Ледовая история

Ждать своего выхода Камила не любила больше всего. Она, конечно, не обрадовалась, если бы оказалась первой на льду, но всё лучше, чем сидеть почти три часа и ждать своего выхода. Все три часа приходилось занимать себя разминкой. Выдохнуть удалось на льду. Камила прокатилась по льду, прикидывая в голове, как близко подъехать к судьям. После этого вернулась к бортику, у которого ждали тренеры. Тревога в груди выросла из-за того, что увидела — в «святой троице» не хватало главного звена. — А… — Камила обвела взглядом людей за бортиком. — Этери Георгиевна? — Камила, расслабься, — Даниил Маркович удержал ее за запястья и по-мужски крепко сжал. — Выдыхаем и идем кататься. — Камила. С облегчением выдохнула, когда со стороны вынырнула Тутберидзе и перехватила своими длинными тонкими пальцами ее кисти. Смещенный с поста Глейхенгауз отступил за спину женщины, а она всмотрелась в глаза фигуристки, поглощая в себя ее страх. Показалось, что прошла вечность, за которую Камила смогла скинуть весь мандраж. На самом деле прошло пару секунд, за которые она растворилась в бездонных глазах тренера. — Дыхание, следи за ним… И ребро, Камил… — тиски усилились на мгновение, и в знак согласия Камила подпрыгнула пару раз, снимая напряжение с ног. — Давай, — наконец, Этери отпустила ее, подтолкнув в сторону хлопком по пояснице. Камила кинула через плечо взгляд и успела заметить, как Тутберидзе опустила голову — непривычный для нее жест. Обычно тренер провожала ее глазами до исходной позиции, не смотрела она иногда, когда спортсменка начинала ошибаться. Окончательно Камила расслабилась, когда после проката стихла музыка, и трибуны зашлись в истерике. Из-за смеха фигуристка едва не осталась без кислорода — до того дыхание сбилось в программе. Слава Богу, что промахов не было, сил все же хватило до финальной точки. — Камила, что там, в конце-то было, новый элемент? — по традиции встретила ее насмешливым тоном Этери Георгиевна. — Назовем в честь Камилы, — с иронией подсказал Сергей Викторович. — Не надо, — снова захихикала Камила, надевая кофту, от переизбытка эмоций дрожащие и замерзшие пальцы не удержали замочек. Кровь еще стучала в висках, и было душно, из-за чего она не могла сконцентрироваться. — Назовем «Зимней забавой». Русский народный танец, — Этери Георгиевна сама застегнула ей кофту и ободряюще приобняла. — Молодец. Просияв от шепота над ухом, Камила с восхищением взглянула на женщину, у которой улыбались глаза, а после отправилась с командой в зону kiss and cry. Даниил Маркович добавил парочку замечаний и отдал ей игрушку, которую берёг во время выступления. — О-у, мировой рекорд, — первым осознал это по оценкам Глейхенгауз. Засмеявшись больше от нервов, чем от счастья, Камила переглянулась с Этери Георгиевной, сидевшей рядом в черной маске. Женщина одобрительно похлопала ее по коленке. Теперь точно можно быть уверенной, что короткая программа на Чемпионате Европы удалась. — А сколько у Саши? — уточнила еще Камила, спускаясь с подиума. — 75 с хвостиком, — в раздевалку ее повел Сергей Викторович. По дороге пришлось отвлечься на поклонников, которые сверху протягивали флаг и ее фотографии для росписи. Раздав автографы всем желающим, Камила скрылась в коридоре и попала в объятья Ани. — Ками, форевер! — со смехом заявила Щербакова, которая уже переоделась в спортивный костюм. — Надеюсь, — смеялась Камила. — Представляешь! Представляешь, — Аня кинула мимолетный взгляд на тренера у выхода на стадион, и оттащила Камилу к стене. — Твой папа подарил цветы Этери Георгиевне! — Папа? — взлетели на лоб ее густые брови. — Да! Вот перед твоим выходом. Поймал ее в коридоре и подарил — такой большой букет, в корзине, красивый… — развела руки в сторону Аня. — А потом их забрал кто-то… — Букет? — она плохо соображала и с трудом могла представить сцену. — Блин. Тренер его не убила? — Камила испуганно приложила руку к прохладному лбу. Сейчас ее бросило в пот не от проката, а от ощущения, что папа перегнул палку с Этери Георгиевной. — Нет, но была… кажется, сердита. Я не поняла, она ушла к тебе. Но ты бы видела ее глаза! Все видели! А твой папа был милым… — Что он вообще тут делает? Он не говорил, что прилетит на Чемпионат Европы. Мне нужен телефон… — засуетилась