Не стоит бояться выходить за порог

      ― Итак, теперь у всех завтрак и свободное время. Можете поиграть в парке. Только постарайтесь не сломать старые деревья. Снова. Их и так мало осталось, ― Ороро проводила взглядом детей в спортивных костюмах и нагнулась за мячиком. Было всего лишь десять часов утра, солнце еще не достаточно поднялось, а дышать уже было невозможно. Может попросить доктора Маккоя набрать бассейн? Дождь до конца недели все равно не предвидится.       Уже второй день Школа для одаренных подростков профессора Ксавье жила в новом, более расслабленном ритме. Во время каникул детям позволили спать сколько им захочется, а для ранних пташек устраивали утренние пробежки, которые проводил кто-то из Людей Икс. В этот раз жребий выпал Ороро, хотя особо и выпадать-то нечему было: Пьетро заявил, что для него пробежка в обычном темпе ― издевательство в чистом виде, а Хэнк сослался на занятость из-за составления расписаний.       Впрочем, Монро не удивилась: Маккой вообще никогда не бегал прилюдно. Существовала даже школьная легенда, что в молодости, когда Профессор только привез его в Вестчестер, тот мог обогнать кого угодно. В некоторых версия еще фигурировали снятые туфли, но к чему они в истории мало кто понимал. Пьетро даже несколько раз вызывал Хэнка на поединок, чтобы раз и навсегда разрушить эту легенду, но Маккой честно забывал прийти, заработавшись в лаборатории. Надо ли говорить, что гордость Пьетро тем самым была задета грубейшим образом?       Курт снова вызвался готовить завтрак, ароматные запахи которого уже долетали до аллеи из открытого окна кухни. А Скотт снова проспал. Все время, пока группа наворачивала круги, он стоял на балконе и пил кофе, время от времени махая Шторм рукой. Та дружелюбно отвечала на этот жест, зазывая присоединиться, а внутренне была несказанно рада: если бы Скотт не появился у всех на глазах, Ороро уже бросилась бы его искать. Уж слишком часто тот повадился гулять по ночам.       Таким образом, на пробежку вышла только одна представительница Людей Икс, восемь воспитанников, которым некуда было ехать на незапланированные каникулы, и три кандидата: Петр Распутин по прозвищу Коллос, Пиро, настоящее имя которого Ороро никогда не слышала, и юная Китти. Девочка на отрез отказалась слушать, что слишком мала, чтобы стать одной из Людей Икс, и теперь преследовала каждого с просьбой взять ее в команду. Даже к Профессору с этим вопросом приставала и получила клятвенное обещание, что он рассмотрит ее кандидатуру через пару лет. К слову, именно Китти Прайд больше всех спрашивала, когда вернется профессор Ксавье.       ― Может мы придет, а он уже в столовой чай себе наливает, ― мечтательно произнесла девочка, устроившись на плечах Петра и наотрез отказавшись играть в мяч со сверстниками. Зачем ей игры, когда есть шанс пообщаться со старшими?       ― Вряд ли, ― Пиро щелкнул крышкой зажигалки несколько раз. Хотел сказать что-то еще, но получил предупреждающий взгляд Монро. Его и Петра, как самых старших и обладающих боевым даром, посвятили в общую тайну. В случае нападения на Школу они должны были вывести учеников по подземным ходам и спрятать в бункере в другой части поместья. Правда, Пиро был от плана не в восторге и рвался в бой, хоть и обещал, что будет во всем слушаться членов Людей Икс. А еще ему не терпелось нарушить слово и рассказать все Бобби. Заклятый друг уехал на каникулы к родителям, и Пиро уже бесчисленное количество раз представил, как утрет ему нос сообщив, что его приняли в Люди Икс раньше него.       ― Он пробудет на конференции еще какое-то время, ― Ороро улыбнулась. ― А теперь беги скорее, занимай место. Судя по запаху, Курт снова превзошёл себя.       ― Бегу! ― Китти радостно взвизгнула и, использовав свои силы, проскользнула сквозь тело Коллоса, оказалась на земле. ― Пиро, догоняй! Кто последний, тот лягушка!       ― Вот еще, играть в детские игры не для меня, ― фыркнул Пиро, но получил тычок в бок от Петра, который тут же сорвался с места. Не выдержал, побежал следом. ― Эй, меня подождите!       