Ледовая история

Падать было не только обидно, но и больно. Зажмурившись, Камила взяла передышку и прислушалась к своему телу — скорее всего накладка не спасла от синяка на попе. Скоро она садиться не сможет. — Прохлаждаемся? Спортсменка приоткрыла глаза и, тяжело дыша, посмотрела на спокойную Этери Георгиевну, которая препарировала ее взглядом. После Чемпионата России, на котором Камила исполнила блестяще программу с четверными прыжками и заработала путевку на Олимпийские игры, ей стали выделять больше времени на индивидуальные тренировки. Как и Ане с Сашей, которые заняли вместе с ней весь пьедестал. Чем ближе был Новый год и короткие каникулы, тем более изматывающей становилась тренировка. — Устал, ребенок? — чуть насмешливо спросила тренер и откатилась в сторону, — Или расслабилась, чемпионка? Им помешали хлопки, которые звучно раздались на пустом катке. Этери Георгиевна вскинула голову, посмотрела на трибуны и Камила. Брюнетка с длинными прямыми волосами, в норковом полушубке, которая махала рукой, была ей незнакома. Девочка переглянулась с тренером. — Я не знаю, кто это, — пожала плечами Камила. — Я — тем более. Уважаемая, а вы кто? Сюда нельзя посторонним! — хриплый голос разнесся эхом по катку. — А я за Камилой! — крикнула в ответ девушка. — За мной? — прошептала Камила, изображая кислую гримасу на лице. Этери Георгиевна, плавно движущаяся по катку, повернула к ней голову и вопросительно приподняла брови. — Так и будем отдыхать? Камил… Ничё себе не отморозишь? Пока девочка вскакивала на ноги, женщина подъехала к бортику и пристально изучила незнакомку. Молодая, красивая, ухоженная, чем-то похожа на многочисленных мамочек, которые приводили к ней на отбор своих «жутко талантливых» и неповоротливых детей. А еще чересчур улыбчивая, с неестественно белыми зубами. Стоматологу точно переплатили. — Я вас не знаю! — догнав тренера, Камила встала у ее плеча. — Я от Марка. — Ну, иди, узнавай, — великодушно позволила Этери, отъезжая и напоследок кинув еще один взгляд на гостью. Камила устремилась к бортику — весточку от отца она ждала весь день. Сегодня он должен был прилететь и нарядить с ней елку, завтра они могли бы поехать выбирать подарки. — А где папа? Самолет задержался? — Камила оперлась о бортик и проследила за тем, как девушка спускается. — Я подруга Марка, он попросил забрать тебя с тренировки. Слушай, как здорово ты ездишь… — Катаюсь, — насупилась Камила. — А где папа? А кто вы вообще? — она ощутила раздражение из-за болтающей на позитиве девушки. — Я — Маша. Близкая подруга твоего отца, работаю с ним… — Секретарша? И когда он вернется? — к раздражению прибавилось нетерпение. Камила хотела прервать болтовню, и получить больше информации о вечно занятом отце, которого не видела с поездки в Сочи. Даже по телефону им удавалось поговорить урывками. — Давай я тебя подброшу домой, мы по дороге поговорим… — Маша перевела взгляд. — Здрасти. — У меня тренировка еще не закончилась, — Камила обернулась к тренеру и шмыгнула носом — сейчас ей больше хотелось остаться на льду, чем ехать в одной машине с этой девушкой. — Закончилась. После 31-го повторим аксель… Если ты за выходные не разучишься его делать. — Не разучусь, — без эмоционально отозвалась Камила, оттирая пот со лба. Этери еще раз посмотрела на воспитанницу, проверяя, показалось ли ей, что та расстроена. Не показалось. Но ковыряться в детской душе тренер не собиралась, одернула себя. — Всего хорошего, — отступая, Тутберидзе услышала, как спортсменка прощается, и снова включается в допрос незнакомки, узнавая, почему накануне Нового года ее отец так и не долетел до Москвы. *** Притормозив, Этери выглянула из салона и поняла, что не ошиблась — нахохлившийся воробышек сидел на ступеньке лестницы, которая вела в спорткомплекс. Если учесть, какое время показывали часы, было странно видеть на улице 15-летнего подростка. — Что ж не так с этими детьми… Проворчав, женщина вышла на нелюбимый ей холод и, ежась на ветру, подошла к лестнице. Камила была погружена в свой телефон и не замечала ее, как и снег, усилившийся с каждой минутой. — Ну и что это значит? Девочка чуть не подпрыгнула и испуганно посмотрела на тренера, которая прятала руки в карманы пальто. От неожиданного появления Тутберидзе Камила не смогла сразу найтись с ответом и просто приоткрыла рот, перебирая в голове варианты. — Я вызвала такси. — Почему такси? И