Сближение, или Книжный клуб Гермионы Грейнджер

Гермиона проснулась слишком поздно. Позднее привычного. И ей это не нравилось. Не нравилось нарушать режим, не нравилось нарушать привычный уклад, и ей совсем не нравилось, что даже в её сны влез Малфой. Она встала, и боль в шее пронзила её. Гермиона хотела выругаться, но сдержала себя. Привычка удерживать себя в рамках помогала ей, но в то же время загоняла в угол. Почему же вчера эта привычка не выручила её? Как малолетняя дурочка с задетыми чувствами она исполнила чудовищную выходку: поцелуй с Драко Малфоем. И результат этой выходки не заставил себя ждать, а вернулся в виде сна. Теодор подходит к ней ближе, ближе, и закрыв глаза, она целует его. Ощущение холода касается её губ, и открыв глаза, она тонет в сером омуте глаз Малфоя. Сон обрывается, и Гермиона проснулась. Она поморщилась то ли от воспоминания, то ли от ноющей боли в шее, точно она не понимала. Вообще, Гермиона ничего не понимала, но знала точно, что этот книжный клуб её погубит. Крепкий кофе, пара зелий и холодное умывание. Ну вот, она готова к труду и обороне. Почти у самого выхода сова настойчиво постучала в стекло. Гермиона открыла окно и впустила коричневую, упитанную птицу. «Грейнджер, ты красиво спишь. Надеюсь, твоя шея не болит? И да, список книг ожидаю сегодня. Лично! Как меня найти, думаю, можно посмотреть в списке участников клуба. Д. Малфой.» Гермиона топнула ногой и птица тяжело взлетела, возмущённо ухнув. Она рукой дотронулась до шеи и вспомнила, что сегодня ночью проснулась в кабинете, с ноющей болью в шее и интенсивным стучанием в висках. Заснуть в кабинете было для неё привычно, но она не ожидала, что кто-то мог её видеть. И если этот кто-то Малфой, то подобное беспокоит её вдвойне. Размышлять времени не было, оно наоборот торопило, и Гермиона выполнила оставшийся утренний ритуал, спешно покинула дом. Рабочий день был вялотекущий и уже к полудню шея Гермионы снова начала беспокоить. Бумажная волокита не заканчивалась, приятных новостей не было, и настроение Гермионы не смог спасти даже сладкий обед. Сладкое, которое порой действовало на неё успокаивающе, сейчас не дало прежнего результата. Гарри с Роном она не видела вот уже несколько дней, и ей не хватало их дружественных шуток и тёплого участия. Возвращаясь в свой рабочий кабинет она думала, что её жизнь так и пройдёт под грудой бумаг, и ничего выдающегося она так и не сделает. Все мечты, которые были в школе, давно стали не актуальны, всё разрушила война. Словно Гермиона начертила границы вокруг себя и не могла из них выбраться. Лимит доверия был ничтожно мал, а чувства, которые раньше были ярким пламенем, горевшим внутри Гермионы, сейчас были маленьким тусклым огоньком. Несмотря на всё это, она любила своих друзей, хоть это и был очень маленький круг людей. К остальным она относилась настороженно, словно кошка, загнанная в угол: шипела, изгибалась и не верила. В толпе она увидела Пэнси Паркинсон и та заметила, что Гермиона обратила на неё внимание. Развернувшись, посмотрела на неё таким взглядом, что если бы она умела им убивать, то непременно сделала это. Неприязнь Пэнси была взаимной, Гермионе она тоже не нравилась. Просверлив друг друга взглядом, они разошлись по разным сторонам. Распахнув свой кабинет, девушка погрузилась в бумажный мир, который сама вокруг себя возвела. Пятница! Как же она могла забыть, именно сегодня её ждёт Кингсли. Наверное, что-то будет говорить про клуб и про то, что вчера упомянула его помощница. Гермиона вздохнула и вспомнила про Малфоя. Она достала чистый пергамент и стала писать список книг. Она слабо представляла, зачем это делает, но понимала, что тот выбор который она предоставляет им, мягко говоря, не очень-то раскрывает добрую и светлую сторону маглов. Да вообще всех людей. Гермиона не разделяла маглов и волшебников — для неё это были люди. Хотя она была счастлива, что принадлежит именно ко второму роду человечества. Но по нравственной стороне для неё они были одинаковы. Она вспомнила