***
Это было невыносимо. Большинство ночей Сонхва слушал, как Уён ворочался на постели, и это терзало его сердце. С каждым днём Уёну становилось хуже. Он то и дело кричал об убийстве, словно на него нападали мертвецы. Это пугало Сонхва сильнее всего. Он часто подскакивал к кровати младшему, который был заложником своих кошмаров. Сонхва знал про кошмары Уёна с самого первого дня их знакомства, но ещё никогда они не были такими ужасными. И Сонхва знал почему. Он проснулся от ужасных звуков, Уён стонал так громко, что, казалось, проснулся весь этаж. Такое случалось нередко, многим другим с базы снились ужасные сны, и они случайно их будили, но это никогда не вызывало у Сонхва того же леденящего душу чувства, которое было, когда страдал Уён. Эта ночь ничем не отличалась. Только теперь Юнхо, стоящий рядом с двухъярусной кроватью, пытался разбудить Уёна. Однако младший то и дело кричал про смерть, вцепившись руками в голову. Временами он говорил вещи, которые никто не мог расшифровать. — Уён, проснись, — шептал ему Юнхо, вставая на цыпочки, чтобы попытаться схватить Уёна за руку. — Пожалуйста, проснись... Сонхва сел, наблюдая за движением тел в темноте. Он не знал, что делать, когда Юнхо с тревогой смотрел на него. — Сонхва, что мне делать? Он не просыпается и собирается навредить себе… Сонхва сглотнул, его сердце колотилось в груди, когда ему пришлось закрыть глаза и заставить себя не закрывать уши, чтобы не слышать криков младшего. — Уён? Сонхва повернул голову к двери, даже не заметив, что случайно появились Сан и Ёсан. Сан уже вошел в маленькую камеру, его тело двигалось на автопилоте, как будто его тело привлекало горе Уёна. — Боже, он задыхается… — вскрикнул Сан, взбираясь по небольшой лестнице сбоку и изо всех сил стараясь избежать ударов Уёна, прежде чем схватить руки младшего и оттащить их от его горла. Сонхва мог только смотреть, натягивая одеяло до носа, наблюдая, как Сан борется с ещё спящим телом Уёна и пытается его разбудить. — Уён, проснись! Это всего лишь сон… просто кошмар! — звал его Сан, садясь на бедра Уёна и пытаясь разбудить его. У дверей комнаты стоял Минги и ещё много народу, который пытался заглянуть в комнату. В какой-то момент Уён проснулся с громким криком, он вырвал запястья из рук Сана и закрыл уши, продолжая плакать. Сонхва не мог видеть его лица, и он знал, что это, наверное, хорошо, он знал, что младший выглядел подавленным. — Это всего лишь сон, ты в безопасности... — продолжал Сан, отодвигаясь подальше от Уёна, чтобы дать ему необходимое пространство, но младший начал учащенно дышать. — Черт… эй, это всего лишь я! Это Сан, пожалуйста, дыши… Ёсан подбежал к ним с бумажным пакетом в руках, он пихнул его Сану, который, к счастью, знал, что с ним делать, и накрыл пакетом рот и нос Уёна. Младший, казалось, пришел в ярость от этого, его мокрые и красные глаза расширились от страха, пока он не заметил, что всё ещё может дышать, и, похоже, принял бумажный пакет. Сан держал его, считая числа на вдох и выдох. Напряжение было ужасным, никто не смел дышать, когда Сан убрал бумажный пакет, а Уён снова заплакал. Он втягивал воздух так, как будто каждый вздох был последний. Уён сидел на кровати, пытаясь снять с себя футболку, словно она душила его. — Дыши… пожалуйста, Уён, это только мы, ты в безопасности, я обещаю… — умолял его Сан, слезая с Уёна и садясь у стены, чтобы парень не чувствовал себя в ловушке. Он выглядел таким же беспомощным, как чувствовал себя Сонхва, его руки были протянуты к Уёну, которого так сильно трясло, что весь каркас кровати казался неустойчивым. — Я… я убил его… — было первое, что выдавил Уён, его голос был хриплым, а это даже не походило на него. Он втягивал воздух, сглатывая, как будто не мог дышать, когда снова зажал уши руками. Юнхо вцепился в край кровати, не в силах отодвинуться. — О боже, — Уён вытянул руки перед собой, дрожа так сильно, что Сонхва даже мог видеть их в темноте с небольшим количеством света. — Я... Сонхва краем глаза видел, как Минги наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо Ёсану, затем выпрямился, прежде чем раскинуть руки и сказать собравшимся людям вернуться в свои комнаты. Именно тогда Сонхва увидел, как Чонхо двинулся вперед из задней части толпы, прогоняя сон, который ещё был в его глазах, когда он отчаянно пытался проснуться. Вскоре на страже стояли только семеро из них, а Сан не мог больше терпеть и держал Уёна на руках, прижимая его к груди. Юнхо стягивал простыни и одеяла, хватал небольшой пакет со льдом, который протягивал ему Ёсан, и передал Сану, который прижал его к затылку Уёна. — Я убил его… Сан, я убил его… боже, я убил человека… — продолжал повторять Уён, свернувшись калачиком и держась руками за уши, что выглядело как кровоподтек. Он снова закричал, его тело снова начало трястись. Юнхо наконец сел на нижнюю часть двухъярусной кровати, подтянул колени к груди и крепко обхватил их руками. Он прислонился головой к стене и закрыл глаза, но чем дольше Уён плакал и повторял одни и те же слова, его лоб опускался до колен. Сан прижался носом к голове Уёна, без сомнения, шепча ему слова, которые Сонхва не мог услышать. Они встретились взглядами, и именно тогда Сонхва понял, что Сан вот-вот расплачется. — Пожалуйста… — умолял он, ещё крепче обнимая тело Уёна. — Ты ему нужен, пожалуйста. Сонхва мгновенно напряжённо застыл. Нет, он был последним человеком, который нужен был Уёну. Сонхва в панике взглянул на Ёсана, младший бросил на него растерянный взгляд и поднял брови. — Сонхва… — Сан снова отчаянно позвал его, чем больше Уён выл, его горло пересохло. Было ясно, что Уён видел и слышал то, чего они не могли видеть, он боролся с чем-то, чего они не знали. Сонхва было ясно, что Уён застрял в петле и не мог найти выход. — Сонхва, пожалуйста! Сонхва дернул головой в сторону Сана, его руки болели от необходимости обнять Уёна и попытаться утешить младшего. Он знал, насколько ужасны были эти кошмары, он знал, какой ущерб могут нанести последующие приступы паники. Его сердце разрывалось от боли, пока он смотрел, как Уён дергается, словно от боли. Ещё больнее было осознавать, что он был причиной всего происходящего. — Я монстр! — Уён плакал, уткнувшись в грудь Сана, его голос был приглушенным, но в нем всё ещё была пробирающая до костей боль. — Я убил его! Я не могу этого вынести! Шум не прекращается, они продолжают кричать и спрашивать, почему я… Боже! Сонхва убрал простыню, его ноги свисали с края кровати, когда он, наконец, поднялся, не обращая внимания на то, как в бреду кружилась голова, и ему пришлось зажмуриться. — Пожалуйста, помоги ему! Он не мог. Он был виновником этого. Не тогда, когда он был причиной, по которой Уёну из всех людей приходилось прикрывать спину, потому что он был ленив. Не тогда, когда он был причиной того, что Уён был там в первую очередь — потому что он заставлял младшего чувствовать себя бесполезным и помехой для него. — Я не могу… — выдавил он, оказавшись лицом к лицу с Ёсаном, Минги и Чонхо, которые стояли за дверью. — Я не могу этого сделать, я не могу быть здесь… Даже не оглядываясь, Сонхва протиснулся сквозь троих, и никто не пытался его остановить. Он заткнул уши