Педики на велосипедике

      Лайе плохо спалось и жилось. Отца она никогда не видела, сестра решила начать собственную карьеру актрисы, периодически снимаясь вместе с Вудманом. А мать… на последнее Рождество она подарила дочери чемодан, чтобы та переехала.       И Лайя переехала в Румынию и стала реставратором старых картин и всякой древности. А в Румынии этого старья навалом. Купила себе диплом, потом купила резюме и портфолио и стала ждать у моря погоды, подрабатывая веб-моделью (но не как ее сестра). Погоды у моря Лайя не дождалась, а только отливов, приливов и гормонального сбоя после жесткой диеты. Пару раз мимо проплывали трупы — в Румынии этого добра почти столько же, сколько и ветоши.       В комментариях ей написали, что с ее формами работать веб моделью — моветон. Загуглив значение этого слова, Лайя поняла, что ее жизнь — перевернулась. (Но лучше не стало).       Когда Лайя переступила черту бальзаковского возраста (где-то за 30), запивая в баре водку пивом, она наступила на ногу мужчине. Лайя подумала, что это нога ребенка, но оказалось — показалось. Откуда детям в баре взяться?       «Максимум 39 у мужика», — подумала Лайя, извиняясь, пытаясь не сопоставлять размер ноги и достоинства. Вдруг это все страшные сказки и там члендоколен?       Сказки не врали, но Лайя поняла это уже позже, полностью погрузив в себя теорию и ничего не почувствовав (минут через 30).       — Простите, я такая неуклюжая, — сказала она, ставя на стойку бара рюмку из-под водки и тазик из-под пива.       — Душа моя!       Ответил незнакомец и поправил что-то в паху, смотря за спину девушки.       Лайя в этот момент попросила разноглазого бармена повторить заказ, но поменять местами: водку в тазик, а пиво в рюмку. Сегодня настроение было такое — гулятельное.       — Че? — переспросила реставратор, разглядывая дорогой костюм и запонки незнакомца. Похоже на Бриони, их стиль шитья она всегда могла сразу узнать, но сейчас глаз был немного разбавлен спиртным. И поэтому она провела ладонью по лацкану, пытаясь пойти не зрительным путем, а тактильным.       — Я Вас так долго искал, — сказал дорогой незнакомец, делая шаг в ее сторону.       Лайя не сдвинулась, так как проходить сквозь стену и предметы пока не научилась, а спина ее прижималась уже к стойке бара «Пижонский бес». Ловушка должна была напугать ее, но в крови плескалась водка, а в ушах пела гармонь как на Белоруской свадьбе соавтора, и безумно хотелось картошки.       — Мы типа знакомы? — после градуса все мужчины были чуточку красивее, а сама Лайя более доступная. Поэтому пила она часто, но не слишком: в неделю раз пять, а крепкое — по праздникам. Ну, субботним там и похожим дням.       — Да, любовь моя, — ответил незнакомец, доставая из тайного места позади себя красную розу и протягивая цветок Лайе. — Лале, я так долго тебя искал, шестьсот лет я жил в аду, стирая руки, думая, что больше не встречу тебя.       Лайя смотрела и считала буквы в собственном имени. Сходилось, по количеству точно, а вдаваться в мелкие детали совершенно не хотелось. Для мужика в Бриони и с розой она в принципе готова была побыть и Лале.       — А Вас как по батюшке? — немного нетрезво спросила Лайя, принимая розу и внюхиваясь в ее медовый аромат бутона. Пахло как-то шоколадно. Но это не точно.       — Владислав, — представился богач с 39 размером и склонил голову. Слишком сильно. Нетрезвые глаза Лайи заметили зачесанную залысину. Она не любила лысых, это было проклятие их семьи: в начале Вудман и сестра, теперь это? Но Бриони… У Пьера обычно из одежды был страпон.       — Бармен, — закричала Лайя, на секунду оглушая кота сфинкса, который зачем-то пришел один. — Двойную порцию водки! Очень приятно познакомиться, — по привычке мило ответила Лайя, уже забывая, как зовут мужчину. Кажется, что-то на «В», но это не точно, главное, чтобы не на «Ж».       Бармен быстро выполнил заказ, ставя на стойку два тазика водки и рюмку пива для запивки.       — Ваш счет, — разноглазый положил бумагу рядом, ожидая оплаты сразу. Знал он этих любителей ударить по тазику с водкой.       Лайя думала, взяла ли деньги. И если да, куда положила. Сумки не было, телефона тоже. Но пока они прикидывала варианты оплаты, мужчина, тот, что на «В», заговорил:       — Деньги будут.       И они и правда были. Владислав с 39 размером ноги расплатился и с любовью во взгляде смотрел, как девушка из его прошлого допивает второй тазик водки. Это были самые приятные мгновения за последние шестьсот лет. Мужчина даже немного возбудился, когда прозрачная жидкость стекла по подбородку Лале. Но она не была готова не допивать: ее учили, что доедать нужно до конца. Быстро слизнув каплю, девушка переключилась на стопку пива.       — Хочешь? — предложила она спонсору своего вечера рюмку.       — Нет, — уверенно ответил Влад, смотря на желтый немного пенистый напиток с осадком.       — Хорошо, а то я без запивки не могу.       