***
― Надежда Матвеевна, доб... ― тут я поняла, что здороваюсь с пустующей стойкой ресепшена. ― О, Червячок, иди помоги! ― донеслось откуда-то из-за угла. Я слегка неуверенно направилась в сторону голоса, где увидела настежь распахнутую панель-дверь, которая в закрытом состоянии, видимо, сливалась с деревянной стеной. ― Эм, Надежда Матвеевна? ― совсем негромко позвала я, приближаясь к каморке, обзор на которую мне все еще закрывала потайная дверца. ― Ты чего, как не родная? ― наконец из-за деревянной створки показалось знакомое лицо, обрамлённое серебристыми прядями, не попавшими в простую, но симпатичную «ракушку», с очками в темно-коричневой оправе. ― На, держи, раз до открытия пришла. После этих слов в моих руках внезапно оказалась гофрированная труба от пылесоса с соответствующим пластмассовым продолжением. Всего через пару секунд из каморки вылезла библиотекарша с громоздким, старомодным аппаратом ― видимо, остальной частью пылесоса. ― Уборщица опять халтурит? ― с пониманием покачала головой я. ― Всё-то ты знаешь, ― усмехнулась Оракул. ― Пойдем, поможешь. Ты как раз маленькая, легкая. На нижнюю полку залезешь, с верхней пыль смахнешь. С этими словами женщина торжественно вручила мне тряпку, взять которую у меня получилось только едва не уронив выданный ранее кусок пылесоса. После Надежда Матвеевна объяснила, какой части библиотеки требуется срочная уборка-реанимация, и отправила в туалет, тряпку намочить. Собственно, там меня и ждал первый за сегодня сюрприз. Я спокойно подошла к умывальнику, ни что не предвещало беды, но как только я открутила вентиль, вода из крана не то, что хлынула. Не-ет! Буквально ударила тропическим ливнем в сезон дождей! От неожиданности я тихо вскрикнула и попыталась отскочить назад. Впрочем, попытка успехом не увенчалась. Вместо того, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от новоявленного гейзера, я чудом устояла на ногах. Одной рукой ухватилась за, пошатнувшуюся от резкого рывка, раковину, а второй как-то не слишком удачно заехала по зеркалу. То угрожающе качнулось на единственном гвозде и чудом осталось висеть на своем законном месте. ― Троллев краш фэк! ― поспешила выругаться я. ― Какого брыха?! В первую очередь моя умная головушка догадалась закрыть кран, а после и дверь на задвижку ― мало ли, Надежда Матвеевна решит проверить, отчего меня так долго нет? Общий план «быстрой уборки» был уже готов. Благо, сейчас магии у меня предостаточно, так что следующим пунктом шли ― уже едва ли не родные ― часы с драконом. Я привычным движением схватилась за тонкую цепочку, правая рука протянулась в сторону водяного хаоса на полу. Резко выдыхаю, зажимая в руке золотую подвеску. Только бы в этот раз не напортачить, только бы не напортачить... Чувствуя, как тело пробивает слабая дрожь, мысленно рисую символ заклинания, его магическую формулу, складываю руку в уже знакомом пассе. От плеча к руке словно разливается приятное тепло, доходит до запястья и замирает. Наморщив брови от непонимания, открываю глаза. Впрочем, тут же резко зажмуриваюсь ― правую руку пронзила острая боль. Все продолжалось несколько секунд, но за это время я как-то умудрилась рухнуть на колени и разжать ладонь с кулоном. Ужас этот стих так же внезапно, как и появился. Я наконец окончательно открыла глаза и сразу же уставилась на собственную правую руку ― моему взору предстала почерневшая рана, которую пару дней назад оставил Хашург, а от нее, словно вгрызаясь в здоровую кожу, отходили маленькие, но оттого не менее мерзкие черно-багряные прожилки. Глядя на собственное запястье, я поморщилась. А вот это уже плохо! Надо эту кровавую жуть как-то спрятать. Мороком? Тьфу ты, что это я, опять колдовать собралась? Нет, так не пойдет. Ни одного браслета или хотя бы ленты у меня с собой нет... Не придумав варианта получше, я закрыла почерневший порез довольно узкой резинкой для волос, которую по привычке носила в кармане. Воспользовавшись соседней раковиной, наконец намочила тряпку ― в конце концов, именно за этим я сюда и пришла ― кое-как вытерла лужу на полу и, стараясь выглядеть как можно более спокойно, направилась в часть библиотеки, где уже хлопотала с пылесосом Надежда Матвеевна. ― Червячок, ты чего так долго? ― поинтересовалась она, выключая шумный аппарат. ― Я уже собралась иди проверить, уж