и зажмурил глаза, пытаясь стереть навязчивый звук плача Уёна и зовущего его имя, как будто он знал, что Сонхва покидает его. Его босые ноги громко стучали по холодной плитке пола, когда он шел прочь. Он обхватил себя руками и прикусил нижнюю губу, чтобы попытаться держать себя в руках, когда свернул за угол, чтобы просто уйти подальше. Сонхва обнаружил, что не может дышать, чувство вины переполняло его сердце, а его желудок сжимался множеством узлов, чем больше он прокручивал в уме то, что произошло. Это никогда не было так плохо. Юнхо всегда мог разбудить его и помочь снова заснуть. Черт, даже он мог сказать несколько утешительных слов, когда Уён нуждался в этом больше всего. Но теперь всё было по-другому, даже в объятиях такого человека, как Сан, Уён едва мог узнать, кто он такой. Боже, что он сделал? Сонхва быстро свернул за другой угол, чуть не наткнувшись на кого-то, прислонившегося к стене. Это напугало его до полусмерти, и если бы человек не поднял руки, быстро сдаваясь, Сонхва не удержался бы от удара. — Расслабься, это всего лишь я, — мужской голос не оставлял вопроса, кто это был, и Сонхва остался стоять посреди пустого коридора, задаваясь вопросом, почему Хонджун просто стоял там, как полный придурок. Он выглядел так, будто только что проснулся, его одежда для сна была такой же, как и у них всех, и даже часть его длинных волос была взлохмачена сзади. Сонхва снова обхватил себя руками, его тело стало холодным, а лицо исказилось. — Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Я услышал Уёна, — ответил он, его голос был нехарактерно мягким, когда он медленно опустил руки, как будто боялся напугать старшего. — Хотя я не буду лгать, я бесполезен в подобных ситуациях, поэтому я стараюсь держаться на расстоянии… и, похоже, я не единственный. Сонхва знал, что младший имел в виду его, указывая на то, что он убегает, а не остается в такое тяжелое время. — Такое случается часто, — продолжил Хонджун, прислоняясь к стене и поворачивая голову на более тихие звуки плача Уёна в коридорах, — но это худшее, что было. Сонхва оставался неподвижным, его глаза следили за взглядом Хонджуна. Когда Сонхва не попытался что-то сказать или ответить, Хонджун тяжело вздохнул, повернулся, посмотрел на Сонхва и скрестил руки на груди. — Ты ему нужен, — сказал он, сразу же привлекая внимание Сонхва. — У него есть Сан, — ответил Сонхва почти так же быстро, но не смог найти в себе силы, чтобы звучать хотя бы наполовину так сердито, как он чувствовал. — Это правда, — кивнул Хонджун, но потом втянул воздух и посмотрел Сонхва в глаза. — Но Сан — это не ты, не так ли? Сонхва завис на минуту, стараясь обработать слова Хонджуна. Он разозлился, но ужасное чувство, овладевшее им, было сильнее. С ужасающей скоростью его руки сжались в кулаки, а сердце забилось быстрее. Сонхва едва мог остановить скопившиеся слёзы. Но Хонджун, как всегда, был на шаг впереди него. — Эй, — мягко произнес он, снова подняв руки, чтобы показать отсутствие агрессии. Выражение его лица было добрым, что заставило эмоциональный мозг Сонхва снова запутаться. — Послушай, я здесь не для того, чтобы ссориться, особенно в такую ночь. Может, я и умник, но я не жестокий. Сонхва почувствовал, как горло начало гореть, но его кулаки разжались, и кровь вернулась к кончикам пальцев. — Думаю, будет лучше, если ты подышишь, — снова заговорил Хонджун и на его лице появилось выражение, которого Сонхва никогда не видел. Хонджун выглядел искренним, потирая затылок, почти заметно поморщившись. Тишину прорвал резкий и болезненный крик. — По крайней мере, это помогает мне, когда происходит что-то подобное. Дождь только что закончился – на третьем этаже есть выход на крышу. И впервые Сонхва не чувствовал необходимости спорить с ним. Может быть, это было просто потому, что он был слишком эмоционально истощен, чтобы думать об ответе, но не помогло то, что Хонджун, казалось, действительно хотел помочь и не пытался заставить его чувствовать себя виноватым за это. Сонхва оказался на автопилоте, двигаясь к лестничной клетке без мыслей. Это был странный опыт, хотя он много раз терял сознание, пока его тело ещё полностью функционировало, он так и не привык к этому. Даже сейчас, когда он был ещё частично в сознании, он не мог не стряхнуть нервное чувство, расползающееся по его телу. — О, и кстати, — голос Хонджуна нарушил тишину, остановив руку Сонхва, схватившуюся за дверь. Сонхва повернулся, чтобы посмотреть на него, изображение было довольно расплывчатым, но оно всё ещё было там. — Не выбирай то, что нужно Уёну. — Что? — спросил Сонхва с першением в горле. — «Я не нужен Уёну» или «Уёну намного лучше без меня» или «он в таком состоянии из-за меня» и прочее дерьмо, которое крутится у тебя в голове, — Хонджун больше не прислонялся к стене, а вместо этого стоял посреди зала, не скрещивая руки на груди. — Я знаю, что этот голос с твоей голове силен, особенно сейчас. Сонхва сжал губы, крепко вцепившись руками в дверную ручку. — Но я думаю, ты забываешь, что Уён и ты очень разные, сходства почти нет. Ты можешь думать, что дистанцирование защищает его, когда на самом деле ты лишаешь его того, что ему нужно. Так что пусть Уён сам выбирает, что ему нужно, не принимай это решение за него, — сказал Хонджун, заложив руки за спину и вставая, как ребенок. — Не отказывай себе и в этом, я знаю, что это такое, поверь мне. Сонхва сглотнул, ямка в его желудке стала ещё глубже. — И наслаждайся этим, — наконец сказал Хонджун с легкой улыбкой на губах. — Наслаждайся, пока вы вместе. — От этого становится только хуже, — Сонхва нашел в себе силы сопротивляться, слова застряли у него в горле. — Если я сильно сближусь с ним, то, когда он уйдёт, я не буду знать, как жить дальше без него. Лицо Хонджун потускнело, его собственные губы сжались, когда он опустил голову. У него был странный взгляд, но Сонхва не смеялся. Он сдерживал гневные и разочарованные слёзы. — Нет, вот тут ты ошибаешься, Сонхва, — Хонджун откашлялся и судорожно вздохнул. — Что ещё хуже, так это игнорировать их и притворяться, что они ничего не значат для тебя, чтобы защитить свое сердце, а затем потерять их и жить с чувством вины после этого. Оставить их, лежащих при смерти, гадать, значили ли они когда-нибудь что-нибудь для тебя, или гадать, почему ты вдруг отвернулся от них... это ещё хуже. Челюсть Сонхва заметно напряглась, как и всё его тело. Слова Хонджуна пронзили его сильнее, чем всё, что он когда-либо говорил раньше, открытая рана, которую они оставили, выливалась на пол. Он ничего не мог сказать, ничего даже не приходило в голову, поскольку его мозг ещё обрабатывал полную реальность его слов. Хонджун был прав. Он знал, что меньший человек был прав. Мало того, что Сонхва придется жить с чувством вины за то, что он поставил Уёна в ситуацию, которая разрушила его человечность, ему придется жить с горем, зная, что он забрал что-то, что могло помочь младшему. Он никогда не понимал, почему Уён выбрал его как нечто особенное, он не мог придумать ни одного сценария, который имел бы смысл. Но Сонхва полагал, что не имеет значения, почему это произошло, всё, что действительно имеет значение, это то, решил ли он