Во власти океанов

А дальше тишь густая, звенящая тишь. Они ушли. Беллрок принял решение, на которое ни у Скраэля, ни у Нари не хватило бы духу. Беллрок поступил так, как поступают истинные лидеры. От него зависело, что будет с его родными и он сделал то, чего от него требовала честь. С самого начала им не следовало помогать тем, на кого им плевать. Заботиться лишь друг о друге и переживать лишь о том, что станет с ними. А не геройствовать. Героям свойственно умирать — почему-то пелена надежды на лучшее спала с глаз только теперь, когда на Нари лица нет, а Скраэль практически не спит, крича по ночам. Кошмары? Или ужасы пережитого не дают ему покоя? Беллрок не спрашивал у брата, что именно заставляет его дрожать и плакать. Беллрок лишь молча прижимал к груди и шептал о том, что любит; в обиду не даст и никому не позволит обижать. Если это то, чего им не хватает, то Беллрок готов отдать всего себя во имя своих любимых. Нари спрашивала, куда они идут. Робко, не поднимая опухших глаз. Словно это она была виновата в смерти Дукси. Сердце сжимается видеть их солнечную, вечно улыбчивую малышку опустошенной. Выпотрошенной, молчаливой, будто бы посеревшей. Цветы на ее пути вянут, трава под ногами становится жухлой, хрустя и превращаясь в пыль. Никогда прежде Беллрок не видел ее такой — такой потерянной. Как будто не от мира сего. Дукси мог выжить. Если бы..они не стали помогать, герои точно нашли бы какой-то иной способ восстановить балланс. С магами тайного ордена проще. Для них, смертных, чьей виной ныне полегли остатки трепета да нежности в груди. Ошибки. Все совершают ошибки, но некоторые терпимы, а некоторые несут за собой фатальные последствия. Ничего не изменить. Только предотвратить количество потерь, пока есть возможность. — Ты ни в чем не виновата. Ты слышишь? То, что он мертв, не твоя вина, — Скраэль гладит сестру вдоль плеч, безуспешно пытаясь ее успокоить. Нари молчит. Смотрит куда-то перед собой и ее глаза снова наполняются слезами. А Скраэль понять не может, что именно делает девушке так больно. Упоминания Дукси? Его попытки помочь? Если бы Нари можно было стереть все воспоминания и не заставлять ее проживать те отвратительные моменты еще раз.. — Нет, Скраэль. Моя. Послушай прежде, чем начать убеждать меня в обратном! — срывается внезапно на короткий крик Нари, глаза подняв к брату. Она не могла решиться рассказать правду все то время, что они шли в горный городок. Беллрок так назвал это место — далекое от цивилизации и переполненное магами-последователями. Он говорил, что там им будут рады. Нари всхлипывает, тут же одернув себя, — когда я была в голове у древесного титана, кое-что произошло. Мы с Дукси частенько ругались в последнее время, и я мимолетно подумала о том, что...больше не хочу его видеть. Никогда, — слезы с новой силой катятся по ее щекам. Скраэль не осуждает. Не называет ее убийцей, идиоткой или эгоисткой. Скраэль просто молча обнимает, привлекая к себе. И по спине гладит, позволяя эмоциям найти выход. — Ты не знала. И я уверен, что ты не хотела ему смерти. Прошу, не переживай об этом так сильно, —к возвращению Беллрока, уходившего в лес за хворостом, Нари успела не только успокоиться, но и даже повеселеть чутка, о чем-то сумбурном радостно щебеча. Беллрок удивленно брови вскидывает но, поймав подмигивающий взгляд брата, избавляет Нари от допроса, присоединяясь к шумной беседе. Сколько они не могли просто сесть и поговорить? Ни о чем. Поболтать, как все смертные делают. Все время находились оправдания, отговорки и отмазки для того, чтобы заняться чем-то другим. Но теперь у них впереди целая вечность на то, чтобы быть вместе. Над головами — звездное небо. Нари уснула, и ее сопение лишь убеждает в