О тёмных ритуалах, древних артефактах и надоедливом змееусте

За зелёным столом мне, кажется, рады не были, только Аллин хлопала в ладоши, улыбаясь. Мне кажется, ты очень и очень сильно ошибаешься. — «Я знаю. Возможно, я не имею права так своевольничать, но и ты пойми меня. Возможно, ты всё-таки сможешь на что-то повлиять. Иди уже», — проскрипел у меня в голове голос шляпы. Первое сентября сорокового года. Год, в котором открылся первый ресторан МакДональдса, повторно был переизбран Рузвельт и на Слизерин поступила маглорождённая ученица. С грустью посмотрев на остальные столы, я гордо прошествовала к теперь уже горячо любимым сокурсникам. — Всё будет хорошо, — прошептала Аллин, чуть сжав мою руку, — Я рада, что мы будем учиться вместе. — Я тоже, — почти честно ответила ей. Вот она, моя минута славы. Сидящая напротив меня девчонка, чуть старше меня, цепким взглядом прошлась по мне, задержавшись на кистях рук и шее, подмечая малейшие детали. Хоть и последнее время я была избавлена от изнурительной ручной работы, на коже всё-таки остались следы прошлой жизни Гвен в виде маленьких шрамов. — Значит, полукровка? — уточнила она, откинув медные волосы с плеч на спину и сморщив веснушчатый нос-картошку, — Мне не знакома твоя фамилия. — Ого, я поражена. Чтобы считаться чистокровным, нужно быть магом в третьем поколением. Не так-то и много, на самом деле. Это же сколько сотен фамилий нужно было выучить… — я наигранно приложила ладонь к сердцу, изобразив восхищение. И добавила более холодным тоном, — Или ты судишь только по «священному» списку? Интересно, а перевестись из одной школы в другую можно? В Ильверморни, например. Есть ли весомые причины для отказа? Бегство на другой факультет меня не спасёт. Род и деньги — не всё, что признают змеи. Решающим фактором была сила. Тот же Снейп — полукровка из крайне бедной семьи, но добиться признания всего факультета смог. Как и Том. Возможно, мне стоило выбрать другую тактику, но ведь нападение — лучшая защита, верно? В разумных пределах, а то безрассудные олухи тут тоже не в почёте. Не уверена насчёт старшекурсников, но, как минимум, отразить атаки среднестатистических третьекурсников смогу — заклинания мне удавались хорошо. Не зря же я целый год делала упор именно на щитовые чары и контрзаклинания? Вообще-то, даже Бенджамин не с первого раза пробивал моё Протего! Со второго, правда, но он на то и взрослый волшебник. — Отвечай, Монтгомери, — потребовала рыжая девчонка. — А с кем, собственно, имею честь вести разговор? — Амалия Блелл. — Да не позорься, Ам, — вмешался в разговор парень, сидевший по левую руку от Амелии. У него были чёрные волосы, но не такого глубокого оттенка, как у Тома. Немного клюющий нос с горбинкой, тонкие губы. Его нельзя было назвать некрасивым, но внешность явно на любителя. Но, по-моему мнению, он был достаточно мил, — И Мерлину понятно, что она грязнокровка. Магловское отродье всегда видно. Ты, — он обратился уже к мне, выплёвывая каждое слово, — Позор Хогвартса. Ничтожество, что по какой-то причине оказалось среди нас. — Ну слушай, — бросив быстрый взгляд на белокурого мальчика, что после распределения сел рядом с рыжей, — В семье, как говорится, не без урода. Зато подумай, какие перспективы! Да на моём фоне самая страшненькая из вас станет королевой красоты. Ну а что, мне нужно биться в истерике? Ну грязнокровка, так грязнокровка. Ради бога, мне не жалко. Это слово — ничто, по сравнению с голодом в приюте и пролетающими над головой бомбардировщиками. Для одиннадцатилетки пребывание в данном обществе действительно было бы губительно, но мне-то уже за двадцать. Главное — сберечь вещи, усилив заклинания защиты и прочности. И заколдовать кровать и свою тумбочку, чтобы соседки не лезли куда не нужно. — Ты — яд, что оскверняет наш факультет, — снова тявкнула рыжая. — Амелия, спасибо за комплимент, — не на ту напала, Ам, не на ту. — В смысле? — не врубилась она, глупо заморгав. — Ну, — от раздражения я начала постукивать пальцами по тёмному дереву стола, — Символ Слизерина — змея. А у