пройти через это или нет. Поэтому, больше ничего не говоря, Сонхва тяжело сглотнул, открыл дверь и начал подниматься по лестнице, оставив Хонджуна одного. Он хотел бы сказать, что был в довольно хорошем состоянии, но три длинных лестничных пролет заставляли его сердце биться чаще, чем следовало бы. Время, проведенное в постели, значительно помогло его спине, и боль давно прошла, и даже синяки тоже исчезли. Ёсан так и не смог понять, что произошло из-за отсутствия необходимых инструментов, но у Сонхва не было особых проблем, поэтому он решил, что в этом нет ничего плохого. И если к тому времени, когда он толкнул дверь на крышу, она немного побаливала, он это проигнорировал. Хонджун был прав, дождь закончился — правда, немного моросил, — создавая мягкую мелодию, подобную той, которую он слушал, когда возвращался из школы. Конечно, огней не было, но он знал, что перед ним большой город. В верхней части двери горела маленькая лампочка, и он почти мог видеть свое отражение в лужах вокруг себя. Воздух был прохладным и свежим — всё, чего он хотел, и даже больше. Это успокаивало, но также и нервировало, это приносило ему странное чувство умиротворения, когда Сонхва мог смотреть в пустоту и просто слушать. Сонхва вдруг стало интересно, как бы выглядел вид отсюда до апокалипсиса. Было бы сейчас так тихо? Он скучал по огням ночного города. Сонхва не знал, как долго он оставался там в безопасности дверного косяка, чтобы не промокнуть, но к тому времени, когда ему удалось прийти в себя, небо немного осветилось. Дождь прекратился, и он обнаружил, что дуновение свежего воздуха успокоило его дрожащее тело больше, чем что-либо в прошлом. Когда птицы начали чирикать, Сонхва заставил свои затекшие и ноющие ноги двигаться и вернуться в здание. Он снова погрузился в свои мысли, вспоминая, какой была его жизнь до того, как всё это началось. Это был первый раз, когда он поминал её хорошим словом — он всегда думал, что его жизнь была скучной и бессмысленной, но теперь он видел в ней подарок. Он хотел вернуться в прошлое. Когда Сонхва вернулся в свою комнату, Минги, Ёсана и Чонхо там уже не было. Он подозревал, что все трое вернулись в постель после того, как ситуация успокоилась, и даже подозревал, что босс тоже. Однако Сан ещё был там, на нижней койке с Уёном на руках, а Юнхо сидел на полу, откинув голову на спинку кровати и закрыв глаза. Сонхва подумал, что они спустились на нижнюю койку, чтобы для них было безопаснее, если Уён снова проснется в той же ситуации, что, вероятно, было хорошей идеей. Старший стоял там несколько минут, просто наблюдая, как они тихо спят, довольно мирно, очень похоже на то, как отец присматривает за своим новорожденным ребенком. Но вскоре Сонхва подошел и нежно погладил Юнхо по щеке, чтобы разбудить его. Потребовалось некоторое время, чтобы разбудить его, но как только младший проснулся, он застонал и вытянул ноги. — Давай, щеночек, — пробормотал Сонхва, дергая Юнхо за руку, пытаясь поднять его на ноги. — Тебе нужно спать в кровати. Юнхо что-то неразборчиво пробормотал, так как он был в полусне и спотыкался с закрытыми глазами. — Поспи сегодня на моей постели, — Сонхва помог ему, подавляя желание рассмеяться, когда младший чуть не споткнулся и не приземлился лицом на матрас, но не сделал ни малейшего движения, чтобы нормально лечь. Сонхва потребовались все силы, чтобы правильно поднять его тело на кровать и поправить конечности, чтобы он не проснулся с судорогами или болью в шее — чего он, вероятно, не должен был делать из-за своей спины, но ему было всё равно. Когда он в меру своих возможностей расположил Юнхо, Сонхва вытер со лба скопившийся пот. Он немного полюбовался своей работой, подумав про себя, что младший выглядит довольно милым и умиротворенным, когда спит. Это напомнило ему маленького ребенка. Он взъерошил волосы Юнхо и направился к Уёну и Сану, которые прижались к стене на нижней койке. Сонхва положил руку на голову Уёна и провел пальцами по волосам младшего. — Прости, — прошептал он, его рука почти дрожала, когда он отдернул её. Но прежде чем он успел уйти, чья-то рука схватила его за запястье. Хватка была крепкой и почти болезненной, но Сонхва снова посмотрел на Уёна, который держал его изо всех сил. — Ты вернулся, — сказал он, казалось, что ему больно даже говорить. Сонхва мог видеть, насколько красными и опухшими были его глаза и нос, и даже мог разглядеть красные следы от ногтей на его шее. Сонхва проглотил чувство вины и глубоко вздохнул, отводя взгляд от отметин и изо всех сил стараясь улыбнуться. — Да, — мягко ответил он, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони Уёна. Уён сглотнул, и Сан инстинктивно приблизил младшего к себе. Он ещё спал, но даже во сне его шестое чувство было на высоте. — Останься, пожалуйста, — Уён смотрел на него снизу вверх, его глаза умоляли и говорили громче, чем любые слова. Сонхва заколебался, когда Уён начал тянуть его слабыми руками. Между ними было что-то странное с тех пор, как Сонхва рассказал Уёну свой самый темный секрет, и хотя младший не избегал его, Сонхва мог сказать, что что-то изменилось. Плюс кровать была крошечной. Двое взрослых мужчин настаивали на этом, но трое было бы слишком много, и Сонхва знал, что Сан не будет двигаться в ближайшее время, и он не будет просить его об этом. Но когда он снова посмотрел на младшего, его встретили две пары глаз вместо одной. — Останься с нами, пожалуйста, — снова попытался Уён, его голос был таким неуверенным и тихим, что Сонхва не мог его слушать. Сан напряженно смотрел на него, как будто старался не заплакать. Голос Хонджуна был где-то в глубине его сознания, ещё раз говоря ему не принимать решение за Уёна. Он вздохнул, чувствуя, как хватка Уёна ослабла в страхе, что его вот-вот снова отвергнут, поставил колено на матрас и наклонился над ними. — Тогда подвиньтесь, — сказал он, наблюдая, как младшие сжимаются ещё больше, чтобы освободить достаточно места для Сонхва. Самый старший вознес безмолвную молитву, чтобы кровать не сломалась, когда каркас громко заскрипел, когда он полностью лег, и вжался внутрь, чтобы его тело не упало. Он чувствовал, как Уён думает рядом с ним, задаваясь вопросом, нормально ли было положить руку на Сонхва, как будто он боялся, что больше нельзя прикасаться к нему. Но Сонхва вздохнул, схватил беспокойную руку Уёна, обернул её вокруг себя и потянулся к меньшему мужчине, чтобы взъерошить волосы Сана. Он исчез за спиной Уёна, но тихонько замычал от нового прикосновения. Он смог точно определить момент, когда Уён погрузился в сон. Его дыхание выровнялось, и его тело перестало время от времени дергаться. Сонхва лежал на боку, а Уён прижался носом к груди, и время от времени он чувствовал его теплое дыхание сквозь рубашку. Его разум успокоился, увидев другого в более спокойном состоянии, и он понял, что быть в окружении людей, которым он доверял, было всё, что ему нужно, чтобы успокоиться. Сонхва не знал, спит ли Сан позади младшего, но он знал, что ему придется лично извиниться перед ним за то, что он бросил его, когда Сан больше всего в нем нуждался. Но это могло случиться позже, прямо сейчас им всем нужно было немного отдохнуть. Сонхва решил, что не будет двигаться, пока они не будут готовы, он останется там на весь день, если потребуется. Это было меньшее, что он мог сделать. Сонхва поймал себя на мысли, что они тоже напоминают ему детей, крепко спящих после того, как им приснился кошмар из страшного фильма. Он вспомнил, как по ночам забирался в родительскую постель, когда ему было страшно и ему нужно было чувствовать успокаивающее присутствие вокруг себя. Удивительно, как такие опытные и безжалостные бойцы всё ещё время от времени нуждались в этом утешении, но он также понял, что именно это поддерживает его и их. В конце концов, эти мужчины действительно были просто детьми, которым пришлось слишком быстро повзрослеть. Включая его самого.***
