***
Когда Рогнеда оказалась на сцене, а перед ней был подвесной микрофон, девушке показалось, что ей свело зубы. Ей хотелось сбежать, спрятаться от всего пугающего мира, который смотрел на неё с отвращением и страхом. Нед было страшно даже пикнуть, она чувствовала себя преступником на расстреле. Кошка опустила немного напуганный взгляд на зал и увидела подбадривающие улыбки Укуна и Макака. "Ты справишься". В душе полукровки будто зажёгся огонёк уверенности. Рогнеда твёрдо сдвинула и прикрыла глаза. Вдох. Глубокий и почти без дрожи. "Я справлюсь," — мелькнула первая мысль. Выдох. Спокойный и уверенный. "У меня получится," — последовала вторая. Рогнеда чуть дёрнула головой, будто в кивке. — Начинай, Мари. Подруга кивнула и включила минусовку песни. Из колонок полилась знакомая мелодия, заиграла электрогитара с синтезатором и скрипкой. Нед слегка сжала ладони в кулак, узнав музыку, и вспомнила советы обезьянок. Представить, что зрителей нет. Петь от всего сердца. И Рогнеда запела:Песен, ещё не написанных, сколько?
Скажи, кукушка, пропой.
В городе мне жить или на выселках?
Камнем лежать или гореть звездой, звездой?
Солнце моё, взгляни на меня.
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай огня.
Вот так...
При словах "дай огня" девушка протянула руку раскрытой ладонью вверх, словно держа в ней что-то. На ладони вспыхнул вересковый огонёк не больше яблока, будто показывая, чего просит автор текста. Мелодия полилась дальше, на секунду голос кошки замолчал, обозначая паузу. В минусовке застучали барабаны и зазвучали новые строчки:Кто пойдёт по следу одинокому?
Сильные да смелые
Головы сложили в поле, в бою!
Мало кто остался в светлой памяти,
В трезвом уме да с твёрдой рукой
В строю, в строю...
На втором куплете голос Рогнеды запел увереннее и более эмоционально, выпуская истинные чувства его хозяйки.Солнце моё, взгляни на меня.
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай огня.
Вот так!
В песне наступил проигрыш, мелодия стала литься драматичнее. Руки Рогнеды горели безобидным вересковым огнём, за её спиной в воздухе возник странный силуэт. Огромные орлиные крылья раскрылись во всю ширь, одним взмахом поднимая могучее птичье тело ввысь. На мощной львиной шее сидела крепкая голова льва с пышной пылающей гривой, раскрывшего пасть в дыхании. У основания длинного львиного хвоста распустился большой веер из резных перьев, занимая где-то треть длины дополнительной конечности с кисточкой на конце. Могучий зверь* из верескового огня устремился вверх, сделал пару кругов по залу и замер в воздухе. Пауза, в которой синтезатор тихонько отстукивал ритм.Где же ты теперь, воля вольная?
С кем же ты сейчас
Ласковый рассвет встречаешь?
Мгновение. Молчание. Затем просьба, прозвучавшая больше как требующий ответа крик:Ответь!
Хорошо с тобой,
Но плохо без тебя.
Голову да плечи терпеливые
Под плеть, под плеть.
Солнце моё, взгляни на меня!
Нед голосом протянула последнее слово, меняя высоту нот.Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох, дай огня.
Вот так.
Наступила пауза меньше секунды. Нед начала припев с высоких нот.Солнце моё, взгляни на меня!
Моя ладонь превратилась в кулак.
И если есть порох... дай огня!
