Трое на одного

У Сакуры очень красивый учитель. Многие согласятся с ней в том, что Какаши Хатаке — привлекательный мужчина. Она знала, что многие хотели бы получить хоть чуточку его внимания. То, что ей очень повезло, она поняла позже, повзрослев. Подростковый период у девочек начинается чуть раньше, чем у мальчиков, и мысли о сенсее с течением времени у Сакуры становились все менее и менее невинными. Она восхищалась Какаши как шиноби — он был одним из сильнейших в их деревне и не только. Она много раз видела его в бою, и Какаши в эти моменты был прекрасен — смертоносный, неумолимый, он действовал, как слаженный механизм. Ей даже довелось пару раз увидеть чидори в действии — искрящаяся живая молния в ладони Какаши внушала страх и завораживала одновременно. Как сенсей Какаши был менее хорош, чем как шиноби, но Сакура не могла винить его в этом. У Какаши было тяжелое прошлое, и было удивительно, что после всего, что с ним произошло, он оставался в здравом уме и рассудке и был дееспособен. Но даже если Какаши и был неважным сенсеем (постоянно опаздывал на занятия, пропускал тренировки, не имел педагогического такта), то он все равно заботился о своих учениках, как умел. Сакура чувствовала это — когда они были меньше, Какаши защищал их на миссиях, и даже когда они подросли и получили ранг чунина, он продолжал это делать. Он всегда был рядом, когда это было нужно. Как человек и как личность Какаши был сложный. Он был очень замкнутым и мало рассказывал о себе, и казалось, что он носил еще одну маску поверх своей тканевой. Он казался беспечным и индифферентным, почти равнодушным. Сакуру поначалу возмущало такое поведение и то, что Какаши позволяет себе демонстративно, на глазах у других людей и своих учеников читать непотребную литературу, что могло охарактеризовывать его как человека явно с извращенными наклонностями, но потом она осознала, что все это было лишь защитной маской. За ней скрывался очень чувствительный и отзывчивый человек. В этом Какаши был чем-то похож на Саске, но он относился к жизни проще и не держал на нее злости. Это был уставший человек, на чью долю выпало слишком много трудностей, они не сломили его, но оставили неизгладимый след — старые раны затянулись, но рубцы остались. Сакуре хотелось узнать о Какаши больше, стать к нему ближе, попытаться понять его. Испытывать к нему жалость было несправедливо — Какаши был достоин большего, нежели жалость. Сакура делала робкие шаги навстречу Какаши, не предпринимая однако решительных действий. Опыт с Саске подсказывал ей, что нужно быть осторожной, чтобы не обжечься снова — Сакура все еще помнила ту боль, несмотря на то, что Саске потом извинился, и их отношения постепенно наладились. Сакура боялась сделать первый шаг, не зная, что подумает об этом Какаши. Ей иногда хотелось быть, как Наруто — непосредственной и открытой. Тот, не стесняясь, выражал все свои чувства, что он испытывает к сенсею, и Какаши оставалось только принимать их и устоять на ногах под его натиском, что тоже не каждый смог бы. Иногда Сакура даже ревновала Какаши к Наруто и очень хотела оказаться на его месте, но все еще не могла переступить через собственные страхи и неуверенность. Какаши помог ей в этом — Сакура не знала, что он давно наблюдал за ее душевными метаниями, которые та тщательно, но неумело пыталась скрыть. Нельзя было сказать, что Какаши был абсолютно спокоен по сравнению с Сакурой, он тоже волновался и колебался, не решаясь сделать шаг ей навстречу. Он не считал себя достойным касаться кого-то, вроде Сакуры — она была слишком чистой для такого, как он. Заслуживал ли он ее чувств? Саске и Наруто в этом случае преуспели намного больше, чем он — они были такие же юные и яркие, как Сакура, и были ровня ей, в отличии от него. Какаши сказал Сакуре напрямую об этом, когда наконец зашел разговор об их отношениях и о том, кто они друг другу. Наруто уже давно утопал в его объятиях и не считал это проблемой, принимая это, как данность — для Сакуры же и Саске это был совсем иной опыт, с которым им предстояло разобраться. Сакуру глубоко тронули слова Какаши. Прежде, чем