Время шло, и всё вернулось на круги своя, или насколько это было возможно после того, что случилось. В конце концов они решили провести собрание, чтобы обсудить то, что произошло, и разработать план на будущее. Ёсан считал Сонхва достаточно хорошим, чтобы выполнять свои обязанности, возможно, со стороны Сонхва было какое-то… убеждение… но никому не нужно было об этом знать, и старший был более чем счастлив, что наконец-то ему снова разрешили что-то делать. Вокруг базы нечего делать, так как была середина лета, и всё, что они могли сделать, это надеяться, что солнце не слишком сильно палило на посевы. Они ненадолго отложили поставки припасов, пока все не выздоровеют, а Минги и Ёсан не смогут подсчитать, сколько припасов у них осталось или чем, чёрт возьми, они занимались большую часть дней. Хонджун сказал, что после обеда в столовой будет собрание, и любой прийти, но некоторые участники должны присутствовать, и, конечно же, Сонхва был одним из них. Он на мгновение задумался, будет ли это второе публичное выступление Хонджуна, или этот человек вообще собирался появиться. Насколько Сонхва знал, маленький гремлин не выходил из своей комнаты, пока Сонхва лечился. Старшему казалось, что Хонджун был не таким уж и хорошим оратором, раз не выходил из своего кабинета. Эта мысль заставила его вздрогнуть от удовольствия. О, да. Когда Сонхва, немного подпрыгивая, направился к кафетерию, он увидел Сана, стоящего в одиночестве, прислонившись к входу и наблюдающего за остальными людьми внутри, которые уже собрались. Мужчина выглядел уже скучающим, немного зевая и прикрывая рот рукой. — Что ты здесь делаешь? — спросил его Сонхва, когда он подобрался достаточно близко. Сан повернулся, чтобы бросить на него быстрый взгляд, прежде чем вернуться к толпе. — Контроль повреждений, — ответил он с долгим и протяжным вздохом. — У босса есть предчувствие, что это может закончиться неудачей, поэтому я здесь, чтобы остановить это, если станет совсем плохо. — Это замечательно, — проворчал Сонхва, когда позади них вошли другие. Их было больше, чем Сонхва мог подумать, что они даже потрудятся прийти, казалось, что почти все, кого они оставили, решили появиться. Он быстро осмотрел большую комнату, уже заметив Чонхо и Ёсана, разговаривающих в стороне, и действительно изо всех сил старался, когда заметил Хонджуна, сидящего в самом начале комнаты на стуле со скрещенными ногами, чтобы не казаться абсолютно отвращенным. Это помогло, когда он увидел Уёна, сидящего в стороне, где Минги и Юнхо делали какие-то записи. Его глаза немного расширились, он был удивлен, увидев, что младший хочет участвовать в подобном обсуждении. С той ночи, когда у Уёна случилась ужасная паническая атака, отношения между ними стали ещё более странными. Уён явно не игнорировал его, но и не искал Сонхва, как всегда. Вместо того, чтобы приставать к нему, или говорить громко, или делать что-то «по-уёновски» рядом со старшим, он стал более мягким и вел себя более вежливо. Сонхва сначала подумал, что он такой со всеми, но нет, это был только он. Он ожидал, что это произойдет, особенно после того, что он сказал младшему. Но от этого не стало легче. — Я забыл тебе сказать, — снова заговорил Сонхва, привлекая внимание Сана. — Я собирался помочь тебе, когда это случилось, но я погряз в собственной жалости к себе, что так и не смог этого сделать. Сан поднял бровь, легкая изгиб его губ заставил Сонхва задуматься о его следующем заявлении. — Продолжай, — игриво ответил младший, скрестив руки на груди, словно то, что собирался сказать Сонхва, было самым захватывающим событием за всю неделю. Сонхва вздохнул и подавил желание свернуться калачиком и уйти. — Я хотел извиниться конкретно перед тобой, — он стиснул зубы и понизил голос, чтобы его мог слышать только Сан. — Я оставил тебя наедине с Уёном той ночью, когда ты явно нуждался в моей помощи. Я уверен, что это было трудно для вас обоих, и я не уверен, что ты когда-либо видел Уёна таким раньше. Это было несправедливо. с моей стороны сбежать вот так, я действовал эгоистично. Выражение лица Сана смягчилось, игривый взгляд на его лицо исчез из-за извинений Сонхва. — Я бы сказал больше, но я здесь не для того, чтобы оправдываться за свое поведение. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы поговорить с тобой об этом, — Сонхва неловко переступил с ноги на ногу. — Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы поступил по-другому. — Хён, — Сан шагнул вперед и похлопал более высокого по плечу. На его лице была мягкая улыбка, и Сонхва изо всех сил старался не отступать. — Не буду врать, сначала я был очень расстроен этим. Но через некоторое время я понял, я знаю, что ты не считаешь меня очень проницательным, но я такой. Я знаю, что ты не высказываешь свое мнение, но твои эмоции написаны на твоем лице, ты не очень с ними справляешься. Губы Сонхва приоткрылись. Как неловко. — Но я не меньше ценю извинения, и у меня такое чувство, что это больше не повторится, — Сан отступил назад и игриво подмигнул другому. — Пока ты предоставляешь Уёну решать, чего он хочет и в чем нуждается, у вас двоих всё будет в порядке. То же самое касается и всех нас, и я говорю это со всей любовью, с какой только могу. — Твой маленький босс сказал то же самое, — невозмутимо ответил Сонхва. — О, правда? Гении мыслят одинаково, не так ли? — Сан хихикнул, прислоняясь к стене и вытирая фальшивую слезу. Сонхва сморщил нос с почти брезгливым выражением, заставив Сана снова рассмеяться. — О, кстати, Уён не злится на тебя. Я заметил, что между вами двумя что-то не так — он мне не говорит, что — но он не злится на тебя за то, что ты сбежал в ту ночь... Я уверен, ты знаешь, о чем я говорю, и, конечно, это не мое дело, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я тот, с кем ты тоже можешь поговорить. Мы здесь все семья. Улыбка на лице Сана была такой искренней, а его ямочки на щеках полностью выставлены напоказ, что напомнило Сонхва, что он всё ещё молод и похож на ребенка. — Спасибо, я это знаю, — ответил ему Сонхва, слегка склонив голову из вежливости, прежде чем решил двигаться дальше и мысленно подготовиться к тому, что должно было случиться. Он оставил Сана там, где был младший, и пошел по главному проходу столовой, чтобы встретиться с Хонджуном, который сидел рядом с Ёсаном и Минги. Хонджун наблюдал за ним, как ястреб, изучая каждое его движение, пока Сонхва подходил ближе. Его глаза казались темными, когда