Взгляды слаще поцелуев

1 год назад Яньли придирчиво оглядела запасы в холодильнике, временами пожевывая нижнюю губу. Цзян Чэн догадывался, что ей нелегко оставлять всех троих на несколько дней, но он ведь был не настолько безнадежен, что бы не суметь что-нибудь приготовить. К тому же он участвовал в воспитании Цзинь Лина, растил собственного ребенка и рос под присмотром старшей сестры и по умолчанию лучшим поваром страны. В его голове он был более, чем способным нянем. С другой стороны волнение сестры можно было истолковать по другому - она просто волновалась о всех троих, так что ни о каком недоверии к брату даже речи не было. Цзинь Лин, стоя в стороне рядом с отцом, хмурился явно не от плохого настроения. Перспектива остаться с дядей, пока родители едут в туристическую столицу страны его не радовала, несмотря на то, что оба уезжали по работе Цзысюаня, а вовсе не развлекаться. Давняя подруга Яньли пострадала в одном проесшествии и едва не лишилась жизни. Суд должен был состояться уже давно, около двх месяцев назад, но постоянно откладывался из-за симулянта-обвиняемого и только сейчас смогли все устроить. Цзысюань должен был выступить в роли адвоката для пострадавшей, а Яньли свидетелем - во время происшествия она разговаривала с подругой по телефону и могла дать важные показания. Кроме того, из-за некоторой паранойи Цзысюаня, звонки его жены и сына всегда записывались, так что были предоставлены даже прямые доказательства. - Папа, снег! - Цзинъи, сидевший на руках Цзян Чэна, указал пальцами на окно и начал раскачиваться в стороны, вынуждая Ваньиня плотнее прижать к себе ребенка, чтобы тот не упал. - Я не поменял шины на машине. - цокнул Цзысюань с досадой. - Обещали гололед на дорогах. Цзян Чэн посмотрел на него с укором - а ведь он предлагал поехать с ним в автосервис на смену шин еще на прошлой неделе. Но получили отказ и оправдание в виде важных дел. Дела были действительно важные, но можно было выкроить хотя бы час, чтобы отвезти машину, а уж для привозом занялся бы Чэн. Теперь, что называются, дотянули до последнего. - Можете взять мою. - предложил Цзян Чэн и уже хотел достать ключи из кармана куртки, но неугомонный ребенок вновь дал знать о том, что сидеть спокойно на руках отца не собирается, и Ваньинь усадил Цзинъи на диван. Суставы рук ныли от долгого напряжения, но наконец расслабились с какой-то долгожданной болью. - Не стоит, А-Лину нужно как-то добираться в университет. - сказала Яньли. - Он не любит общественный транспорт из-за людей и непроверенные машины. К тому же, А-И ведь так хотел в торговый центр. А до аэропорта ехать меньше часа. - она повернулась к мужу, сложив руки на боках, создавая вокруг себя атмосферу чего-то внушительного. - Как только вернемся, А-Сюань лично поменяет шины. - под конец строго заявила она. Ваньинь даже усомнился, точно ли сестра была омегой, после чего понял, что вся его семья, включая его самого, были нарушителями стереотипов. Отец - альфа с до безобразия мягким характером, мать - держащая всю семью на методе кнута и пряника и при этом даже телосложением не была похожа на омегу, коей и являлась. Юй Цзыюань была слишком высокой и широкоплечей для омеги, одного роста с супругом. Яньли была хрупкой омегой, но характером пошла в обоих родителей - не отличалась строгостью, как отец, и при этом жесткость матери проявлялась в ней именно в такие моменты. Впрочем, поэтому Цзысюань ее и слушался - он хорошо огрызался, но для ссор был слишком ленив. Сам Ваньинь прямо сейчас держал на руках сына, которого сам и родил - не каждый альфа так может. Вот уж поистине облом всех канонов. - Конечно, дорогая. - кивнул Цзысюань и, подойдя к жене, запечатал обещание на ее лбу легким поцелуем. - Все, как ты хочешь. Яньли смущенно прокашлялась и отвернулась, но далеко от Цзысюаня отойти не смогла. Она потрепала сына по голове, что-то ему говоря, попрощалась с братом и поцеловала в щеку