Obliviate

      Шеннон трансгрессировала и оказалась у мемориального кладбища на окраине одной из старых деревушек в Шотландии. Чуть пройдя вглубь, она наткнулась на нужные могилы — старые плиты с полустертыми именами ее предков по линии бабушки Лестрейндж. Лишь четко следуя от одной могилы к другой, можно было набрести на узкую тропинку в лесу, ведущую к дому. Это было очень сложное колдовство, которым когда-то владели в ее семье.       Дом находился у лесного озера, в тени вековых ив. Он порос толстыми коврами вьюна и покрылся мхом от сырости. Шеннон бы не хотела жить здесь: влажность, мрак и тишина давили на нее — то же ощущение вызывал дом Блэков на площади Гриммо.       Стояла глубокая ночь, но у входа в дом горел фонарь. На ступенях стояли двое мужчин и негромко разговаривали. Один из них заметил Шеннон, шагающую по насыпи вдоль пруда, и направил на нее волшебную палочку. Другой отвел его руку.       — Это моя дочь, — расслышала Шеннон.       По воздуху к ней навстречу полетел маленький шар света. Он осветил лицо человека рядом с Рудольфусом. Это был Долохов. Шеннон поняла, что, возможно, не зря торопилась оказаться здесь.       — Доброй ночи! — бодро выкрикнула она. Голос звенел от напряжения.       — Ты помнишь Антонина? — спросил Рудольфус, когда она подошла.       Большие глаза Долохова горели в полутьме. На лице залегли глубокие тени от фонаря. Это был высокий мужчина с острыми плечами, четкими линиями носа и квадратным лбом. Двигался он как насторожившийся гончий пес — резко и бесшумно. В день побега из Азкабана, когда Яксли разбомбил дверь камеры Долохова, тот на коленях пополз к Патронусу Шеннон и разрыдался в его ногах. Казалось, радость и ужас того момента так и застыли в его взгляде.       — Доброй ночи, мистер Долохов, — Шеннон кивнула в приветствие.       — Ха-ха, Ригель Лестрейндж! — вдруг раздался из дома пьяный голос Яксли. Он высунулся в окно на веранде, радостно салютуя бокалом. — Моя боевая подруга. Белла, ничуть не хуже тебя, между прочим. Только не очень любит пачкать руки.       Яксли лукаво улыбнулся ей, подмигнул и скрылся в доме. Он не затворил окно, поэтому Шеннон услышала шум голосов и звон бокалов. Она не могла поверить своим ушам: Лестрейнджи устроили пирушку?!       — Вы… пьете?       Долохов, до того хранивший устрашающее молчание, рассмеялся.       — Хорошая вылазка лечит похмелье лучше любого зелья, — сказал он. — Так почему бы нам сегодня не напиться?       Шеннон насторожилась. Хорошая вылазка. Не идет ли речь о покушении на Каркарова?       — Вылазка? — спросила Шеннон. — Что за вылазка? Разве вам не опасно сейчас показываться где-то в Британии?       Как назло в дверях появилась Беллатриса и перебила Долохова.       — Ригель! — воскликнула она радостно.       Сегодня Беллатриса надела одну из мантий, которые носила до попадания в Азкабан, расчесала волосы и даже попыталась уложить их в косу. Впрочем, заметнее всякого наряда было то, что она еле держалась на ногах.       — Моя дочь! Долохов, ты слышал? Ты слышал, что Темный Лорд считает мою дочь отличным ментальным магом?       Беллатриса сделала пару шагов к Шеннон и в прямом смысле упала в ее объятия. Шеннон пришлось потрудится, чтобы найти равновесие и удержаться на ногах.       — Да-да, так он и сказал мне сегодня!       Если бы Беллатриса не была пьяна, а Каркарову не грозила смерть, Шеннон бы очень испугалась. Но сейчас она сильно сомневалась в адекватности слов Беллатрисы.       — Так что за вылазка? — настойчиво переспросила Шеннон.       — Рудольфус, я скажу! — уверенно заявила Беллатриса и постаралась горделиво выпрямиться: — Милочка, завтра они убьют твоего директора. Прости!       И она истерически расхохоталась, согнувшись пополам. Шеннон сделала шаг назад. Отчасти она была довольна тем, что узнала точную дату покушения так просто. Но вид безумно смеющейся Беллатрисы вселил в нее ужас.       — Если бы не такие как он, мы бы давно взяли Министерство под контроль, — начал в задумчивости, не замечая смеха Беллатрисы, рассуждать Долохов. Лицо его вновь стало мрачным. — Тогда, когда Темный Лорд исчез, мы оставались мощной силой. Мы бы собрались и действовали самостоятельно, если бы наши имена не назвали аврорам.       