Ледовая история

То, что она упадет, было предсказуемо. В прыжке нога ушла за колено, времени не хватило вывести ее, и девочка рухнула на пятую точку. От досады Камила сжала кулаки, и стиснула сильнее зубы. Теряя самообладание, она на секунду показала злую гримасу на раскрасневшемся лице. — Ну и чего сидим? Этери сделала толчок ногой и подъехала ближе, как раз в этот момент девочка вскочила и оттолкнулась, чтобы снова набрать скорость. Повторный заход, и очередное падение воспитанницы тренер восприняла с невозмутимым лицом. — Камила, это безобразие какое-то… Ногу, кто ногу отводить будет? — громкий голос Тутберидзе разлетелся над катком, на котором оставалась парочка фигуристов, да и за теми уже должны были приехать родители. Пока грозный тренер была на льду, самые боязливые, с кем она не работала сегодня, предпочитали кататься у бортиков. — Ну, вот чего ты на меня смотришь своими оленьими глазами? Где твоя нога? — Тут… — виновато протянула Камила, и, тяжело выдохнув, поехала на новый круг. — И вот с таким прокатом мы собрались ехать в Финляндию, а потом в Канаду и на чемпионат России? — кружилась рядом Тутберидзе, отмечая цепким взглядом недокрут и корявую дорожку шагов, которую выдала уставшая и напряженная девочка. — Где твой азарт, Камила? Отъезжая от фигуристки, Тутберидзе кинула взгляд на стол, за которым обычно присутствовали ее напарники. Сейчас мужчины ушли раздавать установки разъезжающимся по домам юным спортсменам. Воспользовавшись ее невнимательностью, Камила снова пошла на прыжок, и неуверенно, но все же приземлилась на ногу. — Тяжело. Ну, тяжело же, — впилась в нее тренер взглядом. — Ты сама это чувствуешь? Где легкость, а, Камил? Не требовалось повторять «еще» — талантливая и старательная девочка за несколько лет выучила все, что хотела от нее тренер, и опять ушла на прыжок. Закусив губу, фигуристка, как по нотам исполнила толчок, прыжок, и показала вращение с вытянутыми над собой руками. В этот раз она приземлилась идеально, но Этери и глазом не повела, покачиваясь на коньках рядом. — Ну, вот можешь же, когда захочешь… Радость мелькнула в карих глазах, и, не умея делать нарочно непроницаемое лицо, Камила улыбнулась. Вновь превратилась в ребенка, ждущего признания и высокой оценки, с которым когда-то начала работать легендарный тренер. — Могу, — закивала ей Камила. Усмехаясь про себя от воспоминаний о девочке, пришедшей впервые к ней на лед и не умевшей нормально прыгать, женщина пробежала глазами по трибунам. Взгляд остановился на фигуре, спрятанной наверху в сумерках. Безошибочно Этери определила, кто мог в такое время пробраться на стадион, чтобы наблюдать за тренировочным процессом. К счастью, Камила не замечала свидетеля. — А это что такое? — отвлекаясь, женщина картинно округлила глаза, когда девочка сделала еще один прыжок, не заложенный в программу. Радостная Камила захихикала. — Не ожидали, да? А я могу… — довольно сообщила девочка, кружась рядом, как мотылек, едва касаясь коньками уже рыхлого льда. — Ты мне таких сюрпризов не делай. У меня сердце слабое, еще новых тулупов тут нам не хватало. Че со старыми-то будем делать? — Отработаем, — закивала головой спортсменка, наученная за годы работы вместе, что за иронично-осуждающим голосом тренера пряталась похвала. И это не менее ценно было, чем оценки, выставленные судьями на соревнованиях. — До свидания, Этери Георгиевна! Она махнула рукой, убегающим детям, и остановилась, чтобы посмотреть на сияющую девочку. Еще в обед Камилла на разминке в зале не могла нормально подпрыгнуть, и с неохотой слушала тренеров, а к вечеру была готова добавлять новые элементы в программу. — Ну, давай отработаем. Для зрителя одного… важного, — она кивнула в сторону, и Камила глянула туда. Конечно, она узнала отца, несмотря на то, что он был редким гостем на катке. Не удержавшись от счастливого вскрика, девочка рванула к бортику, и мужчина, осознав, что его рассекретили, поднялся и пошел вниз. Тренер была против появления некоторых родителей на трибунах во время тренировок. Были дети в ее карьере, которым нужны были взгляды мамы или папы, они их только подстегивали работать лучше. Но большинство юных спортсменов, замечая сочувствие в родительских глазах, начинали халтурить и давали слабину. На ее памяти лишь немного ребят, кого действительно стимулировали родственники в качестве зрителей. Этот мужчина появлялся на катке нечасто. В такие дни, видимо, пользуясь связями или авторитетом