племянника. Цзысюань подхватил чемоданы, пока А-Ли застегивала пальто. - Ты слишком разбаловала А-Лина. - фыркнул Цзян Чэн. - Чем ему не угодили автобусы? - Там воняет. - ответил Цзинь Лин вместо матери. - И не бензином, а феромонами. Отвратительно, если честно. - Как только сдашь на права, будешь ездить в университет сам. - сказал Цзысюань, подмигнув сыну. Идея подарить сыну машину на ближайший праздник, принадлежала, как ни странно, Яньли. - Да, об этом я и говорю. - закатил глаза Цзян Чэн. - Вы оба разбаловали А-Лина. Цзысюань лишь пожал плечами и легко улыбнулся, а Яньли подавила смешок. Чэн ворчал лишь для показухи - он знал, что долгое время, после ухода из семьи Цзинь, Цзысюань не мог позволить даже купить хорошее кольцо для Яньли и долгое время ограничивал сына дешевыми подарками. Зато после продвижения по карьерной лестнице решил не жалеть денег на семью и вдоволь баловать жену с сыном. - Может хотя бы такси вызовите? - предпринял еще одну попытку Цзян Чэн. - До вылета всего ничего. - Яньли погладила брата по щеке, успокаивая. - Все будет хорошо. И глазом не успеете моргнуть, как мы вернемся. - С подарками? - опираясь на спинку дивана и провожая дядю с тетей взглядом, звонко спросил Цзинъи. - С подарками! - ответил Цзысюань, кивнув. - Не делай из него второго А-Лина. - сказал на последок Цзян Чэн и дерь закрылась, закрывая собой лица членов семьи. В следующий раз он увидит их через час. Цзысюаня на железном столе, наготу которого прикрывала белая ткань. Весь в синяках и тяжелых гиматомах, с раздробленными костями ног, он уже был мертв, когда приехали медики. Его тело, как сказали Цзян Чэну позже, погрузили в черный брезентовый мешок сразу. Запах морга - застоявшегося холода и хлорки - Цзян Чэн ненавидел. Яньли прожила на шесть часов дольше мужа. В свои последнее часы она даже не видела лица родных и говорила с большим трудом из-за ожогов на лице и повреждения лёгких. Врачи постановили множество переломов в конечностях и, что самое страшное, угасающую сердечную активность. Метку на шее, оставленную Цзысюанем, не обнаружили. Обычно, узы рушились после смерти одного из партнёров, что не могло не сказаться на душевном состоянии Яньли, помимо физического. Без своего альфы омега буквально теряет тягу к жизни. Странно, но ее прикосновения сквозь бинты казались роднее и теплее, чем когда-либо. И Чэн, и А-Лин понимали, что все из-за того, что это в последний раз, когда они могут их почувствовать. Цзян Чэн вскочил и тут же упал обратно, когда спина неприятно отозвалась на движение - последствия десяти часов сна на жёстком диване. Он присматривали за Цзинъи больше суток и отключился, когда Вэнь Цин привела его в свой кабинет и уложила на диван. Вырубился он сразу и просыпался лишь один раз, когда сквозь сон почувствовал сухость во рту. Рядом с диваном, на низком столике, стоял фильтр с водой и оставленный кем-то стакан. Вэнь Цин много раз говорила о санитарных нормах, о том, что нужно иметь свое полотенце, зубную щётку и даже стакан, но ночью Цзян Чэна это мало заботило и он расщедрился для себя на два стакана. Он сел на диване, потянулся и вытянул ноги вперёд, задевая ножку столика. Как только Цзинъи попал в неотложку, ему сделали укол и несколько тестов, обнаружив таки злополучную аллергию. Сейчас его сын спал под капельницей с лекарствами от отека и шел на поправку - сегодня пророчили выписку. За это время его навестил Цзинь Лин и завез одежду для А-И - Вэнь Цин привезла его в пижаме. К тому же оставил машину Цзян Чэна, штраф на которой был уже оплачен, на больничной парковке. Цзян Чэн спрятал лицо в ладонях и слегка оттянул щеки. Проблем в последнее время навалилось довольно много,хотя ему казалось, что он предусмотрел все. Начиная от скомканного примирения с племянником и заканчивая внезапно обнаруженной аллергией Цзинъи - все произошло слишком неожиданно. К тому же, не покидало чувство того, что что-то в