Ледовая история

Сегодня она была не в духе. Подспудно ощущая это, Глейхенгауз осторожно прощупал почву, убедился в своих умозаключениях и продержался какое-то время на расстоянии. А потом вернулся на привычное место — к боевому плечу — и потратил максимум обаяния и деликатности, чтобы отвлечь ее. — Я надеюсь, она меня там у машины с серной кислотой не встретит? — Этери насмешливо оглянулась на него. — Кажется, они улетели сегодня обратно в Омск. Но я могу проверить твою машину… — в своей компании они могли позволить откинуть формальности. — Хотя бы героиней криминальной хроники не стану, — усмехнулась Этери и снова развернулась ко льду. В одну секунду защитная улыбка сползла с лица и на одно короткое мгновение оно стало открытым и беззащитным. Но Тутберидзе снова закрылась, а взгляд стал хищным. Ей не нравилась фигуристка на катке, — Ну, что это? — женщина поморщилась, когда спортсменка упала на легком прыжке. — Не комильфо, — подступил к ним Дудаков. — Отвратительно, — согласилась Этери. — Хорошо, что не наша, — радостно заключил Даня, и они подавили смешки. — Так, а с чего она решила, что я заставляла ее дочь худеть? Я же вроде ничего такого ей не говорила, — Этери вдруг снова вернулась к неприятной теме и стало понятно, что мать ушедшей из группы фигуристки задела ее за больное. — Я помню, что мы ей сказали. Не будешь ходить на тренировки, потеряешь форму — уже начала терять… — Ну, вот она и отказалась от еды, — хмыкнул Сергей Викторович. — Вместо того, чтобы ходить на тренировки? — кивнула Этери. — Гениально… — ее привычный жест со скрещенными на груди руками был им знаком — женщина одновременно и грелась, и становилась неприступной. — А потом эти мамаши приходят и хотят вцепиться мне в горло… Он считал обиду в ее голосе и хотел возразить, но Этери уже отвернулась — как будто не желала еще больше раскрывать себя. Как раз появилась у бортика Камила, облаченная в костюм для «Болеро»: красивая, хрупкая девочка выпорхнула на лед и докатилась до них. Все внимание женщины тут же переключилось на нее. Глейхенгауз слушал вполуха, как ровным голосом наставляет спортсменку Этери — добавить было нечего. Она напомнила Камиле про аксель, напомнила, где нужно посмотреть на судей, а потом успокоила ее своим магическим взглядом. Иногда Даниил Маркович думал, что по-настоящему ведьмовские глаза этой женщины могут усмирить и льва в саванне. — Хорошо! — сосредоточенная фигуристка послушно кивнула и отъехала. — Соберется? — уточнил Дудаков. — Посмотрим. Выиграть она хочет, — переминалась с ноги на ногу Этери. — Папа Камилы тоже тут, — огляделся Даня. — Он теперь на все ее выступления ходить будет? — где сидит Валиев, он не знал, но видел его перед началом соревнований в коридоре с дочкой. Камила позволила отцу зашнуровать ей коньки потуже. — Кстати, да, откуда столько внимания-то теперь? — заинтересовался Сергей. — Тоже заметил… — Ну, так спросите у него, мальчики. Вдруг Марк Витальевич и ответит, с чего ему так интересно стало фигурное катание, — насмешливо протянула Этери, не сводя острого взгляда с застывшей в центре катка девочки. Даниил Маркович и сам растворился в момент, когда Камила заскользила по катку. С каждым прыжком, шагом, движением Глейхенгауз был с ней, он сам проживал эту историю и перестал дышать, пока она исполняла программу. Не дышала и Тутберидзе, колдующая рядом. Даня выдохнул на последней ноте и, ощущая прилив счастья, глянул на очнувшуюся коллегу. Этери улыбнулась, она тоже была удовлетворена. Напряжение, наконец, ушло из ее позы, они кивнули друг другу, давая понять, что обсудят позже, и Этери поспешила к другому выходу с катка, куда ехала Камила. *** Сил не хватило даже, чтобы выругаться. Этери в трансе наблюдала, как из чужого автомобиля вылез водитель — грузный, с красным лицом и налитыми