змей есть что? Правильно, яд. То есть, фактически ты признала факт того, что я самая слизеринская слизеринка из всех вас. — Ах ты… — Да хватит уже, — закатил глаза блондин, — Аппетит портите. Скоро Диппет речь начнёт читать, так что заткнитесь обе. И то правда. Мальчик невозмутимо сидел рядом, сцепив руки в замок на столе. У него были тонкие черты лица — узкий нос, небольшие губы; короткие светлые волосы же были аккуратно зачёсаны вбок. Из образа выбивалась только детская припухлость в области щек, но даже так он смахивал на внебрачного сына Тильды Суинтон и Камамебр… То есть, Камбербэтча. По сравнению с директором Дамблдором из фильма, Диппет явно был не такой многословный. Хотя, если честно, то, что он стоит на ногах — уже чудо. Высокий и очень болезненного вида, он, держась руками за трибуну, которую украшала золотая сова, он говорил медленно и расстановкой, иногда прерываясь на кашель. На макушке волос не было, зато те, что росли на висках и затылке, были ниже плеч. Ну, учитывая, что пару лет назад ему стукнуло аж триста лет, выглядел Армандо прилично. Сам Дамблдор, одетый как всегда в магловский костюм, чем сильно выделялся на фоне остальных преподавателей, сидел достаточно далеко от меня, поэтому разглядеть его получше у меня не вышло. После песни шляпы, чей голос был похож больше на карканье умирающей вороны, на столе наконец-то появилась еда. Пожалуй, такого огромного количества всяких разных блюд я не видела даже в прошлой жизни, в том числе и на выпускном из школы — а там мы действительно разошлись не на шутку. Главное — не блевануть. В Лондоне меня подкармливали Беккеры, но летом, когда приют переезжал в деревню, мой канал поставки еды был почти перекрыт. Иногда, конечно, прилетала сова со всякими вкусностями, но этого явно было мало для постоянного пополнения желудка. Особенно, если их делить на две персоны. Но это было лето, а значит — обилие овощей и лесных ягод, поэтому до критической голодовки дело не доходило. Но обжираться до отвала органов пищеварения и до проведения ночи перед туалетом — явно так себе идея, хотя эта курочка выглядит так аппетитно… И вон та картошка со специями… От нескольких долек же ничего не будет? За едой тянуться не нужно было — достаточно было полушёпотом озвучить то, что хочешь видеть в своей тарелке. Очень удобно, иначе бы все рукава мантии были бы в еде. Аккуратно разрезав четвертинку картошки я отправила её в рот, стараясь не поперхнуться от пристальных взглядов. — Можно мне хотя бы поесть нормально? Давайте войну начнём с завтрашнего дня, а? Выспимся хотя бы, узнаем слабости друг друга. Ну, типа затишья перед бурей, — сделав глоток тыквенного сока, я непроизвольно сморщила нос. Ну, если добавить побольше сахара, будет лучше. — Долго ты тут не протянешь, — заявила Амелия, втыкая вилку в чизкейк с начинкой из какой-то красной ягоды. Тоже хочу, но будет уже перебор. Я даже почти не испугалась, когда из стола появилась прозрачная серая голова мужчины. Он был реально жуткий — какое-то костлявое вытянутое лицо, небольшие тонкие усы, волосы чуть ниже ушей, закрученные внутрь, и сильно выпученные глаза. Аллин тихо охнула, уронив на тарелку ложку, а голова же молча проплыла мимо нас в другой конец стола. Я с трудом проглотила застрявшую еду, снова запив её соком. И чуть не поперхнулась, снова наткнувшись на взгляд призрака. Это у него забава такая, кататься по столу туда-сюда и коситься на несчастных первокурсниц? Непонимающе я уставилась на него в ответ. Если бы мы были в каком-то мультфильме Тима Бёртона, то его глаза непременно вылезли бы из орбит и, держась на мышцах, заглянули бы ему за спину. — Че это с ним? — спросил тот мальчик, который первым вмешался в наш разговор с Амелия, когда Кровавый Барон в очередной раз проплыл мимо. — Ну. Он всегда был странным, — неуверенно замялась рыжая. — Но не настолько же. И какой-то он слишком тихий. Я-то думал, он первым набросится на грязнокровку. Может, он заболел? — А призраки разве могут болеть? — Не уверен, но в свете последних событий… Только сейчас