* * *
Не было ни упрёков, ни обвинений, ни вспышки злости — всего, что она себе нафантазировала от разрастающейся в груди тревоги. Более того, сидя на кухне с Гарри, Гермиона успокоилась и начала сомневаться в том, что Малфой и знакомые ему люди способны ей что-то сделать. К тому же друг так внимательно на неё смотрел, что её стали одолевать совершенно другие мысли и чувства. Их разделял лишь один стул, который занимал Джеймс, и ей невольно подумалось, что если бы не это обстоятельство, она бы оказалась к Гарри ещё ближе, а от одной мысли об этом становилось трудно дышать. Он сказал, что со всем разберётся, и накрыл её ладонь своей. Из-за этого жеста она не поняла, что он сказал дальше, и ощутила в груди нарастающее волнение. — Что, прости? — Может, уложим его у меня? Следуя за его взглядом, Гермиона увидела Джеймса. Он сидел на стуле бочком и прижимал головку к спинке. Бедняга очень утомился после прогулки, поездки на такси, непонятного ему разговора взрослых и плотного обеда. Джеймс периодически зевал и лениво поглаживал Бродягу. Гермиона посмотрела на часы и мысленно себя упрекнула. Всё верно. Сыну давно уже пора было спать. Можно было сейчас же переместиться по камину домой, но это скорее его возбудит, нежели успокоит. Пропускать дневной сон тоже не следовало, уж она-то, как мать, знала, что в этом случае может произойти. К вечеру Джеймс станет раздражаться, капризничать, лить слёзы, а там недалеко и до истерики. Маленькому ребёнку тяжело бодрствовать наравне с взрослыми людьми весь день, нервной системе нужна передышка. — Да, давай у тебя, — согласилась Гермиона и, поднявшись, взяла полусонного сына на руки. — Милый, пойдём-ка наверх, сейчас ляжем, отдохнём. И так сегодня столько гуляли… Гарри повёл их к спальне и открыл дверь. Пока она раздевала сына до трусиков, он расстелил постель и зашторил окно. Гермиона уложила Джеймса и укрыла одеялом. — Вот так. Спи спокойно, солнышко, нас с тобой никто не тронет, — ласково сказала она и поцеловала его в щёчку. — Да, папа нас защитит, — согласился Джеймс и, закрыв глазки, сунул ладошку под подушку, — он обещал. Гермиона повернула голову и с удивлением посмотрела на Гарри, стоявшего неподалёку. Он обещал их защищать? Как это… благородно и вполне в его духе. — Вам не о чем беспокоиться, — мягко сказал он и вышел. Она немного постояла и вышла следом за ним в коридор. Набросила на дверь заглушающие чары, чтобы покой Джеймса не был нарушен какими-либо звуками в доме, повернулась и внезапно застыла в растерянности. Гермиона не знала, что ей теперь делать. Идти в лавку и предупреждать домовиков об опасности? Вернуться домой, пока Джеймс отсыпается у отца? Торчать два-три часа у Гарри, пока длится дневной сон ребёнка, было вроде бы незачем. Однозначно пора уходить. — Ладно, я тогда домой, а ты, как Джеймс проснётся, возьми его и… — Её растерянный взгляд скользнул по коридору и наткнулся вдалеке на картонные коробки, забитые хламом, рядом с ними находился ящик с инструментами, несколько рулонов обоев и банки с краской. — Ты решил затеять ремонт? — сбившись с мысли, поинтересовалась Гермиона. — Всего понемногу, — ответил Гарри, взглянув в ту же сторону. — По правде говоря, я хотел обставить комнату для Джеймса, чтобы ему было, где спать и играть, когда он у меня, но… немного увлёкся. Хочешь взглянуть, что получилось? — Д-да, — ответила Гермиона, немало удивлённая тем, что ради их сына он готов хоть дом перестроить и всё перекрасить. Гарри повёл её немного дальше и открыл дверь. Гермиона вошла в спальню и невольно охнула. Потолок был светлый, а стены обклеены светло-серыми обоями со звёздочками, такими же, как детская комната в Австралии. У одной стены стояла шведская стенка и пустой письменный стол, под которым находилась коробка с игрушками, а рядом с ней самокат. У стены напротив находился железный каркас, матрас в полиэтиленовом прозрачном пакете и чехол песочного цвета — небольшой диванчик ещё не был собран. Рядом с ним стоял светлый шкаф без дверок, но с задней стенкой и парой полок. Возле него лежали отвёртки, пакеты то ли с шурупами, то ли с саморезами и беспроводной, определённо, зачарованный электроинструмент — в отличие от покойного отца она ничего не понимала в таких вещах. — Не каждый день сам мебель собираю, — пояснил