Позволь сойти с ума

      Скарамучча смотрел на своего возлюбленного, и с его уст вырвался смешок.       — Ты не мог умереть, ты не мог, ты просто спишь… — повторял про себя парень, игнорируя то, как безучастно лежал на кровати Казуха. Холодное тело покрылось трупными пятнами, а знакомый, не особо приятный запах уже витал в воздухе. Тем не менее, брюнет отказывался верить, хоть и прекрасно знал, что случилось.       Вздрогнув, темноволосый вздохнул. Его ладонь поднялась к чужому лицу, погладив его щёку. Уже спустя несколько секунд, губы голубоглазого накрыли чужие. Холодные. До жути холодные. Но он все равно целовал, после чего, отстранившись, прошептал:       — Ты даже не сопротивляешься. Почему? Почему ты не… — не договорив, он спрятал лицо руками.       Что, если его Казуха и вправду мертв? Его больше нет в этом мире. Больше никогда он не найдёт его. Никогда не увидятся. Каэдэхара навсегда останется гниющим трупом. Больше нет. Его не существует. Он умер. Умер, умер, умер…       От таких мыслей парень вздрогнул. Не желая думать об этом, он вновь потянулся за поцелуем. Все действия его сочились агрессивностью, Скарамучча дергал блондина за одежду, волосы, кусал чужие губы, но тем не менее реакции не последовало. В страхе темноволосый неконтролируемо сжался, взглотнув. Ему нужно расслабится, чтобы наконец спокойно обдумать ситуацию…       Взгляд голубых глаз поднялся на лицо светловолосого, лишённое каких либо красок. Брюнет облегченно выдохнул, продолжая вновь целовать труп, пока пальцы спустились к штанам.       Конечно, Казуха довел его до стресса, он же его и снимет.       Снимая нижнее бельё, Скарамучча покусывал себе нижнюю губу, не справляясь со смесью волнения и возбуждения. Делать что-то настолько неподобающее к своему возлюбленному он бы не посмел, поэтому вместо этого он просто сжал рукой свой член. Вздох вырвался с его уст. Умиротворённое лицо Каэдэхары было повернуто к нему, когда он продолжал надрачивать, пожирая взглядом любимого, что бездыханно лежал на кровати, не шевелясь. Единственное, что заполнило мертвую тишину этого дома — стоны удовольствия, учащённое дыхание и тихие вздохи.       Голубоглазый вспоминал, как они целовались с Каэдэхарой. Ему отвечали на поцелуй. Блондин делал ему минет, и разрешал сделать с собой тоже самое. Они доставляли друг другу удовольствие. И хоть светловолосый делал все это неохотно, он все равно кончал. Все это происходило на самом деле. Мог ли его друг, его смысл жизни, любить его?       — Ка-зу-ха… — сбивчато прошептал брюнет, будто пробуя имя на вкус, — Я люблю тебя… Люблю…       Рука сжалась на возбужденной плоти, посылая по телу неконтролируемую дрожь. Оргазм накрыл с головой. Хорошо, да, теперь ему стало легче. Через некоторое время темноволосый сумел привести себя в порядок, садясь обратно на кровать, где все ещё умиротворяюще лежал красноглазый. Он не дышал.       Он ни разу не двинулся с места. Ни разу не моргнул. Ни разу не вздохнул. Ни разу не открыл рот, чтобы сказать что-то. Он просто лежал.       Он и вправду умер.       Казуха умер.       Осознание этого до жути простого факта накрыло Скарамуччу с головой, и слёзы вновь покатились по щекам. Парень просто сидел и плакал, глядя на возлюбленного.       — Ты оставил меня одного, — горько констатировал темноволосый, пока на его устах появилась дрожащая улыбка, — Что теперь мне делать без тебя?..       Не сдержавшись, убийца громко ударил кулаком по рядом стоящему столу. Было больно, но он будто даже не заметил этого. Слёзы брызнули с глаз, а голубоглазый закричал:       — Ты оставил меня! Оставил! Я один! Я снова один! Ненавижу! Почему?! Разве было так сложно просто полюбить меня?! Почему как бы я не старался, никто не будет любить меня?! Даже ты… даже ты меня оставил!.. Вы все… вы все меня оставите, никто… никто не будет рядом со мной…       Он продолжал плакать, пока агрессия наконец не сошла к минимуму. Он не знал, что теперь делать. Он по-настоящему один. Его смысл жизни покинул этот мир, так зачем ему оставаться?       — Что я могу сделать?.. — спросил парень, глядя в потолок. Ещё немного… он хочет ещё совсем немного побыть рядом со своей любовью…       В голову пришла идея. Несколько секунд он просто молчал, обдумывая, после чего поднялся, схватив нож. Резким движением брюнет рассек ладонь остриём, из-за чего на пол начала капать красная жидкость. Обмазав палец в крови, он начал рисовать какой-то рисунок на полу. Действия его были дёрганными, но уверенными. Голубые глаза горели нездоровым блеском.       Нет, Казуха, ты можешь умереть, но я все равно приду за тобой.       Спустя некоторое время парень вытер руки об одежду, уходя куда-то. Вернувшись, он зажег свечи, которые принес, расставляя их вокруг пентаграммы, а сам сел на колени прямо на рисунке, все ещё держа нож в руке.       — Ещё одна жизнь, — прошептал Скарамучча, и свечи вокруг него вздрогнули, — Ещё одна жизнь с моим Казухой, где он будет меня любить. Любить больше своей собственной жизни. Ни в одной из его последующих жизней не будет того, кто ему будет нужен больше, чем я. После этого можешь забрать мою душу, где она будет на веки вечные гореть в аду.       Тишина. Тем не менее, темноволосый не стал ждать. Нож вошёл в его грудь одним точным движением, доставая максимально глубоко. Все, что было дальше — полностью размыто. Везде кровь, голубые глаза влюбленно смотрят на Каэдэхару до тех пор, пока тело не падает на пол, к счастью, не попадая на свечи. Брюнет смотрит на свою руку. Она также безучастно лежит. На долю секунды парню показалось, будто что-то появилось на ней. Какой-то рисунок, метка. Сквозь помутнения он пытается разглядеть, что у него на руке, но сил не хватает. Вскоре свечи потухают, и в полной темноте Скарамучча перестаёт дышать.       Хорошо. У него есть ещё одна попытка.