***
Путешествие было утомительным, но ничто не подготовило Минхо к большому дому, перед которым они остановились. Все это помещение только для Чана и его стаи? Это казалось слишком. Но с другой стороны, если Чан действительно относился к своей стае с уважением, возможно, Минхо сможет насладиться небольшим временем, проведенным на улице, если он будет хорошо себя вести. Чонин и Феликс составили ему компанию на всю дорогу и темы для разговора не заканчивались, пока карета не остановилась, чему Минхо всегда завидовал. Феликс был невероятно дружелюбен, охотно болтал обо всем на свете. Чонин был похож на него, но он был более сдержан с незнакомцами, предпочитая стоять в стороне и слушать. А вот Минхо просто молча переваривал информацию. Феликс рассказал ему все, что только приходило в голову — как он обрезал волосы, когда впервые приехал в Сидборн, как некоторое время жил один, но в конце концов его пригласили пожить с Чаном и его стаей во время зимнего солнцестояния. Он рассказал обо всех подарках, которые получил, и охотно делился всей информацией, которую узнал о традициях Сидборна. Он рассказал о том, что у него есть комната на втором этаже и что он еще не украсил ее, потому что ему нужно мнение Минхо по поводу цвета штор и постельного белья. Феликс также намекнул на романтические отношения в жизни Чонина, что заставило альфу зашипеть, пытаясь защититься. Минхо был невероятно горд тем, что Чонин сумел найти любовь там, где не ожидал. С помощью мягких уговоров Чонин начал рассказывать о Сынмине и Хёнджине. Минхо стал лучше понимать Хёнджина и его характер. Он не упомянул о том, что произошло в поместье Дживона, но Минхо мог хотя бы гордиться тем, что Чонин начал испытывать чувства к такой волевой и красноречивой омеге. О Сынмине Минхо ничего не знал. Очевидно, бета был невероятно способным, но Минхо должен был убедиться в этом сам. Если Сынмин и Хёнджин хотят добавить третьего в свои отношения, не означает ли это, что Сынмин не смог удовлетворить потребности Хёнджина? Он должен был спросить об этом Хёнджина позже и убедиться, что пара не пытается обмануть его оптимистичного и наивного Чонина. Благодаря всем историям, которые Феликс и Чонин вбили ему в голову, Минхо гораздо больше узнал о том, куда он едет, и поэтому, возможно, был бы менее удивлен повседневной жизнью. Конечно, вся его жизнь менялась, и Минхо все еще был на грани. Он ожидал, что в какой-то момент что-то пойдет не так, что неизбежно усложнит жизнь Чану или его друзьям. Минхо мог только надеяться, что Чан окажется милосердным лидером. Когда они наконец прибыли в Сидборн, большой дом предстал перед Минхо как дурное предзнаменование. Хотя он совсем не походил на поместье Дживона, Минхо на мгновение задумался, не держат ли его здесь в плену, заставляя готовить и убирать, как домашнюю суку, которой он был. Он надеялся, что если его будут держать в доме, то разрешат хотя бы сбегать на рынок самостоятельно. Он любил проводить это короткое время на улице, даже если его было мало. Это было похоже на его собственный маленький отпуск, дающий ему время пообщаться с другими людьми. Но с другой стороны, стал бы кто-нибудь общаться с ним? Его отвлекли от размышлений члены стаи Чана, которые помогли ему выйти из кареты, причем Чонин и Феликс все еще держались рядом с ним. Некоторые из них заводили лошадей в конюшню, а Чан, похоже, разговаривал с двумя людьми. Любопытство Минхо взяло верх, и он наблюдал за Чаном всего секунду, прежде чем переключить внимание на своих щенков. Ходить с костылем было нелегко, но он уменьшал его боль. Он надеялся что, когда он посетит врача в Сидборне, ему разрешат ходить без него. Как бы ему ни был нужен отдых, он также отчаянно хотел притвориться нормальным. Как будто последние четыре лета всей его жизни не были отняты каким-то претенциозным, жестоким альфой. Когда они вошли в дом, Чонин сразу же опустился на колени, чтобы помочь Минхо вытереть пыль с ног, и только с запозданием Минхо понял, что все, кроме него, обуты. Он почувствовал вновь закрадывающуюся неловкость, но постарался сохранить нейтральное выражение лица. Не помогло и то, что Чонин вдруг сделал это, даже не