Ледовая история

Внезапное падение было встречено всеобщим вздохом. Пока сидевшие на трибунах зрители замерли, Камила вскочила на ноги и продолжила кататься. Марк, нашедший себе свободное кресло в верхнем ряду, пытался завести остановившееся в груди сердце. Нет, все же заехать на выступление дочери было большой ошибкой. И он это изначально знал. Мужчина сглотнул, и опустил голову, стараясь отвлечься от проката девочки, которая творила немыслимое на катке. Словно птица, которая взлетала надо льдом и едва касалась крыльями его. Кружилась в танце, который был не подвластен миллионам людей на планете. Создавала свою реальностью, погружая в это волшебство случайных свидетелей. Музыка стала быстрее, и Марк снова глянул на каток, где совершила идеальный прыжок Камила. Девочка больше не падала, а зал больше не вздыхал. Она летела все дальше и дальше, очаровывая присутствующих. Марк ловил взмахи длинных рук, движения точеных ног, ее изгиб шеи, взгляд, устремленный кому-то невидимому, кому она и посвящала этот танец. Каждый раз у него было ощущение, что дочь посвящала танец на льду покойной матери. Так они могли быть вместе. Закружившись на одной ноге, Камила получила тихие аплодисменты — все словно боялись спугнуть ее. На нескольких прыжках, следующих друг за другом, овации усилились. Марк случайно перевел взгляд с дочери и заметил у бортика знакомую женщину. Эмоции Этери скрывала черная маска на лице, но даже с высоты Валиев видел, как напряжена тренер. Чуть покачиваясь, Тутберидзе сжимала в руках ветровку девочки, и едва заметно двигала головой в сторону, куда катилась Камила. Как невидимый дирижер она направляла фигуристку. Когда Камила замерла, вглядевшись в потолок, Этери поставила точку, сделав маленький шаг. Марк захлопал, подбадривая дочь, а она потратила время, чтобы отдышаться. Только его девочка и знала, каких титанических сил ей стоило, чтобы добиться такого изящества и легкости в программе. Когда Камила ушла со льда, попав в объятья к Этери, которая, видимо, что-то шепнула ей на ухо, Марк направился вниз. Он хотел успеть пообщаться с дочкой прежде, чем ее уведут. Судя по озвученным баллам и бурной реакции зала, Камила получила заслуженную оценку. Марк успел поднять голову и увидел, что дочь поставили на первое место. Ощущая гордость, мужчина пересек широкими шагами расстояние до части катка, доступной тренерам и спортсменам. — Камила! Камила! Можно было не сомневаться — дочь, которую тренеры уводили с площадки, услышит его громкий голос. Повернув голову, девочка на мгновение растерялась, но тут же радостно воскликнула, и распылалась в счастливой улыбке. — Папа! Удивительно, как дети могли маневрировать в коньках и чехлах, ловко бегать в них и ничего не ломать себе?! Подбежавшая дочь, перегнулась через ограждение и обняла его за пояс, уткнувшись в грудь. — Папуля! — светились радостью ее глаза. — Привет, дочь! — посмеиваясь, он расцеловал ее в щеки, отмечая, как непривычно ярко накрашена его девочка. — Марк Витальевич… Пропустите его… Он с нами, — подошедшая Этери сделала знак охраннику, и, осознав, что он не понимает, перешла на английский язык. Поразило Валиева и то, что женщина говорила легко, без намека на акцент. — Здравствуйте… — их взгляды на мгновение встретились. — Здравствуйте. Извините, что