"Дай огня" вновь прозвучал как требующий ответ крик. — Вот так! — лаконично закончила Рогнеда, слушая конец минусовки. В концертном зале воцарилась тишина, которая, казалось, звенела в ушах девушки, смешиваясь с бешено стучащим от волнения и страха сердцем. Кошке Было не по себе от того, что она только что совершила. Страсть к музыке и пению вернулась из забвения, вспыхнув, словно возродившийся из пепла феникс. Нед не могла даже представить, что вновь сможет спеть, да ещё и на сцене перед новыми лицами. "Кукушка" была одной из любимых песен в детстве, которую отец напевал её под гитарный аккомпанимент. Ярилов, как считала Ранди, мастерски умел петь. Рогнеда всё ещё держал глаза закрытыми, не решаясь посмотреть в зрительный зал. Она не знала, сколько времени прошло с того момента, как замолкла, но раздались чьи-то аплодисменты. Кошачьи веки дрогнули, и полукровка увидела, как Марк, Ву и Марк хлопали ей. На лице Мари читалось гордое: "Так и знала!" и хвалебное: "Молодец, подруга! Ты справилась!" Помимо этих эмоций была искренняя радость и эмоциональная поддержка. Укун чуть ли не прыгал на сиденье от восторга, а Макак был в невероятном восхищении. Черныш отреагировал гораздо спокойнее своего друга, но даже так было видно его восхищение, что ему понравилось то, как спела Рогнеда. К обезьянкам и подруге присоединились аплодисменты Авроров. Сама же Ранди не знала, что и думать: эти чувства были совершенно незнакомы. А неизвестность, как правило, пугает. Но эти чувства гордости, восторга, радости, что она получила отклик на своё хобби, они были приятными. Ей вдруг захотелось продолжить любимое дело, петь уже от души, писать тексты и музыку. Всем стало всё равно, как необычно выглядит девушка, поскольку обратили внимание на её душу, её талант. Рогнеда заулыбалась, а из глаз покатились слёзы. Она была невероятно счастлива. Казалось, она никогда не чувствовала себя такой... принятой другими, живой и уверенной в себе. Кошке хотелось чуть ли не запрыгать от переполнявшей её радости, словно маленькая девочка. — Это было прекрасно, Нед! Лучшее исполнение "Кукушки", которое я когда-либо слышала, — услышала она голос Лизетты. — Я знала, что у тебя всё получится, Рогнеда, — поддержала полукровку Мари, когда Рогнеда спустилась со сцены. — Ты круто спела, Нед! — восхищенно воскликнул Укун, всплеснув руками. — Я был уверен в твоём успехе! — Мы гордимся тобой, Рогнеда, — поддержал друга Макак, в его глазах плескалось ласковое: "Я горжусь тобой". Черныш вдруг нахмурился и посмотрел на кошку с беспокойством. — Нед? Ты... плачешь? — Я... я просто счастлива, — не переставая улыбаться, ответила Рогнеда. Она принялась стирать слёзы пальцами со своих щёк. — Я счастлива, что меня не боятся из-за моего облика. — А мы тебя и не боялись, — уверенно сказал Макак, встав на сиденье во весь свой пока небольшой рост и взяв её руку в свои маленькие ладошки, и с убеждением во взгляде посмотрел кошке в глаза. — Важна не оболочка, а то, что под ней. — Ага! — присоединился в беседе Укун с широкой улыбкой чуть ли не во все зубы. — Для нас ты как своя. Кто бы что ни говорил о твоей внешности, они не правы! Тут не нужно иметь золотое зрение истины, чтобы увидеть в тебе душу. Рогнеда порывисто обняла Макака и Укуна, часто-часто повторяя: «Спасибо вам, мальчики!» — Не за что, Нед, — в один голос отозвались обезьянки. В следующий час Ранди наслаждалась песнями в исполнении «Авроров» (Мари объяснила, что состав ребят называется «Авроры», как из Гарри Поттера, так что они позволяли обращаться к себе и так, нарицательно). У каждого члена был талант и потенциал. Они не зря встретились друг с другом. Кошка была благодарна Мари, что та познакомила её с ними. Нед хотелось прыгать, скакать, радостно беситься, словно маленький ребёнок. Её переполняло несравнимое чувство веселья чувство веселья, счастья, восторга, едва не заставляя её танцевать. Хотя, она бы безусловно спела, если бы знала слова. Девушка предпочитала сначала написать текст песни, а потом уже придумывать её мелодию.Плакали, плакали батареи и трубы,
Я целую, целую твои нежные губы.
И мало, мало ли, что подумают люди,
Я такую, такую никогда не забуду.