кровью глазами. Он бешено осмотрел машину и уставился на нее через лобовое стекло. Когда мужчина заорал, она сжалась и открыла дверцу. Не хватало еще в страхе сбежать. Нет, она не врезалась — удара не было точно. Женщина вышла на морозный воздух, забыв застегнуться, и убедилась, что автомобиль не пострадал. — Успокойтесь, — замерзая, она схватилась за пояс и обнаружила, что у нее трясутся руки. Скрюченные пальцы с трудом разобрались с концами ткани. — Вы чего орете? — подняла голову и обнаружила, что истеричный водитель подскочил ближе. Его изуродованное яростью лицо можно было рассмотреть в чертах: Тутберидзе поморщилась от летящих в ее сторону капель слюны. — Ты как со мной разговариваешь? Але! — наступал на нее мужик. — Перестаньте орать! — резко потребовала она. Самообладание вернулось с отвращением и раздражением. Ненавидящая любые сцены с выяснением отношений Этери огляделась — на темной парковке не было свидетелей, к счастью. — Ты мне не указывай. Ты хоть знаешь, сколько моя тачка стоит? — Да я не тронула ее даже! — нервно воскликнула она. — Тебе кто права купил? Дура… — Фу… — ругнувшись себе под нос, Этери развернулась, чтобы уйти в салон и отвлеклась на фары подъезжающего автомобиля. — Я тебя спрашиваю! — воспользовавшись заминкой, водитель умудрился больно схватить ее за локоть. — Не надо меня трогать! — властно и грубо приказала Этери, выдергивая руку и прожигая взглядом мерзавца, рискнувшего нарушить ее личные границы. — Этери! — потирая руку, она прищурилась — в свете фар виден был только силуэт. От чего-то, услышав знакомый голос, ей стало спокойнее. — Что происходит? — вездесущий Валиев вышел из света. — Это твоя баба? — водитель зло развернулся к подошедшему мужчине. — Что? — Марк перевел взгляд на водителя, словно впервые увидел перед собой дождевого червяка. Кажется, он подумал, что ослышался. — Я ща вызову ментов пусть разбираются! Этери нервно передернула плечами, начиная дрожать то ли от холода то ли от напряжения. — Садись-ка в машину, — внезапно Марк перехватил ее за продрогшие плечи и развернул к автомобилю, успокаивая приветливым, вежливым тоном. — А ты рот, нахрен, закрыл! — а вот рык в сторону был таким устрашающим, что Этери обомлела, замолк и водитель. — Садись… — пользуясь ее ступором, Валиев провел и усадил вновь за руль. Закрыл бесшумно дверь и вернулся к кипящему мужчине. Этери безмолвно смотрела в широкую спину, за которой не виден был оппонент. Заметив, что она вцепилась в руль побелевшими пальцами, женщина, прилагая усилия, разжала их. Уставилась на подрагивающие фаланги и нервно вздохнула: когда закончится эта ужасная неделя? Она встрепенулась от стука в окно и увидела, что Валиев стоял рядом, подошел и водитель. В сумерках уже было плохо видно его лицо, и Этери приготовилась к новому раунду оскорблений. Набрав в грудь воздуха побольше, женщина вышла из машины. — Этери Георгиевна, тут мужчина вам кое-что хочет сказать, — ласково протянул Валиев, и она, окончательно теряя понимание ситуации, перевела взгляд на коротышку перед ними. — Ну, это. Без обид. Погорячился, — мужчина дождался недоуменного кивка от женщины и, стрельнув настороженным взглядом в сторону Валиева, развернулся и стремительно скрылся в своем кроссовере, дав по газам. — Ужасный тип, — пробормотала Этери, сжав кулаки. — Спасибо, Марк Витальевич… — было неловко от передряги, в которую вляпалась из-за невнимательности и рассеянности. Выезжая с парковки, чуть не задела дорогой автомобиль, а сейчас Этери хотела поскорее убраться отсюда. — Вы замерзли. — Да. И устала, — она видела, что он следит за ней, но сил не было на то, чтобы спрятаться в свой панцирь непоколебимости. Ее била дрожь, а в груди рос ком от пережитых негативных эмоций. Господи, она же не собиралась тут сама зайтись в истерике? — Извините… Не