ответить, она взяла его за руку, и от ее прикосновения Какаши прошила мелкая дрожь. — Сенсей… Какаши… Мне даже немного стыдно, что вы думаете о таком, потому что я бы сочла за счастье быть рядом с вами. Это не одолжение, а, скорее, даже просьба с моей стороны. Знаете, я была бы рада, если бы вы позволили стать к вам ближе. Сакура говорила тише, чем обычно, сжимая ладонь Какаши в своих руках. Она очень волновалась, говоря эти слова, не в силах посмотреть на учителя. — Сакура, — сказал Какаши, его голос был таким же теплым и успокаивающим, когда он произносил ее имя. — Сакура, ты правда позволишь мне?.. — Да, — кивнула она, наконец посмотрев на Какаши. — А позволите ли вы мне?.. Какаши не успел ответить, потому что Сакура потянулась к нему — сначала прижалась всем телом, отчего он мягко выдохнул, а затем обвила его руками. Какаши осторожно обнял ее в ответ — Сакура, та самая Сакура, которая могла без колебаний перезать горло врагу, казалась сейчас такой хрупкой в его объятиях. Какаши все еще чувствовал себя неправильно, как это было и с Наруто, но это чувство постепенно утихло в нем. Он был рад, что наконец сказал Сакуре обо всем, что его волновало, и та приняла его таким, какой он есть. Было все еще странно осознавать то, что она могла испытывать что-то к такому, как он. Какаши стянул маску на подбородок, пока Сакура все еще сжимала его в объятиях, уткнувшись лицом ему в шею, и первым делом услышал ее цветочный запах. Он коснулся щекой ее розовых волос, прежде чем поцеловать в макушку, и Сакура вскинула голову. Она посмотрела на Какаши своими зелеными глазами, в которых, казалось, плескалась смесь удивления, радости и смущения. Какаши сжал губы, не сдерживая своей улыбки, и Сакура улыбнулась ему в ответ. Она моргнула своими светлыми ресницами, с любопытством разглядывая его лицо, а потом потянулась ближе. Какаши ответил на поцелуй, прикрыв глаза. Он положил ладонь Сакуре на затылок и мягко поглаживал ее волосы, позволяя ей делать все, что она хочет. Сакура целовалась робко и неумело, но в каждом ее движении чувствовалось все то, что она так долго держала в себе. Ее напор стал настойчивее, и Какаши отвечал ей, вторя движениям ее губ. Сакура почти затрепетала от ощущения того, насколько она близка сейчас к Какаши. Она так долго мечтала об этом, и вот теперь ее мысли воплотились в реальность — она и Какаши, его руки в ее волосах, его губы на ее губах, все это было в действительности, а не во сне. Поцелуй длился долго, но они никуда не торопились — он был нежным и целомудренным, хотя оба они желали намного большего. Когда Сакура наконец отстранилась от Какаши, то отвела взгляд, стесняясь отчего-то посмотреть ему в глаза — ее кожу покрывал румянец, а дыхание было сбившимся. Руки с Какаши она так и не убирала. — Я целовалась с Саске, — сказала она, словно признание, все еще не смотря на Какаши. — Мне кажется, я тоже люблю его. Ее голос звучал немного виновато. Какаши осторожно заправил ей прядь за ухо, а в груди все сжалось от ее «я тоже люблю». — А он любит тебя? — Он еще не говорил мне таких слов, — ответила Сакура, покачав головой и закусив губу. — Я не знаю. Она ждала, что скажет Какаши, и ее волнение было почти что осязаемым. — Сакура, посмотри на меня, — он мягко взял ее за подбородок, поворачивая лицом к себе. Она опустила взгляд, казалось, она вот-вот заплачет — ее зеленые глаза чуть покраснели и увлажнились. — Я уверен, Саске испытывает к тебе чувства, просто ему сложно с ними справиться. Ему тяжело. Он не до конца знает, что испытывает и ко мне, но я точно знаю, что испытываю к нему и к тебе. Ты не можешь быть в ответе за чужие чувства, и ты не должна винить себя ни в чем. Сакура кратко кивнула и шмыгнула носом. — А вы, сенсей, а вы — любите меня? — спросила она и наконец посмотрела на него. — Да, — ответил Какаши, смотря ей в глаза. — Ты же знаешь, как я люблю вас троих, больше, чем кого-либо. А ты, Сакура, ты особенная для меня и всегда ею была. Ты веришь мне? Сакура быстро утерла свои глаза ладонью и шмыгнула носом, не сдерживая улыбки. Она кивнула, а на душе у нее стало легко.