встань с бетона — болячек нам не хватало лечить… — сокрушенно покачала головой женщина. Камилу не пришлось просить дважды, она поднялась и закинула лямку от спортивной сумки на плечо. — За тобой же приехали, Камил. — Да я ее в первый раз видела. Откуда я знаю, кто она? Может она психопатка — убийца… — Вам на сборах надо поменьше корейских сериалов смотреть. Попрошу Даниила Марковича ограничить вам вайфай, — Этери кивнула головой в знак приглашения. — Садись в машину. — Этери Георгиевна… — Садись, давай, в машину. Пока мы с тобой воспаление легких не заработали, — за руль Тутберидзе усаживалась, видя, что девочка сбегает по ступеням. Та аккуратно поставила назад сумку и скользнула вперед, стряхивая снег с капюшона свитшота, спрятанного под пальто. — Я так понимаю, Марк Витальевич не прилетел? Камила пристегивалась ремнем безопасности, но было заметно, что она поджала губы и мотнула отрицательно головой. Выезжая на дорогу, тренер мысленно послала пару недружественных лучей Валиеву, который выбивает из формы свою дочь перед прокатами на Чемпионате Европы в Таллинне. — Ну, может, завтра прилетит. Время до Нового года еще есть… — Может, прилетит, а может, и нет. Я уже привыкла, что его нет, — Камила делала вид, что ее больше интересуют пальцы, которыми она постукивала по коленям. — А бабушка в Москве? — забеспокоилась Этери, и отругала себя за это — ведь давала зарок не нервничать из-за проблем у воспитанниц. Почему-то именно с этой девочкой удавалось это делать хуже всего. При этом судьба связывала их все крепче и крепче, это Тутберидзе уже заметила. — Завтра прилетит. — А сегодня? — А сегодня я побуду одна… Ну, или… с Машей, — гримасничая, как от зубной боли, Камила глянула на тренера. — Кажется, это подружка папы… — Очень общительная, — осторожно подобрала слово Этери. — Даже слишком. Мне ж необязательно с ней дружить? — Камила, тут я не лучший советчик. Вот на льду — пожалуйста, а с подружками папы… — Мог бы лично нас познакомить, а не разрешать ей забирать меня. Я что маленькая? Я чемпионат России выиграла. И на Европу с Олимпиадой выхожу. Зачем мне нянька? — в запальчивости заговорила Камила. Этери усмехнулась — кажется, она впервые слышала, чтобы фигуристка козыряла своими титулами. — Может это ее личное решение? Захотела с тобой познакомиться. Думала, что встретит талантливую воспитанную девочку, а встретила колючего недовольного ежа. — Это она еще меня невыспавшейся не видела, — мрачно пошутила Камила. — Зато я видела, — Этери изобразила стон, истории о девочке, которую с 11 лет учили на сборах просыпаться к утренней разминке, стали анекдотами. И чего только не делала Камила, чтобы получить поблажку — и рука у нее болела, и горло, и дверь в комнату сломалась… Пришлось как-то пригрозить ее выгнать из группы, тогда удалось приучить к режиму. — Настоящий кошмар. Камила засмеялась — тренер напомнила о беззаботных временах, когда на ней не лежал груз ответственности перед всей страной. Можно было схалтурить и вытерпеть наказание в виде дополнительной физнагрузки. Но зато часик для сна она выцыганивала. — А как вы будете праздновать Новый год? Удивляясь вопросу воспитанницы, Этери отвлеклась на дорогу и оттянула момент для ответа. — С семьей. Все соберутся после Нового года, но 31 числа я буду с братом и сестрой. Диана прилетит первого числа. — У вас большая, да, семья? — Большая, — не стала углубляться в дебри Этери. — Хорошо, наверное. Так не будешь ощущать себя одинокой, — отвернулась Камила. Голос у нее дрогнул. «Ошибаешься» Ловя себя на желание опротестовать ее предположение, Этери сосредоточилась на заснеженной дороге. Чтобы в салоне не было гнетущей тишины, пришлось включить музыку. — Ты же не собираешься дома прыгать? — спустя время уточнила Тутберидзе. — Никому легче не станет, если ты снова подвернешь ногу. Мы ее только привели в божеский вид. — Я чуть-чуть. — Без чуть-чуть, — поймала ее уставший взгляд строгая женщина. — Пока на лед не вернешься, не повторяешь дома прыжки. Только под нашим присмотром. Договорились? — А если я форму потеряю? — Ты форму потеряешь, если лопать пельмени все праздники будешь. А ты же не собираешься? — Кажется, нет, — усмехнулась девочка. — Дай организму до конца восстановиться. Силы нужны для чемпионата Европы, а там уже и Пекин близко. Ты же цели себе поставила? И чтобы их достичь, нужно энергии подкопить. — За пять дней? — с сомнением