Петуния молча смотрела на кряхтящего в корзинке ребенка, и в груди поднималась волна ненависти. Жгучей. Выдержанной. Бессильной.
Она не знала, как так получилось, что произошло, кто решил, что так будет лучше: бросить ее назад во времени и пространстве после смерти. А ведь ей едва исполнилось пятьдесят — смешной возраст по современным меркам, когда звезды экрана в семидесятник рекламируют бикини, демонстрируя достижения косметической хирургии.
Ей, если честно, плевать. Она умерла в пятьдесят: высохшей древней старухой, по виду — помнящей строительство пирамид. Вернон умер еще раньше: сердце не выдержало, да и диабет тоже не способствовал долгой жизни. Дадли? Дадли был еще жив, но Петуния чуяла: ненадолго. Сын спивался, цирроз уже вовсю цвел и пах на его печени, работающей на износ.
И помочь некому было. А все из-за племянника и тянущихся за ним удушливым шлейфом проблем.
Она лежала в хосписе на казенной койке, кругом воняло смертью, болезнями и лекарствами, и винила в своих бедах кого угодно, но не себя, а потом вдруг ее вырвало из иссохшего тела и наступил момент ясности. Петуния словно смотрела фильм и ясно, четко и с подробностями видела все совершенные ею и ее семьей ошибки, главной из которых был совсем не подкинутый под дверь племянник.
О, нет, Гарри был лишь вишенкой на торте.
Ошибку совершили даже не Петуния с Верноном, все началось в тот день, когда польстившиеся на легкие, как им казалось, деньги, Адам и Роза Эванс, сквибы и потомки сквибов от браков маглорожденных магов и нищих чистокровок, приняли в семью, как родную дочь, бастарда древнего Рода.
Петуния понятия не имела, что тогда творилось в головах ее родителей, скорее всего, если судить по ней самой, их обуревала зависть и желание выслужиться перед сильными мира сего. Золоченое кукушкино яйцо щедро оплатили полновесными золотыми соверенами* — красноволосый маг, об имени которого Петуния, смотрящая весьма познавательное кино, понятия не имела, как и ее родители, не поскупился. Впрочем, отвалив за воспитание нажитой вне брака дочери огромную сумму, маг и не подумал передавать свидетельство измены из рук в руки лично. Так, отдал распоряжение доверенному слуге, подписал чеки, и все.
А счастливые до поросячьего визга Эвансы мигом нашли применение средствам: часть положили в банк под проценты, часть потратили на дом и личный бизнес… А Петуния потом удивлялась, откуда в те тяжелые времена у ее семьи такие средства появились! И, что самое интересное, когда Эвансы погибли в автокатастрофе, в банке никто и не заикнулся про золотишко…
Впрочем, больше ничего хорошего из этой затеи не получилось. Эвансы любили приемыша больше, чем родную дочь: естественно, ведь шумная яркая рыжеволосая девчонка буквально была золотой, а родная дочь по сравнению с ней — бледной и требующей расходов.
А ведь Петуния была хороша. Не яркая красавица, но воплощение того, что на Островах называют Английской розой, то есть добродетельная, великодушная, обладающая сдержанной естественной красотой. Светлого оттенка каштановые волосы, ближе к блонду, голубые глаза, нежнейшая белая кожа, как у дорогой фарфоровой куклы, и заметный румянец, лебединая шея и тонкая гибкая фигура.
Но по сравнению с Лили она казалась бледной молью, а направленное только на ее младшую сестру внимание родителей постепенно свело на нет все попытки Петунии соответствовать идеалам.
Лили все прощалось. Лили все позволялось. Лили была на первом месте. И когда Лили пришло письмо, подтверждающее, что она настоящая ведьма, Петуния окончательно поняла, что для ее сестры и остального магического мира она никто. Существо второго сорта. Простец… Это если вежливо.
Про грубо вспоминать не хотелось.