Камила. Почему-то именно сейчас девочка мимолетно задумалась над тем, что отец за последние месяцы слишком часто посещает ее соревнования. *** Ну, конечно, сцену с цветами обсуждает уже всё окружение. Другого варианта Этери и не представляла. Шутка ли, импозантный мужчина с громким голосом, появившись в коридоре, сразу же привлек внимание. Еще и с этим букетом, будь он неладен. Следя за последним прокатом в программе, Этери совсем не о сопернице девочек размышляла. Прокручивала в голове встречу с Валиевым, который, как черт из табакерки, очутился перед ней, когда она меньше всего ожидала. Да, признаться, в эти три дня она совсем не была готова к тому, что так быстро увидится с ним. Надеялась, что у него не хватит наглости появиться рядом после того, что произошло в «Хрустальном». Сама гнала от себя мысли об украденном мужчиной поцелуе. Согласия она на него не давала. Намеков никаких не делала. Так какого черта себе напридумывал этот самоуверенный наглец? — Этери Георгиевна! Добрый вечер. Это вам. Она обомлела от поляны в дорогой упаковке, которую держал в руках Валиев. Улыбаясь губами, он глазами сканировал ее настроение — этот зрительный контакт был понятен только им двоим. — Это лишнее, — она не шелохнулась, оставшись стоять со скрещенными руками на груди. Краем глаза заметила у дверей в раздевалку притихших Сашу и Аню, девочки с интересом наблюдали за развитием событий. Это разозлило еще больше — не любила она быть на арене. — Не думаю. Хотел извиниться… за каток, — чуть слышно уточнил он. — Извиниться? — она прекрасно видела, что ни о каком извинении и речи не было. Валиев наслаждался эффектом, который произвел и на нее, и на присутствующих. Решил, что ли взять ее нахрапом? — Сомневаюсь в намерениях. — Поймали. Мне же не за что извиняться. — Потрясающая самоуверенность, — усмехнулась с желчью она. — Ну, послушайте… Мне показалось, что вы хотите того же, что и я. — Вам показалось. За стеной зашумели трибуны, которым известили на английском языке о выходе на лед Камилы Валиевой. От имени девочки они одновременно повернули головы и прислушались, диктор еще раз повторил. — Извините, — воспользовавшись заминкой, Этери смогла развернуться и уйти, ощущая, как гулко стучащее под ребрами сердце снова набирает привычный ход. Ей не нравилось поведение мужчины. Но больше всего ей не нравилась реакция своего тела. Предательская реакция. — Этери Георгиевна… Она не сразу очнулась от воспоминаний и еще пару минут пугала подошедшего помощника своим отсутствующим видом. Наконец он смог достучаться до нее, и Тутберидзе поняла, что можно было возвращаться в отель. *** Милые букетики порадовали и Камилу, и ее подруг. Но этим подарком папа не мог сгладить то, что натворил, и девочка оттащила его в сторону, позволяя напарницам по команде фотографироваться с цветами. — Папа, это правда, что ты букет Этери Георгиевне подарил? — взволнованно уточнила она. — Подарил, — он перевел взгляд с хохочущих девочек на нее. — Как и вам… — А зачем? Ты же никогда не дарил ей цветы. — Ну, она никогда и не доводила мою дочь до Олимпиады, — подавил он ироничную улыбку. — А я что-то не понял — у вас правило? Не дарить цветы тренеру? Фигуристкам можно, а тренеру нельзя? — Нет, просто это… Ты ее рассердил? Она теперь с нами не едет в отель. Уехала раньше нас. — Я тут не при чем, Щекастик. — Перестань меня так называть, — чуть не топнула ногой рассерженная Камила. — Эй, это еще почему? То, что ты носишь платья и красишься вот так, не означает, что ты не моя маленькая дочь, — он притянул ее к груди, несмотря на слабую попытку вырваться. — И я дарю цветы тому, кому хочу. Это я сам решаю, — проворчал ей на ушко. — Я рада, что ты приехал, — наконец, ощутила его присутствие Камила и с любовью улыбнулась. — Ты останешься на произвольную программу? — Останусь. Зачем же я сделку свою сорвал? Только ради тебя и срывал… Конечно, во время прилета в Эстонию он готовился пообщаться с тренером Камилы, но, судя по тому, как Этери скрылась после подарка в коридоре, придется запастись терпением. Хотя кто не любит игру в «кошки-мышки»? *** Этери не хотелось нарушать уединения с дочкой, прилетевшей тоже в Таллинн с партнером на Чемпионат Европы. Они так давно не виделись, что эти дни Тутберидзе