ближайшее время изменится. Он приписывал это чувство свадьбе А-Лина, что означало много новых людей в жизни его самого. Верно. И дело вовсе не в незабываемом главе больницы, что он успел узнать за время пребывания здесь. Странно, что он не узнал об этом в свои многочисленные визиты. Впрочем, это правда мало его заботило в то время, а теперь судьба будто специально сталкивает его в здешних коридорах с господином Лань. Оба ограничивались не более, чем кивками, но взгляды, сталкиваясь, было слишком сложно отвести. Знакомы не более двух дней, а этот альфа уже поселился в голове. Кроме этого, для того, кто не может улавливать запах феромонов, Ваньинь понимает, что слишком явно чувствует Лань Сиченя. Очень сильный запах, который почему-то не замечают другие. Сделать бы замечание, но это слишком дерзко и неловко. Обычно, Чэн без проблем смог бы сказать незнакомцу все, что думает, но этот случай был другой. Кроме того, ответ на вопрос напрашивался, но альфа отказывался об этом размышлять. Это ведь был даже не Сичень, так почему... Дверь открылась и пришлось поднять голову, чтобы увидеть в дверном проеме Вэнь Цин. - Доброе утро. - вяло сказала она, потирая глаза и размазывая тушь. - Цзинъи уже проснулся и зовет тебя. - ее взгляд упал на фильтр и она нахмурилась. - Ты стащил фильтр из ординаторской? Его все утро ищут! - Что? - спросил Цзян Чэн, переваривая смысл сказанного. - Он тут ночью стоял, я думал это твой. - Я не пью обычную воду, больше люблю минеральную. - ответила она. - Что там с А-И? - вспомнил Цзян Чэн начало диалога. - А, да. - кивнула Вэнь Цин, надевая бейдж поверх халата. - Звал тебя сразу, как проснулся, но доктор Лань его развлек. Цзян Чэн замер. - Который? - осторожно спросил он. - Лань Цижень. - Стоп, существует еще третий? - Сынок твой прям покоритель местного медперсонала. Даже бывшего председателя очаровал. - хмыкнула Вэнь Цин, все еще стоявшая у дивана. - К слову, как прошла встреча с будущей родней? - Мне нужно к Цзинъи. - проигнорировал он вопрос и встал с места. - Тогда поговорим по дороге. - кивнула Вэнь Цин на дверь. Коридор встретил их беготней местных врачей и суеты пациентов, что игнорировали план больницы в фойе и теперь громко спрашивали о кабинетах и записях к врачам. Цзян Чэна обуяла легкая паника, особенно, когда кто-то врезался в него, но отскочил, извинившись. Слишком много людей и голосов создавали чувства дискомфорта. Слишком резко он попал в разгар приемов и притока пациентов. Обычно он старался тут бывать во время обеденных перерывов, когда навещал подругу, а для ежегодных медосмотров использовал услугу по вызову врача на дом для себя и Цзинъи. Он не боялся людей, но это вовсе не значило, что он перестал искать подвох во всех их словах и жестах. Тяжелее ему было первое время, когда страшно было даже выглянуть из-за шторы в окно или словить паническую атаку, когда встречался с кем-то взглядом. По сравнению с тем временем, сейчас он мог хотя бы не подавать виду, насколько ему страшно и противно находится в людных местах. - Итак, - начала Вэнь Цин, когда они дошли до лифта, и Цзян Чэн нажал кнопку вызова, - что там со встречей? - Вполне неплохо. - Не считая того, что кончилась она тем, что он пулей вылетел из ресторана, словив ужасную панику. - Хотя родители Сычжуя немного... - С прибабахом? - хохотнув, закончила вместо него Вэнь Цин. - Будь осторожнее, Лань Ванцзи в гневе страшен и работает всего лишь на этаж ниже меня. - Так близко принимает все на свой счет? - спросил Цзян Чэн, входя в открывшийся просторный лифт. Он мысленно извинился перед парой за то, что обсуждает их же с другим человеком, не найдя оправдания. - Ему абсолютно все равно, что про него говорят, но если что-то плохое говорят про членов его семьи, обидчику всегда найдется место в местной реанимации. - ответила Вэнь Цин и на этом их разговор зашел в тупик. Еще находясь за дверью, Ваньинь услышал голоса - взрослый и