уточнила Камила. — Ну, золотце… Для кого-то пять дней это целая жизнь. Можно впасть в спячку и набираться сил, чтобы выйти и порвать Европу. Или тебя завтра на каток вернуть? — Нет-нет. — А что? Ты так сопротивляешься и недовольна, что я начинаю сомневаться в решении отпустить всех на каникулы. — Нет, Этери Георгиевна. Лучше каникулы. — Еще бы, — подзадорила ее тренер. — Ты же получила установку от меня и Даниила Марковича с Сергеем Викторовичем что нужно делать? — Отдыхать. Да я с репетитором засяду… — захныкала Камила. — Тоже неплохо. Аттестат же нам надо получить. Видишь, какие у тебя планы на выходные. Гро-мад-ные. — Правда, — грустно вздохнула Камила. Пока в соцсетях у талантливой от природы фигуристки образовывались фан-клубы, а после прокатов ее закидывали игрушками, она печалилась от перспективы заниматься с репетиторами. Иногда Этери и забывала, что перед ней 15-летний подросток. Особенно, когда сталкивалась с отличной чертой характера Камилы, которая беспрекословно отзывалась на требование повторить и отработать элемент до автоматизма. Обычно в ее возрасте дети протестовали против любой просьбы, даже спортсмены могли показать свое «фи». Этот ребенок шел и делал. Очень редко тренеры наталкивались на стену сопротивления от нее. — Ну, все… Тебя проводить до квартиры? — Этери взглянула через лобовое стекло на дом, у которого припарковалась. — Не-е, там же консьерж. Спасибо, Этери Георгиевна. — Пожалуйста, Камила. — С наступающим Новым годом, — вдруг задержала руку на дверце Камила, и глянула на женщину. Ее обаятельная кроткая улыбка могла растопить сердце, и Этери улыбнулась в ответ. — Точно. И тебя. Встретимся в следующем году… Камила закивала, и выскользнула из салона. Этери нажала на газ только, когда убедилась, что девочка зашла в подъезд. Отъезжала она с тяжелой душой. *** Только в их школе могли поставить первую в новом году планерку на 2 января. С другой стороны Этери даже была рада — от шумной семьи она устала, да и от горечи из-за того, что Диану не пропустили через границу, надо было избавляться. Как оказалось, она просто потеряла время, приехав в «Самбо-70» — ничего нового на скучном собрании, все равно, не узнала. Примечательным оказался только последний разговор между ней и Ренатом Алексеевичем, возглавляющим школу. Женщину задержали на выходе из кабинета, буквально закрыв отход к бегству. — Настроить ее надо на победу. — Она настроена, — недоумевала Этери от намеков, которые сквозили в их разговоре. — Они все настроены. — Этери Георгиевна, я имею в виду только Камилу. Ситуация щекотливая — понимаете же. Сумма большая… А ее отец был уже спонсором. — Думаете, Валиев добавит денег на школу, если я протащу его дочь на Олимпиаду? Она и так туда попадает… — прямолинейности тренеру было не занимать. — Так еще надо выиграть. — Так работаем, Ренат Алексеевич. Можно идти, да? — она выдохнула в коридоре, избавившись от неудобного разговора. Ей не нравилась перспектива лоббировать интересы девочки из-за денег ее отца — идею об этом дирекция и Федерация фигурного катания продвигала с начала сезона. Услышав впервые о нехватке средств на завершение строительства нового здания катка, Этери не поняла сразу, что от нее хотят. Отметя в сторону все грязные игры, тренер сосредоточилась на работе со спортсменкой, больше не задумываясь о том, что это может улучшить позиции школы. Не задумывалась вплоть до этого дня. Получив сообщение в мессенджере в общей группе тренеров, Этери почему-то не удивилась его содержанию. Приехать второго числа на тренировку мог только ее воспитанник. Или воспитанница. Мельком глянув на фотографию, сброшенную коллегой в чат, Тутберидзе направилась в зал. — Ой! При ее виде прыгающая на скакалке в пустом спортивном зале Камила споткнулась и едва не полетела носом вперед. Этери скрестила руки на груди, оставшись на пороге в прохладное помещение. — И что я тебе говорила? — Здравствуйте, Этери Георгиевна, — вытащила наушники из ушей запыхавшаяся девочка. — Я… Не отрабатываю прыжки… Я разминаюсь! — она заулыбалась. — В одиночку. С больной ногой. — Да она не болит уже. Ну, смотрите, — снова подпрыгнула Камила и плавно приземлилась. — Оп, видите! — Центр тяжести смещен… И стопу неправильно ставишь, — ей и смотреть было необязательно, эту девочку она видела и закрытыми глазами. Достаточно было услышать, как она опускается на пол подошвами