Все трое посмотрели на Шеннон. Ее реакция могла бы многое рассказать им о ней — и она это понимала, и долго не могла решить, что стоит сказать.       — Мы не были близки с Каркаровым, — наконец, произнесла она. — На похороны можете не приглашать.       Такой ответ понравился и Лестрейнджам, и Долохову.       Шеннон пожаловалась на головную боль и поднялась наверх, чтобы проведать Барти Крауча и как следует подумать обо всем.       Крауча поселили в бывшей детской на втором этаже флигеля. В последнее время он не показывал улучшений. Шеннон гадала: действительно ли, как сказала Беллатриса, Темный Лорд назвал ее хорошим ментальным магом или это было пустое хвастовство?       В комнате было темно. Шум вечеринки остался внизу. В ночной сырости лениво квакали жабы и шумел легкий ветерок. Шеннон, наконец, смогла выдохнуть и на минуту отвлечься от судорожных мыслей обо всем: Дурмстранг, Сириус, Каркаров, Долохов, Темный Лорд… Слишком многое произошло за один вечер.       Она села на пол у кровати Крауча, запрокинула голову на край и закрыла лицо руками. Вдруг чья-то холодная рука коснулась ее шеи. Она вскрикнула и отскочила. Рука Барти Крауча находилась не там, где лежала, когда она вошла. Он двинул рукой? Неужели он двинул рукой?!       В двери показался Рабастан.       — Что случилось?       — Он двинул рукой! — Шеннон широко раскрыла глаза, шептала быстро и сумбурно: — Рукой… Он двигается… Он меня тронул…       Рабастан вошел в комнату, плотно притворив за собой дверь.       — Я бываю у него иногда. Да, он двигается. Незначительно. Я думал, это нормально.       Шеннон камнем упала в кресло у окна. Неужели Барти становится лучше?       — Темный Лорд снова был у него. Принес твои рукописи, — Рабастан достал из прикроватного столика журнал Шеннон. Она дрожащими пальцами вцепилась в него и сразу начала листать. Темный Лорд оставил заметки черными чернилами на ее светлых синих. Их было немного. Где-то он указывал на определенные книги, где-то уточнял названия явлений, которые описывала Шеннон.       — Почему он помогает мне? — тихо спросила Шеннон, пролистав журнал.       Рабастан сел напротив нее на кровати. Он не выглядел пьяным, потому что понемногу пил всегда, и уж тем более не казался веселым, как Беллатриса или Яксли.       — Темный Лорд давно интересуется ментальной магией: душой и мозгом, памятью.       Шеннон, думая над смыслом его слов, не сразу осознала, что в голосе его сквозит отчаяние и грусть — не те, что преследовали его во время кошмаров и бессонницы, при воспоминаниях о дементорах, особые чувства.       — Он твой друг, — констатировала Шеннон. До этого она никогда не обращала внимания на то, что все они — Лестрейнджи и, может быть даже, Пожиратели смерти — могут иметь привязанности и скорбеть по своим близким.       Рабастан не ответил. Фигура его потяжелела и сгорбилась. И Шеннон против воли на мгновение стало жаль его.       — Тебе нужна помощь, — сказала она.       — Не знаю. Может быть, — проговорил он злобно и сквозь зубы, затем резко поднялся и вышел из комнаты.       Шеннон устало выдохнула. Да, Рабастан страдает, подумала она, но ей ли стоит ему помогать? Она была твердо уверена в том, что их проблемы не должны ее волновать. Но они волновали.       Нет, не об этом нужно думать. Каркаров. Как узнать, где найти Каркарова, и как попасть к нему? Шеннон сжалась в кресле, вцепившись ногтями в собственные щеки. Она думала о том, кого можно было расспросить подробнее о покушении и не попасть под подозрение.       На ум пришел только Барти. Возможно, он слышал разговоры и мог рассказать что-то, если бы захотел… По крайней мере поговорить с ним в нынешних условиях было безопасно.       Шеннон плотнее закрыла дверь и наложила заглушающее заклинание на всю комнату. Затем села на пол у изголовья кровати и заговорила очень тихо:       — Я тебя не предавала, Барти Крауч. Поверь, я знала, что Темный Лорд не позволит Беллатрисе тебя убить. Я хотела спасти тебя от отца — и я спасла тебя. Теперь помоги мне и ты. Каркаров мой друг. Я хочу помочь ему бежать. Скажи, если ты слышал что-то об этом. Пожалуйста, — подумав немного, Шеннон добавила: — я вылечу тебя. Темный Лорд дал подсказки. Я обещаю.       