Prescription

Совсем недавно в больницу поступил странного вида пациент лет так 20. Седые волосы, как оказалось, не белые, а лишь являлись трагическим напоминанием его организму от ряда старческих заболеваний. Весьма поражает, что это юное тело настрадалось ушибами и потерей памяти. Больного анкетировали и перевели в 80 палату на 2 этаже, дежурным врачом которого являлась ровесница поступившего - Тсумики Микан. Криво обрезанные фиолетовые волосы, вечно собраны в хвост, лишь неровные пряди норовили вылезти из под резинки, сковывающей свободу. Никаких ярких цветов, лишь белый с нежными оттенками. Девушка часто навещала 80 палату, но лишь чтобы проверить больного, да принести еду. Чуть позже, Микан назначили личным психиатром и "нянькой" седоволосого парнишки. Утро. Пора в больницу. *идти под ливень в одной спортивке было отличным вариантом, молодец, снова ты облажалась* Мысленно ругала себя Тсумики,пока каждый карман её хлопковой одежды намокал каплями дождя. И да, благословит вас Господь, в кабинете есть отопление, где она может переодеться в свою рабочую форму и высушить намокшие вещи. Собрав редкие волосы на верхний хвост, доктор накинула халат и отправилась на кухню, где хранится еда для больных, которую часто меняют из-за сроков. Поставив на поднос тарелку с варёной рыбой и орешками на другой, фиолетововолосая направилась вдоль по коридору - в палату пациента. 3 стука и дверь сладким скрипом раскрылась, а из-за неё показалась фиолетовая макушка. — доброе утро, Комаэда, —приветливо, но спокойно поздоровалась девушка, озаряя собеседника улыбкой. Поставив на стол поднос с завтраком, Микан набрала из кулера воды для везунчика. Забинтованная рука поднесла пластиковый стаканчик к чужим губам, стараясь вести себя настолько уверенно и аккуратно, насколько она может. Парень сделал глоток, два и стаканчик опустел. — как твои дела проходят?, — отведя посуду от губ спросила собседница. — отлично, спасибо, Тсумики-сан, — улыбнулся больной. На первый взгляд обычный парень. Кто бы мог подумать, что у него прогрессирует височно-лобная деменция - подарок инцидента в прошлом. Дивятся дежурные его вежливости и спокойному поведению. Лишь часто по ночам бормочет что-то всему, что попадётся на глаза: то его застанут болтающим с потолком, то с кулером. А бывает - поднимается температура и потовыделение учащается вместе с биением сердца, и он начинает нести брехню про смерть - видит свою смерть. Чушь собачья! — ночью, надеюсь, смог уснуть? —... Уснуть? — уснуть. Закрыть глаза и отдыхать — ох! Точно! Я всегда отдыхаю,раз в последнее время только лежу в постели — хах! И как тебе? Весело? Не чувствуешь, надеюсь, одиночество? — если честно, чувствую. Находиться одному меня очень напрягает. Особенно ночью. Я не хочу оставаться одним, но что поделать? Дежурные врачи считают меня сумасшедшим. Хотя... Может так и есть? Я ведь поступил сюда.. — а я не считаю тебя таковым, Нагито. Мне нравится общаться с тобой, видишь?, — за этим словами последовала ложка с варёной рыбой, "летящая" в рот везунчику, который успешно принял пищу. Разжевав и проглотив порцию, Нагито все также пристально глядел в глаза психиатра, что немного напрягало девушку. — но ты врешь. Меня ты считаешь больным, за которым тебя послали присматривать. Это - часть твоей работы. Ты ведёшь мир к хорошему будущему, даёшь людям надежду на жизнь! Я вижу в тебе свою надежду и это успокаивает меня! Слова оппонента несколько напрягли девушку, ведь первые высказывания являлись правдой. Микан разделяет невзаимную любовь с давно погибшей девушкой. Слова о надежде, Тсумики посчитала за бред сумасшедшего, видимо снова поднялась температура. Врач аккуратно поднесла руку ко лбу Комаэды, но он не был горячим. Сквозь забинтованную кисть, девушка почувствовала как холод пробежал вдоль её ладони - руки пациента, взявшие её руку. Нагито с интересом рассматривал туго перевязанную бинтами руку собеседницы. Не назвать интересом или любопытством, коль не восхищением, покрытую сочувствием. Ясно виден был в зелёных глазах отблеск отчаяния - он все прекрасно понимает. — ох, что же с тобой случилось такого, что твоя рука так туго забинтована! Ты ведь и до сих пор страдаешь, Тсумики-сан? С больными деменцией нужно обязательно поддерживать диалог, угрозой молчания и возможности агрессии. Больной, что он поймёт? На следующий день все забудет. Провалы в памяти должны быть ему приклонны. — оу.. Хехе... Лишь простые ушибы с детства, — улыбнулась Микан, но ответ не удовлетворил парня, о чем прямо говорило его лицо. — почему ты мне врешь? Неужели я настолько ужасен? Наверное я зря задал этот вопрос, прости меня, Тсумики-сан! — нет-нет, Нагито! Это правда с детства. Понимаешь ли... Только я могла помочь себе в детстве, хех. И я помогала! И теперь я помогаю другим людям, включая тебя, Комаэда! — спокойно и тихо, не переходя на крики или неуверенность, ответила девушка. — я надеюсь на тебя! Надеюсь, что ты вселишь надежду в чужие сердца!! — рука Комаэды сжала кисть оппонентки. Боль пробежала вдоль всей руки, но Тсумики оставалась спокойной ради благополучия пациента, позволяя ему продолжить впиваться в кожу через слой бинтов. Руки все также холодны. Ни пота, ни температуры. Видимо, такое поведение свойственно для него, учла для себя фиолетововолосая, — мы так похожи! Это так чудесно, но так отвратительно, что такой отброс равняется на будущую надежду страны! — продолжил свою тираду Нагито,прежде чем поверх тыльной стороны его руки легла чья-то ладонь, поглаживающая нездорово-бледную кожу. — хочешь поговорить об этом, Нагито?, — идиллически улыбаясь спросила врач. — будешь ли ты слушать меня, вот в чем вопрос — я - доктор, ты - пациент. Я должна слушать тебя. — девушка продолжила свои действия.— я знаю лишь о твоих болезнях, но раз я открыла тебе свою тайну, может и тебе следует?... Конечно, если ты хочешь. Я считаю тебя не только пациентом, но и другом — твоя ложь прелестна, но даже так, мне не осталось так много, сколько другим. Моё везение.. Оно вечно вредит окружающим! Ха-ха! Произойдёт удача, а после - неудача, но сильнее. Так я лишился своей собаки... родителей из-за авиааварии.. Меня даже выкрали и понесли в мусорном мешке! Ха-ха! Там мне и место. — ох, бедный.. Как мне тебя жаль.. Ужасно... Жаль.. — большой палец проходился по выпиравшим сквозь бледную, как смерть, кожу. Опустевшие недавно тарелки стояли на том же подносе. — скоро.. Все наладится.. Тебе не придётся страдать.. Обещаю, Нагито. Комаэда так и заснул. Как и принято. Даже удачно, что он смог уснуть. Взгляд фиолетовых глаз мягко и в последний раз перешел на спящего пациента, прежде чем дверь тихо закрылась, оставив парня одного в пустой, тёмной комнате.