Ведьминская кошка

      Как и в любой другой деревушке, здесь было оживлённо: женщины перетирали кости мужьям, те, в свою очередь, бранились на неразгибающиеся спины и криворукость других, дети носились по грязи, гоняли крякающих гусей и по слогам повторяли одни и те же считалочки. Только в этой жизни всё равно чувствовалось нечто странное. Неосязаемое, злое.       Заглядывая в глаза прохожих крестьян, можно было увидеть страх, но он не был вызван наличием мутанта, что-то другое служило ему причиной. И было много кошек. Подозрительно много кошек, снующих тут и там, сидящих на самых высоких и низких точках, неотрывно следящих за всем, что происходит.       Вот пыльная серая кошечка повела ушами, вслушиваясь в разговор трёх женщин, озирающихся вокруг, и понижающих голос в самых пикантных моментах. А вот эта, белая, с чёрными лапками, лениво развалившаяся на скамейке, внимательно следила за пальцами девочки, штопающей юбку. Две другие же, рыжие в полоску, сидели на плечах у двух крупных хмурых мужиков, мешая им начистить друг другу лица.       И все эти животные бросали взгляды на новоприбывшего в плаще, ведущего под узду лошадь.       Ведьмак остановился перед деревянной доской, на которой когда-то висели листы с объявлениями. Сейчас же в ней были дырки, гвозди и кусочки пергамента. Людям здесь не нужна была помощь. — Мяяу, — звонко раздалось снизу, и о сапог потёрлась пушистая тушка с короткими ушами и ободранным хвостом. Несмотря на неприятное местоположение деревни и слякоть, животные, в большинстве своём, выглядели здоровыми и ухоженными.       Кошка ещё раз потёрлась мордой о ноги ведьмака, описала восьмёрку, остановилась, задирая голову.       Мужчина присел на корточки, неуверенно протянул руку, ожидая шипения и драки, но получил лишь радостные бодания, призывающие к ласке. — Не боишься, надо же. Вы обычно не любите нас, ведьмаков. — Здесь кошки всех любят. И это взаимно, — рядом появился сутулый староста, что было видно по красивой подпоясанной рубахе с посеребренными заклёпками и густой ровной бородке.        Его взгляд опровергал все сказанные ранее слова. Он какое-то время смотрел на руки в митенках, перебирающие шерсть на щеках животного, потом обвёл взглядом местность и махнул головой в чепчике. — Вы, наверное, только с дороги, мастер, устали небось. Пойдёмте, я проведу вас до таверны.       Ведьмак задержался, смотря в спину мужчине, поднялся, взял под узду недалеко отошедшую лошадь, мирно общипывающую дорогу, и двинулся следом.       Крестьяне будто замерли, затаили дыхание, ожидая, что же дальше будет, но быстро вернулись к будничным делам.       До таверны не нужно было провожать, мужчина сам знал и видел, где она находится, но понимал, что староста делает это не из переживаний, что он заблудится. У него есть работа.       С одной стороны, это радовало, деньги на дороге не валяются, особенно там, где пустует доска объявлений. Но с другой, атмосфера странности и напряжения подсказывала, что если заказ и будет, то точно не на полудохлого утопца.       Они зашли за низенький покосившийся заборчик, староста подождал, пока убийца чудовищ оставит лошадь у поилки, заберёт нужные ему вещи из седельных сумок и пройдёт внутрь помещения.       Здесь было людно и ни одной кошки, как и на всей территории таверны, ограждённой забором. Они не любят запах спиртного, а потому не совали сюда свои носы. Это позволяло людям чувствовать себя смелее. Они смеялись, разговаривали, кто дрался, кто играл в карты, некоторые лежали, пуская слюни и видя седьмой сон, обнимая пустую кружку.       Ведьмак уселся за пустой стол в углу таверны, рядом с окошком, выходящим на тоненькую тропинку, скрывающуюся далеко в лесу. Староста сел напротив. — Водки? Похлёбку принесут, я распорядился - будет за мой счёт. Даже если вы за работу не возьмётесь, так, по доброте гостеприимной. — Спасибо, — мужчина удивлённо вскинул брови, глядя в уставшие глаза перед ним, — Всем бы такую доброту и гостеприимство. Что за работа? — Э, нет, милсдарь Везьмак, познакомимся сначала! Кирич, — староста протянул свою тоненькую длинную пятерню, — Как вы уже поняли, я здесь заправляю… Формально. — Весемир, — рукопожатие было крепким. С виду щуплый Кирич оказался не таким уж и слабым.       