он немного съежился на стуле, чтобы казаться сдержанным. На его губах была легкая ухмылка, его нос был высоко поднят, и Сонхва проглотил каждый дюйм наживки, которую давал ему другой. Он расправил плечи, его собственный нос скосил вверх, пока он шел уверенно, пока не остановился прямо перед меньшим мужчиной. Он посмотрел на Хонджуна, его глаза слегка прищурились. — Что за дерьмовое собрание ты запланировал сегодня? — спросил он. — И тебе добрый день, — Хонджун улыбнулся ещё шире, косясь на Минги, который разбирал бумаги. — Кажется, ты сегодня в прекрасном настроении. — Я устал, — откровенно ответил Сонхва. — Я не думал, что ты снова покажешься публично, но теперь ты везде. Наслаждаешься вниманием? Хонджун низко присвистнул, из его носа вырвался поток воздуха. — А что, если и так? — медленно спросил он, сложив руки на коленях. — Если я правильно помню, раньше ты тоже прятался, а теперь внезапно стал всеобщим героем и никогда не страдаешь от недостаточного внимания. Сонхва фыркнул, из его горла вырвался чрезмерно драматичный и фальшивый смех. — Мне пришлось подняться, потому что один человек не стал бы, есть разница. — О, я уверен, так и есть, — мужчина, сидевший перед ним, почти промурлыкал, его глаза несколько раз беззастенчиво осматривали тело Сонхва вверх и вниз. Если бы это был кто-то другой, он, вероятно, был бы польщен — но это был Хонджун — он делал это только для того, чтобы разозлить Сонхва и вывести на эмоции, и он ненавидел то, как это на самом деле работает. — А-а, я вижу, твоя спина наконец-то зажила, — продолжил брюнет. — Это вообще больно? Сонхва нахмурил брови, снова сморщив нос. — Нет. Всё в порядке, — ответил он, переминаясь с места на место. Он увидел перемену в настроении Хонджуна, его глаза слегка прищурились, когда он высунул язык, чтобы провести по нижней губе. — Плохо, — сказал он, раздвигая ноги больше, чем нужно, и похлопывал себя по бедру рукой. — Я могу исправить это для тебя. — Что... — Я уверен, что ты скучаешь по боли, — усмехнулся Хонджун, его звук был глубже, чем знал Сонхва. Он обнаружил, что не может оторвать глаз от руки, которая оставалась на бедре Хонджуна, вид её был довольно насмешливым, но когда мужчина снова заговорил, Сонхва хотел вырвать глаза, всё его тело нагрелось чем-то, и, как он предположил, это был гнев. — Я могу сделать это лучше для тебя, я точно знаю, что тебе понравится. — О чем, черт возьми, ты вообще говоришь… — Хорошо, этот разговор окончен… — вмешался Ёсан, шлепнув Хонджуна по затылку и едва не сведя колени сидящего мужчины. — Закрой ноги, ты не животное. У меня такое чувство, что ты забываешь, что находишься на публике… здесь дети. Веди себя по возрасту. Сонхва вздрогнул от тона Ёсана, блондин посмотрел на них обоих осуждающим взглядом, прежде чем потянуть Минги за воротник рубашки. Бедняга взвизгнул, его глаза немного вылезли из орбит, так как он чуть не потерял очки. — Давай уже покончим с этим дерьмовым шоу, я сегодня не пообедал из-за кого-то… — он на секунду посмотрел на Хонджуна, а тот просто пожал плечами. — Так что давайте сохранять чистоту и спокойствие, или я скажу Чонхо, чтобы он разобрался с этим, и я уверен, что никто этого не хочет. Сонхва снова вздрогнул, и бледность его лица, должно быть, принесла Ёсану какое-то счастье, потому что он мило улыбнулся и откашлялся, поворачиваясь к людям, собравшимся позади них. Было странно, какой властью он обладал и насколько люди уважали его, потому что ему даже не нужно было просить их замолчать, они делали это автоматически. Сонхва сел на скамейку и вздохнул. Он уже чувствовал приближение головной боли и не ждал этого с нетерпением. — Хорошо, мы постараемся сделать это как можно короче, потому что я знаю, что у вас есть дела, — произнес Ёсан, его низкий голос звучал впечатляюще. — Но было доведено до нашего сведения, что не все были здесь, когда мы объясняли, что на самом деле происходит, и то, как это было объяснено… ну, это было сделано неорганизованно, поэтому мы собираемся рассмотреть это, и затем мы соберемся вместе, чтобы выяснить, как мы будем действовать. Затем Ёсан повернулся и толкнул Минги локтем в бок, тот немного дернулся с небольшой гримасой на лице. — Почему я должен... Сонхва не мог видеть взгляд Ёсана, но предположил, что он был угрожающим, потому что Минги, не колеблясь, улыбнулся и посмотрел на толпу людей. Его голос был даже ниже, чем у Ёсана, и что бы он ни делал, он был не таким громким, поэтому некоторые люди сзади двинулись вперед. То, как он говорил, заставило Сонхва рассмеяться, только потому, что это был голос, который старший назвал бы «обслуживанием клиентов», и это напомнило ему о тяжелых временах, когда он работал в магазине одежды. «Клиент всегда прав» и вся эта прочая чушь помогли ему сформировать идеальный голос обслуживания клиентов, который заставлял его звучать так, будто он был веселым подростком, у которого ещё была надежда на мир, хотя на самом деле он был в двух секундах от того, чтобы бросить кассу через помещение. Он знал, что всем работникам розничной торговли хорошо знакомо это чувство, и он задавался вопросом, не работал ли Минги раньше на такой работе, чтобы быть в ней так же хорош, как он. — Как мы уже говорили ранее, примерно неделю назад, мы смогли подтвердить, что в этой истории есть нечто большее, чем кажется. У нас уже давно было подозрение, что это болезнь, которая затрагивает всех нас и не только людей, которые были укушены нежитью. Мы изучали, обследовали и выяснили, что эта информация на самом деле соответствует действительности, а значит, есть вирус, который присутствует и живет внутри каждого из нас. Мы не знаем откуда он взялся или как всё это началось, но мы знаем, что этот вирус передается по воздуху, и вы не можете избежать его заражения, — Минги на секунду посмотрел на бумагу, которую держал в руке, прежде чем оглядываясь назад. — Поэтому маски, одежда или что-то в этом роде не помогут. Этот вирус существует с нами уже слишком много лет, потому что он есть у всех нас. — Так что же это означает? — выпалил кто-то, и все повернулись, чтобы посмотреть на человека, сидевшего впереди. — Вы утверждаете, что мы все просто случайным образом превратимся в этих зомби, поедающих мозги? Сонхва услышал, как некоторые люди вокруг них начали тихо бормотать, его пальцы дернулись от довольно враждебного звука мужского голоса. Он не был там, когда им впервые сообщили эту информацию, но, судя по тому, что он слышал, всё закончилось очень плохо, так что он предполагал, что это тоже не закончится хорошо. — Нет, мы этого не утверждаем, — ответил ему Минги. — Мы хотели быть на сто процентов уверены в этой информации, прежде чем выйти и сказать что-то. Вы не будете просто случайным образом превращаться — вирус так не работает. Очевидно, мы знаем, что люди превращаются, когда их кусают или царапают… просто нужно взять кровь, чтобы инфекция и вирус туда попали. Но мы также обнаружили, что если кто-то просто умрет, без укусов или чего-то ещё, он также обратится. Таким образом, вирус остается бездействующим до тех пор, пока ты не умрешь. — А откуда ты это знаешь? — мужчина снова задал вопрос, и по выражению его лица Сонхва понял, что