том, что все еще будет в порядке. Скраэлю наоборот не спится — сложив руки за голову, он смотрит на зажигающиеся постепенно огоньки. Мириады звезд осыпают темное полотно, рисуя на нем созвездия. Ногой болтая, он думает. Думает о том, что ждет их теперь, когда все проблемы смело оставлены позади. Снова возвращаться к размеренному существованию во имя чего-то большего? Видимо, у вечности все же есть конец. И зовется он колесом Сансары — всему свойственно возвращаться на круги своя. И их жизнь, какой бы пестрой она не была, тоже так или иначе возымеет конец. После конца следует начало, но будет ли начало новым? Думает про свою любовь. О том, что это чувство окрепло, превращаясь в тепло, греющее даже в самые холодные вечера. Холодное, разбитое на множество осколков сердце бьется в груди снова. Скраэль не верил в то, что у них что-то может получиться. Из насилия невозможно вырастить любовь — но она выросла. Окрепла в его сердце и теперь живительным ключом бьет. Вспоминаются их громкие ссоры, драки и секс, не приносящий никакого удовольствия. И все же они смогли. Переступить через себя и подарить шанс этому большому, сильному чувству. — Ты не спишь, — Беллрок перекатывается на живот и рядом ложится, задумчиво проследив за глазами брата. Небо. Скраэль смотрел в небо и улыбался уголками губ. Красивый. Особенно теперь, когда звездный блеск искорками отображался в его голубых, глубоких глазах. Беллрок может любоваться им до бесконечности долго, пока не скончаются миры. Прекрасное, вдохновляющее чувство греет душу. Никого очаровательнее брата ему не доводилось и вряд ли доведется встретить. Пальцы срывают травинку, скручивая ее между собой. В голове возникает безумная идея, но разве жизнь дана не для безумств, которые, возможно, больше никогда не удастся воплотить? — Скраэль, — Северный ветер поворачивается и лениво потягивается, принимая вертикальное положение. Вопросительно смотрит, но практически кожей чувствует, что его брат что-то задумал. Что-то подсказывает ему, что это "нечто" ему понравится. — Ты в праве отказать мне. И я не стану обижаться, если услышу нет. Но..я люблю тебя. И если позову выйти за меня, ты выйдешь? — кольца глупее, чем скрученные травинки у него не нашлось. Но, наплевав на это, Беллрок улыбается глупо, протянув самодельное, — к свадьбе обещаю подобрать вариант получше! Сердце замирает. Да все, в общем-то, замирает. Теряется во времени, становясь абсолютно ненужным, неважным и глупым. Скраэль заранее знает ответ, но почему-то мнется, словно не будучи полностью уверенным. Возможно, так и есть. Но он сразу знал, что скажет, если однажды услышит такое предложение. Губы дрожат, а глаза смотрят с щемящей лаской. — Если ты хочешь сгубить остатки молодости и жизни, да. Выйду, — протянув руку, он позволяет одеть кольцо на свой палец. Беллрок смеется тихо и поддается вперед, прильнув поцелуями к приоткрытым навстречу устам. Брат. Объект вожделения. Возлюбленный. Нареченный. Ему не верится в то, что все произошло так...планомерно. И так правильно. Правильно, что Скраэль сейчас отвечает ему, навстречу придвинувшись. Лишь это было ему важно и лишь это имело значение. Руки ласково гладят бока, руки зарываются в рыжие волосы. Поцелуи согревают, руки ласкают. Сердца стучат в унисон, создавая одну общую мелодию. Их мелодию. Утро наступает быстро, принося вместе с собой умиротворение. Нари просыпается первой и находит братьев спящими в объятиях друг друга. Она...