Ороро проводила троицу взглядом, размышляя, не присоединиться ли. Улыбнулась. Почему-то в последние дни ― после внезапного отъезда Профессора ― она постоянно ощущала, что детство уже кончилось. Не то, чтобы Ороро сильно переживала и мучилась, совсем нет. Ей внезапно стало важным, что происходит здесь и сейчас и то, какое влияние она на это «сейчас» оказывает. Все ведь конечно, столько всего хочется успеть, попробовать, увидеть… Две могилы на холме красноречиво говорили о том, что откладывать ничего не следует.       Девушка остановилась перед парадным входом и внимательно окинула здание взглядом. Ей совершенно не хотелось отсюда уходить, но письмо Профессора всколыхнуло в ней странные чувства. Кто она? Изгой, воровка, Всадница, что чуть не разрушила весь мир ― это прошлое. Мутант, член Людей Икс ― настоящее, но две эти характеристики показались сейчас такими ничтожными. Хотелось сделать что-то полезное, помочь многим. Да, частично она сделает это, помогая обучать новые поколения учеников, но кем она будет, если этого места внезапно не станет?       Ороро потрясла головой, прогоняя эту мысль. Что за ерунда? С какой стати этого места не станет? Все же нормально. Профессор нашелся ― Хэнк ночью разбудил всех Людей Икс и сообщил, что Ксавье вышел на связь. Пьетро, услышав, что с ним Магнето, порывался отправиться в Европу ― исключительно для безопасности Профессора, разумеется, ― но получил уверенный приказ оставаться в Школе и не отлынивать от запланированной уборки поместья.       К возвращению Ксавье Хэнк планировал привести в порядок все помещения и начать реконструкцию некоторых частей комплекса, раз Чарльз сам сказал, что он может делать все, что пожелает. Маккой желал сублимировать свою боль в создание более совершенных костюмов для Людей Икс.       Ороро знала, что эта идея пришла к нему только вчера, когда Хэнк осознал, что не может больше находиться один в своей лаборатории. Он собрал Людей Икс вместе и попросил поговорить. Некоторые ― Пьетро и Скотт ― сначала отмахивались от разговора, подбадривая, но при этом говоря, что нужно взять себя в руки. Но когда они поняли, что сейчас будет рассказ про прошлое, сразу же замолкли. Слишком редко удавалось услышать что-то о тех временах, когда Профессор набрал свой первый класс.       Оказалось, Хэнк страдал от чувства вины. Дескать, много лет назад, когда Ксавье еще мог ходить, он создал первые костюмы для Людей Икс. Просто ткань из плотного материала, который слегка сглаживал воздействие солнца, влаги и холода, но совершенно не защищал от пуль.       ― А они почему-то решили, что защищает. Думали, что раз я Церебро и самолет собрал, я волшебник, ― сказал тогда Хэнк и замолчал надолго, давая каждому возможность представить, как Профессор храбро пробирается под градом пуль и получает неожиданное ранение. О том, как в действительности Ксавье стал инвалидом, в Школе никогда не говорили.       Сам Хэнк с горечью подумал, что если бы Эрик тогда знал, что костюмы ни от чего по-настоящему не защищают, он бы внимательнее следил за тем, куда летят отрикошетившие пули. Может в той ситуации глупо было на такое надеяться, но все-таки… Эрик же первым бросился к Чарльзу, когда тот упал. Он правда не хотел такого исхода.       Хэнка удивляло, что он вспомнил этот факт именно сейчас, после стольких лет ненависти к Эрику. Может он правда простил его, придя просить помощи в убийстве Джин ― что теперь казалось не меньшей глупостью, чем не оснащать костюмы нормальной броней столько лет подряд. А может, все дело в том, что после смерти Рейвен им просто нечего было делить? Глупо же продолжать злиться, если Чарльз простил Эрика много лет назад…       Но главный его грех в том, что Хэнк все эти годы бездействовал. Если бы он только вплел металлические волокна в костюмы, Рейвен была жива. Глупый-глупый Маккой. Ревность и опасения, что Магнето использует силы против молодых мутантов, затмили разум.       Об этом Хэнк и рассказал вчера новому поколению, вызвав противоречивые чувства.       Особенно сильно ударило понимание того, что он последний из своего класса.       «Что если Джин стала лишь первой жертвой в нашем?» ― Ороро дотронулась до скульптуры посреди клумбы перед парадным входом. На счастье, как делали многие мутанты до нее. Постаралась отогнать неприятные мысли. Было слишком красивое утро, чтобы думать о плохом, когда все более менее хорошо. И все-таки Ороро чувствовала, как ее запас оптимизма с каждым днем истощается все сильнее.       ― Эгей! ― девушка вздрогнула всем телом, когда совсем рядом раздался грохот, похожий на взрыв то ли небольшого снаряда, то ли салюта, а на небе замерцали сотни искр. ― Я дома!       Ороро обернулась и увидела в воротах до боли знакомый силуэт в желтом плаще. Точнее силуэтов в воротах было три: Скотт, каким-то образом оказавшийся там, а не в свой комнате, незнакомая девушка, одетая во все белое, и Джубили собственной персоной.       Преодолеть расстояние до ворот не составило труда, как и успеть обнять подругу раньше, чем та перестанет кричать о своем возвращении.       ― Ты приехала. Как же я рада! ― Ороро прижалась к подруге юности. ― Совсем не изменилась.       ― Скажешь тоже, ― засмеялась та. ― И как я могла не приехать? У вас тут такое творится ― чума! Я как только с тобой поговорила, сказала себе: «Джубили, бросай все и прыгай в самолет». И прыгнула.       ― Но ты же так хотела попасть на те пробы, ― Ороро искренне расстроилась, хоть и не верила в успех Джубили на актерском поприще. Уж слишком вспыльчивая и капризная та была для такого сурового бизнеса, где первое время нужно проявить терпение и некоторую хитрость. Джубили же вечно не умела держать язык за зубами, а когда ее особенно раздражали отказом, портила съемочное оборудование. Не специально, разумеется, вот только в искренность ее «внезапных» вспышек силы никто из друзей не верил. Уж слишком хорошо та натренировала способности в Школе Ксавье.       ― Пробы-шмобы. Там все сплошь козлы, ― фыркнула Джубили, тем самым подтверждая мысли Монро. ― Здесь я нужнее. Тем более, все так интересно началось. Иду я, значит, с остановки, тащу сумку, чуть не надрываюсь, а мимо этот проносится. Да еще с такой красоткой на багажнике. Даже не поздоровался. Пришлось искрами в воздух пальнуть, чтоб заметил.       ― Я тебя не видел, ― буркнул Скотт, продолжая катить мотоцикл, на который нагромоздили сразу четыре чемодана. Три из них были белого цвета.       ― Конечно не видел. Такую красотку вез.       ― А вы собственно кто? ― Ороро окинула девушку взглядом, а про себя подумала, что не понимает, как Скотт оказался сразу в нескольких местах сразу. Он же точно не проходил мимо нее в гараж, а если бы и прошел, от его мотоцикла такой рев, что на все поместье слышно.       ― Эмма Фрост, ― незнакомка протянула руку для рукопожатия и холодно улыбнулась, когда их пальцы соприкоснулись. В ту же секунду Ороро подумала, что наверное ошиблась: она точно слышала удаляющийся рев мотоцикла час назад, а Скотт уже давно не появлялся на общем балконе. И вообще не попадался сегодня Монро на глаза. ― Мы познакомились со Скоттом в интернете и переписывались какое-то время.       ― Как интересно. А что Джин думала по этому поводу?       ― О, не волнуйся, ― хватило короткого жеста Эммы, чтобы Скотт, хотевший высказать все, что думает, закрыл рот. ― Джин тоже мне писала. Можно сказать, мы были подругами. Именно она рассказала мне об этом месте. Жаль, что с ней случилось такое несчастье. Такая благородная душа пожертвовала собой ради друзей. В нашем последнем письме она приглашала меня посетить эту Школу. Говорила, что это самое безопасное для мутанта место на Земле.       ― Ясно, ― Ороро не могла отделаться от ощущения, что ей пытаются запудрить мозги, но спокойствие Скотта, который впервые за последнее время не выглядел как ходячий труп, внушало доверие. Вскоре Монро не могла ни о чем думать, кроме как где новая гостья Школы умудряется найти помаду голубого цвета. ― Пойдемте скорее. Мы как раз успеем к завтраку. Вы сразу со всеми познакомитесь.       ― Если можно, просто Эмма. Никаких «вы». В конце концов, мы же с тобой ровесницы, ― Эмма улыбнулась Ороро самой доброжелательной улыбкой, на которую была способна и, подмигнув Скотту, уверенно пошла к парадному входу.       Что ж, проникнуть в Школу оказалось даже проще, чем она думала.

