I could be a better boyfriend than him

      Тэхён больше не отходил от Юри ни на мгновение с того самого момента, как они покинули зал. Даже во время того, как пара поспешно паковала вещи в доме его родителей, он постоянно прикасался к ней хотя бы плечом, чтобы чувствовать её рядом с собой. Сердце Юри болезненно сжималась от того, каким встревоженным, пугающе молчаливым и взвинченным он выглядел.       Она чувствовала себя виноватой в произошедшем, ведь не могла объяснить реакции собственного тела, не дала Бонгён отпор сразу же, как только та начала флиртовать и приближаться на непозволительное расстояние. Стыд за случившееся и разъедающее похуже любой кислоты чувство собственной беспомощности раздирали девичью душу на мелкие части. Пак было страшно даже думать о том, что могло произойти, если бы разум окончательно отключился, поддавшись Бонгён. Меньше всего на свете ей хотелось подобного исполнения сценария.       Юри раз за разом прокручивала в голове диалог между братом и сестрой, благодаря чему в мыслях рождалось всё больше вопросов. Однако, заговорить о случившемся омега решилась лишь когда они были уже в машине. Юри всё время поглаживала ладонь Тэхёна, старалась не выдавать своего страха, когда заметила на какой бешеной скорости альфа вёл автомобиль, будто пытался побыстрее доставить их в безопасное место, но когда Ким вырулил на встречную полосу для очередного обгона, не сдержалась, и едва слышно пискнула, тут же привлекая внимание истинного.       Тэхён до побелевших костяшек пальцев сжимал руль, челюсть едва ли не скрипела от того, как плотно сцепились зубы между собой, глубоко задумавшись о том, что произошло и совершенно не следя за спидометром. Тихий возглас Юри смог привести его в чувство, понять причину её тщательно скрываемого испуга и тут же притормозить на обочине.       Альфа с трудом для самого себя признал, что всё это время бежал от Бонгён, будто она действительно могла перейти черту в любой момент и отправиться за ними вслед, как настоящая ищейка. Отчасти, это было правдой, от сестры можно было ожидать чего угодно. Это пугало, задевало гордость альфы и толкало к опрометчивым поступкам. Безопасность Юри для него давно стала во главу угла его приоритетов, но угробить их обоих, управляя автомобилем в подобном состоянии, он явно не хотел. За окном уже было довольно темно, чтобы не заметить опасности на дороге, он был взвинчен и чертовски зол, но никак не мог избавиться от желания поскорее спрятать Юри от собственной сестры.       Альфа внутри него рвал и метал, подкидывая в голову страшные мысли о том, чтобы показать Бонгён свое превосходство, требовал присвоить Пак себе, чтобы у младшей и мысли не было к ней приближаться, но всё это Тэхён пытался выбросить из головы, наблюдая за тем, как расслабилась Юри, когда машина наконец полностью остановилась. Они уехали на достаточное расстояние, чтобы наконец прийти в себя и успокоиться.       Тэхён смотрел прямо на Юри, не мог оторваться ни на секунду, жадно впитывая глазами каждый сантиметр её лица и тела и устало прикрыл глаза, понимая, что она всё ещё рядом, а значит в полной безопасности. Пак держала его за руку, но не поднимала глаз, уставившись на свои ноги. Её потряхивало от произошедшего, вопросы в голове норовили вырваться наружу, но злить альфу ещё больше ей не хотелось. Тэхён отстегнул ремень безопасности, чтобы оказаться ближе, аккуратно взял её лицо в свои ладони и тихо, но так искренне прошептал:       — Прости.       Альфа сам не до конца понимал, за что именно извинялся: за то, что превысил скорость и тем самым напугал Юри, за то, что оставил одну на вечеринке или за то, что сам бросил Пак в руки Бонгён своим молчанием, понадеявшись, что история, которая происходила в его жизни не единожды, больше не повториться.       Он оставил аккуратный, но такой трепетный поцелуй на её лбу и тут же прикоснулся к нему своим, втягивая её запах через нос. Бонгён была права во всем: ему срывало крышу от её односложного, простого запаха, хотелось наполнять легкие только им, постоянно находиться настолько близко, чтобы между ними не было и миллиметра расстояния. Во рту скапливалась слюна от того, как вкусно она пахла, весь контроль и ограничители летели к чертям рядом с Юри. За время проведенное рядом с ней Тэхён научился слушать в такие моменты не только пробуждающиеся в её присутствии животные инстинкты, хором голосившие о том, что он поскорее должен пустить свои феромоны по её венам, но и разум, требующий к ней лучшего отношения.       Юри удивленно подняла глаза не понимая причины его извинений и едва ли не расплакалась, быстро отрицательно покачав головой.       — Это я должна извиняться, — протестовала омега, злясь на саму себя. — Прости меня, Тэхён. Я правда не знаю что на меня нашло.       Альфа печально усмехнулся и тут же оставил поцелуй на кончике её носа, зная, что это немного её утешит.       Тэхён понимал, что произошло. Глупо было надеяться, что этого не случиться, поверить в истинность настолько, что не рассказать причины, по которой он редко общался с сестрой. Напротив, видимо та самая связь между ним и Юри всё усугубила при появлении Бонгён. Он сожалел о том, что понял это лишь после того, что произошло. Если бы у него была возможность отмотать время назад, Тэхён бы обязательно рассказал Юри о том, что его с двойняшкой связывают не только родственные узы, но и поразительно сильная тяга к одним и тем же омегам.       — Зато я знаю, — он прикоснулся кончиком носа к её и потерся об него. Её запах успокаивал и дарил ощущение безмятежности и всемогущества. — Я должен был тебе рассказать, но…       Слова в очередной раз замерли поперек горла, как бывало каждый раз, когда Тэхён вспоминал о том, как некогда самый близкий человек причинил ему столько боли от пережитых предательств. Страх того, что Бонгён сможет забрать у него ещё и Юри сковывал тело, колючими иголками обматывая конечности и сдавливая дыхание. И если с тех пор, как он встретил Юри всё прошлое было для него больше не важно, то мысль о правоте предположений Бонгён, о возможности потерять Пак раз и навсегда, набатом била по сознанию.       Юри молча наблюдала за тем, как Тэхён пытался прийти в себя. Она не хотела на него давить, но случившееся больше не могло оставаться без объяснений. Хотелось так о многом узнать, правда омега подсознательно чувствовала, что тема для Тэхёна была слишком болезненной, чтобы решиться. До этого момента между ними никогда не было секретов, по крайней мере так казалось самой Юри. И, несмотря на распирающее, почти нездоровое, как думала сама Пак, любопытство, она лишь мягко подтолкнула Тэхёна к разговору:       — Бонгён, — кивнула Юри, вздрагивая даже от того, что произнесла её имя вслух. Тэхён заметил её реакцию и аккуратно прикоснулся ладонью к её щеке, чтобы успокаивающе погладить большим пальцем по нежной коже и дать понять, что всё в порядке. — Она и есть то, чего ты так хотел избежать?       Вопрос оставался без ответа довольно долго: альфа тщательно обдумывал, как правильнее преподнести всю ситуацию, какие слова окажутся верными и лаконичными для описания. Ему не хотелось вдаваться в детали или давать какую-либо характеристику своей сестре, ведь его задачей было успокоить омегу, а не заставить переживать или жалеть его. Он давно всё отпустил и с появлением Юри даже был готов примириться с Бонгён, если бы история не повторилась.       