попрощавшись, женщина сбежала в автомобиль и, подгоняемая мыслью, что хочет уехать поскорее, попыталась завести мотор. С ключа это сделать не удалось — двигатель не издал ни звука. — Ну, нет же, — ошарашенно смотрела на приборную панель. В груди растворялись последние остатки самообладания. Этери еще раз крутанула ключ, игнорируя вкрадчивый стук в стекло. Когда он стал назойливее, Тутберидзе распахнула дверь, ненавидя этот холод, лед и всех свидетелей ее стрессового состояния. — Я вас отвезу. Она тяжело выдохнула, глядя в грудь Валиева — мужчина стоял прямо перед ней, поджидая ее решения и протягивая руку. Справляясь со своими эмоциями и желанием или закричать, или заплакать, женщина колебалась всего пару секунд. Принимая помощь и опираясь на теплую руку, Этери снова вышла на улицу, прихватив с собой сумку. Появилось ощущение дежавю, когда Валиев усадил ее во внедорожник, а водителя отправил с указаниями к заглохнувшему автомобилю. Приходя в себя в комфортном салоне, Этери посмотрела назад — к ее удивлению, Камилы не было. — Захватим Камилу с главного входа, — словно читая мысли, первым делом сообщил Марк, очутившись за рулем. — Ну, как вы? — он успел перехватить ее взгляд. — Все в порядке, — отворачиваясь, Этери прятала беспокойство и издерганность из-за перевозбужденных нервов. — Спасибо. — Пока еще не за что, — Валиев занимал слишком много места, хотя и сидел на водительском кресле. От ощущения большого и сильного мужчины, который внимательно изучал ее, Этери стало душно. Как только автомобиль тронулся с места, женщина раскрутила с шеи шарф и сложила его к себе на колени. — Как много уродов развелось на дорогах… — И не только на дорогах, — пробормотала она. — И не только. Как вы? Я видел вчера ту ненормальную. — Все видели, — кинула на него мимолетный взгляд, Валиев был занят дорогой и неспешно выезжал с заполненной парковки. — Тетеньку укусила бешеная собака? Это Камила предположила, — усмехнулся Марк. — Но я с ней согласен… — Таких бешеных собак раз в полгода стабильно подсылают к родителям моих спортсменов. И раз в полгода — вот так я расстаюсь с фигуристами, — горечь в голосе она скрыла хорошо, но, зная о проницательности Валиева, могла догадаться: он почувствовал это. — Привыкли? — Нет. Каждый раз как в первый, — тут она была честна. — Я бы на вашем месте уже давно обзавелся двумя психотерапевтами. — У меня они есть. Дудаков и Глейхенгауз, — она невольно улыбнулась. — Они вас понимают? — Это моя команда. — Психотерапевтов? — В том числе. — Камилу тоже пришлось водить к психотерапевту — когда умерла жена, она с трудом это пережила. Они вдвоем выглянули из машины — полная жизни девочка стояла в компании подруг на лестнице и весело смеялась. Толпа фанатов медленно разбредалась, оставив фигуристок в компании игрушек, цветов и других безделушек. Впечатлял медведь, который стоял у ног Камилы и все норовил упасть. — Опять разведем зоопарк, — Валиев вышел из машины. Покручивая кольцо на пальце, Этери наблюдала, как мужчина помог дочери дотащить до машины медведя и цветы. Даже тут ее длинные руки пригодились — Камила умудрилась дойти до автомобиля, прижимая к себе с десяток маленьких игрушек. — Зверюга, — запуская в салон холод, Марк запихнул на заднее сидение медведя, туда же залезла и Камила. Игрушки посыпались на пол под ее звонкое хихиканье. — Этери Георгиевна… — Ну, что, ограбили плюшевую фабрику? — обернулась она, чтобы посмотреть, как девочка с обаятельным лицом и выступающим на щеках румянцем кивает и начнет расстегивать куртку. — Камил, вот куда это столько? Солить что ли? — Марк сел за руль. — В комнату. И к тебе в кабинет, — еле сдерживалась от смеха в голос Камила. — Давай еще в офис отвезу. Клиенты оценят. — Медаль-то не потеряла? А кубок? — А кубок Алина забрала. Мы решили отдать