А приходилось: Лили с огромным удовольствием напоминала, кто есть кто, как потом и племянник. Да, Петуния теперь видела, что все так называемое «воспитание» мальчишки было сплошным кошмаром, вот только вины ее тут было — постольку-поскольку. Они с Верноном помнили только про корзинку с подкидышем и письмо, а на том свете Петуния видела, как после открытия конверта по ее рукам поползла еле видимая вязь, переползшая потом на мужа. Дамблдор — судя по всему, именно он постарался, — не рассусоливал. Что ему какие-то жалкие маглы? Тут Всеобщее благо на кону! Он деловито обработал письмо заклинаниями, оставив их разгребать последствия. Ненависть к магии. Ненависть к племяннику. Преувеличенная «нормальность». И многое другое… Они даже не понимали, что так обращаться с ребенком нельзя.
Но окружающие смотрели мимо, никто не подавал сигналы «SOS», никто не бежал в полицию… Вот и получилось то, что получилось.
Мальчишка оказался сильным магом. И он не простил жизнь под лестницей. Все те сглазы, проклятья и страх с ненавистью, что он изливал на своих опекунов, аукнулись болезнями, разорением и смертью.
А теперь Петуния стояла, смотрела на ворочающегося мальца, который ей никаким боком не семья, и чувствовала, что сейчас сгорит от бессильной ярости. Вновь повторить этот кошмар? И все ради пресловутого чужого блага, пусть и Всеобщего?!
Ну уж нет. Она наелась до отвала. Теперь пусть маги жрут последствия полной ложкой.
Ненависть в груди достигла пика… и рассыпалась пеплом по ветру. Петуния вытерла заливающий глаза пот дрожащей рукой, наклонилась было к корзине… Остановилась. Нет уж. Теперь все будет абсолютно по-другому.
Первым делом Петуния прошла в кабинет мужа и взяла фотоаппарат. Полароид, как раз для моментальных снимков. Она нащелкала с десяток фотографий, тщательно фиксируя мельчайшие подробности, забрала корзину с порога и позвонила в полицию. Письмо, лежащее поверх одеяльца, брала длинными деревянными щипцами для белья, закинула в пакет из толстой пленки, запечатала и спрятала. Открывать его она не торопилась, так же как не планировала использовать щипцы в дальнейшем.
Суета закрутила на месяц. Пока разобрались, пока выправили документы… Пришлось поднапрячься и растрясти кубышку, но в конце концов для подкинутого племянника выправили все необходимое, а заботливо прикрепленные чеки отправились в специальную шкатулку, как и снимки Полароида.
Когда улегся хаос, Петуния принялась разбираться с узнанными ею откровениями. Визит в банк открыл неожиданное: золото, полученное от кровной родни Лили, сохранилось. И преумножилось: чеканные золотые монеты не дешевеют, они только растут в цене. И Петунии удалось получить к нему доступ, невзирая на все ухищрения решившего нажиться на не обладавшей информацией клиентке поверенного. К скандалам Петунии было не привыкать…
А вот к внезапно проклюнувшейся магии пришлось. Конечно, титаном силы она не стала, так, слабенькая ведьма из нее получилась, но Петуния и не думала жаловаться. Она не идиотка: этот дар, о котором она мечтала, обладателям которого люто завидовала, был оплачен ее жизнью и смертью. К тому же для умного человека любые возможности и способности драгоценны и полезны.
Когда она поняла, что действительно что-то такое в ней проснулось — искры с кончиков пальцев намекнули, — то поняла, что ей необходимо хоть какое-то образование. Кто предупрежден — тот вооружен, а враги окружали со всех сторон, одна Фигг со своими лишь немного похожими на котов страшилищами чего стоит. Коты не бывают с шипами по хребту и ростом со среднюю собаку. Нет, с собаку бывают, а вот шипы… да и жала на кончиках хвостов… Нет.
И никто не обращает внимание.