спросив его! Конечно, он ценил это, но что, если люди подумают, что Минхо перешел черту? Чонин закончил, не успев ничего сказать, и Феликс с радостью провел его по первому этажу их дома. Первое удивление было прямо слева — никаких стен на пути не было и они непринужденно вошли в большую гостиную. Там стояла мебель, несколько диванов и черный деревянный журнальный столик посередине. Диваны были одного стиля, но разных цветов: один — черный, другой — темно-синий. Вокруг них стояло пара масляных ламп, а также несколько черных деревянных книжных полок вдоль стены, аккуратно расположенных вокруг окон, не мешая тем самым проникновению солнечного света в помещение. Минхо был впечатлен. Он не знал, что гостиная может выглядеть такой... живой. Дживон использовал свою гостиную как место для встреч, поэтому она всегда должна была выглядеть профессиональной и безупречной. Только успел Минхо начать размышлять, как его легонько дернули за руку, давая понять, что Феликс хочет показать ему другую часть дома. Они повернулись, прошли мимо прихожей и попали на кухню, где в центре комнаты стоял огромный дубовый стол, а вокруг него уже стояли восемь стульев. На столе не было никаких украшений. Вообще ничего не было! Какое облегчение, накрывать на стол всегда было так утомительно. Минхо любил нудную работу, когда хотел ее делать, а не когда его заставляли. Наряжать стол всегда раздражало, потому что ему не позволяли привнести в это свою изюминку. Может быть, Чан позволит ему украшать стол, особенно во время праздников. Это было одно из любимых занятий Минхо. На кухне не было ничего особенного — простые дубовые шкафы и каменная столешница, но Минхо не знал, что это за камень. По крайней мере, она была чистой. Некоторые шкафы были похожи на ящики, а в других хранилась посуда или другие вещи. Дровяная плита была похожа на плиту Дживона и была проста в использовании. По крайней мере, Минхо будет несложно адаптироваться здесь. С помощью Феликса он смог подняться по лестнице на второй этаж, где Чанбин и Джисон переставляли какие-то вещи прямо возле комнаты, которую, как сказал Феликс, они будут делить. Минхо был немного напряжен, наблюдая за тем, как два альфы ползают вокруг, но Феликс даже не выглядел обеспокоенным. На самом деле, Феликс с любопытством подошел к ним, пока Минхо замер на месте возле лестницы. — Чанбин-хён, Джисон-а, что это? — спросил Феликс, с недоумением глядя на один из свертков. Чанбин-хён? Этот человек был старше Феликса? Интересно. — О, мама и папа Чанни-хёна принесли кучу подарков для нас. Она иногда так делает, но обычно ограничивается едой. В этот раз она приготовила кучу новых одеял и несколько уютных вещей для твоего Минхо, — для его Минхо? Минхо наклонил голову, на его лице появилось озадаченное выражение, а брови медленно сошлись на переносице. Он ни в коем случае не был расстроен, но Феликс, возможно, забыл объяснить, что Минхо старше его. Неужели Феликс забыл про манеры? - Ёнбок-и, разве я не старше тебя? Ты забыл называть меня хёном? — поддразнил Минхо с ленивой ухмылкой на лице, когда Феликс резко обернулся к нему, удивленно вскинув брови. — О-о! Нет, не забыл! Я всегда называю тебя хёном! — попытался оправдаться Феликс, в то время как Чанбин и Джисон расплылись в улыбке. Джисон про себя хмыкнул на это. — Если не возражаешь, я спрошу, сколько тебе лет? — обратился Джисон к Минхо. Омега принял задумчивое выражение лица, опираясь на костыль, и приподнял руку, обхватывая подбородок большим и указательным пальцем. — Когда наступит осень, мне исполнится двадцать три года, — сказал Минхо. У Джисона от услышанного забавно открылся рот, Чанбин же сразу смутился. — Ты хочешь сказать, что все это время ты был старше почти всех нас?! — неверующе вскрикнул Чанбин, Джисон продолжал стоять на своем месте, ошарашенный тем, что все это время не использовал почетные слова, говоря о Минхо! Вот черт! Чан их убьет! Феликс переводил взгляд с одного на другого, а потом снова на Минхо, и его удивленное лицо стало выглядеть скорее забавным, чем ошарашенным. — Прости, Минхо-хён... ничего, если мы будем называть тебя так? — спросил Джисон с неуверенностью в