И, взмахнув волшебной палочкой, она вошла в его сознание. Сказанные ею слова эхом отзывались в его мыслях. Он раздумывал. Наконец, Шеннон услышала шум — будто ветка или птица стучала в окно. В темной комнате резко отворилась дверь, в стену ударил луч света. Послышался голос Беллатрисы:       — Это она? Птица?       — Она, — Рудольфус, освещая путь волшебной палочкой, прошел к окну и впустил в комнату золотистую птицу. Шеннон мигом узнала ястреба: не так давно она лично достала его из семейного сейфа в Гринготтсе.       Птица облетела комнату по кругу и села на плечо хозяина. Рудольфус погладил ее указательным пальцем по клюву.       — Думает, что я все еще живу в этой комнате. Забавно.       — Она принесла что-то? — Беллатриса была возбуждена и торопилась.       Рудольфус с недоверием покосился на Барти.       — Да, — ответил он. — Она скажет. Спустимся вниз.       Свет погас. Сознание Барти закрылось для Шеннон. Она вновь услышала шум пьяных голосов и лягушачью возню за окном, почувствовала запах сырости и дыма.       — Спасибо, — с искренней радостью произнесла Шеннон и крепко сжала руку Барти, — спасибо тебе!       Она быстро затолкала журнал исследования и волшебную палочку во внутренний карман мантии. Шеннон знала — птица в доме. Благодаря ей Пожиратели смерти нашли Каркарова. А если птица помогала Рудольфусу, то, может быть, могла бы помочь и его прямой наследнице.       Выходя, Шеннон еще раз обернулась на Барти:       — Я этого не забуду.       Второй этаж дома утопал в темноте. Первым делом Шеннон вошла в комнату Рудольфуса и осторожно осмотрела все углы, шкафы, ящики и щели между мебелью. Ничего не найдя, она попробовала призвать птицу заклинанием. Ястреб отозвался не на магию, а на звук ее голоса: он негромко вскрикнул, выпорхнув из складок массивного балдахина.       Шеннон в страхе огляделась: не услышал ли кто-нибудь птичьего крика? Но второй этаж молчал и утопал в темноте.       Ястреб сел на спинку кровати и уставился на Шеннон левым глазом. Она сделала несколько осторожных шагов навстречу — он не двинулся. Тогда Шеннон резко прыгнула на него, прижала к стене и замотала в подол мантии. Ястреб, до того казавшийся живым и подвижным, потяжелел и замер.       Шеннон выждала пару минут, убеждаясь в том, что ястреб больше не будет двигаться. Затем завернула его в первое попавшееся под руку полотенце и затолкала во внутренний карман.       Под шумок ей удалось выскользнуть в сад и трансгрессировать к себе домой.       Дома Шеннон тщательно рассмотрела ястреба. С виду он казался обычным чучелом, но от одного прикосновения волшебной палочки ожил и взмыл к потолку, начав описывать круги. Шеннон решила спросить прямо:       — Где Каркаров?       Ястреб спикировал ей на плечо и стал протяжно кричать прямо в ухо. Шеннон едва удержалась от того, чтобы закрыть уши руками. Через какое-то время крики ястреба стали складываться в слова…       …Горизонт над лесом поголубел. Приближался рассвет. Справа был каменный обрыв и с шумом катилась по камням прозрачная горная речка. Шеннон несколько раз облетела на метле окрестности, но не увидела ни дома, ни тропинки — ни единого намека на то, что рядом может жить человек. В конце концов, она так выбилась из сил и отчаялась, что перестала искать.       Путь до места, на которое указал ей золотой ястреб Рудольфуса, занял всю ночь. Шеннон несколько раз использовала нелегальные портключи и пролетела несколько сотен миль на метле. Неужели все зря? Неужели ястреб солгал ей или, может быть, Каркаров успел бежать и отсюда?       Вдруг на другом берегу раздался знакомый Шеннон голос:       — Ригель!       Она резко подняла глаза: конечно, это был Каркаров! Он вышел к ней, он дал ей себя найти! От радости она сразу забыла про усталость, вскочила на метлу и перелетела через воду.              — Директор! — воскликнула она. Первым порывом было обнять Каркарова, но она сдержалась. Каркаров, казалось, почти не изменился за год с их последней встречи, разве что немного похудел — и уж точно не выглядел как преступник в бегах.       Каркаров рассмеялся:       — Ригель, я был готов напасть на тебя, когда ты в пятый раз пролетала над моим домом! Я уж начал думать, что кто-то сел мне на хвост.       Лицо Шеннон помрачнело.       — Директор… Пожиратели смерти знают, где вас искать. Они скоро будут тут.       Во взгляде Каркарова что-то неуловимо изменилось. Он пытался не потерять лицо перед Шеннон, но не мог и слова вымолвить от ужаса.       — Послушайте, они используют какую-то птицу, — взволнованно затараторила Шеннон. — Золотого ястреба. Он может выследить человека и передать своему хозяину координаты — так я нашла вас. Похоже, ястреб — семейная реликвия и подчиняется всем Лестрейнджам. Я не понимаю, как он работает, но вам нужно найти место, где ястреб не сможет вас найти.       Каркаров не отвечал, даже не двигался. Все мысли и тело его сковал страх.       — Директор, вам нужно срочно собираться в дорогу, — Шеннон схватила его за локоть и потащила от берега прочь, хотя она, конечно, совсем не знала, где может находиться его дом.       Каркаров вырвал руку и, глубоко вздохнув, пригладил рукав.       — Вот почему говорят, что от Темного Лорда нельзя скрыться, — проговорил он тихо.       — Директор…       — Идем.       Он кивнул головой в сторону леса и заспешил к опушке. Шеннон бросилась за ним. Она гадала, как далеко от них сейчас могут находиться Пожиратели смерти и сколько времени им понадобится, чтобы снять чары, скрывающие убежище директора.       — Давно вы здесь? Вы получали мои письма? Часто вы переезжаете?       Каркаров молчал, даже не глядел на нее. В тишине они добрались до маленькой хижины, укрытой скалами и кроной молодого дуба. Каркаров буквально влетел внутрь и закрыл дверь на несколько десятков заклинаний изнутри.       — Они не найдут меня здесь, — в волнении заявил он.       — Но ястреб…       — Я не боюсь фокусов Лестрейнджа, понятно?! — резко вскрикнул он.       Шеннон вздрогнула.       — Они считают вас виновником всех бед. Они…       — Не считаешь ли ты, — с раздражением заметил Каркаров, — что стала лучше меня понимать Пожирателей смерти?       Шеннон не знала, что ответить. Ей казалось, что Каркаров сошел с ума.       Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.       — Сделай себе чай. Переночуешь у меня, а потом вернешься в Англию. У меня есть некоторые дела. Они не найдут нас.       Он подошел к своему захламленному рабочему столу, сел за него и стал хаотично перебирать пергаменты и книги, будто не совсем понимая, что хочет сделать. Шеннон некоторое время наблюдала за ним: он то смотрел в окно, подолгу сосредоточившись на одной точке у горизонта, то зарывался в бумажный мусор…       Раз он так уверен, что Пожиратели смерти не найдут его, то, стало быть, он в курсе, как обмануть золотого ястреба. Ведь и она не смогла бы найти точное положение хижины, если бы не случайная встреча… Да, так и есть. Надо успокоиться и сосредоточиться на просьбе Дамблдора.       С некоторой опаской Шеннон заговорила:       — Директор, можно спросить вас?.. Как вы познакомились с ним?.. С Тёмным Лордом?       Каркаров опять проигнорировал ее вопрос. Она успела выпить целую кружку чая, когда он, наконец, тихо и рассеянно проговорил:       — В Албании. Недалеко от мест, где я родился. Я уже был о нем наслышан.       Поскольку Сириус не уточнил, какую именно информацию нужно добыть, Шеннон решила задавать первые приходящие на ум вопросы:       — Вы сразу захотели присоединиться к нему?       — Нет, — ответил он, все глядя куда-то мимо нее. — Я не верил в его силу, не воспринимал его всерьез. Но он нанял меня как проводника, и мы долго вместе скитались по горам и лесам. В этом путешествии я навсегда изменил свое отношение к нему… Ты уже видела его? Каким он показался тебе теперь?       Шеннон ответила честно:       — Ужасным. Я не могла смотреть на него. Но… иногда мне кажется, что он способен внушить тебе, что захочет, одним взглядом.       Каркаров согласно кивнул:       — Он был таким и раньше, но не ужасным — а прекрасным. Таинственный юноша, полный загадок могущественный маг. Я мечтал быть, как он.       — Но что он искал в Албании?       — Какой-то артефакт, относящийся к вашей, англичан, истории. Я не знал. Он лишь описал место, где он может находиться.       — Вы нашли артефакт?       — Да. Но он не показал мне его.       Впервые, наверное, за весь день Каркаров поднял на нее взгляд.       — Я знал, что он увлечет тебя, — сказал он с плохо скрываемым сожалением. Шеннон могла бы поспорить — но не стала. Каркаров казался очень неустойчивым в своем настроении и мог легко разозлиться.       Пролетело несколько часов, прежде чем Каркаров встал из-за стола. Глаза его горели лихорадочным блеском, но голос был спокоен и тверд. Он сказал:       — В кладовке чернила.       Шеннон, поняв его просьбу, кивнула и отыскала на кухне маленькую дверцу. В кладовке было темно и душно. «Как гроб», — подумала она. Вдруг за спиной мигнул красный луч заклинания и, прежде чем Шеннон успела понять, что Каркаров напал на нее, тело ее обмякло, ноги подкосились. Она упала на пол, ударившись спиной о каменный плинтус. Каркаров закрыл дверь.       Тело Шеннон было парализовано, но сердце болезненно колотилось в груди. Она едва могла дышать от ужаса. Она слышала шаги Каркарова, затем еще чьи-то… Кто-то вошел в дом, аккуратно притворив за собой двери. Два — нет — три человека. Их голоса были хорошо слышны в мертвенной тишине этих диких мест.       — Как твои дела, Игорь? — раздался насмешливый голос Рудольфуса. — Переехал за город — это замечательно. Может быть, завел семью? Детей? Посадил огород?       — Рудольфус, я… — Каркаров задыхался, — у меня есть для тебя… Информация. Я… не торопитесь. Антонин.       Долохов промолчал, зато Рабастан, кажется, был на взводе:       — Кончай его, Рудольфус! Каркаров, крыса…       Он не успел договорить — Рудольфус прервал его:       — Торговать информацией ты умеешь, я это знаю…       Шеннон догадалась: пришёл конец истории Шеннон Копош. Каркаров решил обменять свою жизнь на нее.       — …но я — не Министерство, и мне нет дела до твоих тайн.       — Это о твоей дочери! О Ригель! — вскричал Каркаров.       Вдруг в доме раздался такой рев и грохот, что Шеннон, не имея возможности закрыть уши руками, на пару мгновений оглохла. Постепенно слух вернулся к ней, и она расслышала голос Долохова:       — …приказал без шума! Идиот!       — Его поганый рот не произнесет ни одного из имен Лестрейнджей! Ни одного! — заревел Рабастан, задыхаясь в едва сдерживаемой ярости. Вокруг дома и в доме, даже кладовке, где лежала Шеннон, воздух искрился и звенел от его магии.       — Рудольфус, ты скажи ему, — гневно воскликнул Долохов.       — Он пытался надавить на наши слабые места, — бесстрастно ответил Рудольфус и, кажется, с силой пнул тело. — Я бы убил его, если бы Рабастан не сорвался.       Долохов не ответил. Раздался хлопок трансгрессии — он ушел, не захотев больше говорить с двумя Лестрейнджами. Рудольфус обратился к брату:       — Отдышался? Выпусти метку, мы тоже уходим.       — Что он мог сказать о ней?       — Ничего. У него не было информации. Это блеф.       Голоса отдалились и вскоре затихли. Через несколько мгновений раздались приглушенные хлопки трансгрессии.       Шеннон осталась в полном одиночестве. Она знала, что в гостиной дома лежит тело директора, но не могла пошевелить даже пальцем — так сильно было заклинание, что он наложил на нее. Как странно все обернулось: тот, кому она доверяла всю свою жизнь, едва не предал ее, а те, кого она ненавидела, сами того не подозревая, спасли Шеннон Копош.       Прошло несколько часов, прежде чем Шеннон смогла выбраться из кладовки. Все тело ныло, но она забыла о боли, когда увидела, во что превратилось убежище директора. Рабастан разгромил всю комнату: стены были обожжены, полы выворочены, а потолочные доски треснули и повисли на балках. Каркарова трудно было узнать. Шеннон, увидев его тело, едва не упала в обморок от потрясения. На коже не было ни одного живого места — повсюду ожоги и кровоподтеки. Лицо почернело, одежда обуглилась.       Каркаров предавал своих друзей — это, поняла теперь Шеннон, было для него обычным делом — но он не заслужил такой смерти! Она упала на колени в нескольких метрах от него, не в силах приблизиться, и разрыдалась. Она уже не знала, кого ей ненавидеть: Лестрейнджей, Каркарова или Темного Лорда. Или себя? Каждый раз, когда она бралась помочь Ордену Феникса, кто-нибудь обязательно умирал. Гойл, летящий в море со скал Азкабана. Каркаров, принявший мучительную смерть…       Шеннон закричала, чувствуя, как все внутри нее рвется на части. Жизнь казалась ей невыносимой, планы Темного Лорда — нерушимыми, мир — невозможным…