Юный Янтарь

Лес, застилающий горы, надежно прятал его обитателей. Местные ёкаи охотились в это время суток, более тщательно охраняя границы своей территории. Рыжий хвост метнулся сперва к одному кусту, потом ко второму, в надежде найти добычу. Она забрела на эту территорию впервые. Пестрые ушки зашевелились, улавливая журчание воды — лиса перевела взгляд чуть в сторону, принюхалась к легкому ветру. «Журавль» — подумала она. Бесшумно пробежалась ближе и притаилась возле покрытого мхом валуна. В ночи очертания хорошо проглядывались благодаря полной луне. Длинный клюв повернулся в одну сторону, потом в другую, задержался по-направлению к лисице. — Кицунэ. — журавль не открывал клюва, его голос звучал внутри маленькой хищницы. Обнаруженная вышла из своего укрытия. Подкралась ближе и подняла морду, вглядываясь в глаза птице. — Давно я не видал подобных тебе… Очень давно. Не гоже скитаться тебе по чужой территории, — местные не очень-то и дружелюбны к чужакам. Лисица молчала. Она продолжала слушать сверхъестественное существо. — Не ответишь… Не веришь в благородные намерения старца… Иди за мной, отогрею, угощу травами. — журавль не стал ждать ответа кицунэ, сразу развернулся и побрел наперерез лесной тропе. Мягкие лапки семенили по влажной траве. Девушка была уставшая и голодная. — У тебя один хвост — молодая, небось… Или неопытная? — в ответ лисица лишь прорычала. Птица склонила голову чуть набок, переводя взгляд на спутницу. — Не ёрничай, почти пришли, лисица. За очередным деревом возник ветхий дом с маленьким стойлом для одного коня. Ёкай остановился перед входом в дом, повернулся к лисице. Журавль закружился на месте, создавая крыльями что-то похожее на солнце. На месте птицы вдруг оказался старик. Он потянулся к широкому рукаву и вытащил оттуда деревянный посох, оперся на него. — Чувствуй себя как дома, кицунэ. — кряхтящим голосом мужчина сопроводил скрипучую дверь дома. Пройдя чуть внутрь, старик начертил ладонью дугу, и все свечи в доме одновременно зажглись. Сквозь бумажные стены комнат мельтешил свет. Посередине был стол. По бокам были две комнаты. — Слева — твоя. Располагайся. А я пока травы заварю. — старик приоткрыл дверь, оставляя мелкую щель. Лиса юркнула в маленький промежуток и дверь, теперь уже в её комнату, закрылась. — Чуть не забыл, — он снова приоткрыл дверь и на деревянный ящик упала потертая ткань и белый старый нагадзюбан, — на первое время хватит. Ёкай легла на пол и зажмурилась. Прошло какое-то время до тех пор, пока за бумажной стеной показался тонкий женский силуэт. Она молчала все это время. «Театр теней» демонстрировал, как девушка накидывает легкую ткань. — Сейчас выйдешь, рядом с твоей комнатой можешь помыться, тёплая вода есть. Из-за двери мелькнула девушка среднего роста. Она быстро захлопнулась в бане. Послышалось журчание воды из тазика. Тонкие струйки из ковша заставляли забыться, отпустить на пару мгновений все пережитое за последнее время. Каштановые волосы почернели от влаги. Кицунэ накинула потёртое кимоно и завязала пояс. Старая ткань неприятно ощущалась на теле, но довольствоваться приходилось тем, что есть. Она понимала, что и так обременяет хозяина своим присутствием. Бесшумные шаги принесли девушку в зал, где старик уже разливал травы по чашкам, в ожидании гостьи. — Меня зовут Кохэку Окумура. — сказал он не глядя на неё, жестом приглашая за стол. Девушка скромно склонила голову. — Господин Окумура, благодарю тебя за гостеприимство. — Дедушка Кохэку, можешь звать меня так, лисичка. — широкая улыбка оставила множество морщин на старом лице, — оставь формальности для других, кицунэ в моем доме — всегда желанный гость. — Моё имя Нацуби Андо. — Нацуби, прошу. — старик Кохэку снова пригласил её за стол. Девушка опустилась. Он протянул ей тёплую глиняную посудину. Глотки отзывались приятным чувством внутри тела. — Дедушка Кохэку, прости за излишнее любопытство: чем вызвана подобная гостеприимность? Мне ничем платить. — Лисицы… — он снова улыбнулся, — однажды я встретил женщину, по имени Морико. Фамилия мне неизвестна. В то время я тяжело прихворал, а Морико охотилась в лесу. Чуть не пустила стрелу в старого журавля — хе хе… Ухаживала за мной здесь, помогла выкарабкаться. С тех пор обязался помогать лисам… Однако после неё ты первая лиса, которую я встретил за все эти годы. — А когда ты с ней встретился? — 20 лет назад… Морико тогда я видел последний раз. Потом кицунэ пропала. Как и многие другие ей подобные. — Ты знал ещё лис? — Знал, и многих знал лично. Многих растил, учил, тренировал. Потом одна за одной… Вымерли. Охота на вас ведётся. — Знаешь, кто объявил её? — старик тут же помрачнел. — Знаю, Нацуби… И ты знаешь. — он не спрашивал, он утверждал. — С чего ты взял, дедушка Кохэку? — темные брови сдвинулись в настороженной гримасе. — Догадывался. А ты сейчас подтвердила…. Долго, наверное, ты бегала от Они… и произошло это до 20 лет назад? — девушка кивнула подтверждая его слова. — Мой отец был мелким дворянином, а мать — кицунэ. 