не знает, что испытывать. Радость за своих родных, обретших счастье? Наверное, этот вариант самый правильный. Поднявшись осторожно, девушка опускает взгляд на свои руки. Крохотные руки, которые Дукси любил сжимать и целовать. На сердце снова становится отвратительно тяжело. Ноги подкашиваются, голова идет кругом. Скраэль прав — она не хотела убивать. Она хотела свободы, хотела почувствовать себя как в старые добрые времена. Оборачивается на спящих братьев — на лице у Северного ветра застыла улыбка. Блаженная улыбка, от которой сердце колет еще сильнее. Никто так не понимал ее, как Скраэль. Никто его не понимал, как она. Если она уйдет, то что? Что станет с ним? А с Беллроком? Который кровь из носу любит младшего. Нари чувствует усталость. Она не может взять и оставить свою семью. Не может так позорно сбежать, чтобы они страдали из-за нее так же сильно, как она по своей глупости. Нари стискивает пальцы в кулачки и опускается обратно на траву. Она уже пыталась уйти от родных. И к чему это привело? К боли. К тяжести на сердце. Лучше ведь не стало — от того, что она позволила себе пожить жизнью человека, заслужившего любовь. Любовь можно найти лишь среди своих — и ее братья тому пример слишком яркий. Скраэль просыпается ближе к полудню, не чувствуя тепла рядом. Недовольно, но тихо сопит, принимая вертикальное положение. Голоса Нари и Беллрока доносятся откуда-то поодаль, и лишь обрывки предложений слышны. Что-то про свадьбу, гордость, счастье. Скраэль поднимает свою левую руку и смотрит на безымянный палец, как будто не до конца веря в то, что ночью согласился. Свадьба это важное, крайне важное событие, к которому нужна очень тщательная подготовка..хотя, если честно, его волнует отнюдь не трудности во время приготовлений. Стать чьим-то навсегда. Принадлежать человеку всецело и полностью. Быть с ним до конца, в известных горе и радости. Ответственность, что ложится на плечи в связи с этим — давит. Даже то, что рядом будет действительно любящий человек немного немало отпугивает. Привлекать к себе внимание родственников он не очень хочет — будучи еще не до конца проснувшимся, Скраэль предпочел бы завалиться обратно на траву и проспать еще несколько часов. — Кто проснулся! — под его негромкое ворчание сильные руки поднимают с земли, лишая возможности завалиться спать назад. Скраэль все еще спит, влепив что-то по типу слабой пощечины. Точнее, пощечиной это назвать трудно — просто ладонь, уперевшаяся в чужие губы, потянувшиеся поцеловать. Правда, этот сонный, мягкий жест не мешает старшему чмокнуть его ладошку. — И ты решил развратить меня с самого утра...как тебе не стыдно, — гнев на милость сменив, он позволяет поднять себя на руки и обхватить под бедрами, чтобы держать было удобнее. Улыбается хитро и поворачивается к Нари, приветственно помахав ей рукой. Сестра улыбается и машет в ответ, вызывая еще один прилив тепла — ей стало лучше. А, значит, не все так плохо. — Уговорил. До свадьбы пальцем не трону, — заливистый хохот Нари, смешавшийся с его собственным Северный ветер воспринимает как вызов. И, ущипнув старшего за плечо, слазит с рук, демонстративно отвернувшись под еще одну порцию смеха. — Пальцем и не надо, — Нари, только успокоившаяся, смеется снова, показав на обеих руках по пальцу, мол, 1:1. Беллрок собирается сказать что—нибудь едкое в ответ, но..вовремя вспоминает, чем это кончилось в прошлый раз. Испуганного внезапным порывом нежности брата молча обнимает и по спине гладит вместо того, чтобы смущать или отталкивать от себя подобным поведением. Дыхание у него постепенно успокаивается, и это становится очередным зеленым флагом. Оставив мягкий поцелуй на чужом виске, Хранитель пламени выпрямляется и отпускает, не желая нарушать личное пространство. Он усвоил свой урок. И повторения оного не хочет — наблюдая за тем, с какой благодарностью на него исподлобья смотрит Скраэль, на душе становится еще теплее. Он все делает правильно. — Далеко еще до поселения, о котором ты нам