вот так вмешиваюсь… Был в Финляндии на встрече, решил посмотреть, как катается Камила… — получив доступ, Валиев зашел на площадку. Прильнувшую к нему дочь он обнимал за плечи. — И как? — полюбопытствовала Тутберидзе, у которой улыбка была спрятана в уголке рта. Женщина поглядывала на довольную девочку. — Видели ее шедевральный шлепок? — Позор… — закусила губу пристыженная Камила, и Этери с одобрением кивнула — очень важно было, чтобы спортсмен видел ошибки. — Это мы еще обсудим. Побежали отсюда, — вмешался Даниил Маркович. — А я могу забрать дочь? На время? — Ну… Камила, иди с Даниилом Марковичем и Сергеем Викторовичем в раздевалку,. Давай-давай, — настойчиво Этери перехватила ее за руку и передала напарникам. Девочка жалобно глянула на отца и ушла с тренерами. — Не положено? — оказалось, что Валиев изучал ее лицо, и Этери прямо взглянула ему в глаза. С момента их последней встречи прошел месяц, за это время мужчина посвежел. Сегодня он был выбритым, явно отдохнувшим. Впервые она видела его в джинсах и джемпере, что не вязалась с образом солидного бизнесмена, с которым он щеголял в России. Видимо, за границей можно было быть свободнее. — Так режим у нее. У нас завтра еще произвольная программа. А в Челябинске у нас с ней были большие проблемы. Не дается еще программа Камиле, — Этери поправила съезжающую с плеча лямку от сумки. — И я буду мешать ей? Я нечасто бываю на ее соревнованиях… — Никогда, — подсказала она. — Точно, — досадливо согласился мужчина. — Понимаете, Камила сама просит не приезжать — говорит, что я ее отвлекать буду. Я вот сейчас с краю посидел, посмотрел… А завтра улечу по делам, и мешать не буду. Только вот сегодня могу я отнять у нее пару часов? Переедать она не будет… — Переедать? — она не сдержала ироничного смешка. Еще никогда не заботило родителей такое. Многие пытались накормить свое чадо, и, кажется, этот мужчина мог претендовать на титул «Идеального отца», по версии тренеров фигуристок. — Да она и сама ничего не съест лишнего… — И правильно сделает. Вы ее накормите, а она завтра провалит произвольную программу. Сделаем так. В отеле вечером у девочек тренировка — там есть спортзал, вот зайдете за ней, я вам ее на руки сдам, можете спуститься вниз в ресторан, а потом вернете ее мне обратно. — Без грамма лишнего? — с усмешкой подсказал он, и Этери изумленно поймала себя на мысли, что мужчина словно очаровывает ее. В эту секунду он и вправду изучил пристально ее лицо и эмоции, мелькнувшие на нем. Примеряя на себя привычно-неприступный образ, женщина резко кивнула, и, попрощавшись, ушла с площадки, предпочтя не отвечать ему на шутку.

***

— Камила, что опять за косолапая левая нога? Вечерняя тренировка отняла больше времени и сил, чем предполагалось. Этери уже отругала себя несколько раз за то, что согласилась на послабление режима. Поджидающая отца Камила витала в облаках, и совершала массу ошибок, не слушая тренера. — Еще раз! Камила! — привстав с лавки у стены, Этери недовольно покачала головой, ловя взгляд девочки, устремленный на дверь. — Алена, все. Забирайте ее. У тебя все закончено. А Камила делает еще раз прыжок, и два подхода… Напарники, уставшие от долгой дороги накануне и от нервного дня состязаний, поманили за собой другую