Кафе на другой стороне

Ох, как давно тебя не было. Что ж так? Там или тут? Как обычно тебе или за все это время вкусы уже изменились? Нынче у вас, у них… ну, там, короче, осень должна быть. Слякотно, холодно, серо, как у нас, да? А то я там уж тысячу лет не бывала. Да и желания нет. А день сейчас какой? Вроде третий от ливневых. Значит сиди высматривай в окне сербуромалиновое пальто, коль есть не хочешь. А, вот и она, кто у неё сегодня? Да не хлопай ты дверью, сколько раз я тебе говорила?! — Прости, прости, нам по-шустрее надо. — Как всегда… У тебя иначе не бывает. — Брось ворчать, да, как всегда, и как всегда, мне кофе с коньяком и плетенку с малиной. А ты чего расселся? Ну-ка, давай живенько в туалет, а то опаздываем. Хочешь, не хочешь, а надо, нам ещё пешком топать. О Боги, а чумаданчик твой где? Как, на улице? Что ж ты, голова дырявая, ладно, иди, тебе прямо и направо в четвёртую дверь. Давай-давай, 15 часов в автобусе трястись ещё, там насидишься в волю. Так, а я за чемоданом. Это одна из Провожающих. Из тех, кто как раз в городе живет. Она странная. — Я до сих пор удивляюсь, как тебя за пальто до сих пор не прижучили… — Так, куда мне чумадан этот сунуть. Вот все всегда говорят, все своё на тот свет не утащить, но все равно каждый раз спину ломит, то рюкзаки с кирпичами, то вот… чумаданчики. А пальто… А что пальто? — Ну все ваши в чёрных ходят, идеально строгих, а ты одна в сербуромалиновом ковре ворсистом. — Моя бы воля, я бы в шубе леопардовой ходила, но это компромисс. Оно мягкое очень, на нем уезжающим спать удобно. И сама я как в халате. Кстати, об уезжающих, он застрял там что-ли. Пойду проверю. — Да дай ты человеку в уборной побыть спокойно, сама выпей пока. — Ммм, тётка, кофе у тебя лучший. А вот слойку мне с собой, по пути поем. А этот взял что-нибудь хотя бы? О Боги… давай самсу какую-нибудь с мясом или лучше с сыром. Или с капустой! Во, ему капуста понравится! Он сладкое, кажется, не особо жалует и выглядит как человек-капуста… или картошка с яйцом? Ладно, капуста. — У тебя от спешки уже мысли скачут. — Они у меня всегда… Вопрос, у тебя сигареты не будет? А то я все свои с ним выкурила уже, на ветер не осталось. — Ну бери, ты мне уже полпачки задолжала. Хватит уже на уезжающих своих тратиться, ты их в первый и последний раз видишь. — Да полно те… Почему бы и не покурить с дорогим человеком, коль он хочет. — Тоже мне, дорогой… — О, вышел! Так, человек-капуста, проверяем все. Документы взял? Ключи? Сердце? Пера у тебя не было, так?.. Что ещё. Альбом с воспоминаниями в чемодане? Чумадане, извини. А цветы засушенные тебе для кого? Точно, мамины любимые. Так, все взяли, присядем на дорожку, я залпом допиваю, хватаем булки и двигаем своими. Все, посидели, кукиш в кармане сложили и на выход. Из двери — направо, с правой ноги. Все, тётка, давай, до скорого. — Счастливого пути! И так всякий раз, она неизменна. Да и хорошо, наверное. Я помню, она в первый раз ко мне из лесу по дороге завалилась, точно такая же, взбалмошная и собранная. И все других собирает. Хотя казалось бы… Остальных я не видела, они не заходят, заняты слишком. Но кажется, ее не любят особо. Оно и понятно, у всех остальных по 3-4 уезжающих в день, встретили — объяснили — проводили — вернулись за следующим, и так точно в срок. Ни секунды промедления. А она хорошо если одного за день проводит. Видишь, как она трепещет, мать-наседка, честное слово, ездит за два селения самых дальних забирать, с каждым сначала пару часов разговаривает, обсуждает, успокаивает, в первом автобусе им поспать даёт. В кармане — всегда лакричные леденцы, чтобы не тошнило. Поэтому и опаздывает всякий раз. Ко мне за кофе заходит, иначе не выдерживает. Потом берет на себя какую-нибудь сумку, рюкзак или вот. чумадан, и несётся вверх к городу. Уже на вокзале, снова все перебирает, все помогает упаковать, чтобы не помялось, с документами потом на рейс возится, ну это каждый Провожающий. Но не каждый из них остаётся ждать, пока автобус отбудет. А наша Провожающая багаж перепроверяет и у окна стоит, водителя и уезжающих танцами веселит, чтобы не так грустно было. Особенно ей. Оно и понятно, грустно провожать тех, кто никогда не вернётся. Это существо к каждому своему подопечному душой за шесть часов прикипает. Но вот стоит, рожи корчит, в сам автобус ей нельзя, так она около него еще сто раз на прощание обнимет. Отгоняют ее уже, только когда двери закрываются, так она за автобусом еще идёт, бежит, в окошко машет. Автобус уходит, тут Провожающая и сигарету достаёт, с ветром напополам раскуривает, чтобы попутным был. Колдует, хех… А потом сюда возвращается и молчит. Больно ей, но все равно улыбается, такова работа, провожать, но не ждать. И весь день следующий отдыхает. Ей руководство позволяет только потому, что у неё все упокоенные, с миром уезжают. Добрая она. Жаль, что сама с миром не ушла, здесь осталась. Все такие здесь остаются. Таков порядок. Только не верится мне… Ну полно, не мне о том судить. Может поешь все-таки, а? У нас там мелкий на кухне похлебку сырную сварганил, пальчики оближешь, честное слово.