. Он стоял над ним, пока убивал мертвецов. В ушах звенело от выстрелов, а от вспышек кружилась голова. Сонхва чувствовал себя никчёмным из-за того, что не стоял наравне с Хонджуном и не уничтожали зомби. — Что ты… — снова попытался Сонхва, когда Хонджун проигнорировал его, но мужчина только стрельнул в него горячим взглядом и швырнул пистолет ему в руки.    — Какого хрена ты всё ещё здесь? — закричал он на Сонхва. — Ты должен быть снаружи с остальными! Ты хочешь умереть?   Сонхва сжал челюсти, стеснение в груди только усилилось.   — Кто-то должен был держать дверь открытой! — закричал он в ответ, но затем согнулся пополам от сильного кашля. Каждый кашель причинял ужасную боль, голова снова начала кружиться, из-за чего он не мог понять сидит ли он ещё или уже лежит на полу.   — Тебе не разрешается терять сознание! — ухмыльнулся Хонджун, а затем начал яростно трясти Сонхва, пытаясь привести его в чувство. Каждое движение причиняло боль, но помогало оставаться в сознании. — У меня кончились патроны, дай мне свой пистолет!   Сонхва хотелось ругаться с ним – сказать, что это его пистолет, – но он не мог в подобной ситуации вести себя так. Он передал пистолет Хонджуну, который просто вырвал его у него из рук и тут же выстрелил. Сонхва наблюдал, как зомби за секунду превратились в кучу трупов.   Но вскоре и в этом пистолете закончились патроны, и Хонджун снова выругался себе под нос, прежде чем метнуть кусок металла в приближающегося зомби. К счастью, они были медленными, ни один из них не мутировал, как предыдущие, но это всё равно не сильно помогло, потому что их было слишком много.   — Дай мне свой лом! — Хонджун протянул руку Сонхва, но тот мог лишь смотреть на окровавленную ладонь.   — Бесполезно… — ответил он, нахмурив брови. — Мы не сможем выбраться отсюда, нет больше смысла сражаться.   Хонджун убрал руку, его челюсти сжались, когда он вытер лицо тыльной стороной ладони.    — Я и не подозревал, что ты так быстро падаешь духом, — усмехнулся он снова, переводя взгляд на Сонхва. — Я возлагал на тебя большие надежды, но ты абсолютно жалок! Прежде чем Сонхва успел что-то сказать, Хонджун уже схватил лом и с разворота ударил тянувшего к ним руки зомби по коленям. Как только мертвец рухнул на землю, Хонджун поднял ногу и ударил его пяткой по голове, разбив череп.    Сонхва сморщил нос от треска, отводя взгляд от Хонджуна, повторившего это, чтобы окончательно убить существо. Он тяжело дышал, разочарованно глядя на Сонхва. Хонджун был весь в поту, его волосы были влажными, а челка прилипла ко лбу, как и рубашка к груди. Сонхва не хотелось смотреть ему в глаза, но младший уже поднял его голову с помощью лома.    — Тебя дома ждут друзья, — бросил он хриплым и напряженным голосом, отдергивая лом, чтобы ещё раз повернуться и снести голову другому зомби, которое чуть не схватило его. — Я слышал твой разговор с Юнхо. Ты хотел, чтобы он вернулся вместе с тобой. Но что хорошего в том, что ты не вернешься?   Сонхва хотел открыть рот, но Хонджун уже бил другого мертвеца.   Тело Хонджуна вздымалось, когда он повернулся, чтобы посмотреть на Сонхва с мрачным выражением лица.   — Не пытайся умереть таким лёгким способом. Не смей. Ты боец, так что, черт возьми, веди себя как боец, — Хонджун присел перед ним на корточки, бросил лом на землю и схватил Сонхва за челюсть, хватка была слишком крепкой и болезненной. Сонхва затаил дыхание — близость между ними двумя была слишком интимной, и взгляд, которым Хонджун одарил его, только усилил давление.   — Ты чертовски бесишь меня, Сонхва, но люди, о которых я забочусь, действительно нуждаются в тебе, и я не позволю им страдать, потому что ты был слишком эгоистичен, чтобы продолжать жить! — Сонхва мог чувствовать теплое дыхание Хонджуна на своем лице. Слова тяжелым камнем легли на сердце, когда Хонджун уставился на него своим убийственным взглядом. Через минуту он уже отпустил Сонхва и встал.   