Бомгю не думал, что может быть еще хуже.
С другой стороны, он также думал, что со временем все будет в порядке.
Можно было с уверенностью сказать, что он проводил свои дни только в надежде, что они будут радостными. Он жаждал хоть на секунду отдышаться во время своей гонки, но на его пути не было остановочных пунктов. Каждый день он просыпался тяжелее, чем накануне, и почти не испытывал мотивационного желания толкнуть его.
Меньше недели назад он полностью одобрил свою угрозу. Примерно шесть дней назад, когда он часами лежал на полу в ванной, пытаясь успокоить собственный разум. Слезы затуманили зрение и сознание, отягощая все в целом. Именно тогда он признал и принял свое положение.
В то время он едва осознавал, что его окружает. Только когда кожа вокруг костяшек пальцев сильно защипало, он заметил слабые алые капли, шлепнувшиеся на пол. В порыве гнева он о что-то порезал руку и едва разглядел это, потому что был слишком погружен в свои мысли.
Бомгю осмотрел свою дрожащую руку, поморщился и размял пальцы. Рана тянулась от костяшки указательного пальца до середины запястья. Рана была не настолько глубокой, чтобы требовались швы, но все равно было больно. Это поразило его сразу, вместо того чтобы развиваться неуклонно.
Как и все остальное.
Он не придал этому особого значения. Его голова пульсировала сильнее, чем порез на руке. По иронии судьбы, она даже не достигла его сердца. Даже непреднамеренно ничто не могло победить их. Он должен был это понять.
После этого ночь не стала светлее. С ноющим телом он грубо промыл маленькую рану и забинтовал ее. Он не мог сделать ничего лучше из-за того, как дрожали его руки, едва державшие его вещи.
Он подумывал позвонить кому-нибудь, даже послать Субину короткое сообщение с вопросом, свободен ли он в данный момент. Он был первым человеком в своем списке контактов и в момент отчаяния отправил его, несмотря на то, что знал их жалкое положение.
Сообщение было оставлено на прочтение.
Бесполезно было пытаться.
После этого Бомгю больше не пытался. Он ничего не пытался сделать. Он позволил своему разуму блуждать, отказавшись от попыток заглушить оглушительный рев мыслей. Он оставил свои вещи разбросанными по полу, жидкости высыхали и пачкали плитку. В этом не было никакого смысла, не так ли? Он просто устал.
С этими словами он просто лег спать, оставив все на другой день.
Сколько дней у него осталось до того, как он окончательно сломается?
-----------------------------------------------------------------------------
Бомгю решил, что находится у подножия горы после того, как споткнулся с вершины и упал вниз, сталкиваясь по пути с различными предметами. Он искренне думал, что находится на самом дне и хуже быть не может, но он только продолжал падать.
Он был завален школьными заданиями, его промежуточные экзамены приближались прямо за углом. Это не было бы такой проблемой, если бы он не был таким подавленным и немотивированным почти каждый день.
Даже с этим тяжелым чувством он смог бы пройти через него, если бы у него не было ничего, что могло бы его толкнуть. Он бы посмотрел на своих друзей, но они были заняты своими делами, и он не был в таком хорошем положении с ними.
Чтобы добавить к этому, он бы посмотрел на Тэхена, но мальчик якобы исчез.
Такое случалось уже не в первый раз. В течение последнего месяца у него появилась привычка прятаться от всего. Он вернется через день или два, только на этот раз прошло больше недели. Тэхен не написал ему. Сообщения Бомгю даже не были доставлены на его телефон, что только усилило тревогу. Он не только волновался, но и едва мог держать себя в руках без своего безопасного места.
С каким-то мимолетным отчаянием он пытался почти ежедневно осматривать биологические корпуса, даже разговаривал с несколькими профессорами. Многие не узнавали этого имени, отмахиваясь от Бомгю и едва замечая тускнеющую надежду в его глазах, когда задумывались на секунду. Только когда он спросил третьего профессора, кто-то узнал его.