Гарри, перехватив её взгляд, — пока не успел… во всём разобраться. И только, пожалуйста, не говори про магию, мне не хочется потом думать, что я был такой неумеха, что даже несчастный шкаф с диваном собрать не смог, — прибавил он, как будто бы опасаясь вопроса, почему нельзя было воспользоваться волшебной палочкой. Гермиона, конечно же, не думала задавать подобный вопрос. Она сама привыкла обходиться без палочки в бытовых вопросах. Сейчас её вниманием завладели стены, а не до конца собранная мебель. Ей казалось, словно она снова очутилась дома у родителей. В комнате, где ещё недавно стояла детская кроватка, в которой лежал её малыш. В комнате, куда они периодически заходили с мамой и папой и ласково общались между собой. Она была тронута и не могла говорить. — Как тебе в целом? — нахмурившись, спросил Гарри. — Джеймсу понравится? Я подумал, найти такие же обои, как у вас были, ну… чтобы… — Это… это чудесно, Гарри! Просто здорово! — с улыбкой ответила Гермиона. — Джеймсу не может не понравиться, не знаю, как будет он, а я в восторге! Боже, как же я скучаю по той комнате… От её слов он перестал хмуриться и даже неловко улыбнулся. — А ты, кстати, сейчас очень занята? — Что? — Ну, раз уж ты здесь… Поможешь немного? Она проследила за направлением его взгляда и снова натолкнулась на шкаф. Бедный Гарри. Он и работает, и комнату переделывает, и мебель собирает, и всё в одиночку. Вот вечно он в своём репертуаре: будет мучиться, напрягаться, но терпеливо всё сносить и не жаловаться до последнего. — Конечно же! Зря ты мне сразу не сказал, я бы и с обоями тебе помогла! — согласилась Гермиона. Энергия снова разожглась в ней, будто пламя. Её руки схватили с полки инструкцию, и глаза впились в неё, как в страницу крайне увлекательной книги, да ещё и с рисунками. Через какие-то минуты они с Гарри вместе взялись за дело. Она придерживала ему дверки, подавала железные винты, постеснявшись спросить, как же они правильно называются, и зачарованно смотрела за движением его сильных рук, за сосредоточенным выражением лица и не обращала внимания на шум. Её сердце в груди тоже очень громко стучало, говоря совсем о другом. Спустя час они отошли от шкафа и оказались плечом к плечу, смотря на него, как будто на произведение искусства. — Можно будет оставить у тебя немного вещей Джеймса, чтобы не таскать их туда-сюда каждый раз, — подметила Гермиона. — Да можно и новых купить. Новый шкаф, новые вещи, — ответил ей Гарри. — Эй, так нечестно! — притворно возмутилась она. — Не у всех есть возможность его баловать. Я сейчас обижусь… Гарри хмыкнул и повернул к ней голову. — Так ты же теперь начала зарабатывать… Вот и купи себе новый шкаф, там, может, и вещи новые захочешь. Гермиона не выдержала и тоже повернула к нему голову. — А собирать шкаф тебя позвать? — Ну, если тебе этого хочется, то я, конечно, помогу. Она почувствовала, что в комнате вдруг стало душно, и отвела взгляд. Хотелось, как можно скорее отойти от Гарри, пока он не заметил румянец на её щеках. Он с ней не заигрывает, ей это только кажется, убеждала она себя. — Знаешь, а у меня ещё полно свободного времени, если тебе ещё в чем-то нужна помощь… — заметила Гермиона и многозначительно посмотрела на несобранный диван. Гарри молча отошёл от неё и сбросил матрас в сторону, затем туда же отбросил чехол и взялся за какие-то доски. Гермиона пыталась ему помочь, но с диваном всё было намного проще. Гарри собрал выдвижной ящик, установил его под каркас, а затем стал крепить при помощи липучек матрас. Гермиона помогла ему самую малость. Когда чехол оказался натянут, а диван для проверки несколько раз разложен и сложен, Гарри устало опустился на него и откинулся на спинку, а Гермиона наколдовала для него стакан с водой и уселась рядом. — Ты отдохни, а я пока пол помою и всё уберу. — Спасибо тебе за помощь. Её губы невольно растянулись в улыбке. Опять Гарри скромничает, хотя это он проделал основную работу. — Да брось, я же только действовала тебе на нервы. Где у тебя, кстати, можно найти ведро и тряпку? В ванной? Гарри почему-то молча смотрел ей в лицо, его ладонь, находившаяся в каких-то дюймах, шевельнулась и коснулась её пальчиков. Волны мурашек от этого невинного жеста пробежались по её телу, а сердце забилось намного быстрее. Пора отвести от него взгляд и