«Батареи» звучала немного громковато, но по чувствительным кошачьим ушам несильно била. В какой-то момент девушка почувствовала что-то странное. Это была чья-то дрожь, и кошке казалось, что сквозь музыку слышала чей-то болезненный вскрик. Рогнеда насторожилась и сосредоточенно завертела ушами, пытаясь хоть как-то выцепить причину своего беспокойства. Она повернула голову и увидела Макака: тот корчился от боли и, вероятно, кричал, закрывая три пары ушей руками. Укун тоже обратил внимание на своего друга, заметив беспокойство девушки. Кошка и обезьянка тут же бросились к Марку, чтобы выяснить, что с ним. — Больно! Слишком громко! — отчаянно кричал Черныш, пытаясь всё сильнее прижать руки к ушам. Рогнеда завертела головой и посмотрела на сцену, где играли Авроры. Она выскочила в проход между рядами, оставив Укуна успокаивать своего друга, и замахала руками, прыгая на месте, чтобы обратить на себя внимание. — ЭЙ!!! Перестаньте играть, сейчас же!! — громко крикнула она, что есть сил, но никто из музбэнда не отреагировал на её жесты. Нед глубоко вдохнула и громогласно рявкнула во весь голос, сложив рук в рупор у рта: — МАКС!!!!! Названный барабанщик со страху выронил палочки и с красноречивым «блять» грохнулся со стула на спину, чудом не задев ударную установку. Авроры один за один остановились, Лизетта перестала петь, все обернулись на упавшего Макса. — Какого хрена?! — возмущённо гаркнул Терновский, слегка зашипев от боли, когда парень попытался подняться на ноги. — Нед. ты чего? — обеспокоенно спросила Мари, прекрасно зная, что у действий Рогнеды есть причина. — Что случилось? Рогнеда не ответила, быстро вернувшись к обезьянкам, и с полными ужаса глазами принялась разговаривать с Чернышом (хотя, со стороны это, наверное, выглядело как безумное бормотание). — Господи, Марк... Зачем, ну зачем я согласилась? — виновато бурчала Ранди и с помощью Укуна принялась массировать уши Макака. Он перестал кричать, сдержанно стоная и с тихим свистом втягивая носом воздух, будто не хотел показывать свою боль. Полукровка стыдливо опустила уши, крепко зажмурилась и, прижавшись своим лбом ко лбу чёрной обезьяны, надломившимся голосом виновато и еле слышно зашептала: — О Вальгалла... Марк, прости меня... Прости-прости-прости... Проклятье, что я наделала? Чем я вообще думала?.. Укун лишь молча обвил хвостом запястье кошки, пытаясь утешить. Казалось, слова здесь были излишни, хотя Рыжик очень хотел переубедить её, успокоить, что она не виновато. Никто не мог знать, что всё так обернётся. Нед начала лить слёзы, всё продолжая шептать извинения и костеря себя за содеянное. Мари тут же сообразила, что с Рогнедой, и взяла ситуацию в свои руки. — Так, народ, расходимся. Думаю на сегодня всё, — достаточно громко произнесла целительница, обращая на себя внимание Авроров. — Мы поговорим позже, Лиз, малышу Марку сейчас нужна помощь. — Как скажешь, Маш, — отозвалась со сцены Лизетта и понимающе кивнула. — Тогда до связи! Свидимся! — Пока, Лиз! Всю дорогу до дома Рогнеда не выпускала Макака из рук, как и Черныш не желал отстраняться от девушки. Укун тоже сидел у кошки на руках, обнимая друга и саму Нед, пытаясь поддержать и не дать ей вновь удариться в самобичевание. Сам Шестиухий немного меньше морщился от боли, поскольку на его голове были накладные наушники. Мари на обратном пути купила специальные шумоподавляющие наушники, чтобы помочь обезьянке с чувствительными ушами уменьшить боль. Рогнеда успокаивающе гладила Марка по голове, нежно приглаживая шелковистую шёрстку, и грустно глядела в окно. Она чувствовала себя виноватой за согласие на исполнение песни и встречу с Аврорами, чьё выступление и вызвало головную боль Черныша. Но и оставлять их одних в двухэтажном доме она не хотела, подумав, что им не будет очень весело. Возможно, они бы последовали за ней (на этих мыслях Рогнеда вспомнила способность Марка перемещаться в пространстве при помощи теневых порталов). Дома Нед сидела в своём кресле, завернувшись в клетчатый плед, и грела руки об