мужчина просто хотел подраться. — Вы ходили и убивали людей, как лабораторных крыс, чтобы понять это? Минги оглянулся на Ёсана, между ними происходил какой-то безмолвный разговор. — Я видел это, — впервые заговорил Хонджун. Его ноги снова были скрещены, но вокруг него всё ещё было облако уверенности. Он казался уже раздраженным, и как бы Сонхва ни хотел увидеть, как Хонджун ввязывается в драку, он надеялся, что другой может увидеть, как этот человек пытается это понять. — Я видел это лично, как и Сонхва. Вы можете спросить об этом Ёсана и Минги — или, если вам неудобно говорить с ними об этом, я уверен, что Сан или Чонхо были бы более чем счастливы поделиться этим. Они тоже видели подобное. — О, так он говорит, — мужчина криво улыбнулся, его тон был более чем насмешливым. — Ты тот человек, который утверждает, что управляет всем этим местом? Тот, кто прячется, а затем внезапно появляется из ниоткуда, утверждая, что мы все заражены этим вирусом, а затем волшебным образом нашёл лекарство от него? Сонхва оглянулся на Хонджуна и увидел, как бровь мужчины взлетела вверх. — А если это я? — переспросил он, его тон был спокойным и собранным. — Тогда я бы рассмеялся и назвал бы тебя лжецом, — мужчина, не теряя времени, ответил, смех вырвался из его горла. — Почему кто-то из нас должен вам доверять? Как мы можем быть уверены, что эти маленькие миссии, которые вы выполняете, не являются просто частью вашего маленького эксперимента? Убить нас, чтобы попытаться доказать это? Сонхва сглотнул, его собственная челюсть сжалась от обвинений. Теперь, когда этот человек втянул его в эту смесь, это уже не было так смешно. — Ты можешь пойти и разобраться самостоятельно, — сказал Хонджун после нескольких секунд молчания, его самообладание впечатляло. — Но я бы был против этого. Если ты действительно веришь, что, когда мои люди отправляются за припасами или выполняют другие подобные миссии, что мы используем невинных в своих интересах, тогда иди с ними. Насколько я понимаю, ты не участвуешь в этих вещах, меня, откровенно говоря, не волнуют твои рассуждения. Так как насчет того, чтобы ты испытал это на собственном опыте, прежде чем обвинять меня в таких вещах? В комнате повисло напряжение, и некоторые снова начали шептаться между собой. Сонхва мельком взглянул на Юнхо и Уёна, которые сидели в стороне от основной группы. Они осматривали комнату, наблюдая, как разговор становится враждебным. — Сколько тебе лет? — мужчина перевёл разговор на другую тему, его тело напряглось, когда он сидел, когда провел рукой по легкой щетине на лице. — Ты выглядишь как минимум вдвое моложе меня, если не больше. — При чем здесь мой возраст? — парировал Хонджун, раздвигая ноги и наклоняясь, упираясь локтями в бедра. — Такой молодой человек не должен управлять этим местом. Я полагал, что все решения принимает кто-то постарше. Сонхва не был уверен, какая сила овладела его телом, когда он вскочил со своего места, сжав кулаки по бокам, но как только он это сделал, и все взгляды были устремлены на него, он не мог остановить свой гнев. У него жгло в задней части горла. — Возраст не должен иметь к этому никакого отношения — в первую очередь, у вас никогда не было проблем с тем, как здесь обстоят дела. Но теперь вы решили преследовать кого-то их возраста? не так ли? Если я правильно помню, разве ты не говорил мне на днях, как тебе здесь нравится? Что изменилось? Он пошел было продолжать, когда комната замолчала от его внезапной вспышки гнева — он не привык видеть, как взрывается из-за чего-то. Его часто хвалили за то, насколько он спокоен, но что-то в комментарии этого человека его очень задело. Но кто-то схватил его за запястье и потянул вниз. Он повернулся, чтобы увидеть, как Хонджун посмотрел на него и слегка покачал головой, прежде чем мужчина рядом с ним отпустил его руку и повернулся к мужчине, лицо которого было почти красным. Прежде чем Сонхва успел открыть рот, чтобы высказать свое мнение, Хонджун встал, вытянув руки над головой, как будто ему было скучно. — Ну, поскольку в последнее время этот вопрос часто поднимался, я решил, что затрону его один раз. Как бы то ни было, я всего на несколько месяцев моложе этого человека, — Хонджун указал на Сонхва, и тот, что был повыше почти с трудом подавил вздох от довольно возмутительной новой информации. — И, как сказал мой товарищ, ни у кого из вас не было проблем с тем, как я здесь веду дела, так что внезапно критиковать меня после того, как я выгляжу, кажется немного несправедливым, тебе не кажется? Хонджун поднял руки, хрустя костяшками пальцев. Шум почти эхом разнесся по большой комнате, и именно в этот момент Сонхва понял, что, возможно, вся эта ситуация была причиной того, что Хонджун оставался за закрытой дверью подальше от осуждающих глаз. Он поймал себя на том, что вонзает ногти в бедра, пытаясь успокоиться. — И если бы вы позволили Минги продолжить то, что он говорил, вместо того, чтобы прерывать его довольно грубо, я мог бы добавить, — Хонджун стоял посередине, и, несмотря на замечание, он казался уверенным в себе и спокойным. Это само по себе впечатляло, и хотя Сонхва не любил его, это была замечательная черта, когда кто-то был очень несправедлив, — тогда он продолжил бы объяснять, что во время нашей последней миссии мы смогли получить лекарство от этой болезни. Храбрецы, которых мы потеряли, были убиты из-за непредвиденной атаки большого количества зомби. Мы сделали всё возможное, чтобы спасти тех, кого могли, и тем семьям, которые потеряли близких, я выражаю свои соболезнования. Но их смерть и все остальные произошли из-за насильственных нападений мертвецов, а не из-за вмешательства человека. Последнее слово Хонджун сказал, глядя прямо на мужчину. — Говорят, что это лекарство борется с вирусом и убивает его, а это означает, что если мы умрем по естественным причинам, мы не обратимся. Без него никогда не будет конца этому апокалипсису, пока все на этой земле не умрут. Многие из вас уже видели, есть только одна доза. Ёсан сделает всё возможное, чтобы воспроизвести её, чтобы все здесь могли её принять. — Откуда мы знаем, что это не смертельно? — спросил кто-то новый, женщина, находившаяся в другом конце комнаты. — В этой мерзости может быть что угодно. — Я приму первую дозу после того, как она будет воспроизведена, чтобы убедиться, что она безопасна, — ответил Хонджун без промедления. — А как мы узнаем, работает ли он? — спросил мужчина с ухмылкой на губах, как будто он знал, что застал Хонджуна вопросом, на который было невозможно ответить. — Ну… — тихо пробормотал он, оглядываясь по сторонам, словно размышляя об этом. — Вы можете застрелить меня, чтобы узнать, если ваше сердце того желает. Некоторые подняли шум при этом, но Хонджун только ухмыльнулся, когда лицо мужчины упало, онемев от его ответа. — И просто, чтобы всем было ясно, — сказал Хонджун громче, прижимая руки к губам. — Я не прошу никого из вас доверять мне. Вы меня не знаете, и, честно говоря, я вас тоже не знаю — чувство взаимное, поверьте мне, мир пытается выжить, поэтому мы не можем сидеть здесь и спорить о том, достаточно ли я взрослый, чтобы принимать решения, или мы можем сделать что-то, чтобы