Простота и притворство

      Это было одно из сложнейших заданий за все ее время работы в гильдии искателей приключений. Она то и дело отвлекалась на игру теней, отбрасываемых деревьями, на свежий воздух, наполненный ароматами чабреца и шалфея, на резвую игру птиц, купающихся в пыли неподалеку.       Люмин спрыгнула вниз с большого валуна и с тяжелым сердцем продолжила свой путь. За новым поворотом, среди белоснежных скал, образующих нечто наподобие чаши, сияла ярче солнца цель ее задания.       — Добрый день, — как можно более жизнерадостно сказала Люмин и вежливо поклонилась миллелитам, охранявшим территорию Золотой Палаты. Двое солдат в парадной форме застыли в боевой стойке и даже глазом не повели.       Люмин приняла молчание за разрешение войти и углубилась во двор.       «У меня еще есть возможность уйти…отказаться от задания», — думала она, обернувшись назад на середине пути.       Но как всегда интерес и любопытство взяли верх над воспаленным разумом и беспокойным сердцем, поэтому девушка, шаг за шагом, медленно приближалась к высоким позолоченным дверям монетного двора всего Тейвата. Вход в палаты был покрыт тонкой резьбой ручной работы. Тянулись, ветвились, прерывались и снова продолжали путь линии узоров.       Несмотря на то, что у входа стояла строгая и деловая Гун Мин — управляющая делами чеканного дворца, и раздавала задания своим подчинённым, несмотря на то, что главный вход охранялся дюжиной солдат, никто не обратил внимания на посетительницу.       «Не открывай эту дверь» — как гром среди ясного неба в голове прогудели слова и Люмин испуганно сжалась.       — Еще ведь не поздно уйти, — вслух сказала она себе и снова обернулась. Полуденное солнце четко вырисовывало фигуры людей, силуэты скал и деревьев. Вода в озере была до невозможности бирюзового цвета, а лотосы на ее фоне светились белизной. Все казалось таким резким, плоским и неестественным. Будто мир стал плоским и картонным.       Люмин прильнула лбом к холодным металлическим дверям. «Надо собраться» — она сделала пару глубоких вдохов и с силой потянула на себя тяжелые резные двери, в который раз поражаясь их размеру. В Золотую палату с легкостью прошел бы во весь рост, например, страж руин. Однако, на удивление, двери легко раскрылись, их вес совершенно не ощущался.       Внутри было холодно, а когда двери громко захлопнулись за спиной вошедшей, стало еще и темно. Девушка вынула свой меч и по привычке провела пальцами по его острому лезвию.       «Не стоило открывать эту дверь» — когда эта мысль молнией пронзила разум девушки, та вихрем сорвалась с места и побежала в кромешную тьму. Чутье подсказывало двигаться вперед. Внезапно Люмин вылетела в Большой зал монетного двора, и ее глазам стало больно от яркого света, обрушившегося на нее.       Казалось, что все пространство вокруг было засыпано морой. Она текла жидким золотом, застывала в причудливых формах, снова плыла и клубилась в воздухе. Мора была будто восьмым элементом Тейвата, особым видом магии.       Вдруг на противоположном конце зала Люмин увидела движение. Это был Он. Его силуэт, стать и походку она бы не спутала ни с кем другим.       — Тебе не стоило открывать эту дверь, — в голосе угадывалась улыбка.       — Ты… — ошарашенно прошептала девушка, вглядываясь в ярко-синие глаза человека стоящего напротив. Вот какое задание ее ждало!       Вспышка. Хлопок. Тонкие, но очень прочные веревки-прутья, сотканные из молекул воды и пронизанные колючими разрядами электронитей обвили тонкую фигурку Люмин. Дышать было невозможно, с каждым выдохом капкан сжимался сильнее.       С громким лязгом на каменный пол упал меч, вывалившись из дрожащих рук девушки. Она взглянула на ладони, скованные магией, и почувствовала дурноту: ее кисти просвечивались насквозь от разрядов электричества. Из последних сил пытаясь сделать вдох, Люмин потеряла равновесие и рухнула на колени.       