немного низкий и звонкий детский. Он напрягся так, что почти почувствовал, как на руках вздулись вены. Самого старшего из Ланей он пару раз мельком видел по телевизору и на рекламных буклетах и этого определённо было недостаточно, чтобы со спокойной душой оставлять с незнакомым человеком своего сына. Кроме того, почему он вообще присматривал за его ребёнком, когда этим должен был заниматься специально нанятый персонал детского отделения? Цзян Чэну было неспокойно и от этого жутко зачесался участок кожи под кольцом. Тем не менее, именно беспокойство сподвигло его быстрее войти в палату. Цзинъи заметил его сразу и почти вскочил с кровати, но крепкие руки аккуратно придержали его на месте. Краснота полностью спала и на месте отёков остались только белые отшелушивания - рецепт на специальный крем уже лежал в его кармане. Рядом с кроватью, со старомодной погремушкой в руках, сидел мужчина в костюме-тройке и подвязанными в низкий хвост длинными волосами, а в не длинной бороде уже поступала седина. Лицо было сосредоточеным и серьёзным, когда он повернулся и Цзян Чэн был уверен, что до его появления оно было более приветливым, потому что А-И определённо не мог смеяться рядом с человеком с подобным выражением лица. - Папа! - Цзинъи протянул руки в направлении двери, откуда Цзян Чэн сделал несколько шагов вперед. Сам Ваньинь облегченно выдохнул, когда взял сына за руки и большими пальцами погладил его ладошки. Он присел на край кровати и внимательно разглядывал лицо А-И, ощущая, как напряженные мышцы лица расслабляются. Проблемы уходят на второй план и только мысль о том, что с сыном все хорошо, дает голове отдохнуть, ведь пока с одним из самых важных людей в его жизни все благополучно, он может спокойно дышать. Цзян Чэн за этими мыслями совсем забыл о нахождении постороннего в палате и, отпустив руки Цзинъи и потрепав его темные густые локоны, переводит взгляд на Лань Циженя, который уже отошел от кровати и с заправленными назад руками и немного высокомерно поднятой головой смотрел в окно сквозь прорези в горизонтальные жалюзи. Мужчина на вид не был совсем стариком, но подобная поза, которая была словно отражением его сути, внушала вид вселенской мудрости и, волей неволей, но с первого взгляда Цзян Чэн поставил его на ступень выше себя самого. - Полагаю, вы - господин Лань Цижень? - Цзян Чэн встал, с неохотой прекращая поглаживать сына, и теперь их с господином Лань разделяла только больничная койка. - Спасибо, что присмотрели за А-И. - он слегка наклонился, имитируя поклон, и выпрямился. Господин Лань, поглаживая бородку одной рукой, кивнул, однако взгляд его был вовсе не ответом на благодарность. Он был оценивающим и слегка прищуренным, словно он что-то расчитывал. Так родители обычно смотрели на потенциальных знакомых и решали, будет ли полезна дружба с той или иной семьей. Так, решив, что мадам Цзинь едва ли не золотая жила среди их друзей, медленно, но верно все пришло к свадьбе ее сына и А-Ли. Пусть и с некоторыми трудностями, но все же. И прямо сейчас, имея в голове аналогию с семейными убеждениями, Ваньинь чувствовал себя неуютно. Он сжал руки в кулаки, чтобы подавить пришедшую дрожь. - Приятно познакомиться, господин Цзян. - все ж ответил Лань Цижень, повернув в его сторону только голову. - Я давно не присматривал за детьми, поэтому времяпровождение с Цзинъи вернуло меня во времена, когда мои племянники были еще детьми. Для меня это только в радость. Даже манера речи у него была старомодной, но грамотной, а в совокупности с деловым стилем одежда Ваньиня не покидало ощущение, что он говорит с кем-то запредельным. Словно встретились два мира, которые не должны были сталкиваться и Ваньинь поежился. Но несмотря на это, Лань Цижень не казался заносчивым или гордым. Его сквозившая высокомерием поза была на самом деле просто привычной с детства позой. Прямая, словно натянутая струна, спина и слегка вздернутая голова. С