помочь нашей ситуации. Хонджун повернулся, медленно шагая вперед, направляясь к мужчине, который неподвижно сидел на своем месте. Сонхва внимательно наблюдал, как и все остальные. Он мог видеть злую улыбку на лице Хонджуна, что-то злое, назревающее в его скрытном мозгу. Хонджун остановился перед мужчиной, который остался сидеть, остальные, сидевшие рядом с ним, побежали прочь. — Но я думаю, что вы все должны спросить себя: «Я ещё жив? Я прожил так долго?» И если этот ответ «да», то это должно означать, что я делаю что-то правильно, тебе так не кажется? Как долго мы здесь? Семь... может быть, восемь лет? Хонджун посмотрел на мужчину, риторический вопрос повис в воздухе точно так же, как его длинное пальто, которое раскачивалось взад и вперед. Мужчина не ответил, и это только заставило Хонджуна ещё более жестоко улыбнуться. — Думаю, очень долго, — он наклонился, его голос звучал тише, но Сонхва слышал дразнящий тон. — И я уверен, что есть некоторые из вас, которые думают, что я не должен больше находиться в том положении, в котором я сейчас. Если вы думаете так из-за решений, которые я принимаю, я был бы более чем готов обсудить их с вами. Но если вы так думаете из-за того, как я выгляжу или насколько молод, то я думаю, вам следует подумать об этом. Хонджун снова выпрямился и вздохнул. — И если вы действительно верите в возмутительные мифы о том, что я и мои товарищи убиваем ваших близких, то, во что бы то ни стало, просмотрите видеозаписи, которые мы снимаем во время каждой миссии. Уверен, вам будет приятно увидеть ужасы, с которыми нам приходится иметь дело, пытаясь обеспечить и убедиться, что это место безопасно. Сонхва оглядел комнату, не в силах понять, о чем думают все вокруг него. Некоторые, казалось, были убеждены, другие нет, а были и те, кого он не мог точно определить. Он знал, что прийти к полному соглашению невозможно. Не все здесь думали одинаково или имели одинаковые мнения. Неизбежно должна была быть обратная реакция, и это стало очевидным. Он знал, что Хонджун может говорить правильные вещи, но всё же некоторые отказывались это принять. И он знал, что Хонджун тоже это знал. Гордость и эго уже были вовлечены с самого начала, что означало, что дело было безнадежным. — Но скажем, ты думаешь, что можешь добиться большего, чем я, — снова заговорил Хонджун, его рука вытянулась и схватила спереди темную рубашку мужчины и дернула её, чтобы с силой потянуть вперед. У него был такой взгляд в глазах — опасный и мрачный взгляд — как будто он умолял мужчину сделать ещё один неверный шаг. Взгляд вызывал очень сильное и нервное чувство. Хонджун снова немного наклонился, приблизив лицо к мужчине. — Если ты думаешь, что способен и достаточно взрослый, чтобы управлять этой тюрьмой, принимать трудные решения, о которых, я уверен, ты никогда даже не задумывался, быть в состоянии решить, будет ли кто-то жить или умрет, когда его укусят, или испытать на себе мир, который выходит за пределы этих бетонных стен... тогда ты можешь подойти и поговорить со мной. Рука Хонджуна снова напряглась, дергая ткань сильнее, и Сонхва мог поклясться, что услышал, как она немного порвалась. — Если ты думаешь, что способен нести ответственность за жизнь каждого здесь, — он встал с рычанием на лице, грубо толкнул мужчину обратно к столу и, наконец, отпустил его рубашку. — Тогда, пожалуйста, во что бы то ни стало, пожалуйста. Он отступил назад и отвесил небольшой поклон обеими руками. Это было настолько же дразнящим и неуважительным, насколько это возможно, но Сонхва обнаружил, что ему совершенно всё равно. Мужчина получил по заслугам, он был уверен, что ещё больше публичных унижений не повредит. Но после этого Хонджун ушел, миновал Сана, который стоял у входа в открытую комнату, и исчез, прежде чем кто-либо ещё успел что-то сказать. Как только он ушел, место взорвалось спорами и разговорами. И вдруг к Сонхва вернулась головная боль. — Мы буквально… — он услышал, как Ёсан начал говорить, и повернулся, чтобы увидеть, как блондин щиплет себя за переносицу. — ...ничего не сделали. Я написал ему план того, о чем нужно говорить – план полная задница. Драки не были в плане. Он настоящий ребенок, я клянусь... Минги похлопал его по спине, и Сонхва заметил, что к ним подходит Юнхо, а к Сану направляется Уён. — Ребята, вы успели поговорить о том, что хотели? — спросил Юнхо. Все поняли ответ по взгляду Ёсана. — Ну, это должно было случиться, мы не должны были держать это в секрете так долго, — подошел Чонхо, уперев руки в бедра, и вздохнул. — Сегодня больше ничего не будет сделано, так что можно дать всем остыть, а затем повторить попытку позже — Ты можешь поверить, что мы делаем это бесплатно? Я имею в виду бесплатно, — проворчал Ёсан, проведя рукой по волосам, а затем покачал головой. — Я хочу сказать: «к черту всё это». Эти люди такие неблагодарные. Часть меня хочет отдать всё в их руки и смотреть, как всё горит в огне. — Нет, спасибо, — поднял руки Чонхо. — Я хочу жить. — Если они не проживут в нашей шкуре, они никогда не поймут, что мы делаем для них, — мягко сказал Сонхва, покусывая нижнюю губу. Он ещё чувствовал раздражение, охватившее его, и был рад, что не был единственным. — Они обвинили нас в… — Я знаю, в чем нас обвинили, — рявкнул Ёсан на говорившего Минги. — Неблагодарные. Мне потребовалось всё самообладание, чтобы не пойти туда и не избить этого человека. Я удивлен, что Хонджун этого не сделал… я был уверен, что мы будем стирать кровь с пола, когда он встанет. Они продолжали говорить, обсуждать взад и вперед, как и остальные люди. Все о чем-то спорили, многолетнее напряжение, наконец, снова начало сходить на нет. В первый раз, когда Сонхва увидел это, это было из-за мелких вещей. Но теперь они добавили, что вирус был в них, в огонь, и, по сути, сказали, что держали это в секрете всё это время, поэтому какая-то часть его не могла их винить. Но они зашли слишком далеко на десять шагов — достаточно далеко, чтобы обвинить их в ужасных вещах. Мятеж — вот что это было. Он не был уверен, сколько времени это займет, но это должно было произойти. И Сонхва знал, что это произойдет раньше, чем позже. Сонхва не мог не смотреть на вход, где были Сан и Уён. Они немного отошли в сторону, Сан схватил Уёна за руку и заговорил с ним, но Сонхва на самом деле не смотрел на них. Он погрузился в свои мысли, громко вздыхая от всей ситуации. Их заебали. Буквально пиздец. Но даже тогда, с важными делами, которые были прямо перед его носом, Сонхва не мог избавиться от одной определенной части информации. Он стоял там, уставившись на дверь, из которой Хонджун ушел, и не мог не чувствовать себя возмущенным ещё раз. Мир несправедлив, он знал это. Хонджун, который мучил его, единственный человек, который когда-либо пытался бросить ему вызов во всем и в любом месте, единственная причина, по которой Сонхва знал, что он умрет от высокого кровяного давления... был моложе него. Хонджун был моложе него. Что?***