18 лет назад у них родились дети. Мы росли в любви и заботе. Отец знал о тайне матери и все равно любил её. Но однажды в дом пришли люди… Отец пытался защитить нас, но ему перерезали горло. Маму пытали. Все мои сёстры погибли будучи щенками, кроме меня и ещё одной сестры. Мы успели сбежать… 5 лет назад её поймали. И убили. Я осталась одна. — И других кицунэ ты не знала? — Я повстречала много Ёкаев на своём пути, но ни одной кицунэ. — Стало быть, передо мной сидит единственная кицунэ во всей округе? — Очень жаль признавать этот факт, но да, пожалуй… — Поздно уже. Ложись спать. Завтра будет ждать новый день. — старик провёл ладонью перед глазами девушки и та канула в сладкие грёзы. *** — Проснись, девочка. Вставай, давай. Пей. Вот так, да. — старик подносил блюдце с вязкими травами. Постель взмокла от пота. — Что… Что происходит? Что ты со мной сделал? — девушка бредила всю ночь, тело полыхало от температуры. — Ты слишком долго пробыла в теле лисы, превращение в человека стало большим стрессом для тебя. Твоё тело отторгает человеческую сущность. Нужно время, чтоб ты адаптировалась. Не страшно, все пройдёт… — он выжал чистую тряпку в деревянном тазике, и прохладная ткань легла на её лоб, — Спи, разбужу, когда нужно будет ещё выпить отвар. Кицунэ вновь провалилась в небытие. Она видела какие-то вспышки, в периоды, когда приходила в себя, иногда пахло горелым. *** Глаза девушки разомкнулись. Чувствовала она себя сравнительно лучше, чем в последние несколько суток. Приняла положение сидя. Подождала пока уймётся головокружение и мир станет чётким. Опираясь о тумбу, встала. Повернула голову направо, налево — взор больше не терял своей остроты. Посмотрела на бумажную стену. Заметила проженные дыры в них, заплатанные листами такой же бумаги. — Встала, лисица? — из-за двери послышался хрипящий голос. — Да, дедушка Кохэку… — Иди мойся, будем завтракать. Девушка накинула пожелтевший от времени нагадзюбан и прихватила постиранное старое кимоно. Юркнула в соседнюю комнату и села в тазик с почти горячей водой. Приходилось тереть нежную кожу с силой. Казалось пот въелся под неё. Когда молодая лисица вышла, на столе её ждала утка с яблоками. Девушка принюхалась к воздуху в доме, в котором витали ароматы изысканной кухни. Из своей комнаты шагнул дедуля Кохэку, у которого, как ни странно, борода стала короче. — С легким паром, пушистая. — прокряхтел ёкай. — Доброе утро, дедушка Кохэку. Уверена, ваша утка такая же прекрасная на вкус, как и на запах. — Льстишь, плутовка. Садись давай. — старик пошагал с чайником в руках к столу, издав что-то на подобие смешка. Они сели за стол и принялись есть. Первое время трапезу сопровождало молчание, но в голове у кицунэ крутилось много вопросов. Тем не менее, первым молчание прервал старый журавль. — Спрашивай. Знаю, что хочешь. — Дыры в стенах…? — Последствия бреда. Тебе что-то мерещилось и порой ты… защищалась. Прожгла стену пару раз. Вот и бороду мою решила чуть укоротить. — Прими мои извинения, дедуля Кохэку. — Подумаешь, давно пора было что-то менять в старом доме. — старик отмахнулся. — И сколько я была в таком состоянии? — 3 ночи и 2 дня. — И все это время ты за мной ухаживал…? — Конечно, сгорела бы заживо от такого жара, себя бы в бреду покалечила. Девушка склонилась, сидя перед стариком. — Дедушка Кохэку, я бесконечно благодарна тебе, я не останусь в долгу, обещаю. — Ну что ты, девочка, перестань! — ёкай быстро встал и зашагал к девушке, подхватил её и начал поднимать, — Это я в долгу перед вашим родом, Нацуби. Чтоб больше я этого театра в своём доме не видел! Девушка спрятала звонкий смех за рукавом. — Доедай и поедем на рынок. Пора тебя одеть. Может косметику себе купишь. Заколок там всяких. — Но дедушка Кохэку… — Нацуби, ты — почетная гостья в этом доме, избавь меня от возражений, прошу. И старец действительно не принимал никаких отказов девушки. Когда она вышла на улицу — ёкай уже выводил коня из стойла. Животное, завидев девушку, радостно фыркнуло. — Как его зовут? — кицунэ приблизилась к коню и протянула к морде руку. — Мэдока. Спокойный очень, не кусается, не бойся. — морщинистая рука прошлась по темной гриве. — Хороший такой… — девушка последовала его примеру и погладила коня, тот тянул морду навстречу её ладони, закрывал глаза, довольный лаской. — Залезай, сейчас научу. — А вы? — Старым костям нужна активность, чтоб полностью не превратиться в труху. — дедушка Кохэку улыбнулся. Перечить девушка не стала, знала, — бесполезно. — Так, левую ногу сюда. Молодец. Перекидываешь правую, держишься за гриву, не бойся. Ему не больно. Да, вот так. Вот! Молодец. — кицунэ выполняла все указания и удачно оказалась в седле. — Получилось! — радостно взвизгнула девушка. — Молодец, способная. Ёкай взял поводья и повёл коня по тропе.