голосе. Нервозность в голосе Джисона позабавила Минхо, отчего его губы сложились в приятную улыбку. — Да, все в порядке, — ответил Минхо. Альфа и бета вздохнули с облегчением. Не успел Минхо начать идти к комнате, как на лице Феликса появилась детская улыбка, которую он сохранил с тех пор, как был маленьким щенком. Это было так очаровательно, что Минхо чуть не пропустил ласковый взгляд, которым Чанбин смотрел на своего милого щенка. И хотя Минхо почувствовал, что в нем начинает зарождаться характерная защита, он слишком устал, чтобы пытаться кому-то угрожать. По крайней мере, пока. — Еще раз спасибо вам, Чанбинни-хён и Джисон-и, — улыбнулся Феликс, поворачиваясь, чтобы открыть дверь, и с нетерпением втаскивая свертки в комнату. Минхо сделал несколько шагов вперед, чтобы попытаться схватить что-нибудь, чтобы помочь Феликсу, но у его ребенка хватило наглости зарычать на него! Поэтому Минхо неловко встал перед дверью, наблюдая, как тощий Феликс с трудом и усилием затаскивает все внутрь. Даже Джисон и Чанбин, казалось, были удивлены тем, как Феликс активно работает. Минхо просто стоял и смотрел, как Феликс таскает вещи, ни разу не попросив его о помощи. На самом деле, он просто наблюдал за младшим омегой даже после того, как Чанбин и Джисон ушли. Минхо даже не обратил внимания, как они ушли — он был слишком сосредоточен на Феликсе. Не похоже, что Феликсу понадобилось много времени, чтобы все подготовить, но Минхо был так тронут тем, что Феликс пытался сделать все сам, чтобы показать старшему, насколько он независим. И если кто-то спросит, у Минхо не было слез на глазах от этого поступка, просто в воздухе витала какая-то пыль.***
Как, блять, их первый совместный ужин обернулся так плохо? Хёнджин уткнулся лицом в руки, облокотившись локтями на обеденный стол. Он даже не хотел обращать внимания на Сынмина, которого он чувствовал рядом с собой. В голове Хёнджина снова и снова повторялась одна и та же сцена. Всех позвали на ужин меньше часа назад. Хотя вся стая была измотана, по крайней мере, Чан был в хорошем настроении. Когда накрывали стол, Феликс и Минхо появились последними, и Хёнджин сразу же заметил, что Минхо чувствует себя неловко. Старший держался за край футболки Феликса, словно щенок, который идет за матерью. Это было бы мило, если бы так и было, но все, что чувствовал Хёнджин, это чистая боль. Он собирался сделать все возможное, чтобы Минхо было как можно комфортнее на этом ужине. Они станут лучшими друзьями — Хёнджин позаботится об этом. Когда Феликс сел, Чанбин практически из ниоткуда появился рядом с омегой, поставив на стол кастрюлю с теплым супом, который они с Джисоном пытались приготовить. Через секунду появились Сынмин и Чонин с гарниром, который Чан купил в Юэ'ире год назад и открыл по такому случаю. И наконец, Чан появился с горячим рисом на пару, вспомнив, что врачи просили Минхо есть побольше углеводов, чтобы помочь ему набрать вес. Когда все уселись, Минхо старался выглядеть спокойно, но Хёнджин заметил в его глазах панику. Минхо умел сохранять спокойное выражение лица, но его глаза выдавали его, когда его левый глаз метался по сторонам, судорожно пытаясь рассмотреть еду перед собой. Прежде чем Хёнджин успел открыть рот, остальные члены стаи сели за стол. Чан встал справа от Минхо. Хёнджин сделал быстрое движение рукой, пытаясь дать сигнал Чану, что ему нужно привлечь внимание Минхо, потому что он его не видит. К счастью, Чан, похоже, заметил, что Хёнджин пытается заставить его что-то сделать, поэтому он случайно наткнулся на свой стул, издав небольшой звук, который, казалось, вывел Минхо из задумчивости. Когда старший омега повернул голову, он увидел Чана и, казалось, был немного менее напряжен, но Хёнджин не мог видеть его мимику так же хорошо, когда Минхо не стоял прямо перед ним. Смущенно улыбнувшись, Чан обвел взглядом стол, прежде чем начать говорить. — Давненько стол не был полностью заполнен, — пошутил Чан, и хотя это заставило некоторых членов его стаи улыбнуться, другие выглядели скорее облегченными, чем веселыми. — Еще во время зимнего солнцестояния я сказал вам всем, что мы привезем Феликса и самого важного хёна Чонина обратно