не утопла ли? ― Ну да, конечно. Я и в умывальнике утонуть могу, ― как можно веселее хихикнула я. Кажется, получилось не очень. Что, в общем-то, не удивительно. После слов младшего братишка и обреченных сумасшедших теорий Дейла, на меня с огромной радостью навалилась мрачная философия. Ну, а произошедшее пару минут назад в туалете окончательно выбило из колеи. Могу только представить, какой несчастно-разбито-подавленной сейчас выгляжу в глазах Надежды Матвеевны. Она даже не стала продолжать допрос о моем длительном отсутствии, только показала, какие стеллажи нужно протереть и вернулась к старенькому пылесосу. Я молча кивала вслед за объяснениями, после чего принялась воевать с пылью. Больное запястье сильно мешало процессу, поэтому приходилось за все хвататься левой рукой, правая только еле держала злосчастную тряпку и бессильно водила ей из стороны в сторону. ― Фу, ну все, ― выдохнула библиотекарша, наконец нажимая на заветную кнопку выключения антикварного устройства. ― Червячок, ты там как, скоро? ― Да, уже почти, ― крикнула я с вершины стеллажа и добавила, усмехнувшись. ― А знаете, мне даже понравилось. Часто уборщица халявит? ― Еще как, ― со смехом в голосе ответила женщина. ― Давай, спускайся. Пылесос разобрать надо. Я кивнула и, в последний раз махнув тряпкой, спрыгнула вниз. Разбирали пылесос мы минут пять, в два раза больше времени заняла его транспортировка обратно в каморку. После этих непростых действий, Надежда Матвеевна пошла перевернуть табличку «Закрыто», что всегда висит на входной двери, а я, захватив по дороге пару книг, направилась в свой тихий закуток. Впрочем, книги я, наверное, зря взяла. Мне сегодня предстоит весьма и весьма долгая медитация, не думаю, что руки до литературы дойдут. Что делать, я не представляла даже примерно. Просто была уверенность, что надо медитировать. И все, ничего больше. М-да, поиск этого «ограничителя» точно затянется. Успею ли до обеда? Я обреченно вздохнула и, привычно бросив вещи, стала устраиваться на давно знакомом стуле. Ноги свернула баранкой, руки положила на колени ― всё как положено. Вздохнула еще раз, выпрямила спину и, закрыв глаза, ушла в себя. Очутилась я в уже знакомой беседке на окраине утеса. Интересно, как вообще может выглядеть нечто, ограничивающее резерв? Забор? Туманный ореол? Ведерко, чтоб магию из «рек» зачерпывать? Я внимательно огляделась. Ни тролля подобного моему взору не предстало. Что ж, печально, пусть и ожидаемо. Нехотя поднимаюсь с теплых досок на полу. Пройтись по окрестностям, что ли? Ладно, все равно ничто другое в голову не лезет. Вот интересно, если я все-таки найду этот загадочный «ограничитель» ― хотя я даже в этом сильно сомневаюсь ― что мне с ним делать? Сломать? Спрятать? Взять с собой? Или что? Ответа на этот вопрос у меня и в помине не было. Я примерно понимаю, как выглядит резерв у дракона, уже знаю, что это за зверь такой «потоки магии», но что из себя представляет нечто, не дающее этой магией злоупотреблять? Да тролль его знает! В очередной раз обреченно вздохнув, я все-таки шагнула за светлую арку, куда-то туда, в собственный внутренний мир, которого толком не знала. Странно это все же, только в четырнадцать по-настоящему осознать, что творится у тебя в голове. Идти куда-то в горно-луговую даль не хотелось, и я направилась в сторону морского берега. Вот что я надеюсь здесь найти? Неужели я и правда наивно полагаю, что эту до неправдоподобия странную идею мне послали сами Семеро? Что бы там Шон не говорил, согласна ли я с его безумной теорией? С другой стороны, считанные дни назад безумством для меня была магия, без которой теперь я, наверное, не смогу жить. Как-то все слишком уж сложно... Хотя, разве кто-то говорил, что будет легко? Хотела приключений, их и получила. Вот только интересно, почему я не радуюсь? Пространные рассуждения уводили меня все дальше и дальше от происходящего вокруг, а ноги несли все ниже и ниже, туда, к песчано-каменистому морскому берегу. Я присела у едва подвижной водной глади и, не слишком хорошо осознавая, что меня окружает, уставилась куда-то вдаль. Лариша, если это ты меня надоумила, подскажи, где теперь эту загадочно-магическую штуку искать? Ответом мне послужила звенящая тишина в ушах и нарастающий звук морского прибоя. В очередной раз вздыхаю и снова с головой