фигуристку, и ушли из зала. Этери, скрестив руки на груди, начала наблюдать, как преступает через себя Камила, подпрыгивая снова и снова, добиваясь идеального приземления. — Вот. Так. Камила, а обязательно через «не хочу»? Ты мне что ли одолжение делаешь? — резко прозвучал ее голос, но привыкшая к этому спортсменка лишь, запыхавшись, покачала головой. — Ну, а кому? Судьям? Туктамышевой? Я тебе напомню, что она на первом месте идет… А ты на каком? — На третьем… — потупила взгляд Камила. — Погромче. — На третьем, — девочка прямо посмотрела на нее. — А какое место хочешь? — Первое, — отчеканила фигуристка. — Почаще себе это повторяй. На исходную… Этери снова села на скамью, следя за комплексом упражнений, который выполняет Камила. Погруженная в свои действия девочка даже не заметила, что в зал вошел отец. Этери глянула на него снизу вверх, и внезапно Валиев пристроился на скамью, заняв ее половину. — Не буду мешать, — объяснил шепотом он. Они вдвоем уставились на Камилу, которая с каждой секундой, злясь на себя и промахи все больше и больше, ускорялась и делала все четче. На последнем упражнении и движении девочка громко выдохнула и упала на колени, упираясь ладонями в пол. — Тренировка закончена, — Этери поднялась и прошагала к девочке, чтобы зависнуть над ней несклоняемой глыбой. — Ну, что, кататься чисто будем? Стараясь выровнять дыхание, Камила все еще сидела на полу, опустив голову, но Тутберидзе ждала ее ответа. Наконец девочка подняла лицо, и тренер увидела ее большие глаза, в которых застыла недетская решительность. — Падать неприятно, да, Камила? — склонила к ней голову женщина. — А подниматься еще сложнее. Давай-ка просто не будем падать, и не будем столько усилий прилагать, чтобы снова вставать на ноги. Договорились? — ровно и поучительно наставляла ее тренер. — Да, — чему Этери учила воспитанников в первую очередь, так это прямым ответам. Камила могла бы экзамен по этому предмету сдать на «пятерку». — Поднимайся… чудо, — она протянула к ней руку и помогла встать на ноги. — Падать она тут мне решила… Столько сил вложили, а она падает, — фальшиво-грозно говорила Этери, и Камила заулыбалась от такого тона. Наконец она заметила отца, и радостно выпрямилась, как струнка. На тренера глянули глаза, не хуже, чем у собаки Павлова, ожидающей сигнала и миски с едой. — Беги уже… — Камила, может Этери Георгиевну пригласим на ужин? Женщина стремительно перевела взгляд с воспитанницы. Удивление было трудно скрыть, и она непонимающе посмотрела на мужчину, который встал. — Конечно. Пойдемте с нами? Вы же не ужинали, правда? Вы сказали в начале тренировки… — беззаботно затараторила Камила. — Проследите, чтобы я не перекормил Камилу. — Думаю, вы хотите вдвоем побыть. Так что воздержусь, — она могла бы добавить, что закажет в номер чай из ресторана, и выпьет его в одиночестве, но таких деталей фигуристке с ее отцом не нужно было знать. — Пойдемте, Этери Георгиевна! Мой папа хорошо разбирается в мясе, он вам лучший стейк закажет… А я… съем салат, — улыбалась девочка. — Стейк из тунца, конечно, — подсказал Валиев. Этери в задумчивости переводила взгляды, решая про себя, кто все же больше научился пользоваться своими улыбками, чтобы располагать к себе людей. Определенно яблочко от яблони недалеко упало.