Сквозь затягивающееся пеленой сознание до нее дошли неразборчивые слова, затем она зажмурилась от очередной вспышки. Послышался жуткий треск, по полу и стенам волнами пошли вибрации — и вот земля полностью ушла из-под ног, все вокруг исчезло.       «Я… падаю?» — со скоростью света пронеслось в голове Путешественницы, пока ее полностью оцепеневшее тело уносила в свои глубины черная и густая как смоль тьма.       «Не стоило открывать эту дверь».       Вздрогнув, девушка открыла глаза и схватилась за шею. Через пару мгновений, когда она осознала, что может дышать, ее глаза привыкли к темноте и Люмин обнаружила себя сидящей в кресле у кровати, в которой боролся за свою жизнь рыжеволосый юноша из Снежной.       Люмин шумно выдохнула и взглянула на свои ладони. Обрывки сна все еще ярко были запечатлены в ее памяти. Что это был за сон? Предзнаменование о предательстве или о грядущих проблемах за связь с преступником?       Стряхнув с себя остатки сна, девушка присела на край постели Аякса и убрала с его лба влажное полотенце. Убедившись, что жар прошел, Люмин облегченно выдохнула: страшное позади. Последние два дня отняли у нее слишком много сил — Тарталья не приходил в себя с того самого случая с миллелитами, его изнурял сильный жар, переходящий в бред. Девушка отчасти винила себя: ей приходила в голову мысль о том, что путешествие в подпространство далось юноше чересчур тяжело и вообще могло стоить его жизни. Однако, попади он под трибунал, вряд ли кто-то бы заботился о его самочувствии.       — У меня не было других вариантов, — виновато прошептала она себе под нос, глядя в окно на бескрайний серый океан. Было уже далеко за полночь.       Хоть девушка и стала обладательницей Чайника безмятежности совсем недавно, она уже успела обустроить здесь уютную обитель для себя и Паймон. Небольшой двухэтажный дом девушки решили возвести на зеленом острове Жемчуга архипелага Свежести, окруженном бескрайним синим океаном. Паймон очень нравилось носиться по островам, ловя потоки бриза и дразня крабов. Убранство самого дома было довольно простым, ведь Люмин предпочитала домашний уют вычурности.       — Как дела? — из приоткрывшейся двери показалась белобрысая макушка. Погруженная в свои мысли Люмин вздрогнула. За эти дни немилость ее подруги к Аяксу чуть поубавилась, однако Паймон все так же не желала видеть юношу.       — Жар вроде был прошел, пульс и дыхание выровнялись, — Люмин подошла к двери и намеренно распахнула ее шире, давая Паймон шанс хоть мельком взглянуть в сторону Чайльда, однако фея круто развернулась и упорхнула вглубь коридора.       — Ну и ладно, значит жить будет. Паймон очень хочет спать, доброй ночи, — ускользая за одну из дверей, пискнула малышка.       — Сладких снов, Паймон, — усмехнулась Путешественница, вновь возвращаясь в затянутую полумраком комнату. Подобрав под себя ноги, она уютно разместилась в кресле и, думая о всяком, незаметно для себя уснула.       ***       Его дела шли все хуже и хуже. Лежа на спине и глядя на высокую звезду на темном полотне неба, он потерял счет времени. Кажется, при падении он переломал себе все кости.       Сколько дней и ночей он лежит здесь в темноте и холоде? Может он уже умер? Холодная звезда молча продолжала глядеть на него. Измученный болями, жаждой и голодом, он чувствовал, как отчаяние начинает поражать его мозг, как он перестает чувствовать свое тело, что он буквально равняется с землей, заживо гниет и поедается червями. Он пытался плакать и даже молить Архонта и других богов о спасении, но все было тщетно. Слезы просто лились и высыхали, оставляя соленые следы, разъедающие кожу, а боги жестоко молчали.       В голове мелькали лица его родных. Что они сейчас делают? Зачем он сбежал? В тысячный раз он шептал, что сделал бы все на свете, лишь бы вернуться домой. А ведь отец всегда предупреждал Аякса об его излишней вспыльчивости и своенравности.       — Отец, прости, что я сбежал, — шептал как молитву подросток.       В какой-то момент юноше стали чудиться шорохи и всполохи света. Он все гадал что это может быть такое, пока не осознал, как тяжело ему стало дышать и как тяжелы его веки.       «Ну вот и все, мой конец настал» — подумал он, закрыв глаза и провалившись во тьму.       — Очнись!       Он уже где-то слышал этот голос. Неужели? Нет, это снова повторяется?!       В руку юноши вцепились сухие, тонкие, но очень сильные пальцы. Прямо в душу Аякса глядели горящие зеленым пламенем глаза, прожигая насквозь все его нутро. Он скорчился от боли, по телу прошли разряды тока, по жилам потекла кровь. Он жив?!       — Очнись!       Аякс распахнул глаза и тут же зажмурился от яркого света. Услышав чей-то громкий стон, он не сразу понял, что сам является источником этого звука.       — Я…вы…вы нашли меня. Снова.       — Ты очнулся, — выдохнула Люмин и только сейчас заметила, как сильно сжимала его руку. Минутой ранее, услышав вновь начинающийся бред Аякса, она спешно бросилась в его комнату, переживая, что у парня снова началась лихорадка. Паймон, с которой Люмин пила утренний чай в гостиной, громко возмущаясь, все же составила компанию подруге.       — Он выглядит…получше, — установила свой диагноз фея, с едва прикрываемым отвращением оглядывая лицо Тартальи. Дальше двери она все же в комнату не прошла. Аякс вновь открыл глаза и непонимающе уставился на Люмин.       — Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? — тихонько спросила она.       — Ты не…она…       Люмин непонимающе обернулась к Паймон, та в ответ лишь пожала плечами, однако от нескрываемого любопытства проплыла к ближайшему креслу.       — Может у него память отшибло?       Аякс понемногу приходил в себя, медленно отходя от кошмара. На всякий случай он пошевелил пальцами ног и рук — все на месте. Обрывки сна рассеивались, пока он изучал комнату — место явно ему неизвестное.       — Аякс, ты же нас узнаешь? — с надеждой в голосе поинтересовалась Путешественница.       — Дружок, ты соскучилась, да? — Аякс расхохотался и попытался привстать на локтях, но боль пронзила его левый бок, отчего он зажмурился и вновь упал на перины.       — Нет, не вставай, еще рано, — засуетилась вокруг Люмин, — значит, чудо-травы от Бай Чжу сработали! — просияла она.       Нахмурившаяся Паймон поцокала языком:       — Ну-ну, Паймон глядит, ему действительно лучше, когда будем выпроваживать?       Люмин шикнула на подругу и занялась готовкой лекарства. Зазвенело аптекарское стекло.       — Паймон, моя дорогая, я так рад тебя видеть! — парень приподнял руку в приветственном жесте.       Фея скривилась и вылетела обратно в гостиную допивать остывший чай.       Тарталья заинтересованно озирался по сторонам, рассматривая убранство комнаты. Его привлек вид за окном — ярко-синее небо и шум океана. Люмин помогла Аяксу чуть приподняться и взбила подушки для удобства, затем, немного придерживая стакан с настойкой, помогла юноше осушить его до конца. Кривясь от вкуса горького лекарства, Тарталья медлил с вопросами. Повисло неловкое молчание.       — Я из Предвестников, не забывай, — внезапно напомнил он. — Это дает некоторые… преимущества. Поверь, мир я повидал. Однако, — он протянул слабую руку к занавеске и чуть дернул ее, — ты продолжаешь меня удивлять.       — Если я расскажу где мы, ты все равно не поверишь, — съязвила в ответ Люмин, однако ей было приятно получить такой комплимент, — но ты в безопасности и ни одна живая душа, кроме нас, не знает где ты.       — А миллелиты? — внезапно напрягся Аякс, вспомнив их последнюю встречу, — ты… — он засмеялся, — ты, что, всех их перерезала?       — Уф! — вырвалось у Люмин и она едва сдержалась, чтобы не бросить в Чайльда пустой склянкой, — все разговоры у Тартальи только о битвах, да о крови.