рассказывал? — интересуется Нари, закончив тушить разведенный вчерашним вечером костер. — Да нет. Мы практически пришли, — одной рукой держа сестру, а другой младшего брата, Беллрок направляется вперед. Кругом горы. Лес практически полностью редеет, уступая место скалистым обрывам. И, как говорил огненный бог, где-то среди этих ущелий должно было расположиться само селение. Людей не так много, но и не полтора человека живет. Стоит легкий смог, веет прохладой. Скраэль опускает глаза вниз, к расщелине, и у него буквально дух перехватывает. Тропинка резко уходит вниз, а сердце замирает от мысли о том, что им предстоит нырнуть туда, в пучину неизвестности. Где-то там, в самой, кажется, нижней точке, виднеются огоньки. Фонарики? Или зажженные тотемы? Скраэль смотрит на старшего брата непонимающе — им что, правда придется прыгать туда? — Не бойся. Держи меня за руку и расслабься, — голос Беллрока звучит мягко. Одну ладонь он протягивает Нари, а другой крепко держит возлюбленного. Прыжок. Туман, казавшийся с виду густым, оказывается таковым на самом деле. Настолько, что пролетев несколько секунд, под ногами ощущается почва. Скраэль не сразу открывает глаза, вцепившись пальцами в чужую одежду. Он не решается и отпустить старшего, чьи пальцы заботливо гладят по плечам, стараясь успокоить. Абсолютно бесстрашный бог ужасно боится высоты. Хотя если летает сам, никакие вершины ему не страшны. — Не бойся. Все в порядке. Идем, догоним Нари. Она уже убежала вперед нас с тобой, — Беллрок склоняется вперед, но..видит лишь напряжение. Возможно, Скраэлю мешает что—то еще. Возможно, не только высота заставила его испуганно дрожать. Руки осторожно перехватывают чужие запястья, подносят ладони к лицу. Он целует костяшки мягко, вопросительный взор устремив на младшего. То, что любую проблему они смогут решить вместе, Северный ветер знает. И если его вдруг что-то тревожит..он легко может обратиться за помощью. На этом и держится доверие. — Нет. Не совсем...не все в порядке, — Скраэль не привык. Не привык к мысли, что больше он не один во всем свете. Ему больше не обязательно решать все в одиночку. Но..он столько веков пробыл наедине с собой, что теперь это осознание дается с большим трудом. Трудно признать, что он не смог так быстро понять, что теперь рядом с ним есть человек, готовый помогать, поддерживать и дарить свое тепло. Это важно — осознавать и верить. Он верит. Просто не все происходит так быстро, как, возможно, хочется. Скраэль вздрагивает и поднимает взгляд к глазам чужим. Теплым. Заботливым. Он не один. Ему не обязательно решать все в одиночку, — Я не могу так быстро перейти из режима одиночки в режим человека, способного вверить свою жизнь другому. Я люблю тебя. Очень сильно люблю и хочу быть с тобой. Но.. — Не говори ничего. Я понимаю. Это нормально, что ты боишься будущего, боишься грядущей неизвестности. Я буду рядом, чтобы помочь, если ты захочешь мою помощь принять, — Беллрок влечет к себе и не успевает поцеловать — Северный ветер делает это первым, поднявшись на цыпочки. Отпустив запястья чужие, Огненный бог подхватывает его за талию, будто младший ничего не весит, и целует ответно, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность. Все, что только может дать тому, ради кого готов горы сворачивать. Ради Скраэля он действительно на многое пошел — переступил через какие-то свои комплексы и старые травмы, лишь бы не навредить. И теперь видит, что результат так или иначе дает о себе знать. Люди в поселении встречают их радостным улюлюканьем, поклонениями и всплеском рук. Кажется, они уже встречали на своем веку богов и видеть создателей — не особо новость. Несколько человек расступаются перед ними, пропуская старейшину