Мужчина сказал ему, что Тэхен не посещает его занятия, пропуская важные моменты для экзаменов. Конечно, последняя проблема Бомгю не волновала. Позже это будет для него обузой, не сейчас.
Он действительно пытался посылать ему больше сообщений, даже собирался позвонить несколько раз. Ответа не последовало, телефон зазвонил ему в ухо, как сирена в голове.
Как и ожидалось, не все они были основаны на любопытстве. Часть его начала думать, что Тэхен не хочет говорить с ним, что он ускользает от него нарочно. Неужели он уловил его чувства? Может быть, он понял позицию Бомгю, не желая иметь дело с последствиями, когда он, наконец, потеряет себя в проклятии.
Все это было иррациональное мышление, только с каждым днем он начинал верить в это все больше. Было безумием думать, что он пропустит свои занятия только для того, чтобы избежать его, но ясная часть его разума полностью игнорировала эту часть, заставляя его поверить первой мысли и игнорировать любое правдоподобное оправдание. Оно неторопливо пожирало его, поглощая все глубже в образовавшуюся дыру. Как будто он уже недостаточно глубоко погрузился.
После того, как он так долго убеждал себя, что находится в конце туннеля без выхода, вы могли бы представить себе пик света, когда его телефон загорелся сообщением от Тэхена.
Бомгю пытался наверстать упущенное на работе, нуждаясь в каком-нибудь отвлечении, чтобы отвлечь свой ум от частых спиралей. Он едва дочитал первые несколько страниц, как его предупредил телефон. Сначала он смотрел на него без особой заботы, пока не увидел, что "кан Тэхен’ осветил экран.
Не раздумывая, он полез к телефону, мысль о работе давно вылетела у него из головы. Сейчас это казалось наименьшей из его забот, что-то на самом дне опрокидывающейся кучи.
кан тэхен:
ты свободен?
мне нужно тебя увидеть пожалуйста
Бомгю уставился на экран, пальцы его были неподвижны. Это было определенно неправильно, судя только по отсутствию знаков препинания.
Это и отчаяние, которое он практически чувствовал через экран.
—:
да конечно
ты в порядке? ты ранен??
где ты хочешь встретиться? я буду там, как только смогу.
кан тэхен:
я на улице
—:
мне нужно, чтобы ты был более конкретным, чтобы я мог найти тебя.
где на улице?
кан тэхен:
у твоей двери
Бомгю покосился на телефон, едва ли записав последнее сообщение. Его тело начало собираться в кучу от горя, но все же была плавучая лодка энтузиазма.
Он не видел Тэхена, единственного человека, который был ему нужен, а потом вдруг оказался у его двери и сказал, что ему нужно его увидеть. Хотя он не хотел полностью признавать это, он знал, что младший был тем, кто стимулировал его более приятное настроение.
Быстрыми шагами Бомгю направился к двери, сердце колотилось в груди и отдавалось в ушах. Он нервничал, только по-хорошему. Не тот, где его руки будут дрожать, а разум рушиться.
Проглотив адреналин, он открыл дверь с легким щелчком.
Тэхен стоял с другой стороны, явно опустошенный. Бомгю мог сказать. Он видел это по тому, как была опущена его голова, волосы падали на глаза, вместо того чтобы поднять подбородок, как он обычно делал. У него уже не было той громкости, как раньше, о которой он якобы не заботился. Дело было в том, что его поза была частично сгорбленной, съежившейся, когда он обычно имел безупречную осанку. Он слегка свернулся калачиком, скрестив руки на груди.
Наконец, это было в том, как он смотрел на него, когда он наконец поднял голову и встретился глазами с Бомгю. Вместо вежливого, ободряющего взгляда, который он обычно бросал, его глаза были умоляющими, измученными, усталыми. Когда он поднял голову, Бомгю почувствовал легкую боль в груди от обескураженного взгляда, который он выдержал. Он не привык быть в центре внимания.
Они не обменялись ни единым словом, но Бомгю знал, что что-то не так. Он не смог бы пропустить это с тем, как он запомнил каждую маленькую особенность.