заметив, что мои плечи напряжены и чуть подняты вверх, я расслабилась. Жалко, облокотиться не на что, сидели мы на одной большой скамейке. Хоть я и чувствовала голод, от запахов еды меня уже стало мутить. Когда там они уже завязывать с ужином собрались? Нам ещё вещи раскладывать! Оставшееся время я полушёпотом проговорила с Аллин, обсуждая наших новых одногруппников. Ожидаемо, первокурсников на Слизерине было намного меньше, чем в других факультетах — всего пятнадцать человек. Ну, меньше народу — больше кислороду. Особенно, если окна в помещении нельзя было открыть без риска затопления всего подземелья. В завершении праздника Диппет снова проговорил небольшую речь, в конце попросив старост сопроводить первокурсников в комнаты. Мы снова разбились по парам и не совсем дружным строем пошли за высокой красивой девушкой с черными волосами. — Пожалуйста, запоминайте дорогу к гостиной, — второй староста, широкоплечий и поджарый парень, закрывал строй, следя за тем, чтобы никто не отстал, — Меня зовут Руди Гойл, а мою прекрасную напарницу — Вальбурга Блэк. Движущиеся лестницы внушили в меня страха больше, чем все призраки и участь стать белой вороной на своём факультете вместе взятые. С ужасом вцепившись одной рукой в перила, а другой в руку Аллин, я мысленно прикидывала, сколько метров лететь вниз в случае несчастного случая. Ладно бы, это были обычные лестницы, но на кой черт делать их подвижными? Это ещё и расписание нужно их знать, чтобы случайно не попасть на другой этаж. Спустившись на первый уровень подземелий, мы пошли дальше по коридору. Мне до сих пор не верилось, что я буду жить в НАСТОЛЬКО величественном месте. Даже если рассматривать только со стороны архитектуры и убранства — замок до безумия был красив внутри, в том числе и подземелья. Расставшись с барсуками на одном из поворотов, мы пошли дальше, вновь выйдя на лестницу и спускаясь всё ниже и ниже, иногда пересекаясь с ребятами постарше, которые с любопытством осматривали нас. И вот, встретив в каком-то тупике несколько парней постарше, я была совсем не удивлена, заприметив среди них вампирёныша. Тот одним уголком губ ухмыльнулся, наткнувшись взглядом на меня. Он что-то шепнул рядом стоящему седому зализанному пареньку, и тот, в свою очередь, тоже обернулся. Сплетничаете, ага. Наверняка он возомнил себе, что я пошла на Слизерин исключительно ради него. Гостиная факультета меня не порадовала. Мягко сказано. Нет, было действительно красиво — винтажные обои с крупными узорами, гобелены и камин, напротив которого стоял большой зелёный диван и несколько кресел. У стен — буфеты из тёмного дерева с какими-то статуэтками и книгами, несколько письменных столов и стульев, обтянутых тканью. В гостиной было два панорамных окна, а от них в разные стороны вели лестницы. Вид не впечатлил — вода да вода. Мутная, причем. И всё это тонуло в каком-то тусклом зелёноватом свете, от чего всё убранство теряло какое-то своё очарование и уют. Тут не было холодно, но почему-то по коже побежали мурашки. А ещё пахло какими-то уж слишком приторными духами, от чего хотелось открыть настежь окно, но тут, видимо, о естественном проветривании помещений нужно забыть. Том, обсудив что-то с Вальбургой, сел на дальнее кресло, закинув ногу на ногу. Вот уж что, а тут он себя явно как рыба в воде чувствовал, только бокала вина в руке для полного образа не хватало. Пожалуй, я могу понять тех, кто был им очарован — не обратить внимания на такого человека просто невозможно. Вот и сейчас он, ничего не делая для этого, уже успел собрать несколько взглядов и сердец первокурсниц. Не то, чтобы я любила подслушивать разговоры, но ахи и вздохи двух рядом стоящих девочек были уж слишком громкими, что аж Вальбурга недобро шикнула на них. -… Как вы уже поняли, наш факультет — особенный. Слизерин — дом сильных магов. Величие и достоинство — наши основные качества, — она обвела всех взглядом, остановившись на меня, — Одним из главных критериев для поступления на Слизерин долгое время являлась чистокровность. Но, видимо, в последнее время