в Сидборн. Я хочу официально поприветствовать тебя, Ли Минхо, — Чан жестом указал на старшего омегу, чьи уши начали распускаться в красивый алый цвет, что удивило Хёнджина. Минхо явно не нравилась похвала, но он не собирался говорить об этом альфе стаи. Минхо просто склонил голову перед Чаном, явно смущаясь, но не желая привлекать к себе внимание. К счастью, Чан, похоже, понял, что Минхо не очень-то заинтересован в обращении к остальным членам стаи, и быстро перешел к делу. — Мои родители любезно разрешили нам отдохнуть еще два дня, но после этого мы должны вернуться к рутине, — Чанбин и Джисон издали драматический стон, отчего Чан закатил глаза, но улыбнулся их выходке. Сынмин, напротив, был рад вернуться к работе и наклонился, чтобы поцеловать Хёнджина в щеку, отчего омега хихикнул в ответ. Когда внимание Хёнджина вернулось к Минхо, тот вдруг посмотрел прямо на него, испугав омегу внезапным пронзительным взглядом старшего омеги. Никто больше этого не заметил, но в этот момент сердце Хёнджина практически готово было вырваться из груди. Что за черт? — Ладно, не буду больше болтать. Джисон, поможешь мне всех обслужить? — когда Чан наконец закончил свою отвратительную речь, голова Минхо метнулась к альфе их стаи, заставив Чана удивленно посмотреть на Минхо. Хёнджин прищурился, пытаясь разглядеть выражение лица омеги и прочитать его. Этой заминки было достаточно, чтобы Чан остановился на месте, пока Джисон, проходя мимо Чанбина, целенаправленно взял красивую стеклянную чашу, стоявшую на белой тарелке Феликса, и начал накладывать горячий ужин. Минхо молчал, но внимательно наблюдал, как Чан осторожно взял левой рукой тарелку Минхо, а правой взял черпак для риса. Он аккуратно зачерпнул небольшое количество риса, протянул руку вперед и отдал тарелку Джисону, и они быстро поменяли блюдо Феликса на тарелку Минхо. Не теряя ни секунды, Чан добавил немного риса в рагу Феликса, а Джисон спокойно зачерпнул немного своего мясного рагу в тарелку Минхо. Блюда вернулись к своим владельцам, пока Чонин внезапно не встал, аккуратно взял тарелку Хёнджина и передал ее Джисону. Все выглядели шокированными, но на лице Чонина, несмотря на розовый румянец, украшавший его высокие скулы, читалась решимость. Хёнджин, будь у него такая возможность, просто изнасиловал бы младшего альфу, практически падая в обморок от того, что Чонин так охотно кормит «своего» омегу. Сынмин был удивлен тем, что Чонин копировал поведение Джисона и Чана. Бета не мог удержаться от гордости, глядя на своего альфу проникновенными глазами. Не зная об этом, Минхо смотрел на свою еду с полным недоумением. Почему омег обслуживают первыми? Почему омеги не должны вставать и обслуживать? Почему стая дает ему так много еды? Почему в его тарелке мясо? Что происходит? Брюнет не мог понять, что происходит. Все, чему его учили все эти долгие, жестокие годы в поместье Дживона, перемкнуло его разум. Он совершенно не знал, что делают другие стаи. Теперь он столкнулся с переменами и это пугало его. Как он мог доверять жизни здесь, если все так изменилось? Что, если это был тест? Что, если это был просто способ для этой стаи оценить, сколько он ест... и если он съест слишком много, они вышвырнут его, поняв, что он неплодовитый омега, отнимающий слишком много ресурсов. Когда омеги были обслужены, Джисон и Чан по очереди наполнили тарелки остальных членов группы. К тому времени, когда все были готовы приступить к еде, Хёнджин и Феликс первыми подняли свои ложки, с удовольствием копаясь в еде. Минхо вывел из мыслей толчок справа от Феликса. — Хён, пора есть, — прошептал он, стараясь говорить как можно тише, не желая смущать своего хёна. Минхо судорожно тряхнул головой, глядя на еду с паранойей, которая медленно отравляла его мысли. — Я не могу столько съесть, Ёнбок-и, здесь слишком много еды, — соврал он. Он умирал от голода, но не собирался проваливать этот тест. Он был умнее этого. Минхо начал тонуть в собственных мыслях, да так сильно, что не заметил растерянного выражения лица Феликса, когда младший омега взглянул на тарелку Минхо, чтобы проверить, не слишком ли много дали ему Чан или Джисон еды. Но Феликс с удивлением