опозданием Ваньинь припомнил нечто похожее, что видел в Лань Ванцзи и Лань Сичене. Было бы неудивительно, если бы они даже во время пробежек держали ровную осанку, учитывая, что у них перед глазами всю жизнь был пример для подражания. Цзян Чэн совсем не знал о родителях двух братьев, ведь, возможно, подобное воспитание было и с их подачи, но он был уверен, что Лань Цижень был не просто дядей для пополнения количества гостей на праздниках. Цзян Чэн знал, что должен был что-то ответить, но в голову совершенно ничего не приходило и от неловкости его спас только Лань Сичень, который без стука ворвался в палату. Вэнь Цин, о которой Ваньинь почти забыл, посторонилась давая незваному гостю пройти, но тот застыл в дверях. Тот выглядел изумленным и даже немного смущенным, хотя в их первую встречу он показался Ваньиню самым собранным и вежливым человеком на свете. Словно кроме успокаивающей улыбки его лицо ничего не выражает. Однако теперь он казался Цзян Чэну живым, а не созданной из нефрита статуей, хоть это сравнение и подходило к его внешности. Прекрасное изваяние, созданное рукой умелого мастера, источало тепло, к которому Цзян Чэна тянуло, как мотылька на свет. Он даже задержал дыхание, разглядывая Лань Сиченя и пошел пятнами, когда наткнулся на не менее заинтересованый взгляд карих глаз. Цзян Чэн крутанул кольцо на пальце, опустил взгляд, а потом и вовсе перевел его на стену. Он успел мельком рассмотреть фигуру Лань Сиченя и смутился еще больше - никогда бы он не подумал, что халат может сидеть так. Но ведь на Вэнь Цин тоже постоянно белый халат, так почему?.. - Дядя, г-господин Цзян, госпожа Вэнь. - Сичень кивнул каждому по очереди, расправив плечи и посматривая на экран планшета в руках. - Цзинъи, как себя чувствуешь? - Хочу с папой домой. - мальчик нахмурился скорее от решимости, чем от злости. - И эти штуки, - он указал на капельницу, - мне не нравятся. - Что ж, как только пакет опустеет...- Сичень не договорил, подняв взгляд, лишь улыбнулся. - Что ж, раствор закончился, поэтому можете собираться домой. Госпожа Вэнь, я знаю, что это не ваша обязанность, но не могли бы вы заняться организационными моменами? - Конечно, доктор Лань. - кивнула альфа и первела взгляд на Лань Циженя. - Господин Лань, не могли бы вы составить мне компанию? У меня есть несколько вопросов относительно финансирования. Тот кивнул и, уходя, мягко улыбнулся Цзинъи, помахав рукой. Тем временем Сичень надевал резиновые перчатки и вытаскивал иглу из руки Цзинъи, освобождая мальчика от капельницы. Стало неожиданно тихо, но эту тишину не хотелось заполнять разговорами. Цзинъи хихикнул, когда холодная поверхность стетаскопа коснулась его груди и лицо Сиченя озарила раслабляющая улыбка. - Я извиняюсь за своего дядю. - сказал Сичень, когда Ваньинь отвернулся и достал водолазку Цзинъи из сумки. - Хоть у него нет своих детей, ему нравится с ними возиться, а Цзян Цзинъи сейчас единственный ребенок в детском отделении. - Все в порядке. - ответил Чэн, прочистив горло. - Главное, А-И это не доставляет дискомфорт. - Вы очень его любите. - кивнул Сичень, будто принимая необходимый факт. - Я заметил, что ваша жена не навещает сына. - сказал он и Цзян Чэн вздрогнул. - Простите, что лезу не в свое дело, просто в документах на выписку должны стоять подписи обоих родителей. Ваньинь сжал губы. У него от страха засосало под ложечкой. Если сейчас начать все объяснять, то придется рассказать и о своей рецессивности. Однажды он уже это сделал и рассказал тому, кто был таким же доверенным лицом, как и члены семьи. Это закончилось очень плачевно. Сичень, хоть и вызывает доверия, к тому же является доктором, может сразу все понять, сложить два и два. Пасть в чужих глазах он не хотел, а перед этим альфой даже не мог. Эти глаза не должны видеть худшее в человеке, особенно Ваньинь не хотел, чтобы именно он увидел в нем плохую сторону. Да, Сичень не ребенок и, с большой