Конечно, можно пойти простым и глупым путем — обратиться к Северусу Снейпу. Засранец так и живет в оставшейся от родителей развалюхе, и выглядит королем помойки, тоже мне, маг. Но Снейп — маг, и никаких теплых чувств к ней не испытывает. Лезть в пасть к бешеной собаке? Не дождетесь.
Припомнив увиденное и то, во что одевалась Лили, Петуния купила хорошую ткань и освежила навыки шитья и кройки. Повозиться пришлось, но ей всегда нравилась викторианская мода. Дадли с Гарри спали, ели, игрались. Петуния кроила и шила, пока не создала целый набор: платье, мантия, ридикюль на шелковых шнурах, перчатки, шляпка с вуалью. Дополнила все туфельками на невысоком каблучке. Теперь осталось придумать, как добраться до какого-то там «Котла», паба, к которому провожали пару раз Лили.
Вернон, которого Петуния посвятила в происходящее, долго думал, но обставил все просто и логично. Наняли няню, которая должна присмотреть за спиногрызами, сели в машину, заранее уложив туда мантию и прочее. Супруги отправились развеяться: понятно и обыденно. Фигг лупала глазами из-за забора, злобно кривясь.
По дороге Петуния надела шляпку и перчатки, платье и так было на ней, мантия повисла на руке модным плащом. Бармен открыл проход, и Петуния сделала первый шаг в ранее запретный для нее мир.
Естественно, в банк, о котором когда-то болтала Лили, она зашла. Но совсем не интересоваться наследством Поттера: опасно. Банк — это всегда учет и контроль. Это — информация. Не ее вариант. Она просто поменяла фунты на галлеоны и пошла гулять. Зашла в модное ателье среднего пошиба, приценилась, повыбирала, поболтала с молоденькой продавщицей… Через несколько часов загруженная информацией по уши, Петуния шла по Косой Аллее. Для начала приобрела саквояжик с расширением пространства. В крохотной мастерской на углу ей подобрали палочку — никакого Олливандера, пусть он и торгует своими ковырялками с хрен знает какого лохматого года. На книжном развале — учебники, пособия и все, нужное неучу. Выглядела Петуния как обычная среднего достатка ведьма, одежда соответствовала, вести себя правильно она умела… Вернон только крякнул, увидев уставшую жену, завел автомобиль и повез их в дорогую гостиницу: легенды надо поддерживать, где супруги и выспались, наслаждаясь тишиной и покоем.
Время шло.
Петуния потихоньку осваивала магию, налегая на бытовые чары. Сразу высвободилась прорва времени, которое раньше тратилось на готовку, уборку, садоводство и прочее. Дадли с Гарри росли и требовали все больше и больше внимания — теперь Петуния не собиралась упускать сына, растя его в нездоровой атмосфере. Бизнес Вернона потихоньку развивался, деньги на золотом счету копились, сама Петуния, теперь уделявшая себе внимание не по остаточному принципу, становилась не краше, но элегантней и ухоженней.
Когда она пообвыклась с магией, наступил второй этап намеченного.
Петуния обзавелась совой, поверенным-магом и счетом в банке. Двумя. Скромными, но это только пока: воспоминания о прошлой жизни помогли сделать правильные инвестиции. Один счет она открыла на свое имя, второй — на имя Гарри. Хрен его знает, что там с Поттеровским наследством, вот только Петуния не могла вспомнить, чтобы Гарри нормально одевался, пойдя в школу. Как был почти бомжом, так и оставался… Позорище. Эту проблему она решила: пусть он ей не родной по крови, Петуния воспитает паршивца правильно. У него будут личные средства, не подконтрольные никому, как раз оставшееся от его матери золото пригодится.
Воспоминания о Лили и увиденном мельком красноволосом маге натолкнули на мысль узнать, кто же был отцом ее приемной сестры. Понятно, что надо действовать осторожно, поэтому Петуния начала со сбора информации: подписка на газеты рулит. Да, и выпуски за прошлые годы спокойно доставят, только плати. Но для этого пришлось по совету поверенного регистрировать дом как обиталище ведьмы в министерстве. Поверенный получил щедрую оплату и сделал все тихо и незаметно, а Петуния перестала опасаться, что к ней примчится работник министерства с повесткой в суд.