***

Удивившись вопросу мужчины, Этери призналась, что давно не проводила время в ресторане. Не позволяла она себе слабостей, конечно, и на сборах, и на соревнованиях. Максимум могла расслабиться в Америке, где жили ее друзья, и где она чувствовала себя свободнее, чем в России. На Родине, в Москве, такую роскошь можно было допустить только со своей семьей. А это было не так часто. — Знаете, у меня такое же чувство. Я ощущаю то же самое, когда прилетаю в Америку. — У папы там тоже бизнес, — сообщила Камила, которая демонстрировала манеры весь ужин, и не мешала им докучливыми рассказами. Умная девочка делала замечания к месту, и умело поддерживала разговор. В который раз Этери убедилась, что выбрала в команду настоящее сокровище — как в жизни, так и на льду. — Почему вы там не живете? — Этери сделала глоток воды, проверяя, насколько она холодная, чтобы в случае чего не позволить пить точно такую же воду и девочке. Не хватало еще разболеться перед соревнованиями. — Основные мои активы здесь. Ну и плюс, здесь вся жизнь у Камилы… Так изначально было заведено. Наверное, если бы вы были в Америке, мы бы переехали туда… — Папа, — смутилась Камила. — Ты не рассказывала Этери Георгиевне, как хотела к ней в группу? — иронично поглядывал на дочь Валиев. — А это интересно. Мне передали, что тебя даже уговаривали прийти на просмотр… — Это неправда. Бабушка не так поняла, — нахмурилась Камила. — Я хотела к вам, но боялась, что вы не возьмете. Там же были сильные девочки. Они даже прыгали… А я нет. Вы почему-то меня взяли. — Почему-то? — Этери подавила улыбку. — Раскроете секрет? А то ребенок мучается уже четыре года… — поймал ее взгляд Валиев, который единственный, кто позволил себе за ужином, вино. — Ну, пусть это будет моим секретом. Когда-нибудь… после Олимпиады… я тебе расскажу… — Этери умела принимать загадочный вид и интриговать. Знала, насколько сильно цепляет это поведение любопытных до всяких тайн детей. — Олимпиады хотя бы этого года? — И это я тебе расскажу позже. — Мне кажется, твой тренер издевается над тобой, — рассмеялся Валиев, а Камила сделала грустное лицо, но, не удержавшись, тоже засмеялась. — Между прочим, издеваюсь я только в воспитательных целях… Чтобы настроить на цель и указать направление к ней. — И как? Удается? Все ваши воспитанники понимают? — Не все. Но те, кто понимает, обычно достигает цели. — Каково это? — внезапно уточнил мужчина, и поймал ее вопросительный взгляд. — Вкладывать столько сил в спортсменов, проживать с ними такой длинный путь, а в конце оказываться не у дел. Простите, конечно, за мое любопытство… Я просто немного в курсе, что там за громкие переходы были… — Тяжело, — в принципе в этом ответе была вся правда. И вдаваться в подробности Этери не собиралась. Ее прямолинейный взгляд говорил за себя, а Валиев не стал углубляться в тему, сменив ее. — Хоккей? Играли в хоккей? Очень быстро другая тема увлекла ее, но не настолько, чтобы не замечать часы на телефоне, лежащем на краю стола. Все же режим есть режим — его не придумывали, чтобы нарушать. По крайней мере, Этери придерживалась такого правила. Прервав их беседу, и ужин, Тутберидзе напомнила про договоренность, и Валиев без уговоров согласился проводить их к лифту — сам он жил в другой части отеля. — Давай, Щекастик, порви их там завтра, — обнял он напоследок дочь. — Хорошо, — жмурилась, как довольный котенок, получивший порцию молока и ласки, девочка. — Доброй ночи, Этери Георгиевна. И спасибо, что дали немного нам времени… — Вам спасибо… за ужин. Камила… — Пока, — послав отцу, воздушный поцелуй, фигуристка зашла вслед за тренером в лифт, и створки закрылись под ее печальный вздох. — Слышала, что папа сказал? — Этери положила руку ей на плечо. — Надо их порвать. И наутро Камила это сделала. *В начале октября дебютировала на международных соревнованиях среди взрослых в турнире серии «Челленджер» Finlandia Trophy. Короткую программу фигуристка начала с тройного акселя, который не докрутила и допустила падение, позже прыгнула тройной флип и исполнила каскад тройной лутц-тройной тулуп, заняла промежуточное третье место, улучшив личный рекорд на одну сотую балла. В произвольной программе Валиева также упала с тройного акселя, исполнив его с недокрутом, но прыгнула три четверных прыжка: четверной сальхов, четверной тулуп в каскаде с тройным тулупом и четверной тулуп в каскаде с тройным сальховом через ойлер. Все непрыжковые элементы судьи оценили на четвёртый уровень сложности. Камила Валиева стала победителем турнира с двумя мировыми рекордами: в произвольной программе улучшила рекорд, принадлежавший Александре Трусовой, набрав 174,31 балла, а по итогам двух программ превзошла рекорд Алёны Косторной, получив 249,24 балла