вероятностью, понимал, что мир может быть жестоким. Но как он себя поведет, когда узнает, что он открыто врет своему ребенку? Кроме того, отказывается признавать значимость своих проблем? Конечно, ведь пока с Цзинъи все в порядке, его жизнь тоже в норме. Твоя типичная отговорка звучит очень убедительно - звучит саркастическое замечание голосом матери в голове. - Второй родитель А-И, - секунда на размышление правильного ответа и сердце не успевает закончить удар, пока его рот движется сам по себе, звучит заученное наизусть слово, - умер. - он сглатывает и поворачивается к Сиченю корпусом, но не смеет смотреть в глаза. - Я воспитываю его один. Поэтому, можете поставить прочерк. Хотя, если этим занимается Вэнь Цин, то она знает, что нужно сделать. - Он подходит к странно улыбающемуся сын и начинает помогать ему снять больничную сорочку. - Вот как... - проговорил Сичень напряженным голосом, от которого по спине расползаются мурашки. Неужели он все же понял? - Не могли бы вы выйти, пока А-И переодевается? - хоть и звучало как вопрос, на деле Ваньинь просто хотел его спровадить. Стало неожиданно некомфортно. Не от присутствия Сиченя - его хотелось вообще чаще лицезреть - а от собственной лжи. Она будто ставила между ними стену. Ваньинь не видел, как Сичень кивает, лишь слышит стук подошвы о кафель и стук закрывающейся двери. Ноги ослабевают и он згинается в три погибели прямо у больничной койки, держась руками за ее край. Глубоко вдыхает и начинает успокаиваться, когда Цзинъи хватает его пальцы двумя руками и обеспокоенно зовет. Верно, нельзя заставлять его беспокоиться. Цзинъи нужно защищать и, в первую очередь, от... самого себя? Неожиданная мысль заставляет взять себя в руки и выпрямиться. Глаза встречаются с глазами сына и он улыбается, поглаживая Цзинъи по щеке. - Прости, что напугал. - говорит он и подбирает водолазку, которое уронил прежде. - Скоро поедем домой. Что ты хочешь на ужин? Цзинъи явно не собирается отвечать на этот вопрос, потому что он хмурится и разглядывает дверь, прежде чем поднять голову на Ваньиня. - Тебе не нравится это доктор? - спросил Цзинъи и поднимает руки, решив, видимо, что время лучше не терять, и Ваньинь снимает через его голову явно надоевшую сорочку. - Он хороший, но если ты его боишься, он и мне не будет нравится. Ваньинь надевает на А-И водолазку и узкое горлышко элемента гардероба взлохмачивает ему волосы, которые легко смахивают назад. - Я не боюсь доктора. - качает он головой и дает сыну дальше одеваться самому - лишь подает ему одежду из сумки. - К тому же, мы будет видеться часто. - он отворачивается к двери и говорит так громко, чтобы услышал Цзинъи. - И он мне... нравится. - он вздрагивает, когда это говорит, но потом молчит. Это стоило признать едва ли не сразу, но время на размышление имеет место быть. Сейчас он признался самому себе и от этого одновременно и стало легче, и тяжелее. Явно не стоило даже задумываться об этом. Сичень хорош собой внешне, к тому же по характеру довольно понимающий, не лезет с расспросами, если ему не позволяют. Вот только Цзян Чэн явно не тот тип людей, который под влиянием чувств начнет доверять с первого взгляда. Пусть это и влюбленность, Сичень пока не заслужил доверия от него. Не то, что бы он считал себя достойным доверия, но трепать чужие секреты ему точно некому. Наоборот, он испугается больше, если Лань Сичень ни с того, ни с сего расскажет ему свою главную тайну. Между родителями не было любви, но они друг другу доверяли. Все вопросы решали вместе, даже если для общего решения пришлось проходить через ссоры. Сестра с мужем любили друг друга и это повлекло за собой доверие. Ваньинь был другим. Для него доверие когда-то было прочным фундаментом для отношений, но сейчас даже довериться кому-то ему сложно. И не то, чтобы он хотел это менять. Чувства приходят и уходят, значит и эти пройдут. Лань Сичень проводил их до самой парковки и, когда