Тэхён закрыл глаза и, в очередной раз, сделал глубокий вдох, едва заметно кивнув на поставленный вопрос. Их ожидал долгий и не самый приятный разговор, но он точно знал, что больше не хочет ничего утаивать от Юри. Альфа был готов ответить на все её вопросы, показать свою слабую и уязвимую и не самую хорошую сторону, лишь бы Юри не смотрела на него так взволновано и принимала решение самостоятельно: готова она принять его со всем этим или нет.       — Этому есть объяснение? Почему я… — омега запнулась на полуслове, не зная как описать то, что происходило. Её влекло к Бонгён, хоть это и пугало, но стоило это признать. Она не могла оправдать этого и искала помощи в альфе. — Ведь мой истинный — ты.       — Юри, — отрицательно покачал головой альфа в надежде переубедить.       — Или ты веришь в то, что говорила Бонгён? — перебила его Пак, прикоснувшись ладонями к его лицу и мягко подталкивая его к тому, чтобы он посмотрел на неё. В его взгляде читались боль и страх. Ким вновь предстал перед ней разбитым и не скрывал этого. Он сомневался в силе их связи и это не понравилось омеге. — Я люблю тебя. Я чувствую, что это так. Всё, что она говорила не может быть правдой… Я могу пить блокаторы каждый раз, когда она будет рядом, чтобы она так не реагировала.       Юри всё ещё поражала альфу: оказавшись втянутой в междоусобицы между ним и Бонгён, она думала не о своих желаниях, а о компромиссе и решении этой ситуации. Она совершенно не понимала происходящего, но уже была согласна встать между ним и сестрой, чтобы примерить.       Тэхёна распирало от той трепетной нежности, которую он испытывал к омеге: он бережно притянул её ближе к себе, уткнулся в шею и втянул сладкий запах глубоко в лёгкие прежде, чем оставил несколько мимолетных поцелуев на белоснежной коже.       — К сожалению, её тянет к тебе не только из-за твоего чарующего запаха, родная, — обреченно отозвался Тэхён, позволяя себе насладиться близостью и проводя кончиком носа вдоль подбородка омеги. Это успокаивало и в то же время в очередной раз разжигало в нём пожар.       Он понимал реакцию Бонгён. Радовался тому, что у него, в отличии от сестры есть возможность наслаждаться омегой и даже не думал отрицать её слова о том, что пахнет она невероятно. Правда, Тэхён понимал, что запах Юри скорее приятный бонус для младшей, а не основная причина тому, почему она так настойчиво дала понять, что омега её интересует не только как невеста брата.       — Тогда, почему…? — омега не решалась озвучивать вслух произошедшее, зная, что Тэ и так её поймёт.       Ким печально улыбнулся и выпустил воздух из лёгких прежде, чем аккуратным движением отстегнуть ремень безопасности омеги и пересадить её к себе на колени. Когда Юри была настолько близко, у него был шанс заглушить мысли о прошлом и насладиться ею, а значит совладать с эмоциями. То, что происходило в его жизни до её появления не было великой трагедией, скорее неприятной данностью, которую альфа должен был принять и беспристрастно поделиться с Юри.       — Мы действительно были дружны всё детство, — Тэхён улыбнулся краешком губ, задумавшись о их детстве, в каждом воспоминании о котором была сестра. — Практически не отходили друг от друга, находились рядом в школе, дома, имели общий круг друзей и прикрывали другу друга перед родителями как все братья и сестры. До тех пор, пока не настало время полового созревания и выработки гендерных феромонов.       Проговаривать всё, что происходило между ним и сестрой оказалось проще, чем Тэхёну казалось. Он никогда не считал себя идеальным и кристально чистым во всем человеком, прекрасно помня о том, что до появления Юри в его жизни было всякое. Он знал наверняка, что именно сделал не так и в чём ошибся, будучи подростком с будущими гормонами. Но поведать обо всем этом своей омеге означало для него не просто признаться: решив рассказать обо всем, он хорошо понимал, что Юри его прошлое может не понравится, а значит, она может не принять его и уйти навсегда. Мысли о том, что он останется без неё, пугали сильнее страха смерти. Тэхён посильнее прижал к себе Юри, вновь оставил поцелуй у виска, не в силах бороться с желанием прикасаться, и отстранился, чтобы омега сама решила, хочет ли быть так близко.       — Мне кажется, что это началось даже немного раньше, — продолжил Тэ, глубже вдыхая аромат Юри в лёгкие и чувствуя, как она всё равно обвивает его плечи своими руками, не позволяя отстраниться. — Не было ничего, что мы могли не поделить с Бон. Отец с самого детства приучал нас к тому, что всё, что у нас есть — это семья, всё в ней общее и принадлежит всем. Как хорошее, так и плохое.       Глава семейства Ким сам отдавал всё, что у него было своей жене и детям и их приучал к тому же: если это новая приставка — каждый играет в неё одинаковое количество времени, если это любимое лакомство — оно делится пополам. Особенно это прослеживалось до рождения их с Бонгён младшего брата.       Двойняшки никогда не ссорились и с удовольствием делились всем, что было, вовсе не по детски жертвуя даже самой ценной вещью для другого. Вонсу называл их двумя половинками одного целого: Бонгён и Тэхён одевались в похожем стиле, оба имели хорошую успеваемость в школе, с практически идентичными оценками и даже друзья у них были одни и те же. Это радовало родителей, ведь казалось, что ближе чем брат и сестра нельзя найти людей в мире. Любые недопонимания пресекались в зародыше, поэтому даже с рождением Сонбона ничего не изменилось.       — Тот факт, что Бонгён — альфа, обрадовал меня, — Тэхён не торопился продолжать рассказ, все чаще замолкая для того, чтобы окунуться в прошлое и вспомнить каждую деталь, которой раньше не придавал значения. — В подростковом возрасте мне казалось, что это все упрощает, хоть отец и не очень положительно воспринял второй гендер Бонгён.       Вонсу будто знал, что из-за этого дети могут разругаться, желая завоевать лидерскую позицию. И если в юношестве Тэхён не понимал его, то теперь поражался мудрости сурового отца.       — Отчасти, именно он косвенно и посеял зерно раздора между нами, — Ким чувствовал, что Юри почти не дышит, сильнее прижимаясь к его груди и успокаивающе перебирая пальцами в его волосах на затылке. — Отец безмерно любит каждого из нас и всегда старается уберечь, но его попытки развести нас, при том, что все детство он утверждал обратное, тоже сыграли свою роль. Они породили лишь сильнейшее желание не расставаться.       Тэхён хорошо помнил, как отец настоял на том, чтобы дети учились если не в разных городах, то хотя бы в разных университетах. И если первые полгода обучения, они жили в общежитиях в противоположных концах Сеула, то потом оба устроились на подработку и со второй половины года переехали в общую арендованную квартиру.       — Бонгён знала всех моих друзей, часто появлялась в моем университете и жаловалась, что хотела бы учиться вместе со мной против воли отца. Это был своеобразный подростковый бунт, чтобы показать отцу, что он не прав.       Тэхён знал как упорно трудились сестра, для того, чтобы перевестись. В университете о них знали все: по началу даже ходили легенды, что они встречаются, настолько разными они были внешне. Но чем старше они становились, тем отчетливее альфа-феромоны Бонгён ощущали окружающие. И тогда разговоры об их отношениях поутихли. На смену им пришли восторженные вздохи омег вслед двойняшкам.       Обладая притягательной внешностью и дурманящим запахом, брат и сестра пользовались популярностью у слабого пола. Регулярные попытки познакомиться, признания в симпатии и бесчисленное количество номеров в телефонной книге Тэ и Бонгён — всё это вскружило любопытным от природы и стремящимся к разного рода авантюрам альфам с бушующими гормонами голову. Весь университет хотел их обоих. А Тэхён и Бонгён привыкли делиться, особенно если это само шло к ним в руки.       — Когда же Бонгён удалось перевестись, не смотря на строжайший запрет отца, мы оба окончательно потеряли понятие личных границ и собственности, — Тэхён сделал глубокий вдох, понимая, что предыстория окончена и настало время рассказать о том периоде, о котором он успел пожалеть. — Я не ищу оправданий себе и тем поступкам который совершал, хотя сейчас понимаю насколько аморальными они были. Это не самый хороший факт в моей биографии, но ты должна о нём знать.       Тэ аккуратно взял лицо Юри в свои ладони и пронзительно посмотрел ей в глаза. Он не решался сделать что-то ещё, понимая, что никакие прикосновения и поцелуи не смогут сделать его лучше в глазах омеги после того, как она всё узнает. Альфа ничем не лучше Бонгён, ведь всё, что они делали, они совершали как всегда вместе. Значит он должен нести за это ответственность и при любом раскладе дать Юри возможность самой решить простит ли она ему его прошлое.       Юри сама потянулась к альфе и оставила на его губах аккуратный, нежный поцелуй. Она не сомневалась в том, что делает ни секунды: в её глазах Тэхён не мог быть плохим, ведь это всё прошлое. Сейчас он её истинный и безмерно любимый, каким бы не был до.       Юри плавилась от того, с каким отчаянием он терзал её губы в ответ, как прижимал сильнее и тихо скулил от мысли о том, что всё это может закончиться. Хотелось остановить время на этом моменте, окунуться в него настолько, чтобы все прошлое исчезло, будто никогда не существовало. Пак отчаянно отвечала ему на все ласки, самозабвенно целуя мягкую кожу по линии челюсти, в надежде вытеснить все дурные мысли из головы Тэхёна.       — Юри, — вымученно простонал Тэхён, сильнее сжимая ладони на бёдрах омеги от остроты ощущений. Тело отчаянно требовало прижаться друг к другу обнажённой кожей, прикоснуться губами к каждому миллиметру тела губами, оставив после себя алеющие следы, но считал это нечестным по отношению к ней. Мысль об этом терзала Тэхёна. — Родная, я должен…       Альфа аккуратно отстранил её за плечи от себя и взглянул на неё потемневшим от возбуждения и отчаяния взглядом. Если он не сделает этого сейчас, то больше никогда не сможет рассказать. Побоится, что Юри уйдёт, а отпустить он не найдёт в себе больше сил.       Юри тяжело дышала глядя на то, каким разбитым был Тэхён. Альфе нужно было продолжить рассказ, она буквально могла чувствовать эту острую необходимость в признании. Пак бережно прикоснулась к его щеке, большим пальцем поглаживая скулы и аккуратно соединила их лбы.       — Если ты правда хочешь рассказать, — шёпотом отозвалась омега, прикрыв свои глаза также, как и Тэхён. — Помни, что я люблю тебя.       Слова сами просились наружу, будто только они могли утешить любимого человека. Дыхание альфы участилось от этого. Тэхёну хотелось навсегда запечатлеть в своей памяти звучание трепетного признания, чтобы раз за разом к нему возвращаться, бережно хранить мелодичное звучание голоса Юри, находить в нём мотивацию жить и становится лучше. Он сделал глубокий вдох и откинулся на спинку водительского сидения, отведя взгляд.       — На втором курсе университета, когда вся эта первая суета с обучением наконец устаканилась, мы с Бонгён были приглашены на вечеринку, — альфа заметно напрягся будто вновь перенесся в тот вечер, который считал началом конца близких отношений с сестрой. — До совершеннолетия никто из нас особо не увлекался алкоголем, но после нам казалось это веселым: пить всё, что нам предлагали, флиртовать в ответ на заигрывания омег и танцевать до упаду прямо на столе.       Тэхён заметно помрачнел и заставил себя отпустить Юри: сама мысль, чтобы прикасаться к ней, рассказывая о том, как страстно желал других, была ему противна. Истинную омегу не хотелось пачкать подобными унизительными воспоминаниями, чтобы не омрачать её образ своими грязными касаниями. В тот момент любые мысли о ком-либо из омег, которых он раньше считал привлекательными, казались Тэхёну иллюзией. До встречи с Юри он никогда не считал себя однолюбом, с удовольствием любовался прекрасными формами и милыми личиками девушек, выбирая для себя самых лучших. Теперь же, не было ни одной женщины в мире, которая бы сравнилась с красотой его истинной, ни одной омеги, которую он бы так трепетно любил и страстно желал.       — Не могу сказать, что руководствовался в тот момент лишь бушующими гормонами альфы, — с отвращением к самому себе фыркнул Тэ. — Миндже действительно была одной из первых красавиц университета среди омег, за ней хвостом ходили многие альфы, купившись на пьянящий, резковатый природный аромат жасмина и мёда.       Она плавно двигалась в центре импровизированного танцпола, потягивая алкоголь из пластикового стаканчика и не сводила глаз с Кима, двусмысленно улыбаясь и подмигивая, когда откровенно изгибалась в танце. Проводила тонкими пальцами по своему телу в соблазнительном жесте. Тэхён раз за разом отводил взгляд, но вновь оборачивался в её сторону, ощущая, как возбуждается лишь от подобных игр в «гляделки». Никогда прежде ему не было настолько жарко лишь одного вида сексуальной омеги, призывно виляющей бедрами и демонстрирующей аппетитную большую грудь через откровенный вырез обтягивающего платья. Во рту непроизвольно скапливалась слюна при мысли о том, какой на вкус была омега, а член дернулся в штанах от наполняющегося спермой узла.       Юри сильно прикусила нижнюю губу, наблюдая за скривившимся от воспоминаний Тэхёном, с трудом сдерживая злостный порыв ревности, на которую не имела права. Она сама требовала объяснений. Всё, о чём говорил Ким было ещё до их знакомства. Она ведь тоже не была невинна, состоя в нескольких отношениях до Тэхёна, поэтому не могла винить его в том, что в постели альфы была не только она.       — Как оказалось позже, Бонгён заметила интерес Миндже раньше меня, но молча наблюдала, ожидая её дальнейших действий, — продолжил Тэхён, грустно усмехнувшись. — Это продлилось не долго. Я старался отвлечься от навязчивых мыслей и желаний, позволяя себе просто смотреть. А вот Миндже оказалась более настойчивой, чем мы оба думали.       Первой реакцией Тэ был шок, когда он заметил, как выпускница тесно прижалась к его сестре во время танца, откинув голову на её плечо и водила ладонями его младшей сестры по своему телу. Бонгён выглядела растеряно, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подглядывал за откровенным танцем, но при этом была явно возбуждена, покорно сжимая то аппетитные бёдра омеги, то часто вздымающуюся грудь. Но даже напрашиваясь на ласки от его сестры, Миндже с лукавым вызовом смотрела только в глаза Тэхёну, не сдерживая рваных выдохов и безмолвных полустонов прямо на танцполе.       Киму было стыдно от мысли о том, что вся эта картина не претила ему, а лишь сильнее разжигала любопытство: после стольких лет жизни с сестрой, в которой он привык делить с ней всё, его не останавливало явное желание младшей переспать с омегой. Он хотел того же и не мог этому противиться, будто примагниченный шёл к девушкам, замечая победную улыбку Миндже. Бонгён, увидев такой же распаленный и одурманенный алкоголем взгляд брата, отстранилась от омеги, решив отступить, но была тут же притянута обратно. Одна рука старшекурсницы обвила шею младшей сестры, притягивая её для влажного поцелуя, пока она делала несколько шагов назад, чтобы прижаться ягодицами к возбужденному члену Тэхёна и потереться ими из стороны в сторону, напрочь отключая здравый смысл в голове распаленного альфы.       «Зачем выбирать, если вы оба хотите меня, а я хочу вас обоих?», — её высокий голос завораживал двойняшек, а покрытые патокой возбуждения глаза манили за собой. Уже позже, вспоминая события той ночи, Тэхён смог осознать, что им с Бонгён уже в тот момент стоило задуматься о собственных реакциях гормонов, тут же пресечь с обеих сторон любые попытки поддаться животным инстинктам и обзавестись негласным правилом больше никогда не смотреть в сторону одних и тех же омег.       Но в ту ночь, утопая в страстном безумии жаркой ночи, рассудок отказывался функционировать. Тэхён и Бонгён наслаждались податливостью и возбужденностью омеги, усыпанной то поочередными, то совместными жаркими ласками обоих альф. Двойняшкам не было стыдно на утро, напротив, стало четко понятно, что их вкусы сошлись не только в бытовых предпочтениях, но и в запретных желаниях. Их вторые гендеры млели от одних и тех же запахов, стонов и ласк. Никого из них не смущало имя родственника, сорвавшееся в наслаждении с губ омеги, которую они трахали.       Миндже ловко управляла процессом, обхаживая их обоих, уделяя внимание каждому и глядя в глаза тому, кто наблюдал за этим со стороны. Тэхён совершенно не обращал внимания на обнаженную сестру, её будто не существовало. Он помнил лишь закатывающиеся от наслаждения карие глаза Миндже, пока она двигала бедрами, насаживаясь на пальцы младшей, но при этом облизывая его член.       — Это было настоящим безумием, но никто из нас не мог противится тем животным инстинктам, которые притягивали нас сначала к Миндже, а затем и к другим омегам, — прочистил горло Тэхён, намеренно опуская детали.       По погрустневшему взгляду Юри он понял, что она самостоятельно догадалась о произошедшем и теперь ему хотелось ударить самого себя, чтобы не видеть её терзаний. Альфе было противно. Однако, он не мог изменить своего прошлого и вынужден был признать, что в тот период подобное поведение не вызывало у него отвращения. Скорее воспринималось как интересная особенность.       — Юри, мне не стоит продолжать, если ты уже приняла решение, — тихо прошептал Ким, с силой сжимая тонкие пальцы на собственных бедрах, борясь с желанием прикоснуться к истинной. Он решил, что не имел на это права до тех пор, пока она сама об этом не попросит.       — Вас тянет к одним и тем же омегам на физическом уровне, — повторила вслух Пак, чтобы запомнить эту мысль и дать понять Тэхёну, что готова слушать дальше. Она пыталась скрыть всё свое смятение от услышанного, выбросить из головы навязчивые, слишком красочные картинки, которые представила в своей голове после услышанного. — А они? Все они…?       Она не решалась предположить, сколько их было, зная, как больно будет от подобного знания, да и спрашивала об этом не из-за праздного любопытства об их количестве. Юри не верилось, что все, кто побывал в постели с Тэхёном, не могли отказаться от Бонгён. Это звучало странно, но в то же время обидно. Она хотела услышать, что был хоть кто-нибудь, кому нужен был только Тэ или его сестра. Хоть кто-нибудь, кто не опирался на животные желания, а стремился разглядеть личность в каждом из них. Что у самой Юри есть шанс не оказаться под влиянием Бонгён и отказать ей.       Тэхён удивленно распахнул глаза, сдержав непонятно рвущуюся наружу улыбку: даже зная, каким отвратительным было его прошлое, Юри упрямо интересовала не его мотивация, а возможность избежать такой же ситуации. Киму хотелось прижать её ближе к себе, расцеловать каждый миллиметр кожи и шептать о том, насколько ему повезло быть любимым такой бесценной омегой.       Воспоминания о прошлых предательствах будто потеряли свою болезненность, лишь коротким быстрым уколом раня его сознание на долю секунды. Но хоть это было больше не важно для него, всё ещё необходимо рассказать. Юри достойна правды о нём, если он видит с ней своё будущее. Тэхён позволил себе надеяться на то, что после того, как он расскажет, омега не оставит его. Ким не считал себя заслуживающим прощения, готов был в дальнейшем выслушивать упреки Юри, лишь бы она всё ещё могла быть рядом с ним и не чувствовать себя грязной и оплеванной его любовью.       — Мы вели себя отвратительно, — честно признал Тэхён. — Для нас с Бонгён это была интересная и захватывающая игра по завоеванию омег, в которой у них не было шанса избавиться от двойного напора.       Как только двойняшки прочувствовали в полной мере силу своей притягательности, то не упускали возможности ею воспользоваться, порой разбивая сердца. Речь всегда шла лишь о мимолетных сексуальных связях, в которых не было места никаким чувствам кроме пылающей страсти и бесконтрольной похоти.       Со временем Тэхён и Бонгён научились быстрым цепким взглядом находить новых «жертв» в толпе: сперва они обычно попадали под оценивающий взгляд скучающего парня. Ким старший быстро анализировал, что в новой цели больше понравится Бонгён, а какую часть тела облюбует именно он. Затем в игру вступала сестра, легко втиравшаяся в доверие, притягивающая своей харизмой и сладко заманивающая очередную девицу в их сети. Сладкие обещания и аккуратные прикосновения Тэхена, в купе с чарующим природным запахом и страстностью Бон помогали завоевать любую, а заодно и развеять скуку двойняшек. Дальше все с легкостью шло по накатанной и отработанной схеме: «Ты слишком нравишься нам обоим, позволь нам позаботиться о тебе». Однако, как только Кимы получали то, чего хотели, то тут же обрывали любые связи, разбивая наивные грезы омег о совместных отношениях с завидной парой альф университета.       Ким недовольно сморщился, вспоминая развитие событий в подобных отношениях. У них с Бонгён даже было своего рода соревнование: на чье смазливое личико омега купится быстрее. Победителю доставалось право первого оргазма.       Даже озвучивая сухие факты, лишенные всех отвратительных подробностей, Тэхён понимал, насколько ужасными были их с Бонгён поступки и готов был нести за это ответственность. Ему казалось, что ни одна женщина, узнав о таких деталях прошлого не захочет связываться с ним. Альфа был готов к ненависти и неприязни со стороны Юри, всё же искренне отвечая на поставленный ранее вопрос:       — Но ни одна из них не была против, — грустно усмехнулся Тэхён. — Каждая из них шла к нам добровольно.       И каждая потом хотела ещё. Ким давно повзрослел и никогда не осуждал тех девушек, которые вступали в сексуальные отношения с ним и его сестрой, ни в коем случае не преуменьшал своей вины и не оправдывал свои поступки тем, что у всех бывших любовниц было право выбора. Он в полной мере осознавал отвратительность своего поведения. В отличии от Бонгён. Чем дальше заходили эти игры, чем больше омег соглашалось на секс втроем, тем сильнее заигрывалась младшая, не желая останавливаться.       «Ну же, Тэ, мы просто даём им то, чего они хотят! Представь, какого бы им было выбирать между нами? Мы упрощаем им жизнь тем, что не ставим перед выбором, попутно даря двойной оргазм», — смеялась Бонгён каждый раз, когда Тэхён задумывался о моральной составляющей происходящего. «Мы всегда делили с тобой всё поровну! Это залог наших с тобой хороших отношений и я не собираюсь это менять. Так сложилось, что нам нравятся одни и те же, а ты слишком дорог мне, чтобы ссориться из-за очередной течной омеги».       Альфа искренне любил младшую сестру, прислушивался к её словам и в то время разделял её мысли, не думал о возможности переспать с кем-то без младшей сестры. Сейчас это казалось ужасным, а тогда даже мысль об этом звучала как предательство.       