Старший потёр челюсть и уже готов был сказать какое-нибудь оскорбление, но Хонджун схватился за ремни, где висели гранаты. Глаза Сонхва комично расширились, когда Хонджун вытащил одну из гранат.   Глядя через плечо на Сонхва, и, подмигнув ему, он снял чеку с гранаты.    Сонхва хотел закричать на него, но, не дожидаясь ни секунды, Хонджун метнул гранату в сторону закрытых дверей. В один миг младший оседлал бедра Сонхва и положил руки на его уши, прижимая голову к груди. Старший не мог дышать. Взрыв потряс их обоих вместе со зданием. Несмотря на то, что Хонджун защищал его барабанные перепонки, в ушах Сонхва стоял звон от взрыва такой силы, что старший не мог понять, где находится.   Через минуту Хонджун рывком поднял Сонхва на ноги, у мужчины даже не осталось сил, чтобы вскрикнуть от боли, пронзившей его спину. Младший закинул руку Сонхва себе на плечи, пытаясь взять на себя часть его веса, и вёл их к образовавшейся дыре на стене. Сонхва было ясно, что Хонджун тоже был оглушен, они оба шатались, пытаясь добраться до выхода.   Им повезло, что взрыв унёс большую часть зомби, так что путь был открыт. Количество дыма заставляло их задыхаться. Как только они вышли из здания, Хонджун рухнул на колени вместе с Сонхва. Каждая клетка его тела сердито кричала на него, боль была такой сильной, что он даже не мог видеть.    Сонхва старался сделать вдох, но снова начинал кашлять. Он слепо потянулся к Хонджуну.    — Хон...   Руки обвили его талию, поднимая на ноги, которые, он мог поклясться, онемели. Его рука снова обхватила плечо Хонджуна, когда они, спотыкаясь, побрели к последнему джипу. Уши Сонхва болели так же, как и его голова, и всякий раз, когда Хонджун спотыкался, пока они оба ковыляли к машине, он не мог сдержать беззвучный крик.   К тому времени, когда его зрение и слух вернулись к нему, Хонджун уже толкал Сонхва в джип. Старший собрал последние силы, чтобы сесть на заднее сиденье, но чуть не потерял сознание.   — Мой… мой лом… — выдохнул он, потянувшись к единственной вещи, которая могла принести ему спокойствие.   Он попытался сесть, но Хонджун настойчиво уложил его обратно, кинув лом, в котором отчаянно нуждался Сонхва, на пол за передними сиденьями. Хонджун забрался на переднее сиденье и нажал на педаль газа, раздался ещё один громкий взрыв, сотрясший землю, когда они уезжали.   Сонхва лежал, как дохлая рыба, на заднем сиденье джипа. Он слушал низкий гул двигателя и вздрагивал каждый раз, когда машина наезжала на неровность. Его вниманием завладел яркий свет солнца. Слепило нормально, но вот так было тускло и не резало глаза.   Сонхва не был уверен, чему был рад больше: тому, что снова видит солнце, или тому, что он скоро снова увидит друзей. Он смог тяжело вздохнуть, камень, наконец, упал с его плеч и укатился далеко.    Он не мог удержать свои мысли в узде, боль, в сердце заставила его задуматься, всё ли в порядке у Юнхо и Чонхо. По крайней мере, он смог увидеть, как остальные благополучно ушли... по крайней мере, с Уёном всё в порядке. Он не мог не думать о том, что Юнхо и Чонхо, возможно, застряли в лаборатории, что они не смогли сбежать и прятались в комнате, ожидая, когда он придет и спасет их, как он всегда делал. Эта идея вызвала у него неприятное чувство, тошнота подступала к гролу.   Его мысли снова поменяли курс, когда он прикрыл глаза рукой, пытаясь защититься от яркого солнца.   Уён... его милый и чистый Уён. Он никогда не сможет выбросить его лицо из головы. Лицо, искаженнное от предательства Сонхва, обещавшего защищать его несмотря ни на что.   И он подвел его.   