пренебрежение традициями вошло в норму. Как я уже сказала, мы, слизеринцы, не должны терять достоинство в любых ситуациях. Мы держимся в стороне от других факультетов, поэтому постарайтесь не упасть лицом перед ними или профессорами. Ага, то есть, бить меня можно, но в тихую? А как же «факультет — одна большая семья, мы помогаем друг другу» и прочее, о чем ты говорила в начале? Ну-ну. После нас разделили по полу и повели в общежитие. Жили в комнатах по четыре человека, но мне повезло — нас в комнате было трое. Я, Аллин и ещё одна чистокровная девочка Медлин Трэверс. Судя по её недовольно сморщенному носику, соседство со мной ей явно было не по душе. Она демонстративно развернулась на пятках, от чего её каштановые волосы подлетели в воздухе, и, что-то бурча себе под нос, принялась раскладывать вещи. Комната была достаточно просторной и, по сравнению с гостиной, отсюда мне не хотелось уйти. Напротив входной двери стояло три кровати, два больших окна и тумбочки под ними. Было ещё несколько шкафов для одежды, настенные полочки, большой письменный стол и дверь, видимо ведущая в ванную комнату. Кровать я выбрала боковую и подальше от ванны, они были действительно шикарными — полутороспальными, с тяжёлым изумрудным балдахином и шёлковой драпировкой, а также покрывалом в цвет. Я дотронулась до ткани, проведя пальцем по вышитым серебряной нитью созвездиям. Мягко. Приютские, наверное, и в жизни своей не смогут дотронуться до подобного. Чемоданы стояли в одной куче в углу комнаты, как и клетка с каким-то пушистым небольшим животным, но вряд ли Медлин разрешит его погладить Я бы тоже завела, но потом девать его было некуда, да и кормить, собственно, тоже нечем. Вещей у меня было не так много, поэтому мой шкаф был почти пустой, что не скажешь о моих соседках, поэтому я разрешила повесить несколько платьев Аллин ко мне. Ванна. Тут была долбанная ванна, а не просто холодный пожелтевший кафель и ржавая тонкая труба, торчащая из стенки. Душ тут тоже был и имел похожую систему, но тут хотя бы есть лейка. Опустившись в горячую воду, я откинула голову назад. Безумный день. Надавив на мышцы правого плеча, я попыталась их размять, чтобы напряжение хоть как-то ушло. Но, пожалуй, сейчас можно действительно расслабиться. Хотя бы немного. Окунуться в сказку детства, наконец-то не чувствовать постоянную тревогу или страх. На следующее утро я проснулась в наипрекраснейшем настроении, несмотря на подъём в восемь утра и на то, что такая тёплая и мягкая постель не хотела отпускать меня из своих объятий. Хорошее настроение не испортил даже Реддл, выхватив меня из толпы первокурсников по пути в Большой зал. — Я сам её потом отведу, — коротко бросил он Вальбурге, что удивлённо приподняла брови. Ты же не дашь меня ему на растерзание, да? Но Блэк лишь коротко кивнула, снова вернувшись к разговору с первокурсниками. Он вцепился мне в локоть и потянул в какой-то боковой коридор, подальше от скопления людей. — Монтгомери, я думал, ты умнее, — пихнув меня в пустой кабинет, он закрыл за собой дверь, прислонившись к ней спиной. Прядь волос упала на его бледное лицо, но он, казалось, и вовсе не обратил на это внимание, — Совсем рехнулась? — Почему это рехнулась, — невозмутимо начала я, поправив ворот мантии, — Мне кажется, это ты рехнулся. Больно же! А что подумают достопочтенные маги? Я, конечно, понимаю, что дама нарасхват, но… — Ты же понимаешь, что тебя теперь ждёт? — Том говорил спокойно, скрестив руки на груди, — И кто тебя так галстук учил завязывать? Он неодобрительно цокнул, после чего подошел ко мне, остановившись на расстоянии двух небольших шагов. Я проследила за его пальцами, что аккуратно пытались развязать узел на моей шее. Они были ухоженными. Худые и длинные, с чётко выраженными суставами и бледными синевато-зелёными венами. Наверное, у Тома хорошо получилось бы играть на музыкальных инструментах, если бы подвернулся шанс научиться этому. В магловской школе было старое и расстроенное пианино, но оно пылилось в углу музыкального класса и служило подставкой под цветы и