***

      Прошлым вечером       Когда Скотт обнаружил, что кто-то рылся в его вещах, он сразу же подумал на Пьетро. Только у этого клептомана хватит наглости влезть в чужую комнату и перевернуть все верх дном. Саммерс точно помнил, что оставлял кожаную куртку на кровати, ботинки были чистые, а не измазанные в земле, будто кто-то очень умный прошел в них несколько миль по грязи, а шляпа висела на другой вешалке. Единственное, что из важных вещей оказалось нетронутым ― потрет Джин. И на том спасибо!       Скотт подошел к прикроватной тумбочке и какое-то время смотрел на девушку, борясь с непроизвольно подступившими эмоциями. Так происходило каждый раз, когда он видел изображение Джин или просто вспоминал о ней без свидетелей, и Скотт ничего не мог с этим поделать. Профессор говорил не сдерживать себя, отдаться чувствам, но это означало показать слабость. А слабым Скотт быть точно не хотел.       Он провел пальцем по рыжим волосам Джин, постарался улыбнуться, но не обнаружил на портрете слоя пыли:       ― Вот же гад! Все-таки трогал, ― в голове не укладывалось. Хотелось найти Максимоффа и высказать ему все, что думает, а лучше въехать по морде или сломать несколько пальцев. Тогда уж точно запомнит, что никому не нравится, когда в личную комнату проникают без спросу. Заодно и полегчает.       В голове сразу зазвучал голос Профессора, Маккоя и Ороро в одном лице, сетовавший на то, что насилие ― это не выход, и вообще, какой пример Скотт подаст молодым мутантам, которые это увидят? От этого голоса оказалось сложно отмахнуться, хоть Скотт ничего не начал делать.       На душе стало как-то более погано, чем обычно, и Саммерс начал раздумывать не принять ли предложение Маккоя о душевном разговоре. Выпить хотелось неимоверно, плюс при таком раскладе он не нарушит запрет не покидать Школу.       «Нет, сегодня не получится. Мне же дежурить», ― Скотт устало опустился на постель, прикинув, что спокойно может подремать еще пару часов, прежде чем сменить Пьетро на посту ― во время сдачи наблюдательного пункта заодно и поквитается ― и заметил, что лежит на чем-то бумажном.       «Этот говнюк мне еще бумажек набросал?!» ― но злость слегка схлынула, когда Скотт обнаружил на покрывале аккуратную визитку, которая никак не могла принадлежать Пьетро. Белый прямоугольник в серебристой окантовке и ровно выведенные буквы радовали глаз, хоть Скотт и не понимал причины этого.       «Здравствуй», ― гласила единственная надпись на обеих сторонах и больше ничего. Саммерс даже принюхался, заменив еле уловимый запах какого-то цветка в пересмешку с чем-то что наводило мысли о морозном дне.       ― Ну, привет, ― внезапно буквы на визитке моргнули, тускнея.       Скотт поднялся. Почему-то он точно знал, что ему сейчас нужно делать, а ведь всего пару минут назад он особо никуда не собирался. Он плохо помнил, как спустился к Хэнку в лабораторию и попросил отпустить его в город. Плохо помнил, как Хэнк расплылся в улыбке и по отечески похлопал его по плечу. А потом была дорога в ночи на мотоцикле, хотя внутренний голос настаивал взять машину. Но зачем? На мотоцикле же быстрее. Ночь. Дорога. Ветер совершенно не заглушался шлемом. В какой-то момент Скотту показалось, что он слышит гул сирены полицейской машины ― должно быть, он гнал слишком быстро ―но он исчез так же неожиданно, как и появился. Оторвался.       Огни города быстро приближались, ослепляя и даря какое-то странное обещание то ли свободы, то ли скорого наслаждения. Скотт знал это. Чувствовал, как и то, что впервые со дня побега Джин в нем проснулась потребность в близости.       ― Привет, ― войдя в клуб, он точно знал, к какому столику ему нужно подойти. К дальнему, тому что срыт от посторонних глаз. А еще он заранее знал, кого там увидит. Образ девушки откуда-то появился в его голове, когда он парковал мотоцикл на стоянке около гостиницы на другой стороне улицы. Почему-то Скотт был уверен, что парковаться нужно именно там.       ― Здравствуй, ― девушка тепло улыбнулась, не отводя от него взгляда. Скотт практически физически чувствовал, как она скользит силой мысли по его телу, чуть ли не раздевая. Сам же Саммерс решил, что будет смотреть незнакомке только в глаза. Посмотреть, конечно, можно было и на другие части тела: ее кружевной топ явно был одет с целью прикрыть только соски, а кожаные брюки так заманчиво облегали бедра, что… Нет. Хватит. Совесть не позволяет думать так о малознакомых девушках.       «Глаза, надо смотреть в глаза».       ― Смотри куда тебе нравится, ― девушка улыбнулась и протянула руку для рукопожатия. Но вместо этого Скотт мягка обхватил ладонь и поцеловал кончики тонких пальцев, чем слегка удивил новую знакомую. Он никогда такого не делал, даже с Джин, но в данной ситуации это показалось уместным. ― А ты галантный, оказывается. Меня зовут Эмма Фрост.       ― Скотт Саммерс, ― Скотт сел за стол, и официант сразу же принес ему виски. ― Я не заказывал.       ― Это за мой счет, ― улыбнулась Эмма. ― Давай выпьем за нас. За знакомство.       Скотт хотел возразить, что они еще мало знакомы, что он не очень-то любит виски ― он же не Профессор в конце-то концов, ― но поддался магии красивых глаз. Он медленно пил, не отрываясь от красивого молодого лица. Восхищался изгибом чувственных губ, прямому носу, изгибу бровей и при этом мысленно утопал в этих холодных казалось бы бездонных глазах. Скользил по нежной коже шеи к ключицам и ниже. Эмма никак не препятствовала этому, даже наоборот поощряла. Ее плащ будто бы случайно сполз, обнажая плечи.       ― Мне двадцать восемь, к слову, ― ответила Эмма на вопрос, который Скотт так и не решился задать. ― Помнишь, я писала тебе об это в интернете.       ― В интернете?       ― Да, мы же переписываемся больше года. Ты, я и Джин, ― перед глазами сами собой замелькали сотни сообщений, которые, как в начале показалось Скотту, он никогда не отправлял. Или все-таки отправлял? Разум явно пока не хотел разбираться с этой загадкой и зацепился за родное имя.       ― Джин… Джин умерла.       ― О, мой милый, я знаю, ― Эмма накрыла его ладонь своей, сжала. ― Именно поэтому я здесь. Я приехала поддержать тебя. Джин бы этого хотела.       ― Спасибо, ― от внезапно нахлынувшей нежности Скотт не смог справиться с эмоциями. Слеза покатилась по щеке. Стало так больно, так жалко себя, так одиноко.       ― Тише-тише, ― Эмма пересела к Скотту поближе, приобняла, позволяя вдохнуть полной грудью запах ее тела, стерла кончиком пальца слезу со щеки. ― Теперь я буду рядом. Идем отсюда.       Она потянула Скотта прочь из зала, зная, что сопротивляться он точно не будет. Главное делать все аккуратно и постепенно, начинать с легких поглаживаний и еле заметного внедрения в растревоженный разум. Фрост пока не стремилась пробраться к информации, касающейся Школы, ― скоро она и сама все увидит. Пока хватит того, что Ксавье внезапно уехал и неизвестно когда вернется.       «Как глупо с его стороны. Сам подставил Школу под удар».       ― Что? Ты что-то сказала? ― взгляд Скотта слегка прояснился, но быстро стал тускнеть под воздействием Фрост. Благо, что это было не заметно под его очками.       ― Ничего, милый. Тебе показалось, ― Фрост снова улыбнулась и подтолкнула Скотта к двери в гостиничный номер. Он и не заметил, когда они успели пересечь улицу, подняться по лестнице, привычно кивнув администратору, и оказаться в той самой комнате. В их с Джин номере, куда Скотт больше никогда не собирался заходить.       ― Зачем мы здесь? ― в его голосе послышались раздражение и некоторая растерянность. Он посмотрел по сторонам, но не нашел рядом Эмму. Та как будто испарилась.       ― Скотт, что за вздор. А зачем мы вообще сюда приходим? ― от знакомого голоса сердце сжалась, а ноги слегка подвели.       Скотт покачнулся, ухватившись за стену. Но нет, он не мог перепутать. На кровати лежала Джин. Его Джин! Живая, улыбающаяся, такая сексуальная. Она чуть ли не искрилась от собственной мощи, совсем как тогда, в их последний мирный вечер после спасения шаттла. При этом была расслаблена и уверена в себе. Ее волосы парили в воздухе, не касаясь подушки, а каждый жест отзывался болью в памяти. Такой мимолетный, такой родной.       ― Джин, ― несмотря на весь сексуальный подтекст, Скотт умудрился не внять сигналам. Он быстро преодолел разделяющее их расстояние, и заключил девушку в объятиях настолько сильных, насколько это было возможно. Вдохнул запах ее тела, который в начале показался почему-то незнакомым, начал покрывать ее щеки поцелуями, сцеловывал слезы. Джин тоже плакала. Вцепилась в него мертвой хваткой в ответ. Тихо всхлипывала.       А потом резко выпрямилась, утирая слезы. Села, облизнула губы, как делала очень редко, заглянула в глаза:       ― Я не хочу, чтобы ты жил прошлым. Тебе следует двигаться дальше.       ― К чему ты все это говоришь? ― Скотт поправил очки, убирая из-под них слезы. На секунду ему показалось, что он совсем не знает девушку, которую обнимает.       ― Просто навеяло, ― Джин улыбнулась и снова поцеловала Скотта.       ― Мне кажется, что все это сон. Что ты сейчас исчезнешь. А я… Я не хочу этого.       ― Я не исчезну. Я уж точно не сделаю этого.       Когда Джин поцеловала его снова, Скотту показалось, что на него обрушился огненный вихрь. И он будто сгорал в этом пламене, но, в отличие от настоящего огня, он не обжигал. Было тепло.       Джин целовала по-собственнически, будто старалась наверстать все упущенные мгновения: прошлые и те, что никогда не произойдут. Она хотела большего, и Скотт рад был ей это дать.       Майка снялась легко, обнажая светлые, слегка покрытые веснушками плечи. Каждую веснушку хотелось поцеловать, а потом провести языком до основания шеи и оставить красный след от грубого поцелуя. Рыжие волосы слегка щекотали его щеки и губы, но Скотт улыбался, утопая в родном запахе.       Как же он скучал.       Застёжка на лифчике поддалась не сразу, и Джин смеясь расстегнула ее силой мысли, давая полный доступ. Первое, что он сделал ― обхватил губами заостренный сосок, заставляя Джин выгнуться всем телом. Ладонь сама легла на грудь, сжала крепко, а потом медленно погладила. Губы постепенно заскользили ниже, оставляя влажный след, пока не уперлись в застежку джинс. Головка члена болезненно уперлась в белье и молнию.       ― Расстегни, ― молния призывно вжикнула. ― Да не мою.       Джин рассмеялась и будто бы назло стащила джинсы с обоих. Секунда ― и она уже сидела на Скотте сверху, прижав его к мягкой спинке кровати. Скотт еле сдержал стон, почувствовав, как она проехалась по его члену.       ― Кажется, мы договорились, что в следующий раз везти буду я, ― подкрепляя свои слова, он стянул свою футболку и начал целовать Джин с большим напором.       Он повалил девушку на кровать и навис сверху, продолжая гладить и целовать. Он снова процеловал дорожку к пупку и ниже, стянул белье, поглаживая талию и бедра. Облизнул губы, прежде чем коснуться кончиком языка клитора. Джин выгнулась всем телом и распахнула глаза будто от неожиданности. Скотта такая реакция очень воодушевила.       Он облизнул два пальца и прикоснулся к половым губам, скользнул глубже.       ― Какая ты мокрая, ― выдохнул он и продолжил целовать ее живот.       Джин снова выгнулась, когда Скотт добавил еще один палец и прокрутил их против часовой. Снова облизал пальцы, жалея, что у них с собой нет смазки. Для таких игр нужно больше смазки, а для полноценных оральных ласк не хватит выдержки. Скотт слишком ее хотел.       ― Сейчас-сейчас, ― он скользнул внутрь, стараясь двигаться как можно плавнее и медленнее. Было слишком хорошо, чтобы сразу набирать темп, и единственное, о чем мог жалеть Скотт ― так это о проклятой резинке, не дающей прочувствовать все по-настоящему. Джин всегда говорила, что позволит прикоснуться к себе без презерватива только после свадьбы.       «Не думай об этом. Просто будь со мной», ― голос Джин в его голове ― зовущий и просящий о большем ― принес новый виток возбуждения.       