вперед. Пожилая, кажется, слепая женщина ступает вперед, опираясь на причудливо закрученную тросточку. — А вот и сердца, что смогут спасти наши души! Влюбленные сердца, что скрепить нам суждено, помогут снять величайшее проклятье, — голос старейшины затерялся среди остальных. Они что-то выкрикивали о древнем пророчестве, о великом дне, о союзе невозможного, о счастье и о большом пиршестве. Скраэль, глядя молча на толпу, морщит нос и поднимает глаза к старшему. Однако, к своему то ли разочарованию, то ли гневу, не находит ответов на лице у Хранителя пламени. Тот тоже стоит в ступоре, замерев и не понимая, что происходит. Они синхронно пытаются найти среди плящущих людей Нари. Находят довольно быстро, и, как и ожидалось, история повторяется — сестра так же растеряно глазами хлопает, взглядами пересекаясь с ними. А живая толпа не прекращает свои практически безумные пляски, радостные возгласы и неизвестно чему столь бурную реакцию. Внезапный порыв ледяного ветра помогает людям остыть. Сноп снега взмывает вверх, осыпая разгоряченных неизвестным событием людей. Скраэль ловко крутит посох в руках, а глаза его горят синевой. Как и ожидалось, проблемой занялся самый рассудительный бог. Земля под его ногами замерзает, обращаясь ледяной коркой, когда он ступает вперед, к старейшине. А сельчане шарахаются от него, пропуская вперед. Если кто осмелится перечить Северному ветру, то мигом обратится в сосульку. Остановившись напротив женщины, он сменяет гнев на милость, стукнув посохом об землю — тот рассеивается, но это лишь очередная демонстрация власти и силы. — Я слушаю объяснений. Что здесь происходит? — тишину разрезает тихий голос. Не стоит ругаться со Скраэлем. Полубог говорит негромко, но взгляда голубого от напрягшейся всем телом старейшины не отводит. — Простите наше непокорство и людскую глупость..—первой на колени падает сама старейшина, ниц склонившись. Следом за ней и народ опускается, высказывая тем самым трепет, уважение и благоговение. Беллрок тоже бы склонился, если бы сейчас это не имело важной роли. Будучи серьезным, Скраэль кажется ему самым красивым. И невероятно желанным. Но не лучшее время, чтобы эгоистично думать о своих желаниях. Он переглядывается с Нари — ведьма плечами жмет, ибо тоже мало что понимает. Им остается лишь молча наблюдать. И довериться брату. Так было всегда — когда план идет наперекосяк, на поле выходит Северный ветер и решает все проблемы без затруднений. — Это не ответ на мой вопрос. Повторяю еще раз и более церемониться с вами не стану, — в голосе появляются нотки стали. Они отлично ощущаются, как будто острыми лезвиями пронзает мягкую плоть. Женщина пожилая руками машет и подскакивает, умоляюще глядя. — Много веков наши предки, а теперь и мы все жили в страхе. Однажды явилась сюда умирающая богиня. Просила нас помочь, просила, слезно умоляла. А наши предки отказали ей, прогнав. Она просила о малом — переночевать на нашем Капище. Наши предки сочли выполнение сей просьбы богохульством. И выгнали богиню за пределы поселения. Но прежде, чем покинуть нас, она прокляла всех людей, что родятся тут, не знать истинного счастья и вечность ходить унылыми. А так же лишила нас возможности любить. Сказала, что до тех пор, пока день и ночь не сойдутся, а лед не полюбит огонь, мы будем оставаться такими, — слова льются из ее уст сами по себе, но Скраэль чувствует, как по его спине бегут мурашки. Выходит, Лед, полюбивший пламя — это они. Глаза сами по себе нашаривают Беллрока в толпе. — И вот вы снизошли до нас, наши спасители! Все, что нам нужно — соединить ваши сердца воедино. Вам ведь это нужно, не так ли? — костлявый палец касается травяного колечка на руке у растерявшегося в мир Северного ветра.