потрёпанные учебники. — Я не хотела идти на Слизерин, — подняв глаза, я встретилась с его тёмно-зелёными. Вот же, всё-таки перегнал в росте, — Даже просила шляпу, но она упёрлась, сказав, что так будет лучше. — Лучше? Для кого? — Том усмехнулся, — Да, странно. Обычно она наоборот прислушивается к пожеланиям. Мерлин, а с волосами-то что? — Да нормально с ними, — обиженно буркнув, я распустила волосы, после чего расчесала их пальцами, скрутила в жгутик и снова заколола небольшим крабиком, — Так лучше? — Ненамного. Ладно, пойдём уже, — он, не дожидаясь ответа, первым вышел из кабинета. Даже не обернулся. — Да ладно, Том, не боись, прорвёмся, — догнав его, я чуть положила руку на его противоположное от меня плечо, чуть приобняв, — И не такое было. Кстати, познакомишь со своими друзьями? Нужно же налажи… А-ай, да чтоб… Взвизгнув от неожиданности, я вцепилась в мантию Реддла. Кровавый Барон же завис в воздухе напротив нас с искривлённым ртом и вытянутыми руками с неестественно выгнутыми иссушенными пальцами, стеная и причитая скрипучим, как скрежет ветки по стеклу, голосом. Если он так и продолжит появляться прямо из-за стены, то я точно словлю сердечный приступ. — Я не ошибся, это снова ты, беспардонная девчонка. Навести столько шума — это ещё постараться нужно. — Уважаемый, вы меня с кем-то путаете, — облегченно выдохнув, я вышла из-за спины Тома, — Том, пошли давай. Если я не успею поесть и не получу расписание — виноватым будешь ты. — Пятьдесят лет прошло, но я всё помню! Ходила тут, как сумасшедшая. Может, ты вампир? Столько лет прошло! Хотя нет, вампиры просто не стареют, а ты наоборот помолодела… Тогда что же это… Что?.. — его голос понизился до шепота. Нахмурившись, Барон теребил край пышного рукава. — Барон, тебе опять запретили подниматься на Астрономическую башню? — учтиво поинтересовался Том, улыбнувшись. — А? Реддл? Да, опять запретили… Они не понимают! Это моё хобби! Сами посидите в этом чертовом замке, где даже нельзя укрыться от её взгляда… — Но это не повод так себя вести. Ты же понимаешь? Не стоит пугать наших несчастных, — он метнул на меня взгляд, но затем снова обратился к призраку, — первокурсниц. Хорошего дня, Теренс. Увидимся позже. Коротко кивнув на сбивчивое прощание в ответ, Том наконец-то повёл меня в Большой зал. Он сел где-то посередине стола, а я, махнув ему на прощание рукой, пошла дальше, в самый конец и ближе к преподавательскому столу. В зале было даже тише, чем я думала, но всё равно слишком громко для не так давно проснувшейся меня. И это с учётом того, что половина гриффиндорцев клевали носом в свои тарелки. А что же будет в обед? Полив овсянку яблочным джемом из серебряной соусницы, я начала есть, одновременно разглядывая расписание, которое передала мне Аллин. Ага… Пять учебных дней и по три пары, а по четвергам, с учётом ночной астрономии, четыре. — С третьего курса будем и по субботам учиться, — выдал маленькая копия Камбербэтча, — а пока терпимо. Вчерашний состав не изменился. Амелия о чём-то шушукалась со своим черноволосым дружком, после чего прокашлялась и, отставив кубок в сторону, обратилась ко мне. — Ты знакома с Томом? Откуда? — она скосила взгляд на друга, тот ей одобряюще кивнул, — И не отнекивайся, мы видели, как он к тебе подходил. И в Большой зал вы вместе зашли. — А. — начала я, но, заметив её немного покрасневшие щёки и бегающий взгляд, ухмыльнулась. Да и Реддл тут на хорошем счету, поэтому… Он же не обидится? — Ну, мы с Томом очень близки. Понимаешь, кроме друг друга у нас никого нет… Мы росли вместе как брат и сестра. После ваших вчерашних слов я очень сильно расстроилась, а он меня утешал. — Понятно. — как-то стушевавшись от моего ответа, она снова вернулась к разговору со своим другом. Нужно узнать, как их всех зовут. Первую неделю на занятия нас будут водить по очереди старосты, главное — запомнить дорогу. Аллин оказалась действительно интересной девочкой, но достаточно скромной. Но тут играло роль воспитание — её мама в молодости работала в женской гимназии во Франции, преподавая этикет