ухожу в свои мысли. Вдруг в голове что-то щелкнуло. Минутку, звуки моря? Они же стали громче, да? Ох, чувствую, я еще об этом пожалею. Тряхнув головой, дабы отогнать все сомнения, я поднялась и решительным шагом направилась к соленым волнам, радостно ласкающим каменистый брег. Да, я определенно об этом еще пожалею. Пусть, все равно не верится, что изменения в моём личном укромном уголке могли произойти без причины. Тем более, в такой важный момент. Все еще не веря в адекватность собственных действия, я стянула ботинки и зашла в море по колено... Уже по пояс... Вот над водой торчат только плечи и голова. Эх, ладно, была не была. Делаю глубокий вдох и ныряю. Сколько не плавала с открытыми глазами, так четко вижу впервые. Пожалуй, стоило бы удивиться, но сейчас все казалось таким обычным. «Да, так и должно быть, все в порядке», ― неустанно бормотал тихий внутренний голос. Впрочем, сейчас это только на руку. А дальше все происходило по схеме «Плыву не знаю куда и выплыву ли, тоже не в курсе». Где-то секунд через семьдесят стал кончаться воздух. На долю секунды мной завладела паника, но потом пришла мысль, что в собственном укромном уголке я точно не утону... И тут я вспомнила, как Тимири чуть не замерзла насмерть. Ладно, признаю, самое время для паники! Если я ничего не путаю ― что весьма вероятно в такое ситуации ― до рефлекторного вдоха не осталось и двадцати секунд. Стараясь подавить захлестывающее чувство всепоглощающего страха, что, впрочем, не слишком хорошо удавалось, принялась как можно быстрее всплывать. Взглядом уставившись куда-то наверх, туда, где над водной гладью повисла яркая луна, с ужасом почувствовала, что вдыхаю воду. Рефлекторно начала кашлять, что усугубило мое положение еще сильнее, но как я ни пыталась, помешать этому не смогла. Легкие все больше заполнялись водой, в голове уже не было надежды на чудесное спасение, только холодная пустота. Неужели конец? Не думала, что магические эксперименты могут до такого довести. Прости, Славка, видимо, обедать вы с родителями будете без меня. TO BE CONTINUED...Глава 8: Реанимация бывает разная или «вернусь ли до обеда?»
11 декабря 2013 г. в 23:38
― Пока, мам, пока, пап, ― крикнула я в пространство безжизненного коридора, наполненного исключительно утренним семейным шумом выходного дня; через секунду из-за угла выглянул слегка понурый братишка с любимой машинкой в руке. ― Славка, а ты будь умницей и не доставай родителей.
Закончив непростое действие, состоявшее из натягивания высоких кожаных сапог, я обняла братика одной рукой и чмокнула в русую макушку. Он оттолкнулся от меня обеими маленькими ручками и не по детски серьезно посмотрел в глаза.
― Опять сбегаешь? ― с какой-то слишком глубокой и неподдельной грустью спросил он.
― Славка, ты чего? ― с доброй улыбкой я присела на корточки, чтобы мое лицо оказалось на уровне пригорюнившейся физиономии младшего братика. ― Сегодня же суббота, мне уроки сделать надо, еще Надежда ждет, чтоб я книжки вернула. Я же всегда с утра убегаю, ты что это вдруг?
Мальчик не ответил, только шмыгнул носом, обхватил меня руками и уткнулся лицом то ли в плечо, то ли куда-то в волосы. От столь резких объятий я чуть не повалилась на спину.
― Ты нас не любишь, ― всхлипнул братишка вслед каким-то своим мыслям.
― Слав, ты что говоришь? ―я придержала мальчонку за плечи, отстраняя от себя, и заглянула в грустные, сонные глазенки. ― Конечно, я вас люблю! И тебя, и маму, и папаню нашего. Очень люблю...
― Ты никому про эту идею не рассказывала?
― Нет, конечно. Кому?
Вопрос был проигнорирован.
― Так, раз мысль пришла именно тебе, надо попытаться. У тебя завтра выходной, да?
― Ну... да. Думаешь, получится?
Маг уверенно кивнул.
Увидев состояние братишки, мне невыносимо захотелось остаться с ним, с семьей. Здесь, дома. Но воспоминания о напряженном и серьезном тоне Шона не давали покоя.
― Ну-у, ― протянута я в поисках компромисса, ― хочешь я сегодня к обеду буду дома?
Невеселое лицо ― обычно неугомонного ― мальчишки вмиг озарилось улыбкой.
― Обещаешь?
― Честное сестринское! ― кивнула я, чмокнув Славку в лоб.
Пожарный грузовик с грохотом ударился о кафель прихожей, а моя шея вновь оказалась стиснута железными объятиями.
― Ну тише, тише, ― едва слышно пробормотала я со смехом в голосе. ― А то домой возвращаться некому будет.