Через неделю и несколько дней после этой ситуации поисковая группа снова отправилась на поиски горючего топлива. Они отсутствовали целых два дня, а когда вернулись, с радостью сообщили, что нашли ещё одну заправку, на которой было топливо. Невозможно было узнать, сколько именно, но, по крайней мере, они вернулись домой с полными топливными баками. Это был первый раз, когда кто-то покинул базу после той бойни в лаборатории. Сонхва мог сказать, что напряжение было высоким, когда они ушли, и он не мог их винить. Он не пошел с ними по просьбе Ёсана, а вместо этого помог Юнхо в саду. Вместо них ушли Чонхо и Минги, и хотя риск был низким, и они оба были более чем способны защитить себя, Сонхва не мог не волноваться. Может быть, поэтому он чуть не проткнул себе руку лопатой в саду, потому что слишком глубоко погрузился в свои мысли о всяких ужасных сценариях. Юнхо отругал его и пригрозил рассказать Хонджуну о его неспособности безопасно выполнять свои обязанности, если Сонхва не выйдет из себя и не перестанет так сильно волноваться. Говоря о Хонджуне… Сонхва почти ни о чем не слышал. Несмотря на полный хаос несостоявшихся разговоров и все пустые угрозы попытаться свергнуть юношу — ничего этого на самом деле не произошло. Было тихо и спокойно, что обычно нравится Сонхва, но он не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Ему не хотелось это признавать, но Хонджун был умен. Этот человек знал, как управлять делами и заботиться обо всём. Итак, Сонхва знал, что если кто-то что-то планирует, Хонджун узнает об этом. У него везде были глаза и уши, никаких секретов не было. Но даже тогда, после признания того, что Хонджун по-прежнему был для них лучшим лидером (Сонхва поперхнулся, когда открыто признался в этом самому себе), старший знал, что не все так видят… и отчасти в этом виноват он сам. Что-то должно было случиться, и, похоже, так думали и другие, потому что группа дам, которые всегда были такими болтливыми, после того дня почти не разговаривали. Когда Минги и Чонхо вернулись, Сонхва был счастлив увидеть, что они привели с собой всех своих людей и были практически безупречны. На Минги вообще не было крови, он просто выглядел немного вспотевшим от жаркого солнца, но в остальном он выглядел совершенно нормально. С другой стороны, у Чонхо было что-то на рубашке, но он не мог сказать, пролил ли он на себя еду или что. Младший из них умудрился испачкаться, что бы ни случилось, так что неудивительно, что он не был полностью безупречен. — Угадай, кто пошел с нами, — Минги подошел к Сонхва, прислонившемуся к стене. На лице высокого мужчины была злая улыбка, которую Сонхва начал понимать, означая, что у этого человека есть очень интересная информация, которую он может рассказать. — Кто? — Этот придурок, который вел себя как сука с боссом, — ответил Чонхо с победоносной улыбкой на лице, стоя рядом с Минги. Брови Сонхва поднялись. — О, правда? Как всё прошло? Чонхо и Минги посмотрели друг на друга, и оба ухмыльнулись, убирая оружие для чистки. — Скажем так, я сомневаюсь, что он снова отправится с нами в ближайшее время. Эти миссии не для слабонервных, — ответил Минги с низким горловым смешком. — Мы видели только одного зомби за всю поездку, и это было приятно, но так уж получилось, что он напал на него. Я подстрелил его вовремя, прежде чем случилось что-то ужасное, но ты бы видел выражение его лица, — сказал Чонхо. опуститься на скамью и закинуть руки за голову. — О, и он кричит, как маленькая девочка — это было бесценно, я очень хотел, чтобы ты был там и видел это. Сонхва не мог не улыбнуться при этом, очень ядовитая часть его была вне себя от радости. — Хотел бы я тоже. Надеюсь, теперь он понимает, что это не веселый мир, и он получил лишь небольшой его кусочек. Надеюсь, это вбило ему в голову немного ума. Как только он закончил говорить это, остальные мужчины вошли в комнату, чтобы разгрузить свое снаряжение. Сонхва наблюдал, как каждый из них заходил и сбрасывал свои пистолеты, ремни и любое другое оружие, которое им нравилось использовать. Его взгляд упал на человека, о котором они говорили, поскольку он был последним, кто вошел в комнату. Сонхва внимательно наблюдал за ним, получая болезненное удовольствие от того, как он нервничал и пугался любого малейшего шума. Он казался ошеломленным шумом, но ему всё же удалось разгрузить свое снаряжение и слиться с остальными. Минги и Чонхо ушли вскоре после этого, чтобы, скорее всего, заполнить отчет о миссии, и как только они это сделали, остальные тоже начали уходить. Вскоре Сонхва и мужчина остались одни в комнате, воздух между ними стал напряженным. Казалось, он изо всех сил пытался расстегнуть одну из лямок на талии, удерживавших кобуру с пистолетом, и чем дольше он пытался, тем больше злился. — Просто будешь сидеть и смотреть на меня? — спросил он с некоторой язвительностью в тоне. — Надеюсь, теперь ты видишь, что всё сложнее, чем ты думал. Сохранение твоей жизни не гарантирована, как и чья-либо ещё, и я уверен, что ты получил в этом бесценный опыт, — Сонхва полностью проигнорировал вопрос и вместо этого поднял свою собственную тему. — То, что ты видел, было лишь небольшим опытом того, каково это на самом деле. Так что не говори, что то, что мы делаем, легко или ты мог бы сделать это лучше, когда одинокий зомби чуть не убил тебя, когда ты был окружен другими. Понял? Мужчина поджал губы, его лицо покраснело от гнева, но ничего не сказал. Его дергающиеся пальцы, наконец, смогли развязать ремешок, и он уронил его на землю, не поднимая. Чем дольше он стоял там, тем более неудобным и напряженным он выглядел, но Сонхва полагал, что он всё ещё был в шоке от того, что произошло, особенно если это был его первый выход в свет, а затем его эго и гордость снова были уничтожены. — Ты истекаешь кровью, — пробормотал Сонхва, его глаза уловили легкий красный цвет на руке мужчины, когда он повернулся, чтобы дотянуться до чего-то. Оно было скрыто его курткой, но всякий раз, когда он двигался определенным образом, Сонхва прекрасно видел большое пятно. Он оттолкнулся от стены, чтобы наблюдать за ней, но когда он протянул руку, мужчина ударил его по рукам и отступил. — Не трогай меня - прояви уважение! Когда твой маленький друг подстрелил зомби, я был весь в крови, — рявкнул он, стиснув зубы, и поднял другую руку, чтобы прижать пятно, которое выглядело относительно свежим. Сонхва посмотрел на него, его инстинкты начали бить тревогу, но, несмотря ни на что, отступил и поднял руки. — Иди к своей жене и дочери, я уверен, они будут рады видеть, что ты вернулся в целости и сохранности, — сказал он вместо этого, наблюдая, как мужчина в ярости идет к двери, его ботинки тяжело стучат по полу. этаж. — Ты получишь, — сказал ему мужчина, обернувшись, чтобы посмотреть через плечо с ледяным взглядом. — Все вы — всё это место — все получат по заслугам! А потом он ушел. Дверь громко закрылась за ним, и Сонхва остался стоять посреди тихой комнаты в одиночестве. Он покачал головой, слова и действия мужчины снова и снова повторялись в его голове. Он полагал, что не все изменят свой образ жизни и не все смогут мыслить трезво. Может быть, он попытается ещё раз, Сонхва немного остыл и обработал то, что произошло. Он вздохнул про себя и провел рукой по волосам, прежде чем потянуться к дверной ручке и открыть дверь, чтобы найти что перекусить. Мужчины и их хрупкое эго станут для него концом. Буквально.