кружку с горячим какао. Она держала сосуд на скрещённых по-турецки ногах, не давая ему упасть. Девушку всё грызла совесть от вины и стыда, не позволявшие ей посмотреть на диван, где лежал Макак, укрытый тёплым одеялом цвета смеси разных оттенков зелёного. Черныш спокойно спал, тихонько сопя с надетыми на голову наушниками. Кошка задумчиво сверлила невидящим взглядом, забыв о своём напитке, напоминавшем о себе лишь температурой. «Лучше бы я не соглашалась, тогда Марк не пострадал бы...» — думала Рогнеда, прикрыв глаза, чтобы не заплакать. Сидевший рядом со спящим на диване другом Укун тихонько наблюдал за девушкой, неслышно вздыхая. Он уже устал убеждать её, что всё в порядке, но ему было больно смотреть на страдания кошки. Рыжик вздохнул и на секунду прикрыл глаза. Рогнеда напоминала Великому Мудрецу его ученика, ЭмКея, этой неуверенностью в себе. Нет, мальчишка умело притворялся бесстрашным и уверенным в собственных силах, но Король Обезьян и без золотых глаз истины прекрасно видел, что он пытается кому-то что-то доказать. Будто хотел казаться, а не быть. Однако Рогнеда была немного другой: она робкая, нерешительная, стеснительная и... пугливая? Нет, Укун мог с трудом назвать её пугливой: он помнил, насколько смело она разговаривала с тем эльфом, Арнольдом, кажется. Но сейчас она будто бы была совершенно другим человеком — зашуганным и боящимся совершить ошибку. Рыжик спрыгнул с дивана, не забыв проверить, Мака, и подошёл к сидящей в кресле кошке. — Нед? — негромко позвал он, оперевшись руками о подлокотник. Ответа не последовало. — Нед, ты меня слышишь? — снова позвал Рогнеду Укун. Та снова не ответила, но боковым зрением Рыжик заметил, как шевельнулось кошачье ухо. Должно быть, слышит, но не отвечает, решил Мудрец. Рыжик осторожно забрал из рук кошки кружку с чуть остывшим, но всё ещё горячим какао и поставил её на стеклянный журнальный столик. Обезьянка встала напротив и бережно взяла ладони девушки, аккуратно поглаживая пальцами подушечки полукровки. — Нед, послушай. Ты не виновата, — начал Укун настойчиво убеждать Рогнеду, приоткрывшей глаза и шевельнувшей ушами на звук его голоса. Значит, прислушивается. — Мы пошли с тобой, чтобы поддержать тебя, как и Мэри. Всё в порядке. — Нет. Нет, не в порядке, — наконец отозвалась Рогнеда, и на руки Мудреца упала парочка слезинок. — Из-за меня пострадали вы оба! Из-за меня Марку теперь плохо и он мучается головной болью! — Ты просто не знала! — поспешил успокоить Ранди Укун. — Его зовут Шестиухим не просто так. Ты просто не знала, что его слух настолько чувствительный к громким звукам. Макак сам захотел проявить свои уши, чтобы услышать тебя, то, как ты поёшь. Потом он забыл вернуть маскировку обратно. Рогнеда тихо шмыгнула носом, не подняв головы. — Он не показывал своей боли, потому что хотел, чтобы ты повеселилась, — Укун присел на корточки, чтобы видеть лицо девушки. — Мак хотел тебе помочь стать увереннее в себе, как и я. Мы оба хотели помочь тебе почувствовать себя собой, не думать о своей внешности. Рогнеда снова шмыгнула. — Ты та, кто ты есть, Нед. Ты человек, только необыкновенный, — Укун крепко сжал руки кошки, нежно, чтобы не раздавить их своей огромной силой. — Важен не облик, а душа. Рогнеда вздрогнула и, открыв покрасневшие от слёз глаза, с тоской воззрилась на Укуна, будто пытаясь рассмотреть в его взгляде и лице частицы лжи. Рыжик смотрел на кошку совершенно искренне, пытаясь поддержать и помочь стать лучше. Ранди наконец подняла голову, сталкиваясь нос к носу с обезьянкой. Нед моргнула, позволяя слезам скатиться по пушистым щекам, а на губах появилась счастливая улыбка. Кошка слезла с кресла, села на пол, подогнув ноги под себя, и крепко обняла Укуна, благодарно виляя хвостом. — Спасибо, Рыжик, — тихо произнесла девушка и отстранилась, вытирая слёзы. — Извини, что... расклеилась вот так перед тобой... — Да ладно тебе, Нед, не все мы неуязвимы, — уверенно задрав подбородок, отмахнулся Укун с ухмылкой на мордочке. — Если ты, конечно, не... — Великий