Юри молча слушала Тэхёна, прокручивая в голове все сказанное и не могла понять до конца собственной реакции. Пак никогда не строила иллюзий по поводу идеальности альфы, но такое прошлое безусловно не могло не смутить её. Она и подумать не могла, как сильно отличался тот Тэхён, которого она знала от того, каким он был до. Масла в огонь подливала зарождающаяся ревность, которая хоть и была необоснованной, но всё же имела место быть. Юри никогда не сомневалась в верности Тэхёна, поэтому сейчас постоянно напоминала самой себе о том, что все эти беспорядочные половые связи истинного лишь часть прошлого.        Она смотрела на разбитого альфу и совершенно точно могла назвать его поступки неправильными, но в её сердце не было осуждения. Тэхён всё еще был её любимым мужчиной, в котором теперь она видела достаточно смелости и мудрости, чтобы признать свою неправоту и рассказать обо всём ей, быть честным и откровенным, переступить страх разрушить всё то, что они имели.       — Неужели не было ни одной омеги, которая хотела быть только с тобой или Бонгён? — недоумевала Юри после затянувшейся паузы, в которой каждый из них обдумывал озвученную информацию. Омега таила надежду услышать хоть об одном исключении.       Внутри девушки рождалось новое, казалось совершенно неожиданное для подобной ситуации чувство: жалость к двойняшкам Ким. Судя по рассказам Тэхёна, не было ни одного случая, когда его бы рассматривали отдельно от младшей сестры и это звучало обидно. Будто единственный интерес, который ты представлял для окружающих — это необычный опыт половой жизни втроем и возможность удовлетворения сексуальных утех, а не как живого человека со своими чувствами и эмоциями.       — Однажды мне показалось, что была, — Тэхён разочарованно покачал головой, грустно усмехнувшись вспоминая момент, когда ему впервые разбили сердце. — Мы с Бонгён заканчивали учёбу в университете когда я познакомился с Сондже.       Она была невинной первокурсницей с длинными светлыми волосами, яркими голубыми глазами и нежной смущенной улыбкой. Сондже забавно краснела каждый раз, когда Тэхён делал ей комплименты, старательно избегала его внимания, наслышанная о его репутации и сначала даже казалось, что побаивалась Кима. Все в ней говорило о её чистоте и искренности, абсолютной, почти ангельской непорочности и неиспорченности.       Многое в развитии его отношениях с Сондже отличалось от привычного хода событий: Тэ сам не понимал, почему не рассказал о ней сестре, не торопился завоевать расположение омеги и затащить её в постель, устраивая милые свидания, наслаждаясь долгими разговорами во время вечерних прогулок и нерешительными ответными поцелуями в щёку. Он будто порхал рядом с первокурсницей, улыбался как дурачок в ответ на её сообщения и уже спустя несколько недель понял, что впервые влюбился.       — Я рассказал об отношениях с Сондже спустя месяц и то только потому, что Бонгён начала замечать моё странное для неё поведение, — Тэхён отказывался от любых предложений сестры расслабиться с очередной омегой, пропадал по вечерам и в конце концов заявил, что ему это больше не интересно. — Бонгён была в ярости, после того, как я четко дал понять, что не намерен… делиться.       Это была первая ссора между двойняшками. Тэхён хорошо помнил презрительный взгляд и весь поток брани, который младшая вылила на него. Для нее этот поступок стал настоящим предательством, даже слова о его искренних чувствах лишь рассмешили девушку:       «Ты думаешь она особенная? Твоя Сондже такая же как и все, кого мы трахали, Тэ! И я тебе это докажу!»       — Я не стал уступать сестре и заявил о твердом намерении прекратить подобные игры. Запретил ей даже приближаться к Сон, — альфа сделал глубокий вдох и устало потер переносицу, будто вновь оказался там, в их с Богён квартире в самом разгаре скандала. — Я был искренне влюблен в неё, восхищался её нежностью и искренностью. Даже подумывал о том, чтобы съехаться с ней.       Воспоминания об омеге уже не трогали как раньше, преследуя Тэхёна только из-за поступка Бонгён. Он едва заметно вздрогнул от аккуратного прикосновения Юри к своей щеке и поцеловал её запястье, не сдержавшись. Юри чувствовала, что ему нелегко, что несмотря на внешнюю невозмутимость, предательство близкого человека всё же причиняли ему боль, которую омеге искренне хотелось заставить забыть. И если она может ему помочь, то не раздумывая сделает это.       — Бонгён несколько месяцев не разговаривала со мной, но ничего не предпринимала, — продолжил Тэхён, не решаясь открыть глаза и взглянуть на Юри. — Пока однажды, — он замер, сжимая руки в кулаки от злости, и с трудом заставил себя озвучить произошедшее. — Бонгён сама прислала мне видео, на котором Сондже… ублажала её.       «Ты не захотел делиться и я сама взяла то, что хочу. Хотя не понятно, кто хотел этого больше, я или твоя малышка».       Больше всего в тот момент ему хотелось забыть, как отчаянно с виду невинная омега проходилась языком между ног его младшей сестры, развратно причмокивая и постанывая от удовольствия, пока вылизывала промежность девушки. Первокурсница призывно смотрела снизу вверх и вовсе не стеснялась объектива камеры, вцепившись маленькими ладонями в бедра Богён. Не было даже намека на сопротивление с её стороны, лишь неконтролируемое желание в глазах.       — Сондже была первой, кого я не хотел делить, но с тех пор не было ни одной омеги, которая в итоге не оказывалась в постели с Бонгён, — прошептал Тэхён, сильнее стиснув зубы.       Юри не искала оправданий Бонгён, ведь считала её поступок низким и не достойным всей той любви, которую дарил сестре Тэхён. Альфа могла просто позволить брату быть счастливым отдельно, а не доказывать, что их родственная связь сильнее, чем чувства любой из омег ценой его разбитого сердца. Но Пак было жаль обоих. Их тела сыграли с ними злую шутку, став тюрьмой. Сделав и Тэхёна, и его сестру заложниками обстоятельств, при которых им суждено было раз за разом выбирать одних и тех же, обрекая близкого человека на боль от предательства.       Юри боялась даже пошевельнуться, сама не замечая, как расплакалась из-за рассказа истинного. Ей хотелось прижаться к нему как можно ближе, аккуратно поцеловать в уголок губ и обещать, что никогда больше ему не придется терпеть боль предательства. Она прекрасно понимала его страх быть оставленным и боялась этого сама, в полной мере ощутив силу схожести феромонов между двойняшками.              — Они оправдывали свою измену схожестью феромонов, невозможностью удержаться, но для меня это было точкой не возврата, — пожал плечами Тэхён, тряхнув головой, чтобы выбросить из головы все мысли, напоминающие о том, как больно было снять розовые очки влюбленности и признать правоту сестры. — Для Бонгён же это стало делом принципа. Показать своё превосходство надо мной затащив ту, с кем я встречался, в свою постель.       Было время, когда она регулярно лично отправляла Тэхёну фотографии или видео, доказывающие факт измен. Бон всегда действовала открыто, быстро и играючи получала тех, кто разбивал ему сердце своим предательством. Она была как хищный зверь, охотившийся на добычу, ведь прекрасно знала о схожести феромонов, которую проклинала. Так происходило каждый раз.       — Омегам всегда было мало лишь меня, — усмехнулся альфа с отвращением. — Им хотелось ещё и Бонгён. А Бонгён хотелось именно ту девушку, в которую я был влюблен.       Пазл в голове Юри постепенно складывался воедино и теперь общая картина была куда болезненнее, чем омега могла себе представить. Она не двигалась, ведь теперь зная всё боялась что-либо обещать, но наверняка была уверена лишь в одном: она сделает всё, чтобы никогда больше не видеть своего любимого таким разбитым и униженным. Юри слишком любила Тэхёна, чтобы сделать так больно.       — Ни с одной из них мне не было так хорошо как с тобой, — Тэхён воспринял молчаливое раздумье омеги, как тревожный знак и поспешил признаться хотя бы напоследок в том, что чувствует, чтобы дать ей решить самой как поступить дальше. — Как только ты появилась в моей жизни, я действительно отпустил прошлое и расслабился, ведь теперь мне кажется, что я живу только благодаря нашей связи. Я должен был тебе рассказать, но не считал это важным, ведь с самой первой встречи, ты — самое дорогое, что есть в моей жизни. Прости за…       — Я не виню тебя за то, что те не рассказал мне об этом раньше, — перебила его Юри, качнув головой и вытирая слёзы со щёк.       Мысли в голове Тэхёна смешались запутанным клубком: ещё никогда прежде он не чувствовал себя такой сволочью, недостойной внимания Юри. Он знал, что не идеален, но только озвучив всё, что таилось в его прошлом, понял насколько отвратительным и жалким теперь предстал в глазах омеги.       — После всего, что ты узнала, я пойму, если ты не захочешь больше меня видеть, — её реакция разбивала Тэхёну сердце. Хотелось аккуратно прикоснуться к её щекам своими губами, чтобы стереть с лица влажные дорожки и прижать к себе, но это в его глазах было непозволительной роскошью, которую он не мог себе позволить. Слова давались ему с трудом, но он чувствовал, что так будет правильнее. — Я отвезу тебя домой и больше никогда не побеспокою.       Тэхён не был готов это сделать, но знал, что так будет правильнее: отпустить Юри и больше не попадаться ей на глаза, если у нее никогда не получится простить его. Тэхён знал, что не сможет попрощаться с ней, понимал, что всё равно будет наблюдать за ней издалека, но любил настолько сильно, что ставил её желания превыше своих. Альфа никогда не будет готов отпустить Юри, но сделает это, стоит ей лишь попросить.       Его прошлое было неприятно омеге, но все еще оставалось частью его самого и как бы Юри к этому не относилась, оно должно остаться позади. Ей было искренне жаль двойняшек, несмотря на то, как они вели себя в подростковом возрасте. Для них это было привычным делом — делить все друг с другом.       Тот факт, что Тэхен признавал свою вину и понимал, как много сердец разбил, играя в подобные жесткие игры на кону которых были человеческие судьбы хоть и не оправдывал его, но доказывал, что альфа не плохой человек. Запутавшийся подросток, ищущий развлечений и любви, избалованный парень, не считающийся с другими, но поплатившийся за это личным счастьем и хорошими отношениями с самым близким человеком. Признание ошибок для Юри было своего рода показателем, ведь она точно знала, что с ней он так не поступит. Каждый должен иметь право на второй шанс.       Юри наконец подняла на него свои заплаканные глаза и молча смотрела в ответ несколько минут. Она рассматривала его нахмуренные брови и покрасневшие от напряжения глаза, впитывала как губка его черты лица и дрожала от бесконечного трепета. Немой вопрос застыл в глазах Тэхёна: он ожидал своего приговора, а Юри не считала себя достойной его судить.       Всё в нём было любимым, начиная от опьяняющей её своей красотой внешности, упрямого характера, властного и притягательного взгляда, заканчивая ощущением комфорта, безоговорочной любви и безопасности рядом с ним. Тэхён был одной сплошной вредной привычкой, перед которой она не могла устоять, готовая забыть собственное имя, если он попросит. Самым трепетным и чутким, даже если только для неё. Юри чётко понимала: даже если весь мир будет против него — значит они вдвоём будут против всего мира. Со стороны её чувства могли показаться болезненными и нездоровыми, почти безумными, но отказываться от этого безумства омега была не готова. Лучше быть счастливым в своём безумии, чем несчастным в комфорте чужих предрассудков.       Молчание Юри будто бетонной плитой давило на Тэхёна, пригвоздив к месту, не позволяя даже пошевелиться, заставляя почти перестать дышать в ожидании вердикта. Он впервые в жизни чувствовал себя обнаженным, абсолютно беззащитным и слабым, доверившим свою судьбу в руки истинной. Альфа знал, что её решение не изменит силу его чувств, был готов к любому вердикту и не верил, что сможет быть счастливым. Тэхён считал такое наказание справедливым за всё, что он делал раньше и не надеялся, что Юри сможет простить.       Пак не знала, как объяснить то, что чувствует, но услышав предложение Тэхёна вся сжалась от страха сидя на его коленях. Она влюбленным взглядом рассматривала его сжатую челюсть, полуприкрытые веки и то, как нерешительно Тэхен смотрел в ответ, будто правда считал, что у него больше нет на это права. Юри не знала, как прекратить его терзания, дать понять, что её чувства не могут померкнуть только из-за его прошлого. Она любила и принимала в нём всё. Юри могла поклясться, что задохнется от силы собственных чувств к этому альфе, потеряет сознание, если ещё хотя бы несколько мгновений позволит ему мучить самого себя.       Уста омеги в отчаянно бережном и трепещущем от благоговения поцелуе обрушились на губы Тэхёна и он несколько секунд пребывал в оцепенении от происходящего. Он не верил в то, что это происходило именно с ним, что это не галлюцинация не желающего терять Юри мозга, а реальность, в которой омега аккуратно проводила языком по его нижней губе, пока хрупкие ладони любовно оглаживали шею, чтобы придвинуться ближе.       Альфа громко и облегченно простонал прямо в губы девушки, отпуская с цепей самообладания весь самоконтроль и притягивая миниатюрный стан девушки вплотную к себе. Он не мог оторваться от любимых губ даже на долю секунды, не боясь задохнуться от нехватки воздуха, отчаянно целуя в ответ, сильнее сжимая бедра одной ладонью, а второй зарываясь в мягкие волосы. Этот поцелуй был высшей наградой для Тэхёна и он был намерен показать, как благодарен за него. Ему было жизненно необходимо чувствовать, как она податливо обмякла в его жадных объятьях, как подалась навстречу хаотичным прикосновениям и позволяла углубить поцелуй, приоткрыв рот из-за сорвавшегося с губ стона.       Никто из них был не готов разорвать жаркий поцелуй, будто за пределами автомобиля вот-вот произойдет конец света, а они не намерены умирать по отдельности. Словно как только они перестанут прикасаться друг к другу, тут же замерзнут без жарких прикосновений и возбужденных стонов. Несмотря на всё отчаянье, одолевшее Тэхёна, он бережно взял её лицо в свои руки и не мог сдержать благодарной облегченной улыбки сквозь разжигающий пожар внутри него поцелуй. Он пытался задохнуться от любимого аромата кожи омеги, усиливающегося благодаря нарастающему возбуждению и аккуратно отстранился, стараясь вспомнить о том, как взять под контроль те животные инстинкты внутри него, которые требовали навсегда присвоить Юри себе.       Тэхён медленными аккуратными поцелуями прикасался к каждому, даже самому мелкому участку любимого лица и сам не замечал как шепчет слова благодарности. Водил носом по тонкой коже под подбородком, бережно целовал тонкую шею и сходил с ума от умоляющего шёпота омеги:       — Не отпускай меня, пожалуйста, — хныкала Юри, перебирая меж пальцев волосы Тэхёна. Она неосознанно двигала бедрами и закрывала глаза от наслаждения, ощущая порхающие поцелуи на теле. — Единственный, кого я хочу — это ты…       Альфа в ответ несдержанно рыкнул, прикусывая кожу за ухом девушки и неконтролируемо толкаясь бедрами вверх, отчего Юри протяжно простонала и впилась ногтями в его плечи. Тэхён был уверен, что если Юри скажет ещё что-то подобное, то он не сможет не опошлить момент, просто задохнется от накрывшего волной возбуждения граничащего с безумной необходимостью почувствовать обнаженную кожу истинной вплотную прижатую к своей собственной.       