Цзинъи был благополучно пристегнут, Ваньинь подошел к Сиченю, чтобы попрощаться и поблагодарить. - Не стоит. - сказал Сичень, после краткого "Спасибо". - Я врач и это моя работа. Думаю, вам стоит посетить дерматолога на этой неделе, чтобы убедиться, что с кожей нет осложнений после первой аллергической реакции. - весь разговор он держал в руках крафтовый конверт, держать который будто было для него пыткой - его пальцы нещадно сминали угол. - Да, спасибо за совет. - кивнул Ваньинь. - И мне жаль, что нам пришлось прервать обсуждение свадьбы. - Все в порядке. - улыбнулся Сичень. - Я думаю, нам нужно встретиться снова для этого. - он тянется рукой в нагрудный карман халата и вытаскивает на свет матовую прямоугольную бумажку. - Это моя визитка. Пожалуйста, дайте знать, когда у вас будет свободное время. Цзян Чэн принимает визитку и кладет в карман. Ощущается как тяжелый камень. - Тогда так и сделаем. - кивает он и ему нужно бы уйти, но ни он, ни Сичень не решают сделать шаг назад. Получается, они обсудят свадьбу и потом... когда увидяться? Какое странное противоречие, думает Ваньинь. Он решает подавить эти чувства, чтобы потом жаждать встречи? Что за бред... Похоже на болезнь. Они все таки расходятся и Ваньинь уезжает, лишь раз посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы наблюдать как отдаляется от него Сичень. Или он отдаляется от него. Домой они приезжают поздно, поскольку много времени потратили на покупку свежих продуктов и успели заехать в издательство и Чэн смог поучаствовать в создании эскиза для обложки своей последней книги. Не то, чтобы это было ему интересно - до этого он лишь утверждал готовый вариант, но оказать чуть больше внимание к своему творению оказывается неожиданно приятно. Дома он успевает приготовить небольшой ужин, искупать и уложить Цзинъи, после чего отвечает на звонок племянника и оба деляться последними новостями. Их накопилось не особо много и они были пустяковыми, но Ваньинь сразу понял, что Цзинь Лин хотел поговорить о чем-то конкретном, просто тянул время. Неужели тема была больной для Цзян Чэна? Что ж, это вполне вероятно. Он не раз срывался, когда ему что-то не нравилось. - А дядя Сичень тебе ничего не передал? - спросил Цзинь Лин, введя Ваньиня в ступор. - Нет, только свою визитку. - в трубке слышится тихое ругательство и Ваньинь повышает голос. - Что за слова? Тебя такому не учили! - Я уже взрослый вообще-то! - голос звучит не менее громко. - Уже выхожу замуж и даже раньше, чем ты! - Мы еще даже не обсуждали дату и тебе стоит быть... - он задыхается на полуслове, осознавая, что хотел сказать. Тебе стоит быть более благодарным, Цзян Чэн. Он не должен это говорить. Руки дрожат и сжимаются в кулаки. Если бы он все же решился и сказал, остался бы он частью жизни Цзинь Лина? Нет, его бы никогда уже не простили. Однажды он уже потерял его и это год разлуки - меньшее из того, что он мог бы испытать. - Что должен был передать мне господин Лань? - спросил он, чувствуя, как дрожит от сдерживания гнева голос. Он пытается размеренно дышать, чтобы прийти в норму, но дыхательные упражнения совсем не помогают. - Я попросил его подобрать для тебя психолога, но он, видимо, слишком тактичен, чтобы лезть в это дело. - отвечает Цзинь Лин так, будто ждет похвалы. - Я что, псих по-твоему? - хочется сказать это громче, но в детской спит Цзинъи и будить его совсем не хочется. - Мне просто кажется, что тебе нужно кому-то выговариваться. - сказал А-Лин и прежде, чем Ваньинь взрывается, он продолжает. - Я знаю, что случилось шесть лет назад. - он замолкает и ничего не говорит какое-то время. Голова пустеет и Ваньинь чувствует, что устал от частых эмоциональных потрясений. Разум достиг своего предела и он позваляет себе расслабиться и сесть за стол, все ещё держа телефон у уха. Шесть лет назад... он впервые влюбился, а потом его сбросили с небес на землю. И он совсем не хотел это вспоминать.