спонсора, он беспрепятственно проникал на трибуны, и оттуда мог часами наблюдать за тренировкой. За это время он ни разу не дал тренеру понять, что недоволен нагрузками, указаниями или критикой, которые сполна ложились на плечи его хрупкой дочери. — Здравствуйте! — все еще обнимая дочь, он поднял вверх руку, и Этери направилась к ним. Удивительно, но Марк Валиев был один из немногих мужчин, кого она встречала, и кто был выше нее. Глядя на этого здоровяка с темными волосами, одетого всегда в дорогой солидный костюм, представляющего из себя эталон бизнесмена с калькулятором вместо сердца, Тутберидзе всегда гадала, где у него находится тот самый рычаг. Рычаг, который мгновенно срабатывал при виде Камилы и заставлял мрачного и неприступного мужчину превращаться в улыбчивого отца, так трогательно и нежно держащего ее в объятьях. — Здравствуйте, Марк Витальевич, — кивнула она, дежурно улыбнувшись одними уголками губ. Устала после рабочего дня не только Камила, вымоталась и Этери. — Этери Георгиевна, я помешал вам, — хорошо поставленный голос под стать руководителю бизнес-империи эхом прошелся по пустому помещению. — Не хотел… Я… — он прикрыл глаза, положив подбородок на голову, замершего у него на мощной груди, птенца. В это мгновение Валиев потерял броню и стал уязвимым, уставшим от дел и звонков человеком с впавшими щеками, на которых отчетливо выделилась щетина. Видны были и черные круги под глазами. Мятый костюм и рубашка дополняли образ бизнесмена, такого, что был выжат от круговорота событий. Не собираясь ставить мужчину в неловкое положение, Этери отвернулась и оглядела каток. — Папочка, ты, когда прилетел? — прошептала Камила. — Вечером. Сразу сюда… Ну, ты, чего, Щекастик? — Ну, что, Камила, покажем папе программу? — тренер глянула на нее с вызовом, не позволяя раскиснуть, и девочка поспешно смахнула непрошенные слезы. — Чисто откатаешь? — Да, — решительно закивала головой Камила. — Давай. В последний раз. Как в последний раз, — подзадорив ее, Этери отправилась к столу, где стоял магнитофон. Эта девочка умела собраться за секунды — какое событие бы этому не предшествовало. Так произошло и сейчас. Уже на первых звуках музыки вернувшаяся в центр катка Камила сделала плавный жест. Вживаясь в роль, продуманную для нее тренерами, начала танец. Этери не смотрела на застывшего Валиева, который явно ловил каждое движение дочери. Он мало понимал в технике, да и в целом в фигурном катании, и про себя, наверное, вручил девочке комплект Олимпийских медалей. А вот Этери пару баллов этой звездочке сняла. *** Единственное, что она знала — машина сломалась. Этери за секунду могла понять, насколько способен ребенок к спорту и какое будущее его ждет в фигурном катании, отличала тройной аксель от тулупа, и… ни черта не смыслила в автомобилях. — Дурная коробка. Она снова и снова пыталась завести джип, но иностранная электроника не хотела слушаться. Раздражение копилось с каждой утраченной минутой, которую она могла бы потратить на отдых на диване перед телевизором. Женщина едва не стукнула по рулю, но задержалась, когда впереди остановился черный внедорожник. Так и застыла, наблюдая, как из салона вышел Валиев и подошел к ее белоснежному BMW. — Проблемы? — мужчина окидывал взглядом автомобиль. — Не заводится, — вышла она. — Бесплатный сыр бывает только в мышеловке… — слетело у нее с языка. — Что? — обнаружила, что мужчина внимательно изучает ее, даже в тусклом свете подземной парковки было заметно и понятно, от кого Камиле достались карие глаза. Только девочка смотрела на мир, широко распахнув их, а вот проживший немало и повидавший столько же отец предпочитал щуриться, зондируя собеседника, словно проверяя его на вшивость. — Машину подарили мне после Олимпиады. А она каждый месяц ломается. Ничего другого можно было и не ждать, — женщина поправила пояс на пальто, пряча в этот нервный жест свои эмоции. — А на вид… вполне ничего. Вы позволите? — Пожалуйста, — отступив, Тутберидзе дала ему шанс обойти машину и заглянуть на водительское сидение. У него тоже не получилось завести упрямый мотор. — Надо вызывать буксировщика… Опять. — Давайте мы вас подбросим, а мой водитель вызовет буксировщика… Егор! — громкий окрик заставил ее вздрогнуть. Этери и слова не успела вымолвить, когда Валиев дал распоряжение выглянувшему из внедорожника блондину с коротко остриженной головой и с насмешливыми зелеными глазами. Казалось, один повод и парнишка