Гетеро на семь дней

За окном вечерело. Вечно плохой интернет, казалось, стал ещё хуже. Продолжать работать было просто невыносимо. «А ведь я и без этого вечно не вписываюсь в дедлайны!..» — подумала Ева и захлопнула ноутбук. Когда-то женщина начала свой SMM-путь в надежде зарабатывать миллионы, а сейчас сидела в унылой двухкомнатной квартире своей матери и сетовала на жизнь. Середина лета совершенно не угадывалась. Уже несколько недель подряд было мрачно, дождливо и грустно. В отражении посеревшего окна женщина увидела полупрозрачное существо с чёрными волосами и измученными застеклёнными глазами. Задания по работе накапливались, и Ева безнадёжно пыталась выполнить их в срок. Лучшими помощниками оказались холодный растворимый кофе и блоки сигарет. — Эй! — Пенсионерка редко обращалась к дочери по имени. – Сколько раз я тебя просила не курить в квартире? Ладно я — больная старуха — но соседям ты ведь тоже мешаешь! — А сколько раз я отвечала, что мне наплевать? — Будешь сама перед ними оправдываться — мне тоже наплевать! Дверь захлопнулась, и Ева снова осталась одна. Как всегда. За тридцать лет женщина ни разу не услышала от матери ни похвалы, ни проявления любви, да даже обыкновенного одобрения! Все позитивные эмоции, которые когда-либо испытывала Ева, сводились лишь к отношениям. Женские разговоры, слёзы, поцелуи, секс — только подобные вещи помогали Еве держаться на плаву. И за это она себя люто ненавидела. Каким бы продвинутым ни был мир вокруг и насколько бы толерантно женщина ни относилась к окружающим, свою гомосексуальность она принять никоим образом не могла. — Кстати, — с вызовом сказала вновь зашедшая мать, — ты в курсе, что произойдёт через пару недель? — Что? — Кому-то исполнится тридцать один год, а у неё ни черта нет! — Закрой дверь, пожалуйста! Ты нормальная? — Никто, кроме меня, тебе правду не скажет! Ева знала: под «ни черта» мать подразумевает семью. Ту самую, о которой Еве пели колыбельные и рассказывали сказки. Это ведь так чудесно: тебе достаточно быть красивой, верной и терпеливой — и принц сам к тебе прискачет! А дальше произойдёт свадьба, дети и богатая жизнь. Еве стало противно от того, что она и вправду этого хочет. Однако жестокая действительность была неумолима: душа и тело просили принцесс, а не принцев. Да и в дворцы Еву никто не приглашал. Женщина поднялась с незастеленной кровати и порылась в шкафу. Достав собственный талисман — поломанные часы, застывшие на счастливом времени 11:11, Ева подумала: «Как прекрасно было бы хоть на недельку почувствовать себя нормальной, обычной, гетеросексуальной женщиной!». Конечно, Ева не заметила — но механизм уже показывал 11:12 и громко тикал. В такие ужасные дни женщине помогали только крепкие сигареты для особых случаев. К сожалению, дома таких не оказалось. Пришлось вздохнуть, привести себя в порядок и отправиться в ларёк неподалёку. Выйдя из комнаты, Ева увидела мать — стоящий у окна мрачный силуэт, уткнувшийся лицом в ладони. Её мать отлично знала об ориентации дочери и даже некоторых её отношениях. Женщина неоднократно ловила себя на мысли, что смогла бы принять ситуацию — если бы Ева стала счастливой хотя бы встречаясь с девушкой. Но что мы имеем сейчас?.. Ева невольно проиграла в голове тот роковой конфликт. Тем зимним вечером мать могла бы подумать, промолчать, стать хоть немного мягче обычного… Но она так не сделала. Покойный отец хлопнул дверью и не вернулся. Тем временем Ева спустилась на скрипучем лифте, вышла из подъезда и направилась к цели. Мелкий дождь её абсолютно не смущал — даже наоборот, отлично резонировал с её внутренним состоянием. Дорога оказалась ещё и эстетически приятной, потому что у многих красивых женщин тоже не оказалось зонта — а мокрые длинные волосы были для Евы чем-то большим, чем предпочтением. Первую сигарету Ева скурила ещё на лавочке возле ларька, а вторую — по пути домой. Женщине было некуда торопиться, и она обошла несколько кварталов. Когда Ева оказалась в подъезде, на чёрное небо уже восходила луна.

***

За окном ещё было светло, а дождик только начинался. Павел сидел в своём директорском кабинете, нервно грыз карандаш и глядел в стену пустым взглядом. Короткие серо-каштановые волосы, слегка пухлые губы и гладко выбритые щёки. Сегодня мужчине исполнилось двадцать девять лет, но праздничного настроения не было и не ожидалось. Ведь это был не только день рождения, но и вторая годовщина расставания. Парень, с которым так долго встречался Павел, был не просто единственной поддержкой и опорой. Он ещё и понимал мужчину, что называется, с полуслова. Каждая их встреча заканчивалась меланхоличным прощанием и рефлексией. Так уж совпало, что секс за всё это время случился лишь дважды — зато какой он был! Дмитрий всегда носил белое и брился. Так точно, так строго — как любил Павел — и непременно касаясь его руки… Партнёры безоговорочно принимали все предпочтения и фетиши друг друга. Для Павла осознание собственной гомосексуальности в подростковом возрасте стало шоком. Но на этом история не закончилась, и мучения внутренней гомофобии продолжались по сей день. Всё дело было в собственных ожиданиях мужчины. Самовлюблённости Павла могли бы позавидовать многие! Мужчина мечтал о ребёнке, который должен был получить невероятные гены. Но воспитывать детей в одиночку Павел не планировал. Таким образом гомосексуальность стала несокрушимым камнем преткновения на пути к жизненной цели. «Важные директорские дела» давно закончились, но Павел никуда не спешил. А куда? А зачем? Возвращаться в приличную, но пустую квартиру старого дома, чтобы дальше копаться в себе и ненавидеть себя? Павел сидел в кабинете до самого вечера, и только стеклянный графин виски стал для него комфортным собеседником. Ничего нового. «Вот бы на несколько дней увлечься женщиной… — подумал Павел, — может быть, на день рождения все желания сбываются?» На чёрное небо восходила луна…