Сонхва не знал, как долго они ехали, неровности и повороты джипа ощущались одинаково, пока он то терял сознание, то приходил в себя. Боль постепенно притупилась, и отсутствие чувствительности в ногах, вероятно, должно было его беспокоить, но он не мог найти в себе силы поднять голову, чтобы посмотреть, есть ли у него ещё ноги.   Его горло болело сильнее, чем глаза, и со временем он смог повернуть голову в сторону, чтобы наблюдать, как Хонджун ведет машину, держа одну руку на руле, а другую крепко прижимая к уху. Он был напряжен, но даже в более спокойном состоянии, в котором они находились, старший не мог не наброситься на этого человека.   — Я не просил тебя спасать меня, — прохрипел Сонхва, его сухость только обожгла заднюю часть горла.    Он не был уверен, слышит ли Хонджун его, и с каждой секундой, которая проходила, Сонхва предполагал, что слух ещё не вернулся к нему   — Ты должен был пойти с остальными, — выдавил он, его челюсти напряглись, когда он плотно закрыл глаза от того, что слезы угрожали пролиться. — Ты не должен был… ты не должен жертвовать своей жизнью ради кого-то вроде меня.   Он облажался – он так сильно облажался. Его нижняя губа начала дрожать, давление на его глазами и горлом приводило в бешенство, потому что с какой стати он собирался плакать в такое время? Был ли он настолько слаб, что готов был заплакать перед своим заклятым врагом? Насколько жалким он мог стать за один день?   — Ты должен был оставить меня и пойти с ними. У тебя есть группа, о которой нужно заботиться, — Сонхва прижал руку к глазам, впиваясь пальцами в лицо, пытаясь облегчить боль, которая одолевала его с нарастающей скоростью. — Это не имеет смысла – я не хотел... ты не должен был меня спасать...   — Я тоже не просил тебя спасать меня, — ответил Хонджун, из-за чего Сонхва поднял руку и посмотрел на другого. Он оторвал руку от уха, и стало видно, что оно кровоточило.    Хонджун не смотрел на него, его собственный голос звучал хрипло.    — Я не просил тебя спасать меня, — повторил он, останавливаясь, чтобы откашляться, — но ты спас.   Сонхва поджал губы, его глаза наполнились гневными слезами.   — Если я не могу покинуть этот чертов мир, — руки Хонджуна заметно сжались на руле. — Тогда и ты тоже не можешь. Сонхва почувствовал, как отчаянный крик пытается вырваться из его рта, желание закричать от боли, которая нарастала в его голове, было почти слишком сильным, чтобы он мог его подавить.    — Если я не смогу вырваться из этого ада и если я не смогу быть освобожден от этих обязанностей, о которых я никогда не просил, — голос Хонджуна стал значительно тише, но Сонхва всё ещё отчетливо его слышал. — Тогда я и тебе не позволю обрести покой.   Сонхва не мог сдержать соленые слезы, катившиеся по его лицу. Он даже не пытался стереть их, знал, что их будет больше. Это злило и так расстраивало, что он ненавидел каждую секунду происходящего. Сонхва сжал руки по бокам, оторвав взгляд от мужчины за рулем, и вместо этого посмотрел на крышу джипа. Его слезы обжигали кожу, глаза и нос..    Он не мог дышать. Всё это было слишком. Знание того, в чем признавался Хонджун — в чем он, в конечном счете, признавался, — усилило желание сгореть от стыда. С его стороны было эгоистично даже думать об этом или находить покой при мысли об этом.   Но Сонхва был эгоистичным человеком. Он всегда был таким.   Он повернулся на бок, его тело кричало на него, но он не мог сдержать дрожь в плечах и то, как его тело содрогнулось, когда сжал руку на сердце.   Сонхва не мог остановить натужные крики, которые сорвались с его губ, и впервые ему было всё равно, услышит ли его Хонджун. Может быть, младший получает удовольствие от этого — может быть, Хонджун будет дразнить его за то, что он ведет себя как напуганный ребенок.   Но тот ничего не сказал, его глаза были прикованы к дороге, а руль был так крепко сжат, что его пальцы побелели.