находила в плотном графике любую свободную минуту и сбегала к девушке. Посетила женщина и их прокат, оставив критические замечания при себе. Диша и слушать не желала сразу после программы ее советы: пройдет время, и Этери сможет вложить ей в голову несколько дельных рекомендаций. Из-за дня рождения Сергея Викторовича пришлось планы на вечер поменять. Удивительно, как еще хватило сил у всей команды собраться в полном составе в ресторане возле отеля. У нее у самой не было большого желания находиться в шумном месте. Заглянув в заведение на минутку, Этери незаметно для себя засиделась дольше. Несмотря на то, что она, расслабившись, не проверяла часы, но вот мужчину в другом углу длинного стола контролировала жестко. То и дело цеплялась взглядом за Валиева и каждый раз замечала, что он тоже следит за ней. — И потом «ковырялочка»… Да, Аня? Глейхенгауз по традиции веселил фигуристок, которые тоже избавились от груза в виде короткой программы. Оставалась не менее сложная часть с четверными прыжками, но сегодня вечером в трактире, где был праздник, и гремела музыка, им позволено было нарушить режим. Хотя присутствие тренеров стимулировало не переусердствовать с едой, спортсменки больше занимались своими телефонами и болтовней. То и дело с того края раздавался девичий смех. — Мам, все в порядке? — отвлекла ее Диана. — Да, — оказалось, что сидевшая рядом дочь приглядывает за ней, и Этери одернула себя за то, что тратит время не на того человека. Ласково погладила девушку по плечу, и та заулыбалась ей. Дочь очень чутко чувствовала настроение матери. То, что та нервничала эти три дня, Диана озвучила еще утром. Ответ на свой вопрос о причине такого самочувствия она не получила, Этери списала всё на выступление подопечных. — Мам, телефон, — отвлеклась от разговора с Глебом Диана. Только тогда женщина заметила, что смартфон, лежащий на столе у тарелки, вибрирует. Извинившись, Этери вышла в коридор, где было не так шумно. Уединившись за колонной, женщина переговорила по телефону, а когда вышла даже не удивилась, что найдет в коридоре Валиева. Он вскинул ладони вверх. — Не подслушивал. — Вы решили меня преследовать? — не отвела она глаз от улыбчивого лица. — Вы хотите, чтобы я извинился? — медленно улыбка сползла с его губ. Серьезный мужчина пугал ее больше, и Этери суетливо завертела в руках телефон. — Вы уже дали понять, что не будете этого делать. — Мне захотелось поцелуя с красивой, умной, сильной женщиной. И я, правда, не вижу смысла в извинениях… Все будет выглядеть неискренне, — чуть заметно пожал он плечами. — Вы не учли мои желания. Это называется эгоизм. Но… наверное, в вашей системе ценностей это в порядке вещей. Что-то покупается, что-то приобретается силой, — она видела, как Валиев нахмурился, а на его смуглых щеках выступили красные пятна. От чего-то он решил пропустить ее укол мимо ушей. — И вам совсем не понравилось? Вы не думали в этот момент… — стал ниже его голос. — Единственное, о чем я думала, это о вашей дочери. Если бы она зашла в зал и увидела… это… То идеальной короткой программы на Чемпионате Европы нам было бы не видать. — Вы, правда, думаете, что я поверю, что вы думали про Камилу? — он усмехнулся — самообладание вернулось к нему, кровь отлила от лица. Этери занервничала, ей не нравился разговор, а еще больше не нравились намеки на что-то, что она не заметила в тот вечер на катке. Или она убедила себя, что не заметила? — Все эти три дня тоже думали про мою дочь? Бросьте… — А должна думать о вас? Ну, тогда я Вас разочарую… Этери осеклась, когда из зала вышла дочь с Глебом — молодые люди перестали посмеиваться, когда заметили их. Девушка с интересом глянула в спину стоявшего перед матерью мужчины. Он обернулся. — Мам, мы уезжаем в отель… — Я поеду с вами. Подождите минутку, — на Валиева женщина больше не посмотрела. — Вы папа Камилы, да? — полюбопытствовала Диана, когда мать скрылась в зале. Марк дружелюбно улыбнулся ей и кивнул. — А ты — дочь ее тренера? — Да, — рассмеялась Диана. — У вас крутая дочь. — Потому что у нее крутой тренер? — подсказал Валиев, и, похоже, расположил к себе молодежь. Извинившись, он вернулся в зал, и, садясь рядом с дочкой, проводил взглядом уходящую Этери. Интересно, сбегала она от него или от себя?