Годы летели. Петуния все больше находила плюсов в магии: вылечила мужа и сына, сама поправила здоровье, укрепила дом, окружив его защитой — не супер-пупер, но если кто проникнет, все зафиксируется, да и колдовать можно. Держала в ежовых рукавицах Гарри, не давая превратиться в истеричного холерика без мозгов. И без образования. Пособия для детей, детская палочка, никаких разрушительных магических выбросов.
Но самое главное — удалось обследовать Гарри. Деловая поездка Вернона в США пришлась кстати, как и больница Блаженной Агаты в Вермонте. Под клятвы, фиксацию результатов… И за огромный гонорар. Шрам зажил, как его и не было, оставив еле видимый росчерк, словно от царапины. А у мальчишки исправилось зрение и характер.
Петуния подошла к процессу воспитания сына и племянника ответственно, ради этого пройдя курсы психологии и педагогики: никаких соплей и потаканий, информация, пояснения и заинтересованность всех сторон. Мальчишки читали, писали, занимались спортом — единоборствами и фехтованием, танцами, музыкой, собирали паззлы и рисовали, изучали этикет, окружающий мир и магию. Да, Дадли оказался слабым магом, сомнительно, что даже письмо из Хогвартса придет, так что? Он в этой жизни стал умным мальчиком и понимал, что с возможностями мага и деньгами можно отменно устроиться даже в Антарктиде, и не обязательно запираться в резервации.
Петуния делала все, чтобы они знали: мир велик, и, при желании, полностью открыт для них.
Памятную дату встретили во всеоружии: Петуния пригласила в гости своих приятельниц-ведьм, которыми обзавелась за эти годы. Нашествие сов понимания ни у нее, ни у гостей не вызвало, совершенно. Озверевшие ведьмы мигом повывели поголовье птиц и уничтожили плодящиеся как призовые кроли письма. А ведь ответ с совой отправили! Не успели они отдышаться, как ровно в полночь рухнула входная дверь. Что сказать… Может, полувеликан и был устойчив к магии, но когда стрельбу из дорогого ружья поддерживает залп заклинаний сразу из пяти палочек, шансов выжить маловато, разве что являешься боевым магом с многолетним опытом.
У Хагрида шансов не было.
Петуния тонко улыбалась. Она помнила то унизительное чувство беспомощности, когда чучело с зонтом оказывается сильнее обычного человека. Когда походя совершенное колдовство калечит психику и тело. Наколдовав Дадли поросячий хвостик, урод и не подумал, как от него будут избавляться. Даже эта живущая в халупе грязная вонючая скотина, воняющая алкоголем, считала себя лучше них.
Людей.
Сотрудники аврората, прибывшие на место происшествия, только закрывали глаза ладонями. Сочувствия к придурку, полезшему на амбразуру, у них не было, а если и было, то эти порывы живо задавили на корню уважаемые ведьмы, поднявшие скандал.
Прибытие Макгонагалл тоже не вызвало воодушевления. Ее не любили, кто бы там что ни говорил, а подавляющее большинство чистокровных еще и презирало, а Петуния общалась именно с чистокровными ведьмами и магами. Не представителями Родов и Семей, а обычными обывателями, имеющими зачастую такие тайны за пазухой и обладающими такими знаниями, что волосы дыбом вставали.
Именно они, эти владелицы ателье, пабов и мастерских помогли Петунье развить свой так внезапно полученный дар и стать если не сильнее, то искуснее. Именно они обучали и помогали воспитывать Дадли и Гарри. Именно они просвещали о реалиях магического мира. Именно они помогли Петунье раскрыть тайну происхождения ее приемной сестры.
Именно они спасли Петунию и Гарри от участи пешек на чужом шахматном поле.
Благодаря им они знали свои права, обязанности и имели свое собственное мнение обо всем происходящем.