Им принесли водку с несколькими ломтями хлеба. Староста тут же запрокинул в себя стопку, проморгал, унимая выступившие слёзы, и сконфужено начал свой рассказ: — Так вот, милсдарь Весемир, расскажу вам всю историю, хотите иль нет. Лет так семь назад, - я ещё не был старостой, всем мой батёк заправлял, - заявилась к нам старуха, горбатая, как крючок, на носу пузырь, зубы кривые, одета в лохмотья, хромает и метлу за собой тащит. Никак из сказки вылезла! Прошла всю деревню, прибилась к одному из крестьян, расспрашивала про лишний дом. А у нас травник к тому времени издох, ну, рассказали про ту избу, она там и заселилась, ни с кем вообще не считалась. Сначала всё было великолепно, помогала задаром, все её уважали и любили, приглашали за столы, да на праздники. Тишь да гладь, а потом бац! — Кирич нагнулся над столом, чтобы быть ближе к Весемиру и заговорил шёпотом, озираясь по сторонам, — Народ наглеть начал. Требовал с неё много, да такого, что у меня с этих желаний кишки скручивало и воздух не шёл…       К столу снова подошли, на этот раз с едой. Перед ведьмаком оказалась тарелка супа с ложкой и на второе - дымящийся рис с куриными ножками. Рюмки обновились, и как только служанка отлучилась от стола, староста продолжил свой рассказ. — …Но она и эти желания делала, только уже начала малость взамен брать. Скотину, еду, деньги, помощь по своим делам. Ну, прошло так года два, а потом что-то изменилось, стала злобнее и страшнее, чем была, о ней подумаешь, так рыдать хочется, и жизнь не мила и мир не светел. Тогда уже она начала с народа требовать. За одно лекарство для коров ей двух девок отдавать надо было!       Молчание. Весемир не перебивал, внимательно слушал, перебирал в голове все возможные варианты охоты на ведьму, список дел и возможных трат. А рассказчик тем временем запрокинул ещё одну стопку, понюхал хлеб, глубоко вздохнул и продолжил: — Батя мой тогда рассердился сильно. Пошёл к ней поговорить, а вернулся белым как смерть, созвал самых крепких молодцов и снова к бабке пошёл. Как мать тогда верещала! До сих пор в голове стоит, она словно с ума сошла… Не вернулся батя мой. Ни он, ни крестьяне, а после неурожай и болезни пошли, всё съедобное в пыль превращалось, коровы кислое молоко давали. Мать моя как-то ушла из дому и не вернулась, после неё только записка была, мол, слушайтесь ведьму, не перечьте ей, не то худо будет. Всё как рукой сняло и даже лучше стало. Ведьма, су… прокляла нас! Я один остался. Старостой стал, а на деле, - будто псина на поводке, провожал наших девчонок до избы, - да искал управу. Нашёлся как-то рыцарь, я ему по глупости своей наперёд заплатил, а тот не вернулся. Уж не знаю, помер, аль сбежал, но не сделал ничего, потому как бабка эта пришла ко мне посередь ночи, помотала пальцем у моего носа, впихнула записку и ухромала восвояси. С той ночи в деревне стали кошки ходить. Уж не знаю, совпадение или нет, но их было ровно столько, сколько ушло девочек.       Кирич снова остановился, взял рюмку, подумал, отставил её подальше и просто съел кусок хлеба.       Весемир же продолжал слушать, расправившись с первым и уже приступив к рассыпающемуся рису. Это всё походило на ожившую страшную сказку. Ту, у которой нет счастливого конца. — Прошло ещё время, цены росли, а помощь нет, тогда на праздник, одна из крестьянок решила её на место поставить. То была местная магичка, но мы её не тревожили, потому как она была больной, еле ходила и магией зареклась не пользоваться. Только потому отец мой её оставил в деревне. Я-то видел её всего ничего. Когда пришла, на праздниках пару раз, и всё. Ну, суть-то в другом. Она вышла и как давай упрекать старуху. Такие вещи дельные ей говорила, рассудительно, сильно, мне аж самому неловко стало, хотелось извиниться, хотя моей вины не было. Она её так на место поставила, мы все выдохнули, думали - всё, кончилась напасть, будет теперь хорошо… Ага… Чародейка-то пропала через неделю, нашли её, но в болоте и без лица. По сей день там. А кошки эти… Они как стража - следят, слушают, видят и обо всём докладывают ведьме. И записки носят с предостережениями и распоряжениями. Так что, я тут староста… Но не мои это владения больше. Потому люди тут такие замученные и аккуратные, даже у себя дома не могут, извиняюсь, пописать спокойно. Такие дела. Надо нам эту ведьму извести, а вы, ведьмак, вроде как, в этом деле профессионал. Помогите, а, не за себя прошу, а за девочек наших. Они рожать не успевают, скоро одни мужики в деревне останутся. А что тогда произойдёт, я даже знать не хочу.       За столом наступила тишина, прерываемая только скрежетом ложки по миске, собиравшей оставшийся рис. Оба мужчины были в раздумьях. Весемир обрабатывал выданную ему историю, поглядывая на народ вокруг и на раскрасневшегося старосту, пытающегося сдержать слёзы. — Посмотрим, что можно сделать… — Вы принимаете заказ?! — Кирич встрепенулся, засиял. Теперь ему приходилось сдерживаться, чтобы не расплакаться от облегчения и не полезть обнимать и целовать не только мужчину напротив, но и всю таверну. — Да, но для начала есть вопросы. — Да сколько угодно будет, милсдарь Ведьмак! Обрадовали вы меня очень!