Мудрец, Равный Небу, я знаю, — с лёгким смехом перебила Рогнеда, произнеся титул Царя Обезьян в один голос с ним. — Но иногда стоит показывать, что ты не идеален. Мне кажется, что тебе, Укун, стоит немного больше доверять своему ученику. Пусть ты и всемогущ и бессмертен, но ты тоже... Рогнеда запнулась, не зная, какой термин применить к обезьянке. — Ты такое же живое существо, как и все мы, Укун, — закончила она свою фразу и добавила: — Покажи ЭмКею, что ты тоже можешь быть не идеален. Иногда можно свои недостатки превратить в достоинства. На пару минут воцарилась тишина, прерываемая лишь сопением перевернувшегося на другой бок Макака. Рогнеда терпеливо наблюдала, как Укун о чём-то думал, бегая взглядом туда-сюда, сжимал и разжимал кулаки, явно пытаясь на что-то решиться. Великий Мудрец в какой-то момент крепко зажмурился, словно пытаясь изо всех сил принять трудное для себя решение, а затем наконец посмотрел на кошку. — Хорошо, я... Постараюсь... — как можно твёрже и решительнее произнёс Укун, бесстрашно посмотрев на Нед. — Обещаешь? — спросила полукровка и медленно протянула мизинец. — Обещаю, — улыбнулся Ву, и они скрестили пальцы.***
Ночью её разбудил Укун и с отчаянием в глазах потащил в гостиную. Рыжик, обеспокоенный состоянием своего друга, тараторил что-то о кошмарах, слезах и бормотаниях, но Рогнеда без слов поняла, что дело плохо. Макак пережил стресс, испытав головную боль от громких звуков, было вполне естественно, что это отразится во снах. Едва Рогнеда оказалась на диване, Черныш вцепился в неё в спасательный круг, но та была не против. Нед понимала, что ему это сейчас необходимо. Это же понимал и Укун, пристроившись рядом с другом и обняв его вместе с кошкой. Полукровка обняла обезьянок руками и хвостом, чтобы укрыть их от всех бед. — Тише, тише, малыш, всё хорошо, — начала успокаивать Рогнеда, гладя Макака по макушке. — Что тебе приснилось, Марк? — Ч-черепа... б-б-белые в-волосы... к-какая-то женщина... — всхлипывая, залепетал Черныш, трясясь от ужаса. — О-она сказала, ч-что... если не отплачу с-свой долг... о-она м-меня... — Она его убьёт, — догадался Укун, закончив фразу друга до ужаса серьёзным голосом. — Эта сука вернулась... — Ты о чём, Ву? — удивлённо вскинула брови Рогнеда. — Леди Костяной Демон. Мой старый враг, — ответил Укун сдержанным голосом и как можно спокойнее обратился к Макаку: — Что у тебя за долг, Мак? Макак всхлипнул, прежде чем заговорить снова: — Она меня воскресила, чтобы... — Черныш замолк на секунду, но потом продолжил: — В обмен я должен был её освободить и помочь создать идеальный мир. Но я её предал, однако она снова заставила меня подчиняться, пригрозив, что убьёт меня. Я не хочу умирать снова! Не хочу! Марка теперь поглотила настоящая истерика. Рогнеда сочувствовала ему: никто бы не захотел снова расстаться с жизнью, однажды уже лишившись её. Укун же ощутил вину за свои поступки и сожаление. Теперь он понимал, почему его некогда друг раньше так себя вёл: он просто боялся умереть снова, пойдя на месть ему, а уже потом — в подчинение ЛКД. Может, у них получится не только победить её, но и помириться? Да, как раньше, конечно, не будет, но попытаться начать с начала всё же стоит. — Тише, малыш, тише, — принялась успокаивать Рогнеда Черныша. — Ты не умрёшь. Здесь она тебя не достанет. — Я не позволю ей тебя убить, — неожиданно произнёс Укун, заставив друга с удивлением и недоверием уставиться на него. — Макак, я знаю, между нами было многое, но я не хочу, чтобы твоя судьба повторилась. Я не позволю ей никого убить. Даю слово. Макак в ответ лишь неуверенно улыбнулся, но в его глазах была благодарность. Рогнеда же взяла на заметку мысль об оберегах, решив, что в их родном мире они не помешают. Когда истерика Черныша более менее стихла, Рогнеда негромко запела:По лазоревой степи
Ходит месяц молодой,
С белой гривой до копыт,
С позолоченной уздой.
Монистовый звон
Монгольских стремян —
Ветрами рожден
И ливнями прян...
Остальное время до утра их сон больше ничто не потревожило...