Скотт будто увидел себя со стороны, чувствовал каждое движение обоих, стонал и вбивался в податливое тело, точно зная, как надо повернуть и где погладить. Его Джин стонала в унисон, обхватив его ногами и будто бы стараясь вдавить Скотта как можно глубже в себя. Так продолжалось, пока они не встретились взглядом, и их нежный секс не перешел в нечто совершенно иное.       Последнее, что помнил Скотт, ― то как он толкнулся в последний раз, ощущая, как сильно сжимаются ее вагинальные стенки, и кончил, оседая на ее груди. Из последних сил он приподнялся, чтобы поцеловать Джин и прошептать слова любви.       Когда Скотт заснул, Фрост наконец-то позволила себе сбросить чужое обличье. Обычно она предпочитала наблюдать за подобным со стороны, так, чтобы к ее телу не прикасались посторонние, но для Скотта она сделала исключение. Что уж греха таить, ей, шестидесяти трехлетней женщине, способной с помощью генномодифицированных лекарств поддерживать тело на уровне тридцатилетней, приглянулся этот травмированный мальчик. Его сильные эмоции были усладой для опытного телепата, разум которой с возрастом требовал все больше сильных впечатлений. А в Скотте было столько боли, столько любви и непонимания, куда же эту любовь теперь применить, что Эмма не смогла устоять. После стольких лет, ей слишком хотелось человеческого тепла и молодого тела.       ― Ладно, ты сделал мне хорошо. Теперь моя очередь, ― Эмма оседлала бедра Скотта, не потрудившись даже натянуть белье. Нагнулась над его лицом, прикоснулась к вискам. Вздохнула, позволяя внушенным воспоминаниям быстрее проникать в восприимчивый после оргазма мозг, а только что произошедшее превратить в эротический сон. Скотт под ней задышал спокойнее. ― Вот так, хороший мальчик. А теперь давай посмотрим, что ты еще знаешь.       Скотт застонал. Почему-то ему стали сниться странные сны про устройство Школы, про Маккоя, Профессора и Магнето.       А еще сквозь сон ему показалось, что его новая знакомая аккуратно сняла использованный презерватив и перелила его содержимое в пробирку. Впрочем, Скотт сразу же об этом забыл.

***

      ― Эмма, откуда вы родом? ― Хэнк подлил девушке чаю и окинул ее внимательным взглядом. Он не мог отделаться от мысли, что уже слышал когда-то это имя. Но каждый раз, когда отгадка казалась совсем близка, разум будто упирался в стену. После нескольких попыток Хэнк решил прекратить, а потом поискать информацию в интернете и старой бумажной картотеке мутантов, которые он с Чарльзом собирал много лет. Под конец разговора Хэнк отказался от этой затеи.       ― Я родилась в Бостоне, несколько раз переезжала. Родители не знали, что я мутант. Один раз я практически попалась с поличным. Было так страшно. Отец был членом движения против мутантов. Мне пришлось уехать, ― Эмма говорила медленно, смешивая настоящие и вымышленные факты из своей биографии.       Ей не нужно было смотреть на окружающих ее мутантов, чтобы чувствовать общий положительный эмоциональный фон. Даже недоверчивые Хэнк и Ороро постепенно проникались к ней сочувствием. Только Пьетро оставался для Эммы темной лошадкой. Сколько бы она не старалась, женщина не смогла прочитать ни одной его мысли. Слишком быстрыми и разрозненными они были.       ― Пять лет назад я закончила университет.       ― О, и кто вы по специальности? ― оживился Хэнк, и Эмма улыбнулась.       «Ну наконец-то хоть один человек с высшим образованием», ― прочитала она в мыслях Маккоя.       ― Я учительница широкого профиля. Предпочитаю гуманитарные науки, ― после этой фразы Хэнк слегка погрустнел. ― Но мой диплом позволяет преподавать и другие предметы у детей в возрасте от двенадцати лет и старше. А еще у меня незаконченные курсы по психологии. Я хотела закончить, но мой друг, точнее мой бывший друг, узнал, что я мутант. Пришлось уехать, ― Эмма плотнее сжала ручку чашки, и ее пальцы внезапно стали прозрачными, напомнив присутствующим алмаз. ― Я могу сделать таким все тело.       ― И насколько вы крепкая?       ― Прошу, мистер Маккой, обращайтесь со мной на «ты». Мне не ловко, ― еще одна холодная улыбка. ― Очень крепкая. В двенадцать лет я попала в аварию ― школьный автобус перевернулся. Мои руки и горло оказались плотно прижатыми металлическим прутьям. Они душили меня, ― ее взгляд на мгновение изменился. ― Когда двое спасателей хотели освободить меня, что-то пошло не так, и мне чуть не раздробили горло. Было так страшно.       ― Тебе больше нечего бояться, ― Скотт протянул руку, чтобы взять ладонь Эммы, но та послала ему предупредительный сигнал не делать этого. Не сейчас, рано. Пусть Люди Икс привыкнут к ее присутствию и легкому воздействию. К тому же, прошло слишком мало времени, после смерти Джин. Это было как минимум подозрительно.       ― Спасибо, Скотт. Мне очень повезло, что Джин и ты начали со мной переписываться. Я бы никогда не решилась открыться, если бы не вы.       ― Хм, ― подал голос Пьетро. ― Не помню, чтобы кто-то из вас рассказывал, что переписывается с мутантом не из Школы. Вы нарушили главное правило об анонимности. А Профессор был в курсе?       ― Не твое дело, Максимофф. Мы не обязаны отчитываться тебе о нашей личной жизни.       ― Чихал я на вашу личную жизнь. Меня бесит, что я получал по голове за каждую попытку позвонить отсюда сестрам, а вы просто сидели в интернете и общались с какой-то милой девушкой, которая сказала, что она мутант. А если бы она оказалась агентом ЦРУ? Кстати, ― Пьетро пристально посмотрел на Фрост. ― Ты случайно не агент ЦРУ?       ― Не помню, чтобы я разрешала тебе обращаться ко мне на «ты».       ― Я старше тебя.       ― А по поведению так и не скажешь, ― Эмма легко выдержала чужой взгляд. ― Торжественно клянусь, что я не агент ЦРУ, ФБР и чего бы то ни было. Доволен?       ― Пока нет.       ― Пьетро, хватит, ― Курт потянул друга за рукав. ― Ты ведешь себя недружелюбно. А еще ты подкидываешь Хэнку идеи, что бы еще отключить, чтобы обезопасить Школу, ― Курт ткнул пальцем в сторону Хэнка, который что-то писал в своем блокноте. Ороро пыталась отобрать у него ручку и бормотала, что ограничение информации не пойдет ученикам на пользу. ― Эмме пришлось тяжело. Будь приветливее.       ― Ладно, ― Пьетро выдавил из себя улыбку. ― Извини, Эмма. А ты, Скотт, даже не надейся на извинения. Я устал тебя прикрывать. Недосып плохо влияет на мой характер. А ты третий раз за неделю ночью куда-то сматываешься.       ― А почему ты опять дежурил? ― удивился Хэнк. Ороро, улучив момент забрала его блокнот и ручку.       ― Ну здрасте. И ты туда же. Хэнк, если разбудить меня посреди ночи и сказать, что нужно подменить Саммерса ― это такой прикол, то я заявляю, что мне не смешно. Еще и не помнишь об этом, ― Пьетро поднялся со своего места. ― Дурдом. Эмма, было приятно познакомиться. Добро пожаловать в дурдом. И советую занять третью слева комнату в женском крыле на взрослом этаже, ― так называли этаж для преподавателей и гостей Школы. ― Там из окна прекрасный вид. И кое-кому привычнее будет.       Пьетро театрально помахал рукой и исчез, оставляя всех в недоумении. И только Скотт разозлился еще сильнее:       ― Эй, это же комната Джин!

***

      «Пока все без изменений. Он еще не вернулся. Жду указаний», ― женщина постаралась уйти как можно дальше от палящего солнца и других мутантов. Никто не должен ее обнаружить. Никто не должен узнать, что она колит себе усилитель мутантских способностей.       «Оставайся на месте и продолжай наблюдать. Постарайся привлечь на территорию как можно больше мутантов. Скоро они пригодятся», ― Натаниэль Эссекс грубо разорвал телепатическую связь со своей подчиненной и перевел взгляд на монитор, на котором транслировалась запись с камер видеонаблюдения.       ― Команда Икс, какая приятная встреча, ― разумеется, мутанты его не услышали, но недружелюбное приветствие прочувствовали на своей шкуре. Хватило нескольких нажатий на определенные клавиши, и мутанты заметались по узкому коридору, спасаясь от пуль и снарядов.       Похоже, Страйкер решил сунуться на чужую территорию, прощупывая границы дозволенного. Такое поведение вполне могло закончиться мелкой междоусобной перепалкой. Но Синистер не волновался. Его планы было не так просто разрушить.