Ким ругал сам себя за нарастающее возбуждение, боялся испортить момент и старался дышать как можно глубже, чтобы успокоиться, но сладкий запах Юри, заполнивший собой все пространство автомобиля, опьянял похлеще любого алкоголя, а её откровенные движения бедрами по возбужденному члену лишь ускоряли потерю рассудка. Омега несдержанно проскулила в ответ на самые незначительные прикосновения, уткнулась лбом в плечо Тэхёна, опаляя его кожу даже через ткань рубашки и проехалась влажным от естественной смазки бельем о бедра альфы.       Юри накрывало безумием от того, как четко она ощущала наполнившийся спермой узел даже сквозь плотную ткань джинсов и всё, о чём она могла думать в эти мгновения, так это о неконтролируемом желании почувствовать как идеально его член заполняет пустоту внутри неё. Она укусила Тэхёна за плечо, сорвав с его губ удовлетворенное мычание, дрожащими пальцами потянулась к пуговицам рубашки и уверенно ломала остатки сопротивления альфы глубокими, умоляющими не останавливаться поцелуями. Пак прошлась языком по выступившим клыкам альфы и позволила податливому жалобному стону утонуть во рту Кима.       — Я хочу быть только твоей, — словно в лихорадке повторяла Юри, имитируя толчки и извиваясь под властными ласками альфы.       Вся волчья сущность внутри Тэхёна готова была взвыть от подобных слов. То, как отчаянно Юри прижималась к нему, как любовно оглаживала вспотевшую от напряжения медовую кожу и стонала в ответ на каждое прикосновение сносило Киму крышу. Клыки проступали сами собой, готовые пустить по венам истиной его феромоны, руки сильнее прижимали её пылающее возбуждение тело к себе, а член проезжался по влажной ткани нижнего белья омеги, требуя проникнуть в горячее лоно ради сцепки.       — Я дам тебе всё, что ты захочешь, родная, — хрипло отозвался Тэхён, опускаясь поцелуями к шее и собирая в кучу всё свое самообладание, чтобы не впиться в неё своими зубами. Каждый раз, когда страсть охватывала их с подобной силой, Киму требовалось приложить титанические усилия, чтобы сдержаться и не оставить свою метку на ароматной коже.       Он чувствовал, как пальцы Юри торопящимися движениями распахивали его рубашку и тянулись к ширинке, мысленно взывал ко всем известным ему богам, если таковые существуют, о том, чтобы это никогда не заканчивалось. Он медленно оставил длинный влажный след на ключицах омеги, прошелся самыми кончиками клыков по ним и несдержанно толкнулся вверх от мелодичного стона Юри. Пальцы сами нашли застежку платья, аккуратно потянули её вниз и медленно избавили омегу от лишней ткани, прячущей от альфы его личное произведение искусства.       Каждый раз, когда Тэхён видел Юри обнаженной, он невольно замирал на месте и любовался её идеальными формами. Аккуратная грудь, удобно помещавшаяся в его ладони и возбуждающе колыхавшаяся от того, как ритмично и плавно двигалась на нём Юри. Из-за того, как красиво омега выгибалась навстречу его мокрым поцелуем, слегка откинувшись назад, в районе грудной клетки были видны ребра, которые Ким любовно оглаживал и порой облизывал вместе с чувствительной кожей под упругими полушариями. Впалый из-за напряжения живот, выдающий частое дыхание Юри манил альфу своей сияющей белоснежностью и драгоценностью, ведь теперь он был уверен в том, что однажды внутри него будет зарождаться новая жизнь их с любимой ребенка. Аппетитные бедра, скрытые кружевным бельем и соблазнительные ягодицы, которые он властно сжимал, направляя омегу, стали его личным культом для поклонения. Стройные ноги хотелось расцеловать полностью: от медленных поцелуев на маленьких пальчиках, проходя по тонким икрам, прикусывая кожу на ляжках, к внутренней стороне бедер, где жаром пылало ответное возбуждение. Юри была одним сплошным фетишем Ким Тэхёна со всеми родинками, шрамами и едва заметными растяжками, требующими отдельных поцелуев и влажных дорожек на себе.       Он не переставал восхищаться пылающему в её глазах огню, разгорающемуся с новой силой от каждого его прикосновения и впервые за многие годы до Юри был счастлив лишь от того, как хорошо его омеге. Альфа улыбался, помутневшим взглядом наблюдая за тем, как облизала губы и закрыла глаза от блаженства омега, когда он аккуратно втянул в свой рот розовый сосок, обвел его влажным языком и довольно промычал, чувствуя тонкие девичьи пальцы зарывшиеся в его волосах и притягивающие его ближе. Тэхёну хотелось, чтобы Юри физически могла ощутить силу его любви к ней. Он готов был отдать всего себя, только бы всю жизнь наблюдать за тем, как она закусывает пересохшие губы и сильнее жмуриться от того, как он бережно играл пальцами с другим соском.       Юри лишь пару раз решилась открыть глаза и тут же утонула в пышущем страстью и обожанием взгляде альфы. Всё тело то покрывалось мурашками, то бросало в пот от плавящих прикосновений Тэхёна, не отрывающегося от неё ни на секунду. Казалось, что его руки и губы были везде, но ей все равно было мало. Она приподнялась на месте, чтобы избавить Кима от мешающих джинсов, бережно сжала его член у основания, стимулируя давно наполнившийся узел и помогла альфе избавить её от нижнего белья.       Ким низко прорычал Юри прямо в ухо, почувствовав её ладонь, медленно оглаживающую возбужденный член по всей длине. Альфа всегда считал, что Пак достойна самого лучшего отношения, затыкал развратные внутренние желания о несдержанном сексе, предпочитая комфорт, но в тот момент сдерживаться больше не мог. Омегу хотелось так, что руки немели, покрывались мелкими мурашками от соприкосновения с белоснежным полотном её тела. Рот наполнился слюной, будто Юри была самым аппетитным лакомством, которое хочется смаковать и пробовать на вкус. Он несдержанно прикусил кожу под грудью омеги, оставляя едва заметный алеющий след и удивился бурной реакции омеги:       — Тэхён, — громко простонала Юри и ощутимо сжала головку члена Тэхёна пальцами, отчего альфа не смог сдержать порыв и громко рыкнул, с силой сжав ягодицы девушки.       Омега откинулась назад, находя опору в виде руля и спиной нажала на сигнальный прибор, наверняка привлекая внимание проезжающих мимо автомобилей. Быстрая мысль о плюсах тонированных стекло не задержалась в голове альфы дольше секунды. Их тут же вытеснил восторг от представшей перед ним картины: обнаженная Юри, прогибающаяся навстречу его жадным прикосновениям, судорожно хватающая воздух ртом и при этом ласково оглаживающая его член пальцами. Она выглядела великолепно настолько, что альфа не был уверен в том, что теперь сможет находиться за рулем и не вспоминать об этом сладком безумии.       Тэхён не смог сдержать счастливой улыбки сквозь сбитое дыхание, когда почувствовал как замерла омега после его аккуратного прикосновения пальцами к влажному и набухшему клитору. Юри неосознанно сжала бёдрами его ноги, пытаясь свести колени, но влажные губы, втягивающие её кожу вкупе с властным рычанием, заставили её покориться и податься бёдрами навстречу неторопливым поглаживаниям.       — Ты — все, что мне нужно, — выдохнул Тэхён в губы девушки, наконец вновь сплетая их языки в затейливом страстном танце.       