и музыкальное искусство юным волшебницам, а потом, выйдя замуж за иностранца и забеременев, уволилась, уехав в чужую страну. Отец — достаточно известный доктор, к которому предпочитают обращаться сливки магического общества Англии. — Маме недавно поступило предложение снова вернуться туда, но уже на пост директрисы, — отбросив прядь волос за спину, она первая вошла в кабинет трансфигурации, — Отец даже согласен переехать. У него мечта с детства — открыть винодельню свою. А ты совсем ничего не помнишь о своих родителях? — Ага, совсем. И не только о них, а и в целом о своём детстве. Пошли вон на дальний ряд, а? Не хочется впереди сидеть, — выбрав парту на предпоследнем ряду рядом со стенкой, я уселась на скамейку. Отвратительное изобретение рода людского — совмещённый стол и сидения. Ни подвинуть, ни отодвинуть. Дамблдор вошёл в кабинет ровно со звонком, а после начал урок с переклички. — Мисс Монтгомери? — Тут! — я вытянула руку, выглянув из-за спины однокурсника. Широко улыбнувшись ему и получив ответную улыбку, я вернулась в прежнее положение, раскрыв тетрадку. По-моему, самое лучшее решение — писать лекции ручкой в тетрадке, ибо пергамент и чернила — жуть какая неудобная вещь, в том числе и для хранения, а прытко пишущие перья, по словам Тома, тут не в почёте. Лекции тут никто не проверяет, а вот домашние задания придётся сдавать как остальные ученики. Кабинет был заставлен различными удивительными приборами — какой-то чудно́й макет солнечной системы с подвижными планетами; прибор, состоящий из шестерёнок; что-то похожее на телескоп. Тут было несколько окон, но почему-то они были мутными, что даже солнечный свет почти не проникал в помещение, поэтому оно было освещено свечами и магическими светильниками. -… Трансфигурация, подобно магловским наукам, подчиняется нескольким законам, — он присел на край стола, вертя в руках свою палочку, — Кто-то может назвать их? Подождав для приличия пару секунд, я подняла руку. Зря что ли учила всё заранее? — Да, мисс Монтгомери? — Это Закон трансфигурации Гэмпа, сэр — с места начала я, но потом всё же встала, — Согласно ему, один предмет можно трансфигурировать в любой другой, но есть пять исключений. Например, нельзя превратить спичку в еду или человека. Также у Министерства магии есть список, запрещающий создавать таким способом драгоценные металлы и деньги. — Верно, мисс. Десять баллов Слизерину. Итак, подробнее закон звучит так… Но, наверное, стоило садиться ближе — на доске вообще ничего не было видно, но на помощь пришла Аллин. У неё красивый и понятный, в отличие от того же Реддла, почерк — буквы были отдельные, не перетекающие друг в друга, с небольшими засечками. Вот что-что, а Дамблдор — действительно хороший преподаватель. Он объяснял живо и интересно, умел вновь обратить на себя внимание заскучавших студентов. И, самое главное, оперировал как и научными понятиями, так и более доступными для детского разума словами, что не скажешь о профессоре Бинсе, чей предмет был следующим. Хогвартс нехило так экономил, содержа в штате сотрудников призрака. Ему и платить не нужно, и кормить. Его занятия были абсолютно бесполезными. Из тонны бубнежа нельзя было выделить и крупицу полезной информации для записи. Я честно старалась слушать первые пятнадцать минут, но затем нашла более интересное занятие — обучение Аллин игры в крестики-нолики, виселицу и морской бой. Но я, в отличие от некоторых гриффиндорцев, с которыми у нас было смежное занятие, хотя бы не спала. — Сходим после занятий в библиотеку? Заодно по замку прогуляемся, — получив утвердительный ответ от Аллин, я успокоилась. В библиотеке мне необходимо было найти какое-то заклинание, которое поможет восстановить утерянные воспоминания касательно сюжета. Я почти не помню о хранилищах из игры, не помню, кто именно владел двумя артефактами основателей до того, как их выкрал Реддл. Может быть, я упускаю ещё что-то важное? В любом случае, не повредит. По-любому у магов есть что-то и на этот случай, как контрмеры всяким обливиэйтам и зельям забывчивости.