Покончив с выпивкой, Лайя посмотрела на мужчину новым взглядом. Он стал красивее, немного теряя в четкости, но это было мало интересно. Главное, в Бриони. На миг ей показалось, что даже богомерзкая залысина пропала. Может, это ее судьба? Незнакомец из бара. Мысль была интересная. Мысли в голове у Лайи обычно не задерживались, но эту она старалась не потерять изо всех сил. В конце концов, часто ли встречаешь свою судьбу? Максимум, раз или два в неделю. Упускать такой шанс она не собиралась.       — Как ты там меня называл? — уточнила Лайя, отлипая поясницей от стойки бара, делая шаг к мужчине.       Влад просиял, но не сильно, стараясь не показывать клыки, но в такой состоянии он мог показать подруге вилы, она бы ничего не заметила.       — Любовь моя, — повторил он, прикасаясь пальцем к артерии Лайи на шее. Для него это был как аперитив, а для нее — романтично.       — Ладно, — взяв мужчину за руки, Лайя потащила его в сторону уборных, которые были не самые убранные. Насмотревшись видео своей сестры, она поняла, что нужно делать определенные вещи, чтобы режиссёр и его товарищи остались довольными. И сейчас, ведя Влада за руку, она открывала и закрывала рот, немного разминая челюсти. Хруст костей разносился эхом по коридору, вторя нетвердым шагам. Лайе не хотелось, чтобы свело. Бывшему она почти откусила член, пришлось скорую вызывать — неприятная история с грустным концом. Буквально. Бывший стал импотентом с тех пор.       — Любовь моя, мы можем поехать в мой замо…       Влад хотел сказать замок, но, почувствовав, что на вид хрупкая девушка Лайя сильно толкает его в стену сортира, проглотил последние буквы.       — Ты вроде ниче, — еще раз оценив мужчину в Бриони, Лайя не была уверена, что поступает правильно, ведь завтра она протрезвеет…       … но сегодня она была пьяная, а значит — доступная и на все согласная. А еще раскрепощенная несмотря на то, что вместо шлюшьего белья, как у Милли, на ней были хлопковые трусы с альпакой.       «Зато удобно, — думала Лайя, когда натягивала на себя венец творения белорусской швейной фабрики «Марк Формель» (или это было «Конте»? Или все-таки «Урюпинский трикотаж», который ей прислала подружка Вероника на День рождения пять лет назад до того, как-то ли родила, то ли ушла в запой, то ли попала в рабство к какому-то создателю игр для телефона? Впрочем, не важно). И нигде ничего не натирает и не впивается, как эти ебаные кружева».       Лайя решила, что нужно соблазнение. Стриптиз отлично подходил на эту роль, и плевать, что они были в туалете (пусть и в кабинке для инвалидов или родителей с детьми (да, в баре), она все-таки просторнее).       От матери Лайе досталась грация картошки, поэтому она развела руки в стороны, красиво (на самом деле, не очень) вильнула бедрами и зацепилась за белый пушистый ковер (или это кто-то уронил так много туалетной бумаги?), на котором уже мечтала распластаться под мужчиной в Бриони на букву «В», сжигаемая жгучей и ничем не контролируемой страстью. Казалось, что она сдерживала этот огонь (и просящийся наружу ёрш) в себе лет шестьсот, не меньше. Но, увы, она распласталась просто мордой лица вниз, чувствуя, что разбила подбородок о холодную, как сердце её бывшего, плитку. Хотя бы колени остались целыми. Но целыми они были только пока, никто не знал, что могло произойти дальше. Никто, кроме создателей этой вакханалии.       Мужчина в Бриони как настоящий джентльмен, каких уже шесть веков не делают, протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но Лайя бы предпочла, чтобы бы он предложил ей присесть и желательно — на его лицо. Но пока он только помог стать на ноги, и Лайя положила руки ему на грудь и томно посмотрела в глаза.       — Как ты меня там назвал?       Она уточнила, так как забыла. Алкоголь, знаете ли.       Влад поправил галстук и что-то в паху, покашлял и уже собирался открыть рот, но рот Лайи оказался быстрее. Ну, а ноги менее устойчивыми.       — А, пофигу, один же раз живем, — рассуждала выпившая девушка, а Влад не стал ее переубеждать, что она уже не в первый раз, а он — все еще.       Девушка ловко справилась с ремнем, так как практики у нее было много, с молнией, вытащила рубашку из брюк и достала его. Объект явной древности (интересно, его охраняет ЮНЕСКО?).       — Апчхи!       Не выдержала Лайя и чихнула: у нее с детства была аллергия на пыль. Вялый кончик члена смотрел из кудрявого паха. Когда Лайя потянула руку, не желая отчаиваться, то поняла, что кончик был не кончиком, ну, а просто всем, что есть.       А дальше как в тумане, все смешалось: Влады, кони, киви, мимо проплывал Стамбул и лодка. Лайю кружило как на карусели в первом классе, когда ее раскрутили слишком сильно, а потом было не весело и блевотно.       Может быть, это был сон или явь. Или авторы пили не чай, и тут должен был быть замок, Антон и бахилы, но история вообще не про корнишоны и грядки с кучерявыми сорняками, а о большой и чистой, очень светлой (на самом деле нет, в сортире вскоре перегорела последняя лампочка) любви.       Тема спермы не раскрыта…