увидел, что ни один из альф не дал ему так много, как говорил его хён — тарелка старшего была заполнена на треть, тогда как Феликса была заполнена как минимум наполовину, если не больше. Феликс закусил нижнюю губу, глядя на Хёнджина, который начал замечать, что что-то не так. Хёнджин взглянул на двух омег, увидев слегка озадаченное, но паническое выражение лица Минхо и нервное — Феликса. Не нужно было быть гением, чтобы понять — Минхо явно испытывает дискомфорт, но он даже не подумал озвучить свои мысли или чувства кому-либо. Хёнджин не мог даже представить, что происходит между двумя омегами на противоположной стороне стола. — Все в порядке, хён, просто поешь немного. Тебе не обязательно доедать все, — ответил Феликс, пытаясь успокоить Минхо, чей левый глаз метался между Феликсом и его тарелкой. Он смотрел на еду, как будто она была отравлена. Когда Минхо поднял глаза, он наткнулся на обеспокоенного Хёнджина. Черноволосый омега кивнул, пытаясь побудить Минхо хотя бы что-то съесть. Прошло еще одно мгновение тишины, прежде чем Минхо очень осторожно взялся за металлическую ложку, уставившись на свое отражение в блестящей поверхности. И очень, очень тихо, ему удалось окунуть кончик ложки в тушеное мясо, прежде чем он шатко поднес ее ко рту. Робко, Минхо положил ложку в рот, сразу же удивившись, насколько восхитительным был вкус тушеного мяса. Оно было восхитительным. Вкус ненадолго отвлек омегу от поедающих его мыслей. Он тихонько взял свою тарелку в руки, чтобы снова окунуть ложку во вкусную еду. Ему удалось зачерпнуть несколько разных овощей и с удовольствием их прожевать. В этот момент глаза Минхо сфокусировались на ноге перед ним, к удивлению Хёнджина. Вскоре между разными членами стаи началась непринужденная беседа. Чонина поддразнивали Джисон и Чанбин, которые превозносили его как «вежливого, достойного альфу». Сынмин тоже не остался в стороне. Он откинулся на стуле и потянулся через Хёнджина, чтобы пощекотать Чонина за шею, заставив того смеяться, демонстрируя ямочки, в которые Хёнджин так и хотел ткнуть пальцем. Феликс наблюдал за происходящим с обожанием в глазах. Его металлическая ложка радостно стучала по тарелке, пока он наблюдал за всеми. Как вдруг пронзительный звук разорвал атмосферу и все взгляды мгновенно устремились в сторону неожиданного шума. Когда Хёнджин обернулся на звук, он был совершенно не готов к увиденному. Бледный Минхо уставился на почти пустую тарелку, которая теперь была расколота. Зазубренные осколки торчали вверх, а вокруг них лежала знакомая металлическая ложка. Сначала никто не сделал и шага, боясь спугнуть старшего омегу и ненароком напугать его. Но больше всех удивился Хёнджин, когда Минхо тут же соскользнул со стула на пол. Со стороны Хёнджина было трудно разглядеть, но первым отреагировал Чан, практически отпрыгнув назад от удивления. Только когда Хёнджин медленно встал со стула, он смог увидеть картину целиком. Его сердце рухнуло, разбившись на миллион осколков. Минхо стоял на коленях рядом с Чаном, его руки были прижаты друг к другу, а ладони быстро терлись. В Сидборне такой жест использовался нечасто, обычно в фильмах, чтобы драматизировать, когда персонаж действительно «сожалел». Так делали люди... десятилетия назад, особенно если они обижали альфу своей стаи. Сейчас это всегда использовалось как насмешка над тем, какую боль испытывали люди десятилетие назад. Однако от того, что Минхо сделал это без раздумий, заставило горло Хёнджина сжаться словно металлическими тисками. — Прости, прости, я не хотел этого, я съел слишком много, прости, альфа, прости, я больше так не буду, пожалуйста, прости меня, пожалуйста, я буду хорошим, я буду хорошим, прости, — мантра лилась с губ Минхо, словно напев, который он произнес и запомнил в совершенстве. Все за столом были в ужасе, Хёнджин успел быстро оглядеться, чтобы оценить реакцию членов своей стаи. Феликс закрыл рот руками, глядя на Минхо в абсолютном шоке. Чанбин выглядел так, будто вот-вот взорвется от гнева. Хёнджин знал, что он злится не на Минхо, а на того ублюдка, который сделал Минхо таким. Джисон разрывался между гневом и яростью, а Чонин просто смотрел в