***
Альбус оперся подбородком на руку, обдумывая дела последних нескольких дней. Подобрать цензурное выражение было тяжело, но он не сдавался. Сначала фиаско с совами и письмом, потом такая нелепая гибель Хагрида… И сделать ничего нельзя, Хагрид вломился в принадлежащий ведьме дом, где как раз шла вечеринка. И вот результат. В Аврорате лишь покачали головами, хорошо удалось замять скандал, не дав выплеснуться подробностям на страницы газет. Когда это Петуния, сестра-магла Лили, стала ведьмой? Зарегистрированной? Имеющей приятельниц? Сообщившей посланной им Минерве, что Гарри магловоспитанным не является, а значит сопровождающие ему не нужны? Что делала Арабелла все эти годы? Куда глядела? Впрочем, с этими проблемами он разберется. А сейчас есть более важные дела.
***
Дверь в купе открылась, Гарри с любопытством повернул голову. Тощий белобрысый мальчишка отчаянно пыжился, явно пытаясь копировать кого-то взрослого. Скорее всего, отца.
— Мне сказали, здесь едет Гарри Поттер, — растягивая слова, произнес он, внимательно вглядываясь в сидящих в купе. Гарри встал, протягивая руку:
— Гарри Поттер, приятно познакомиться.
— Драко Малфой, очень приятно, — заметно волнуясь, ответил мальчик, пожимая руку.
— Присаживайся, Драко. Я могу называть тебя по имени? Мы ведь родственники, — улыбнулся Гарри, отмахиваясь от воплей внаглую просочившегося в купе Рона Уизли. Малфой оживился.
— Родня? Если через твоего отца, то дальняя. Он сын моей двоюродной бабушки.
— И через него. И через мать, — довольно улыбнулся Гарри, едва не лопаясь от предвкушения. Он не собирался ничего скрывать, как и следовать тому возможному будущему, распланированному для него чужаками. У него свои планы. Магический мир — это хорошо, но мир обычных людей дает гораздо больше возможностей. Он не собирался вариться в этом котле. И сейчас сделает все, чтобы вставить первую палку в колеса триумфальной колесницы тех, кто считает его своей пешкой. Хвала тете Петунии, просветила обо всех подробностях, какие смогла раскопать.
— Через мать? — непритворно удивился Драко. — Она же гря… маглорожденная ведьма! — поправился он. Гарри хмыкнул.
— С чего вы все это взяли? То, что она не кричала о своем происхождении на каждом шагу, не значит… Были причины, в общем. А родня мы потому, что мама — урожденная Лестрейндж. Твоя тетя Беллатрикс ведь замужем за Рудольфусом Лестрейнджем? Так вот. Моя мама — его единокровная сестра.
В купе воцарилась тишина, все пялились на довольного Гарри, взорвавшего бомбу, с отвисшими челюстями.
— Мерзкий Пожиратель Смерти! — завизжал Рон, и Гарри легким движением палочки выкинул осточертевшего ему незваного гостя за дверь вместе с сундуком. Малфой со стуком подобрал челюсть.
— Правда? — шепотом осведомился он. Гарри торжественно кивнул.
— Честное слово. Правда, с дядями пообщаться пока не получилось, да и кто знает, как они отреагируют…
— У них детей так и нет… — пробормотал Драко, явно крепко о чем-то задумавшийся. — Но… Никто не знал, где ты воспитывался…
— Меня воспитывала тетя, — хитро улыбнулся Гарри. — Она настоящая ведьма!
— Гм… А как ты относишься к поступлению на Слизерин?
Поезд мчался сквозь поля, Драко и Гарри беседовали, Крэбб и Гойл играли в шахматы… Петуния довольно улыбалась, осматривая свой новый дом. Господа маги сами сварганили обед. Теперь ешьте. Не обляпайтесь.
Полной ложкой.
*Соверен (англ. sovereign — монарх) — английская, затем британская золотая монета.