слова Малфоя и поняла, что несмотря ни на что, он осознал, что в каждом есть тёмная и светлая сторона, неважно течёт ли магия в крови этого человека или нет. Закончив список книг, Гермиона улыбнулась самой себе и своему богатому познанию в литературе. Ей нравилось быть умной, эрудированной и востребованной. Потом немного подумав, она взяла второй пергамент и стала писать список. Она хотела составить список для Теодора, но он должен был быть другим, не таким, как для Малфоя. Ей казалось, что они очень разные. Несмотря на то, что эти парни учились на слизерине, были чистокровными волшебниками, и их отцы стали Пожирателями смерти — они были абсолютно разные. От волос, до глубины души, разные. Гермиона отложила перо и потëрла свои виски: ей не нравилось, что она думает о них. Ей просто нужно написать список с магловской литературой, свои рекомендации и краткое описание. Этого достаточно, чтобы они выбрали для себя что-то подходящее сами. Она отложила пергамент, на котором писала список книг для Теодора Нотта, решив, что список будет абсолютно одинаковый и то, что они выберут, и будет говорить о том насколько они разные. Ей даже интересен стал этот эксперимент, и она полностью погрузилась в него. Гермиона позабыла, что на столе её ждут папки рабочей документации. Время промчалось очень быстро, и день подходил к концу. К тому же Гермиона торопилась навстречу к Кингсли. Всё остальное уже не имело значение. У неё было много вопросов и ей казалось, что сегодня она получит ответы на них. Она настойчиво постучала, и дверь распахнулась. Гермиона вошла в кабинет, а дверь волшебным образом захлопнулась. Кингсли сидел за своим рабочим столом и что-то писал. Как только дверь закрылась, он перевёл свой взгляд на Гермиону, и улыбнувшись, сказал: — Добрый вечер, Гермиона! Министр жестом указал ей на стул, который отодвинулся для неё так же самостоятельно. Гермиона присела. — Министр, добрый вечер. — Я думаю, ты догадываешься для чего я тебя пригласил сегодня. Гермиона молча кивнула. — Книжный клуб популярностью не пользуется, впрочем, я так и думал. Каждый раз мне приносили письма, справки, и люди убывали. Изначально в твой клуб должны были ходить двадцать два человека. Но к моменту нашей с тобой договорённости, и моменту когда ты переступила порог класса, то участники клуба уже стремительно уменьшались. На данный момент осталось четверо человек, и сегодня я хочу сообщить, что ещё один человек выбыл. Гермиона нервно сглотнула, стараясь не показать своего волнения. — Я думаю, что это Пэнси Паркинсон. Вчера мне рассказали, — Гермиона замялась, но всё-таки продолжила. — Что посетители клуба приходят по принуждению. Конечно, я знала, что есть определённые условия... Понимала это. Сейчас осознаю что всё это создано для детей пожирателей смерти или тех кто был на стороне Волан-Де-Морта. Но о том, что есть договора, в которых есть определённые пункты, я не имела понятия. Вчера от Паркинсон я узнала, что через две недели выйдет её договор, и книжный клуб больше посещать она не будет. Кингсли перебил Гермиону. — Пэнси Паркинсон несколько недель назад прислала письмо о том, чтобы мы подготовили документы заранее, и в Министерстве она, к сожалению, работать не сможет по каким-то семейным обстоятельствам. Все они так или иначе уходят из него, — он сделал паузу. — Понимаешь, Гермиона, для нас очень было важно какое-то время наблюдать за теми, кто был на той стороне или за детьми, их детьми. Воспитание это то, что невозможно изменить. Искоренить эти идеалы, которые выращивали с пелëнок — не каждому под силу. И порой, дети могут быть опаснее, чем их родители. Я ничего не хочу сказать. Но было принято решение наблюдать за ними. Знаешь поговорку «Врага нужно знать в лицо»? Гермиона снова кивнула. — Так вот, Паркинсон, зная, что в Министерстве очень долго подготавливают документы, решила напомнить об этом заранее. Она очень грамотно всё составила, наверняка действовала с представителем своей семьи и всё было правомерно. Но сегодня