шоке. Даже Сынмин был обеспокоен, его взгляд метался между Минхо, Феликсом и Чаном. Но Чан... Чан выглядел самым разбитым из всех. Он смотрел на Минхо со своего стула, явно нервничая, но не желая усугублять ситуацию. Что-то в голове Минхо сломалось, и никто не знал причины этого. И если кто-то сделает что-то не так, это может еще сильнее запустить систему «бей и беги», что приведет к эмоциональному срыву омеги. Однако Хёнджин был удивлен, когда Чан тихо и медленно соскользнул со стула и тоже встал на колени перед Минхо. Хёнджину было ясно, что он пытается показать Минхо, что они равны, что Чан не из тех альф, которые ставят провинившихся на пол и заставляют их просить прощения. Чан никогда не поступал так ни с одним из членов их стаи, и он не собирался создавать у Минхо впечатление, что поступит так и с ним. Когда Минхо начал медленно выходить из своего транса, он вдруг удивился тому факту, что они с Чаном оказались лицом к лицу и что альфа покинул свое место, отчего они вдруг оказались на равных друг с другом. Хёнджин мог видеть, как в голове Минхо вращаются шестеренки, пытаясь обработать информацию, находящуюся перед ним. — Все в порядке, Минхо, это просто тарелка. Мы можем купить новую, — Чан заговорил первым, его тон был настолько спокойным, насколько это возможно в данной ситуации. Он наблюдал за глазами Минхо, пытаясь понять, сможет ли он предугадать поведение до того, как Минхо сделает что-нибудь опрометчивое. Хёнджин наблюдал, как руки Минхо начали замедляться, пока его ладони не оказались просто прижатыми друг к другу и неподвижными. Поскольку он теперь не двигался, Хёнджин мог сказать — Минхо дрожал. — Я не заслуживаю еды, альфа не должен меня кормить, я не заслуживаю этого, я не слушаюсь, я эгоист, пустая трата времени, прости, прости, — судорожно шептал Минхо, не понимая груз сказанных слов. Сердце Хёнджина продолжало разрываться, наблюдая за таким Минхо, который, казалось, страдал от этого проклятия на своих губах, как будто если он не скажет это, то у него будут в дальнейшем проблемы. Было ясно, что он привык просить прощения, заучивать речи о том, как много проблем он доставляет. Им полностью манипулировали, превратив в идеальную марионетку. Его учили всегда брать на себя вину. Никогда не просить больше, чем дано, быть покладистым и быть наказанным, когда он переступает черту. У Хёнджина от всего этого скрутило живот, тошнота подкатила к горлу, когда он увидел, во что превратился Минхо. За его глазами не было жизни, он выживал каждый день, не имея ни минуты на отдых или расслабление. Вот, что создал Дживон. Хёнджин тут же вскочил, схватился за рот и бросился бежать в ванную комнату. Он даже не слышал, как Сынмин или Чонин позвали его. Он не мог больше смотреть на это. Он хотел бы быть тем, кто убил Дживона. Хотел бы вернуться в прошлое и бить этого ублюдка до тех пор, пока он не умрет, но даже тогда этого наказания было бы недостаточно, чтобы удовлетворить его. Этот человек должен умереть несколько раз, пока Хёнджин не будет удовлетворен. Пока Хёнджин был в ванной комнате, остальные члены стаи пытались спасти то, что осталось от ужина. Феликсу и Чонину удалось успокоить Минхо настолько, чтобы отвести его наверх в комнату, чтобы Минхо не продолжал стоять на коленях и умолять Чана о прощении. Это заняло гораздо больше времени, чем ожидалось, поскольку Минхо не двигался с места, пока Чан не «простил» его, а также альфа успокоил его тем, что он не будет наказан за свои проступки. Как только Минхо и Феликс оказались в своей комнате, остальные члены стаи едва могли проглотить свою еду. Большинство просто оставили свои тарелки нетронутыми. Чан молча убрал разбитую посуду и тут же написал новый список для покупок, надеясь, что это поможет Минхо успокоиться. Чанбин тихо убрал почти весь стол, оставив тарелку Хёнджину на случай, если омега проголодается к его возвращению. К моменту прихода Хёнджина, Сынмин и Чонин охраняли ванную, в которой он заперся. И вот он снова сидит за обеденным столом, чувствуя себя измотанным как никогда. Он смотрит на недоеденную еду и чувствует, как знакомая тошнота снова подкатывает к горлу. Как все могло пойти не так?