отправиться на поиски. Почему она всё ещё улыбается, как безмозглая дурочка, и сидит, словно оглушённая заклятием? Гермиона поднялась на ноги, но в этот момент Гарри дёрнул её за руку обратно. Она охнула от неожиданности, и свершилось то, чего не бывало в её снах. Крепкая мужская рука оказалась на её затылке, а горячие губы грубо и властно завладели её губами. Её руки инстинктивно легли на грудь Гарри. Должно быть, ей следовало оттолкнуть его, спросить, что это за наглость, но в ней, будто фейерверк, вспыхнула неслыханная радость. Гарри её целует! Его горячее дыхание опаляет её губы. Его пальцы сжимают её волосы, заставляя немного отклонить голову. Она наслаждалась каждым прикосновением. Ощущала тепло губ, бесцеремонный язык, вкушала, как ласковый солнечный свет, нежные поцелуи на щеке, подбородке и шее. Гермиона не могла говорить, только звучно дышала и глупо улыбалась, не веря своему счастью. Её пальцы впились в мужскую футболку и потянули эту ненужную тряпку к шее. Гарри охотно её снял, и она коснулась его горячей крепкой груди, провела пальчиками по округлым плечам, зарылась ими в шёлковые волосы, взлохматив их ещё больше, и стала не менее рьяно и страстно целовать друга, как будто бы желая выиграть в их немой схватке.* * *
Ему сорвало крышу. Другого объяснения, почему он вдруг притянул к себе девушку, от которой хотел держаться подальше, быть не могло. Гарри целовал её всю: лицо, шею, плечи — нетерпеливо, страстно, как будто у них было очень мало времени, прежде чем накрывшее их безумие пройдёт и придётся вернуться в реальность. Ему мешало её лёгкое платье, и он не стал разбираться, где там застёжка. Только вцепился в края и дёрнул. За девичьей спиной щёлкнул замок и раздался треск. Гермиона ничего не сказала на это. — Гарри… любимый… — всё, что она могла шептать ему в ухо, лаская его словами не меньше, чем движением рук. Он немного надавил на её плечи, и она послушно опустилась на диван. Её порванное платье они стянули вместе, и оно полетело в сторону к мусору и инструментам. Гермиона осталась перед Гарри в одном светлом нижнем белье. Он едва мог дышать, касаясь медленным взглядом её оголённых упругих бёдер, талии и роскошной груди. Он хотел её всю, от макушки до пяточек. Обласкать, зацеловать, касаться и касаться нежной персиковой кожи. — Ты… красивая. Очень красивая, — всё, что он сумел сказать, прежде чем снова подался к ней. Их губы слились в очередном поцелуе. Очки стали только мешать, Гарри ненадолго отвлёкся и бросил их в сторону. Гермиона приподнялась и с хитрой улыбкой расстегнула застёжку между чашечками бюстгальтера. Гарри видел, как ещё одна тряпка медленно сползает с неё, открывая его взгляду изумительный вид. Его руки коснулись её груди, с наслаждением отмечая, как хорошо она ложится в пальцы. Он наклонился и обласкал губами одну вершину. Гермиона не сдержала стон и в то же мгновение дёрнулась в сторону. — Ты чего? — удивился Гарри. — Джеймс, — всё, что сказала она, испуганно глянув в сторону двери, и он на ощупь отыскал волшебную палочку. Пары взмахов хватило, чтобы надёжно запереть дверь и заглушить все звуки. Губы Гермионы снова растянулись в улыбке, она сама взяла его руки и вернула к своей груди. Гарри тотчас забыл обо всём остальном. Он целовал нежную шею, поглаживал девичью грудь и опускался всё ниже и ниже. Гермиона снова легла на диван, позволяя ему действовать и отвечая на это тихими стонами. — Гарри… Гарри, я… — Она затревожилась, когда он стал целовать её плоский животик, а его пальцы добрались до резинки трусиков. Гарри прервался и поднял к ней взгляд. — У меня… не было никого после тебя… в этом самом смысле. Он ненадолго застыл, не представляя, как на это реагировать. Ни радоваться, ни сочувствовать не хотелось. И то, и другое было противно. Гермиона красивая, уверенная в себе привлекательная девушка, странно, что никто этого не заметил за пять лет. Ему осталось лишь удивиться. — Как это? Разве в Австралии все настолько близорукие и стеснительные, что не носят очков? — Скорее, несерьёзные и безответственные, — ответила Гермиона и отвела взгляд, как будто устыдившись своего признания. — Да и я не подарок, ты же знаешь. И к тому же Джеймс… не могла же я его постоянно прятать ради своего блага… Она выбрала их сына. Назвала его в честь погибшего