утром мне пришло письмо, — Кингсли грустно улыбнулся, — жалоба, Гермиона. В письме было сказано, о твоей некомпетентности и пропаганде безнравственной и извращенной литературы. А также, что она, как человек порядочный, не может находиться в подобном борделе. Гермиона покраснела, потом побледнела, и сжала свои кулаки так сильно, что почувствовала боль. Она не знала, что на это ответить. Она не хотела оправдываться. — Гермиона, я не буду с тебя спрашивать о всём этом, совершенно не хочу влезать в твои взаимоотношения с участниками клуба. Вы взрослые люди. И я очень хорошо знаю людей такого рода и понимаю, что это провокация. Но Гермиона, я бы хотел, чтобы ты была осторожна и настороженно относилась к подобным людям. Что касается литературы, первая книга, которую ты порекомендовала прочитать нашим чистокровным друзьям, мне очень нравится. Я в тебе не ошибся, как говорится, в самое яблочко. Я думаю, всё, что ты выбираешь, несёт определенной смысл и скрытый контекст. Гермиона снова покраснела, вспоминая о том какое произведение недавно она порекомендовала. — Так вот, на данный момент в клубе остаются трое человек: Теодор Нотт, Драко Малфой и Джеймс Бетелл. Гермиона вспомнила, что это тот самый пожилой мужчина из отдела магических игр и спорта. — Я считаю, что это маленькая победа, и неважно, что они уходят. Остались три человека! И эти люди очень важны. У двоих из них закончился срок и по договорённости они могут не посещать дополнительные мероприятия. А также могут оставить службу, но они решили продолжить и то, и другое. Джеймс проработал долгое время в Министерстве, и всю свою жизнь посвятил отделу магических игр и спорта. Он хороший человек, но у всех у нас есть верёвочки, за которые можно дёргать. И у Джеймса была такая верёвочка. А именно его дочь, которая вольна была делать то, что хотела, и её выбор пал на тёмную сторону и почитание Волан-де-Морта. Когда Пожиратели узнали, где её отец работает, то им понадобилась его помощь собрать данные, определённые данные. Они воспользовались шантажом и угрозами. Но в итоге, его дочь все равно была убита. Пожиратели не держат своего слова. Он никого не убивал и не пытал, но помогал, и поэтому был под присмотром. Джеймс остаётся здесь работать и он полукровка, но его включили в список на добровольном начале. Это был его собственный выбор. Что касается Теодора Нотта, то он перспективный и весьма эрудированный молодой человек. Думаю, его карьера в Министерстве пойдет в гору. Из того отдела, в который мы его назначили, он переводится по своей инициативе в отдел магического правопорядка. Скоро он отправится в школу высшей магии на учёбу, а после прибудет на службу в Министерство — всё также собственная инициатива. Гермиона, в этом и есть наша победа. Теодор — сын опасного пожирателя, но он сделал сам свой выбор и это бесценно. Кингсли замолчал. Он перечитал то, что писал, и отложив пергамент посмотрел на Гермиону. — А Малфой? — от сказанного у Гермионы в животе что-то сжалось. — Год — такой его условный срок. — Кингсли улыбнулся. — Гермиона, ты не знаешь одной детали, то, что Министерство предоставляло им выбор. Небольшой, но выбор. Каждый из них мог выбрать направление — это кулинария, без всякой магии, готовить так, как это делают маглы; спорт, обычный, магловский, но спорт; и книжный клуб. Если Паркинсон выбрала книжный клуб от безысходности, потому что готовить она просто не может таким способом, и в спорте она полный профан, собственно всё точно так же как и у Теодора Нотта. То Драко Малфой сделал свой выбор сам. Изначально, как только он услышал предложение, то выбрал спорт. Для него, как человека который успешно играл в квиддич, спорт близок и неважно, что без волшебства. Но после того, как он услышал, что книжный клуб будет возглавлять Гермиона Грейнджер, изменил своё решение. У Гермионы потемнело в глазах, а внутри что-то сжалось и разжалось. Она подёргала плечами и ещё больше вытаращилась на Кингсли, как будто у него что-то не так с лицом. — Почему? — Гермиона, этого