Тэхен некоторое время смотрел на него, прежде чем шагнуть вперед, ближе, чем он ожидал. Он не остановился, чтобы заговорить.
Замедленными движениями он намеренно обнял Бомгю за плечи, подтягиваясь ближе к старшему мальчику. Его хватка была крепкой, обнимая его тело, как будто это могло обесценить любые затяжные трудности, через которые он проходил.
Бомгю потребовалось некоторое время, чтобы осознать ситуацию, его руки лениво лежали по бокам. Его глаза расширились от внезапной привязанности, сердце билось так громко, что он боялся, что Тэхен услышит это или почувствует, как их груди были прижаты так близко друг к другу.
Медленными, неуверенными движениями Бомгю позволил себе обхватить руками тонкую талию Тэхена, завершая вторую и последнюю часть головоломки. Сначала его хватка была слабой, едва заметной, прежде чем что-то щелкнуло, и он почувствовал, как в груди начинает расти волна эйфории. Он прижал его к себе, как будто сантиметры расстояния между ними были слишком велики.
При этом неуловимом действии Бомгю почувствовал, как Тэхен расслабился рядом с ним. Его плечи перестали напрягаться, тело больше прижималось к его собственному. Он уронил голову на плечо Бомгю, прижавшись лбом к его обнаженной шее. Его горячее дыхание коснулось кожи, когда он судорожно выдохнул.
Бомгю приказал себе отстраниться. Он пытался кричать изо всех сил, чтобы думать шире и отпустить младшего в свои объятия. Это только затянет его глубже, затянет под воду, когда он уже задыхался под давлением. Раньше он признавал мимолетное восхищение, которое испытывал к Тэхену, и каждый день возмущался этим чувством. Он ненавидел себя за это чувство, за то, что позволил себе дойти до этого момента.
Это только подчеркивало это чувство. После стольких замкнутых моментов с Тэхеном он все еще находил способ упасть. Только теперь он по-настоящему отдавался Бомгю. Если не считать небольших, едва заметных прикосновений, они никогда по-настоящему физически не были близки.
Вот почему Бомгю велел себе отпустить его и закрыть дверь. Отгородиться от чувств, которые он испытывал.
Он не мог. Он не мог заставить себя сделать это, как бы сильно ни сожалел об этом.
Вместо того чтобы сделать то, о чем умолял его разум, он подчинился и крепче обнял мальчика. Он поднял закованную в бинте руку и провел рукой по волосам на затылке, пытаясь хоть как-то утешить его. Она была не такой мягкой, как обычно.
Бомгюну стало легче. Его разум прояснился, несмотря на то, что он знал, что это действие должно было успокоить мальчика, которого он держал, даже если тот не говорил. И все же он крепче сжал его, отчаянно желая близости. Он обнаружил, что гораздо лучше находиться в таком положении, чем просто разговаривать друг с другом.
- Пожалуйста, - прозвучал дрожащий голос Тэхена, приглушенный его положением на шее Бомгю, - будь осторожен, Бомгю. Пожалуйста.
Бомгю нахмурил брови, не понимая, на что он намекает. Он едва расслышал свой приглушенный голос. Подвергал ли он себя опасности раньше?
Так оно и было. Он в опасности. Он находится в постоянном состоянии уязвимости, когда в любой момент все, что Тэхен может сказать неправильно, может стереть его из жизни. Конечно, младший не знал о последней части.
Бомгю заметил, что он говорит о немощных сердцах на своем запястье. Это был единственный очевидный фактор, который он мог принять во внимание. Он не понимал, почему эта мысль пришла ему в голову так внезапно, но знал, что речь идет о его последнем сердце.
Тэхен просил его позаботиться о себе. Чтобы защитить себя от всего потенциально опасного. Остановиться до того, как он окажется в ситуации, из которой не сможет выбраться.
Он и не подозревал, что Бомгю уже застрял, и он был единственной причиной всего этого.