Юри не могла ничего сказать в ответ, мыча сквозь поцелуй от наслаждения, сгорая от круговых движений пальцев альфы на своем клиторе и ускоряя собственные манипуляции рук на его пульсирующем от возбуждения члене. Тэхён шире развел собственные ноги, чтобы потянуть за собой её колени и раскрыть омегу для жарких ласк. Аромат жженой карамели забивал его лёгкие, хотелось пройтись языком по эпицентру его личного афродизиака, вобрать губами все естественные соки и постараться не умереть от удовольствия. Альфа ругал сам себя за неудобную позицию и решил обязательно сделать это, как только они окажутся на пороге их квартиры: чувство безмерной благодарности и окрыляющей любви к Юри требовало не отрываться от неё как можно дольше, дарить удовольствие ей и сгорать от возбуждения самому.       Губы Тэхёна вновь переместились на тонкую кожу за ушком: он нетерпеливо облизал её, играл горячим языком с мочкой уха, параллельно ускоряя движения пальцами из стороны в сторону на её клиторе. Юри напрягла мышцы живота и подалась вперед чтобы вновь уткнуться в шею Тэхёна и оставить умоляющий о большем поцелуй на его шее, переходящий в укус из-за резкого толчка его бёдер.       — Юри, — утробно отозвался альфа, убирая её руку со своего члена и притягивая за бёдра ближе. — Тебе хорошо?       Он вцепился обеими руками в её бёдра, направляя их так, чтобы она могла почувствовать его возбужденный член своей промежностью. Его будто накрыло волной приятного сумасшествия от ощущения того, как сильно она была возбуждена. Её обнаженная, трепещущая от быстрых вдохов грудь соприкасалась с его, даруя приятное ощущение абсолютного единения с истиной.       — Тебе так же хорошо как мне? — прошептал Тэхён в губы Юри сквозь улыбку, вызванную её отчаянными движениями бедрами по члену в попытке почувствовать его внутри. Он облизал её губы, оставляя ни них влажный след и вбирая их своими прежде, чем аккуратно прикусить клыками нижнюю и чуть оттянуть.       — Мне так хорошо с тобой, — несколько раз повторила Юри, не уверенная в том, что сказала это вслух и Ким расслышал. Она бережно взяла его лицо в свои ладони, убрала влажную челку со лба и оставляла медленные нежные поцелуи, не прекращая двигать бедрами по члену и от этого несдержанно постанывать. — Только с тобой.       — Я люблю тебя, — альфа аккуратно приподнял её размякшее тело, чтобы направить член внутрь и тут же плавно, но глубоко опустить бёдра омеги.       Воздух разом покинул легкие вместе с низким стоном, заставляя втянуть кислород через нос. Тэхён лишь на несколько мгновений позволил себе закрыть глаза и стиснуть зубы, чтобы тут же не протолкнуть узел. Он обязательно сделает это однажды, как только омега скажет ему да и станет его женой. А пока он из последних сил держался, чувствуя, как Юри сама приподнималась и вновь опускалась на его член.       Альфа аккуратно прикоснулся взмокшим от пота лбом к макушке Юри, медленными поцелуями спускался ниже, не оставляя без внимания ни миллиметра её лица и счастливо улыбался от того, как податливо стонала в ответ Пак, как насаживалась на его член, опираясь на его обнаженные плечи и впиваясь в них ногтями. Тэхён думал только о своей истинной, задыхаясь от нахлынувшего чувства безграничного обожания и пылающего внутри огня возбуждения.       Он не мог перестать целовать Юри, опускаясь всё ниже, к шее, где маняще пульсировала её вена чуть выше ключиц. Ким шумно принюхался к ароматной точке, несдержанно прошелся по ней языком и ускорил глубокие толчки, задержав бёдра омеги в руках и не позволяя ей двигаться. Все естество альфы в нём требовало к себе внимания, клики в опасной близости от артерии прошлись по коже, срывая хриплую мольбу с губ омеги:       — Сделай это, Тэхён, — Юри давно была готова к тому, чтобы стать навсегда только его омегой, ведь уже считала себя таковой. Принципы Тэхёна вызывали у неё уважение, но она давно не считала, что метка изменит что-то кардинально. Она лишь станет подтверждением их взаимных чувств.       Тэхён обреченно простонал её в шею, раз за разом облизывая и слегка прикусывая облюбованное место, с трудом сдерживая самого себя. Он мечтает о том, чтобы Юри была только его и для него. Мысль о том, чтобы пустить свой запах по её венам дурманила, заставляя альфу сильнее вжимать бедра омеги в свои, рыча и едва контролируя переполненный спермой узел. Он не только хотел показать всем, даже Бонгён, что омега навсегда запечатлена с ним, Тэхёну было важно знать, что она сама хочет быть рядом с ним на всю оставшуюся жизнь.       Страсть и животные инстинкты с трудом позволяли держать разум в рассудке: они всё ещё были на трассе по пути домой, в его машине, пусть и охваченные безудержной силой любви и похоти. Не так Ким хотел подарить себя и свою жизнь Юри, не здесь и не в эту секунду.       — Ты заслуживаешь лучшего, Юри, — высоко и жалобно скулит Тэхён, сильнее впиваясь в ягодицы омеги пальцами и прикусив вместо заветной жилки кожу под подбородком.       Он любовался закатанными от быстрого и жаркого секса глазами Пак, шумно втягивал её аромат, смешавшийся с его собственным и задыхался от силы своих чувств к ней. Он нарочно замедлился, глубокими и плавными толчками заполнив её своим членом и вслушиваясь в возбуждающие хлюпающие звуки, шлепки кожи о кожу.       — Я обязательно оставлю метку, — прошептал альфа на ухо девушке и вновь махнул бедрами вверх, улыбаясь от отчаянного скулежа и пальцев, зарывающийся в его волосах, чтобы притянуть ближе в ответ на его манипуляции. — Смогу наслаждаться её идеальностью на твоей шее, — его пальцы вновь протиснулись между их разгоряченными телами и накрыли клитор Юри, чтобы вознести её на пик блаженства вместе с собой. — Тем, что ты только моя.       Альфа в подтверждении своих слов вновь припал к шее и прикусил кожу кончиками зубов, чувствуя, как Юри вся подрагивала от его пульсирующего напряженного члена внутри в купе с играющими пальцами на клиторе и мягкими губами на шее. Самообладание грозилось покинуть разум Тэхёна от осознания того, что Юри возбуждала мысль о том, чтобы принадлежать только ему.       — Но не сейчас, — он свободной рукой прикоснулся к лицу омеги, заставляя её посмотреть в глаза. Её затуманенный, но в то же время искрящийся счастьем взгляд топил Кима в похожей на помешательстве страсти и нежности одновременно.       Тэхён соединил их лбы и ускорил движения бёдрами, замечая, как напрягается от подступающего оргазма тело Юри. Он с трепетом смотрел ей в глаза, чувствовал мелкую вибрацию на своих губах от её стонов и был уверен в том, что он самый счастливый человек во всем мире до тех пор, пока Юри его любит хотя бы в половину силы его собственных чувств.       Любовь всей его жизни достойна большего, чем метка в машине после ссоры с Бонгён и отвратительного рассказа о прошлом. Он понимал, что оставь он свой запах в её крови и сестра отступит и не посмеет подойти к Юри. Но она для него была слишком драгоценной, чтобы лишать её права свободы до того, пока она не станет его женой.       — Знай: я доверяю тебе, — торопливо бормотал Тэхён, понимая, что больше не может контролировать подступающий узел. — Люблю, — отчаянно выстанывал альфа, чувствуя сжимающиеся от предоргазменной дрожи узкие стенки лона вокруг члена. — Я безумно хочу сделать тебя своей, — омега плакала от удовольствия, вцепившись в его руку, продолжающую быстро массировать клитор. — Чувствовать свой запах от твоего тела.       Тэхён едва проговаривал слова сквозь зубы, не позволяя омеге инстинктивно отстраниться.       — Но больше я хочу, чтобы у тебя был выбор, — шептал альфа, делая несколько финальных глубоких толчков и ловя своими губами громкий, непривычно низкий для омеги и отчаянный вскрик от накрывшего её волной удовольствия оргазма. Тэхён тут же приподнял её и наконец позволил себе отпустить узел, выстреливающий спермой на их обнаженные тела. — Сейчас и перед алтарём, — сдавлено бросил альфа, тут же впиваясь в губы омеги, чтобы разделить всю ту удушающую своей силой любовь на двоих.