кроссовок. — Камил, давай не будем спорить — выходи… — женщина распахнула дверь шире. — Но… — Что мы говорили с тобой насчет споров? Второе января на календаре. Ну, какие тренировки? Даже я хочу полениться… — А я — нет! Почему мне нельзя? Школа, все равно, открыта, — сделала умоляющее лицо Камила и устремилась к ней. — А потом журналисты напишут, что злобная Тутберидзе третирует бедную Валиеву. Давай выметайся, я не шучу… — Никто не узнает! Я… — Камила! Какого черта? Они вдвоем осеклись из-за громкого окрика появившегося на лестнице Валиева. Судя по мужчине, который спешил к ним широким шагом, настроение у него было ни к черту. Этери успела заметить, как изменилась в лице спортсменка, которая тут же отступила назад в зал. — Я тебя по всей Москве ищу. А если бы я в полицию пошел? Ты об этом подумала? — срывался и без того громкий голос у Марка. Казалось, он не видел тренера, весь его гнев был направлен на дочь, которая упрямо стиснула зубы и засунула руки в карманы ветровки. Этери могла и не гадать — заметно было, как девочка сжала кулаки. — Я никуда не поеду, папа! С тобой и твоими друзьями я никуда не поеду… — воинствующе сообщила Камила, находясь от отца в паре метров. — Это что за разговоры? Камила, у меня нет времени… — перевозбужденный мужчина попробовал шагнуть в проем, но высокая блондинка преградила ему путь и ловко прикрыла дверь, оставив девочку за ней. От такого наглого вмешательства Валиев остолбенел и отшатнулся, не собираясь бодаться с невозмутимой женщиной. — Выдохните, — Этери спокойно смотрела в его глаза. Для наглядности глубоко вздохнула и выдохнула. Смешалась в момент, когда притихший Валиев опустил взгляд на ее грудь. В ту же секунду он отвернулся. — Этот ребенок сведет меня с ума, — сердито заявил Марк, проводя ладонями по искаженному от злости лицу. — Я уже чёрте что надумал… — Сбежала из дома? — покусывала губы Этери. Вредная привычка, которая появилась у нее в минуты напряжения или принятия решения. От которой она за столько лет так и не избавилась. — Сбежала. Знала, что я прилетел ночью, что утром у нас мероприятие… и сбежала… Дайте я с ней поговорю, — снова развернулся Валиев. — Еще и телефон бросила дома… — Ночью прилетели? Значит, на Новый год не успели? — сложился паззл в голове у Этери. Неудивительно, что девочка решила запротестовать и спутала отцовские планы. Хорошо еще, что благоразумия хватало, и она не натворила бед. В карьере у Этери были и такие ситуации с обиженными подростками. — Не успел. Какое это имеет значение? — он специально смотрел поверх ее плеча, и, словно не замечал, как она зондирует его. Мало, кто вставал у Валиева на пути — вот и сейчас он мог обхватить эту женщину за тонкую талию и перенести в сторону. Но отчего-то опасался это делать. С ней играть было себе дороже. — Большое. Вы не виделись несколько недель, Камила хотела нарядить с вами елку, а вместо этого вы прислали к ней свою подружку… Чем разозлили ребенка. А потом еще и не прилетели к Новому году. Она одна с бабушкой его встречала? Вы хоть знаете, с кем она его встречала? — отрывисто уточняла Этери, стараясь не выдать свое раздражение. — Подружку? — а вот сейчас и он посмотрел на нее в легком недоумении, — Маша что ли? Она моя помощница… И… Что за бред? — замотал он головой.- Как это вообще с выходкой Камилы связано? — Все, что касается вас, прямо касается и ее… Прямо отражается на ее результатах — сидите вы на трибуне, приезжаете ли вы в Москву, встречаете ли вы с ней Новый год. А у нас на носу Олимпиада. Вы поздравили ее с победой на Чемпионате России? — отчитывала она его, как провинившегося школьника. — Послушайте, вас это не касается. Это моя дочь… — И моя спортсменка! — эти фразы были сказаны на полтона выше, и от резкости в разговоре они вдвоем замерли. Разбирательства на повышенных тонах Этери не любила — предпочитала вести переговоры мирно. Хотя с этим мужчиной, обуреваемым страстями, и напирающим на нее звериной энергетикой, было сложно себя контролировать. — Видимо нам двоим надо выдохнуть… — вдруг тихо и потому подспудно опасно протянул Валиев. Она видела, как его взгляд скользнул по ее лицу, остановился на ее губах… Глухой стук не мог оказаться случайным. Выныривая из удушливой пелены с раздражением и досадой, Этери обернулась и нажала на дверную ручку. Непонятно, кто первым из них увидел Камилу, которая лежала на полу. Но бросились они к ней точно вдвоем.