деда, ради его блага наступила на себя и свою обиду, чтобы вернуться в Британию. Она полюбила и любит их ребёнка, так сильно похожего на отца. Любит, несмотря на всё, что между ними произошло. Гарри не мог не уважать её за это. — Это ничего. — Он приложил ладонь к её щеке и провёл по ней большим пальцем. — Для меня это не имеет значения. Гермиона вернула к нему взгляд и безотрывно смотрела в глаза, как будто пытаясь в них что-то разглядеть. Её щеки были пунцовыми, волосы растрепались и рассыпались по дивану. Он не сказал ей тогда, в далёком прошлом, но сказал сейчас. — Я люблю тебя. Она приподнялась и впилась в его губы. Стремительно, как вихрь, ненасытно. Её руки обвили его шею, а грудь тесно прижалась к его груди. Он обнимал её за спину и ощущал, как от соприкосновения их тел в низу живота всё напряглось. Гермиона тоже почувствовала, как сквозь ткань штанов в неё упёрлось что-то твёрдое. Она потянулась к его ремню и очень быстро с ним расправилась. Гарри ненадолго приподнялся и избавился от штанов и белья. Гермиона заворожённо смотрела на него, пока он не опустился на неё сверху. Она закусила губу, когда его пальцы стали медленно стягивать с её ножек трусики. Гарри целовал её губы и грудь, пока его рука поглаживала её между ног и ощущала, как там появляется всё больше влаги. — Гарри… прошу… — прошептала Гермиона, и её ладошка, скользнув по его спине, опустилась на бедро. Она хотела его не меньше и дрожала от волнения, пока его член соприкасался с её набухшими нежными складочками, не торопясь внутрь. — Гарри… Он тоже больше не мог сдерживаться и, толкнувшись тазом, сорвал с её губ протяжный стон. Гарри поцеловал Гермиону в губы и начал медленно двигаться. Ему невольно вспомнился тот их нелепый первый раз в палатке. Неуверенные движения, неловкие поцелуи, худые тела, что хотели ласки и тепла. А ведь именно в те холодные дни он обрёл надежду победить в войне. На неделю, но всё же это было прекрасно. Впрочем, эти мысли были совершенно не долгими. Гермиона под ним издавала стоны от каждого толчка, он двигался то медленно, то быстрее. Набирал темп и наслаждался ощущениями. Горячая кровь пульсировала в висках, из горла выходили животные звуки, а тело, особенно конкретный орган, ощущало блаженство от влаги и тепла, в которых хотелось купаться до бесконечности. На самом пике этого безумства Гермиона задрожала под ним, и её руки соскользнули с его влажной спины. Он сам толкнулся несколько раз и наконец ощутил разрядку. На диванчике было немного места, поэтому они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Тяжело дышали, красные и взмокшие. Гермиона смотрела в его горящее жаром лицо, её волосы спутались и слиплись. Гарри же думал, что пора оставить все недоразумения в прошлом. Они выросли. Сейчас всё должно быть по-другому. — Давай начнём всё с начала, — предложил он. — А Джеймса сотрём? — уточнила Гермиона. Гарри поморщился. Глупость сморозил. — Нет, давай перелистнём страницу. — И что же напишем на следующей? — Продолжение. Такое, какое сами захотим. Если Гермиона хотела ответить, то ей помешал знакомый им обоим голос. — Мама! Папа! — звал в коридоре сын. — Вы где? Спьятались? Бодяга! Бодяга, ко мне! Идём их искать! Судя по шагам и стуку, он стал открывать попадающиеся на пути двери и проверять комнаты. Дошёл до детской и несколько раз безуспешно дёрнул за ручку. — Всё равно не откроет, — с улыбкой сказал Гарри и увидел вблизи, как Гермиона поджала губы. — Да ладно тебе, пусть поищет немного. — Ага, сейчас ещё спотыкнётся о твои коробки или по лестнице станет бегать, — не согласилась она и протянула руку к вороху вещей, где отыскала его очки. — Так, ты иди к нему, уведи вниз, развлеки, а я пока душ приму, — распорядилась она. — Как скажешь. Гарри быстро оделся и вышел из комнаты. Джеймс подозрительно на него посматривал и хотел знать, где это папа пропадал и почему не отзывался. — Мы с мамой мебель собирали, из-за стука ничего не слышали, — ответил Гарри, движением руки утерев влагу со лба. — В комнате такая духотища… пить хочу, умираю. Пойдём на кухню, посидим там немного. — А как же мама? — А ей в комнате надо убраться, там очень грязно и пыльно. Она сейчас полы помоет и спустится к нам. Пойдём, чего стоять, посидим немного, отдохнём, а потом все вместе погулять сходим.