Это чувство...

— Знаешь Миша, а я ведь самолёты эти терпеть не могу. И лётчиком я стал, потому что ты туда поперся. Да на кой черт тебе это надо? Что мечта? Да? Ну как тебе это чувство? Когда все идёт по плану, как хочешь ты. А ты когда нибудь задумывался, что чувствую я? Когда с самого детства родной отец ненавидит хуже, чем чужой человек. Он вечно ставил тебя в пример. Он даже и не понимал, что воспитывал во мне ненависть к тебе. Но я не такой, Миша. Я всегда тебя… Оторвал Коля. — Я всегда тебя… Считал другом, — резко вылетило из его уст. *Уста говорят одно, а думаю совершенно другое. На самом деле Миша был симпатичен мне как мужчина. Но как? Как мужчина может привлекать другого мужчину. А что подумает общество? Я думаю, мы не в то время и не в том месте, чтобы социум воспринимал такую симпатию как что-то нормальное, как что-то повседновное. * Слова Миши резко выдернули его из своих мыслей. — Прости… Прости меня за то, что не смог что-то сделать для тебя, — прошептал он. Прости, что в погоне за своей мечтой тянул и тебя… Я не должен был… Их откровенный разговор был прерван. Подняв, голову в вверх, оба увидели немецкие бомбардировщики. Резко, схватив, Колю за руку они бежали в укромное место. Девятаев с детства был спортивным и шустрым, а вот Ларин не шипко. На одной из военных подготовок Коля подвернул лодыжку. Травма была не серьёзной, но сейчас она проявила себя. Мишу резко потянуло что-то вниз. Он увидел, как Коля упал на землю. — Нога!!! Твою мать, нога! — Блядь. Держись дружище. Девятаев поднял его за руки и закинул себе на спину. Между всем этим фашистский самолёт успел выпустить бомбу. Роковую бомбу…