я знать не могу. Это знает только господин Малфой, но если люди добровольно выбирают твой клуб — это не имеет никакого значения. Общение с тобой — это их осознанный выбор. На данном этапе. Что у Теодора Нотта, что у Драко Малфоя изначально, — он замолчал, опустил свой взгляд и снова пробежался по пергаменту. — И Гермиона, даже если они выбирают не книжный клуб, а тебя — мы свою миссию выполнили. Потому что ты маглорождённая Волшебница, и если они проявляют интерес, желают общаться с тобой, значит не всё потеряно. Внутри неё что-то обрушилось, оборвалось. Эти слова были неприятны. Она не любила, когда напоминают, что она маглорожденная. Нет, она этого не стеснялась, просто эта травма, которая каждый раз била её по голове. Она поняла о чём говорил Кингсли, и это понимание ей совсем не нравилось. В любом случае она не доверяла тем, кто всю жизнь стоял на другой стороне. — Я всё поняла, министр, клуб будет существовать несмотря ни на что, — произнесла она, вздохнула и уже собралась уходить. — Гермиона, скоро тебе принесут изначальный список тех самых двадцати двух человек, и тебе нужно будет составлять для них списки книг. Все также магловская литература. Раз в месяц с совой нужно будет отправлять каждому по личному адресу или на рабочий адрес, это не имеет значения. Все данные будут у тебя. От трёх до семи книг на твоё усмотрение. Можешь всем одинаковые, можешь менять порядок и учитывать возраст, занимаемую должность и так далее. В общем, всё на твоё усмотрение. Ровно год, Гермиона, и потом мы тебя отпустим. А что касается существования клуба, до тех пор пока господин Малфой нас не покинет. — Вы сказали, ему ещё год службы в Министерстве, это получается… — она не договорила. — Да, год. — Вы думаете, он не останется? Ну например, как Джеймс и Теодор. — Думаю, нет. Гермиона, Малфой очень ценный сотрудник и он не похож на своего отца, — Кингсли сдвинул брови и подумал, — Люциус был надменным человеком, алчным, а Драко другой. И есть в нём что-то хорошее. — Можно вопрос, Министр? Кингсли кивнул. — Я посмотрела список и увидела одну закономерность. Все они работают в скромных отделах, и не менее скромных должностях, но вот Малфой… — Гермиона, это действительно так. Люциус Малфой после поражения Волан-де-Морта помогал Министерству. Он рассекретил нахождение многих Пожирателей смерти, и сделал он всё для того, чтобы восстановить свою фамилию и свою родословную. И я не думаю, что Люциус раскаялся. Но то, что он понял, что его предали и по-настоящему, осознал какую роль он играл в этой войне — в этом я уверен! Но в любом случае, он остался человеком не очень приятным. Так вот, Драко, в отличие от отца, предоставил свои воспоминания. Он не сдавал, как Люциус, Пожирателей, но раскрыл многие тайны, касаемо артефактов и всего того, что делал Волан-де-Морт во время своего, так сказать, правления. Драко Малфой не просто занимает эту должность, он до сих пор помогает нам, является отличным дипломатом и делает всё, чтобы магическая Британия росла и взаимодействовала с другими странами. Уверены ли мы в нём? Скорее да, чем нет. Я знаю, что Малфой вольная птица, и как только его срок закончится, его добрые дела тоже. Я не думаю, что он займётся чем-то тёмным, но служить он нам не будет. Он не будет служить никому. Наступило молчание. Гермиона больше не знала что ей спрашивать, а Кингсли просто смотрел на неё. И тогда она всё поняла. Она не будет ничего предпринимать и будет делать то, что должна делать. А личные мотивы и неприязни она уберёт куда подальше, и будет делать то, что хоть как-то может повлиять на доброе отношение к маглам. Гермионе хотелось, чтобы больше ни одного ребёнка прибывшего в Хогвартс не назвали грязнокровным, чтобы чистокровные взаимодействовали с ними точно так же, как и с себе подобными, и не было больше старых стереотипов и понятия чистоты крови. Каждый волшебник должен быть уникален. Кингсли пожелал ей удачи, и она вышла из его кабинета с уверенностью в своей правоте и своих силах.