расхохочется. Признак молодости и отсутствия проблем, состояния, которому можно было сейчас позавидовать. — Постойте… Я не думаю, что… это приемлемо. Я вызову сама, — опомнившись, попыталась взять контроль над ситуацией Этери. — Нам несложно, а вы быстрее домой попадете. Соглашайтесь, — мужчина призывно показывал рукой на автомобиль. Хватило минуты, чтобы прислушаться к своему замерзшему телу, стонущему от долгого дня на коньках, и согласиться. — Подбросим, Щекастик, Этери Георгиевну, до дома? Очутившись в салоне, в котором стоял стойкий запах мужского парфюма, женщина глянула назад, где устроилась девочка и натолкнулась на ее дружелюбный взгляд. Невольно и она улыбнулась, стараясь не прислушиваться к своему настороженному внутреннему голосу. Привыкшая решать проблемы самостоятельно Этери нечасто соглашалась на чужую помощь. — Да, я в курсе, где это. Но лучше навигатор, — вбив нужный адрес, Валиев нажал на газ. — Если вам жарко, я могу отключить подогрев… — Нет. О, боги. Наконец-то я чувствую тепло, — она поймала себя на том, что неосознанно начала потирать озябшие руки. — Его-то мне и не хватало весь день. — Как вы вообще в таких условиях тренируетесь целыми неделями? — Человек привыкает ко всему. Правда, Камила? — Не люблю холод, — проворчала девочка, и Этери заулыбалась — это она еще на первых тренировках с 11-летним ребенком поняла. Камила находила время, чтобы украдкой потереть нос и щеки, от чего они у нее только больше краснели. После пары случаев, когда врач лечил у нее раздражение и крапивницу, пришлось жестко контролировать, чтобы девочка не трогала лицо. — А злой папа отдал Камилу в вечный холод, — шутливо отозвался Валиев. — Ну, когда Камила выиграет золото на Олимпиаде, тогда и поймет, для чего были такие жертвы, — Этери кинула мимолетный взгляд на него. — А я спрашивала, Камила, кто тебя привел на каток? Или нет? — она полуобернулась, чтобы увидеть девичье лицо. — Мама. Меня отвела мама, — внимательная к мелочам Этери заметила, каким бесцветным и чуть слышным был ответ у Камилы. Она перевела взгляд на Марка — улыбка исчезла с его лица, и снова появилась застывшая сосредоточенная маска. Конечно, ей передавали историю этой спортсменки, но в детали она никогда не погружалась. Умершая рано мама девочки успела привить ей любовь к спорту, и, видимо, наградила не только милой внешностью и манерами, но сумела настроить на желание всегда побеждать. А возможно все дело было в отцовских генах. Разбираться в этом Тутберидзе не собиралась, она и сейчас одернула себя. — Рассказала отцу об интервью? — Интервью? — ловко подхватил он крючок, и сменил тему, а сам с благодарностью кинул на нее взгляд и занялся дорогой. — Да там… одно интервью, — смущенно ответила Камила. — Ты уже интервью раздаешь? Пресс-секретаря будем нанимать? — Нет, — засмеялась Камила. — А я думал пора. И кому давала интервью? — Это Этери Георгиевна давала интервью, а нам задавали разные вопросы. Как нам работается вместе? Строгая ли Этери Георгиевна… Какое первое впечатление было от нашего знакомства. — Да? И какое? Мне даже интересно, — иронично уточнила Этери, отвлекаясь от своего смартфона, который завибрировал у нее в руке. — Высокая… Вы были такой высокой, — Этери могла поклясться, что сидевшая позади девочка покраснела от своего нелепого ответа, и не удержалась от смеха. Засмеялся и Марк. — Простите, но тут и не поспоришь, — переглянулся он с ней. — Я и не спорю. Ну, а чего ты не рассказала, как я отругала тебя за променад под луной? Помнишь? — Помню. Вы сказали, что я гуляю под луной, а не катаюсь. Просто до вас меня нормальным прыжкам и не учили. Я думала, этого проката достаточно, — засмеялась от воспоминаний и Камила. — Я бы не назвала даже это прокатом. Скорее медведь прошелся по огороду. — А вы уверены, что моя дочь дойдет до Олимпиады? — иронизировал и Марк. — Уверена. Главное, чтобы и она была в себе уверена. Да, Камила? — обернулась Этери. Камила по-детски поджала губы — привычка, появившаяся у нее с малых лет — и решительно закивала головой. Можно было не сомневаться в целеустремленности девочки. Оставалось только направить ее в верное направление. — Ну, тогда медаль почти у нас в кармане, — села прямо женщина. — Ага. Только прыжки выучу. — У нас до февраля еще много времени. На самом деле времени было не так и много. Но зачем было нервничать эти месяцы, отсчитывая их до отбора на Олимпиаду, когда можно было заняться делом и отработать все на высший балл?!