***

Когда Сонхва ступил в столовую базы, он ощутил довольно странное чувство дежавю. Все смотрели на него так, будто он умер и воскрес, как когда-то говорилось в известной истории. Что ж, для них он умер, поэтому удивленные глаза и вздохи, когда Хонджун и он заковыляли в столовую во всей своей красе, были неудивительны. Их довольно ужасный вид, вероятно, заставил многих потерять аппетит. Они даже не умылись, а кровь и пот, покрывавшие их кожу, уже отслаивались. Сонхва даже боялся смотреть в зеркало — на самом деле боялся даже мысли об этом.   Но он стоял там с высоко поднятой головой, как будто ему нужно было что-то доказывать. Его спина болела но, по крайней мере, долгая поездка, в которой он оставался неподвижным, немного помогла. Однако каждая секунда стоя давалась ему хуже и хуже.  Было тихо, если не считать ложки, которую уронила женщина, увидев их.    Все их взгляды были прикованы к двум мужчинам, которые молча стояли, опустив глаза, словно от стыда.   — Сонхва...   Голова Сонхва взлетела вверх, его глаза расширились от зова его имени.   Это был Уён. Младший вскочил со своего места. Обе его руки лежали на столе перед ним, а рот был приоткрыт в недоверии. Сонхва точно мог сказать, в тот момент, Уён почувствовал, что он действительно стоит там, и это не было плодом его воображения. Его горло снова обожгло, а чувство вины так терзало сердце, что ему захотелось убежать.   Лицо Уёна исказилось болезненным выражением, его глаза почти закрылись, когда наполнились слезами, а его челюсть выпрямилась, когда он стиснул зубы. Ёсан сидел рядом с ним, с таким же выражением лица, хотя он был более сдержанным, но и он боролся с тяжелыми эмоциями внутри себя.   — Сонхва… — снова позвал его Уён, уже слезая со скамейки и вставая посреди прохода, где стоял Сонхва. — Это… это действительно ты?   Он не мог дышать.   — Это я, — прошептал он, заставляя себя дышать, прежде чем потерять сознание.   Уён немного пошатнулся, его ноги тряслись, а руки сжались в кулаки. Он выглядел обиженным, слезы снова катились по его лицу, но он не мог отвести взгляд от старшего.   Уён смыл кровь – его красивая загорелая кожа осталась безупречной, – но в голове Сонхва мгновенно воспроизвелся образ младшего с кровью на коже и ужасом в глазах. Он избавиться от этих мыслей. Он не мог забыть, как подвел Уёна.   — Ты… — Уён указал на него пальцем, его лицо покраснело от гнева, когда он быстрым шагом приближался к Сонхва.   Он не остановился и не попытался отойти, когда Уён ударил его.   Он отвесил ему пощёчину, звук от которой резнесся эхом по помещению. Сила этого ужасно ужалила, но он это заслужил.    — Ты соврал! — закричал он, за ним последовали сдавленные крики, когда он ударил руками по груди Сонхва, каждый раз отталкивая старшего назад. — Ты, черт возьми, солгал мне! Мы обещали, что никогда не будем лгать друг другу…   Красные глаза Сонхва снова расширились, его руки поднялись, но он даже не пытался оттолкнуть младшего от себя.   — Ты не мог просто так сдаться! — его голос был грубее, чем у Сонхва. Старший сразу представил, как Уён кричал всю дорогу обратно. От этой мысли его сердце болезненно сжалось. — Ты выглядел... как будто ты сдался, как будто ты смирился со своей участью...   Уён отступил назад, его лицо поникло и больше не было красным от гнева. Его суставы подогнулись, и он оказался на полу, стук его колен о пол был громким, и Сонхва вздрогнул. Руки Уёна тряслись по бокам, прежде чем он поднял их, чтобы бесполезно вытереть глаза.   — Ты не должен сдаваться… — закричал он мягким, но напряженным голосом. Сонхва не мог смотреть на это, но и отвести взгляд тоже не мог. Ему хотелось обнять Уёна и держать его, пока он не перестанет плакать, и прошептать ему, что с ним всё в порядке и он жив.   Но он не мог.   Не после того, что сделал.    Уён поднял на него обвиняющий палец, его плечи и грудь вздымались, когда он плакал.  — Помнишь, что ты говорил нам, когда были только мы и Юнхо? Ты говорил нам никогда не сдаваться… говорил, мы выживем… — ему пришлось сделать паузу, чтобы откашляться, сдавленный крик вырвался из его рта. — Пока мы были втроём, всё было замечательно… но ты… ты сдался! Не говори мне, что ты Сонхва… Я видел твои глаза.   Слова причиняли такую ​​боль, что он чувствовал себя совершенно замороженным, когда правда о том, что говорил Уён, сидела глубоко внутри него. Он ничего не мог сказать, даже когда Уён наклонился и заплакал. Никто не осмелился заговорить, все их глаза были широко открыты, они наблюдали за разворачивающейся сценой.   Хонджун неподвижно стоял рядом с ними, на его лице не было никаких эмоций.   — Прости, — прошептал Сонхва, всё, что мог позволить его голос. — Мне так жаль...   Уён вскочил в одно мгновение, черноволосый мужчина внезапно почти прыгнул на него, его руки обвились вокруг тела Сонхва и держали его так крепко, что это причиняло боль. Боль, которая пронзила его, быстро забылась, когда Уён уткнулся лицом в шею Сонхва, его крики были приглушены. Его тело сильно трясло, и Сонхва наконец обнял его и прижал к себе.   Наконец он позволил себе обнять младшего. Он поддался своему желанию быть рядом с ним и утешить его. Это успокоило его сердце, когда он сжал его с намерением никогда не отпускать. В тот момент он поклялся никогда больше не подводить Уёна.   — Я думал, что потерял тебя… — Уён задыхался, без сомнения, испачкав его одежду. — Я думал, ты… я думал, что никогда тебя не увижу…   — Ш-ш-ш, — шикнул на него Сонхва, удерживая Уёна за затылок, пытаясь успокоить его.    Перед ними стоял Ёсан, выражение его лица выглядело одновременно напряженным и полным облегчения. Его рука легла на спину Уёна, и он встретился взглядом с Сонхва, когда блондин слегка улыбнулся.   Сонхва едва заметил краем глаза, что Сан подбежал к Хонджуну. Мужчина едва сдерживал слезы, когда оказался в объятиях Хонджуна. Меньший мужчина положил руку на затылок Сана, и он прижал их лбы друг к другу в тесном объятии.   Они ничего не сказали друг другу, но в этом не было необходимости.   — Юнхо, он… где он? — спросил Сонхва, глядя на Ёсана, который не двигался. — И Чонхо... где они?   Взгляд Ёсана смягчился, его плечи расслабились, и это было всё, что Сонхва нужно было знать, прежде чем он мог позволить себе расслабиться в мертвой хватке Уёна.   — Они здесь, наверное, в душе прямо сейчас, — ответил он, взъерошив волосы Уёна.    — Значит, они в порядке?   Ёсан кивнул головой.  — Они были здесь до того, как мы вернулись. Чонхо сказал, что пытался связаться с Саном и предупредить его о том, что грядет, но связь прервалась, должно быть, он был в мертвой зоне. Когда Чонхо смог связаться с Саном, вы уже ушли. Если бы он знал, что вы всё ещё там, он бы поехал другим путём.   Сонхва взглянул на Хонджуна, и их взгляды на мгновение встретились.   — Как он смог их увести? Их было так много? — снова спросил Сонхва, не прерывая зрительного контакта с Хонджуном.    Взгляд был напряженным, что-то невысказанное между ними.   — Лекарство, оно их привлекает, — мягко ответил Ёсан.   — Лекарство… — Сонхва снова почувствовал, как у него пересохло в горле. — Это значит?..   Хонджун засунул руку в карман, его язык высунулся, чтобы облизать губы, когда он напряжённо смотрел в глаза Сонхва.    — Оно существует, — заговорил мужчина, доставая небольшой пузырек. Он был размером с его ладонь, внутри была прозрачная жидкость. Стекло было обмотано белой лентой с безошибочно узнаваемой этикеткой «анти-Т».   Сонхва почувствовал, как его сердце остановилось.   Флакон, который Хонджун держал в руке, издевался над ним, смеялся прямо ему в лицо.   В комнате вокруг них было тихо, потому что они не могли понять, что это значит. Не было слышно ни звука, даже тяжелого дыхания Уёна. Сонхва мог только смотреть на Хонджуна с открытым ртом, когда младший держал его на виду у всех.   — Лекарство реально, — повторил Хонджун громким голосом. — И я нашел его.