миллион детскому дому. Алина уже нашла, в какой мы переведем! — когда автомобиль поехал, Камила разобралась с курткой и поделилась последними событиями. Девочку порадовала победа команды, но в еще большом восторге она была из-за кислых лиц соперников. — Ох, Камила, что мы с тобой говорили о соперниках? — посмеивалась Этери, которая в тепле и под тараторящий голос подростка забыла, что переживала за последние дни. — Что нельзя принижать даже проигравших? — Недооценивать, — подсказала ей Этери. — Я немножко, — кажется, застыдилась Камила и замолкла, на минуту. — А в какой ресторан мы поедем, папа? Этери встревожилась и посмотрела на Марка, который делал вид, что увлечен дорогой. Возможно, девочка что-то напутала? — Тут поблизости. Да, Этери Георгиевна? Хорошо же, что мы решили накормить бедного ребенка, который не ел с утра? — она чуть не задохнулась от возмущения, глядя на этого коварного типа, который посматривал на нее абсолютно довольный собой. — Еда нужна всем — даже тренерам. А хитрым папам фигуристок нужно было другое. Эту фразу Этери придержала до момента, когда они останутся вдвоем. Вместо ответа женщина отвернулась к окну — хорошо еще, что он не видел, какое слово шепчут ее губы. *** Естественно, Камила пролила на себя сок, и расхохоталась, разбрызгивая его в разные стороны. Стараясь сдержаться, девочка прикрыла ладонью лицо, и Этери протянула ей салфетку. От дурачеств фигуристки она окончательно отвлеклась от своих проблем. — Ну, почти получилось… — улыбался Валиев. — Сомневаюсь — весь сок на бороде. А он самый вкусный, между прочим. Только еду разбазариваешь, Камил… — Я не хотела, — жевала она и пыталась вытереть мокрое лицо. — Ну, вкусно хоть? — Этери глянула в ее тарелку, на которой лежали надкусанные хинкали. — Ты еще тот едок. Вот зачем еду переводить? Валиев попал метко с выбором ресторана — увидев, что заведение с грузинской кухней, Этери лишь удивленно выгнула бровь. Говорить ему о том, что это слишком расчетливо, она не стала. — Надо умыться, — покачал головой Марк, и Камила, извинившись, вышла из-за стола и прошла через зал, прижимая салфетку к подбородку. Они вдвоем молча проводили ее взглядами и переглянулись. — Злитесь? — Валиев отпил из чашки с чаем. — Должна? — она приподняла бровь. — Конечно. Наглый папа Камилы Валиевой затащил Этери Георгиевну в ресторан. А она может, хотела домой. — Хотела. Но вас не переиграешь, — честно констатировала Тутберидзе и тоже сделала глоток: себе она заказывала бокал красного вина, которое уже заканчивалось, но зато согрело ее не хуже горячего чая. — Каюсь, пришлось схитрить… Но мне, кажется, вам это нужно, — откинулся на спинку кресла Валиев. Поймав ее непонимающий взгляд, уточнил, — Отдых. Всем нужен отдых. И вам в том числе. — Спасибо. Но я могу сама о себе позаботиться, — она заметила, как мужчина задержал взгляд на ее руках, которые теребили салфетку. — Не любите вы, Этери Георгиевна, принимать помощь. Наверное, особенно от мужчин? — расплылся в улыбке Валиев. — Почему только от них? Вы меня еще в феминистки запишите, — усмехнулась она и спрятала длинные руки под стол. — Да нет. Вы не феминистка. Это я вижу. — Точно? А вдруг? — Феминистки мужчин к себе в принципе не подпускают. У вас с этим все в порядке. У вас вон два психотерапевта рядом ошиваются… Вы ж с ними не расстаетесь. — Да, кстати, мои коллеги начали задавать вопросы, — пробежала она глазами по заполненному красивой посудой и ароматной едой столу. — От чего это папа Камилы Валиевой так полюбил фигурное катание? — обронила невзначай вопрос. — Вы раскрыли им тайну? — Какую? — Папа Камилы Валиевой полюбил фигурное катание из-за увлекательно тренировочного процесса… и привлекательного тренера. Но я думаю, они это сами скоро поймут. — Это совсем не смешно, Марк Вит… — в ее голосе появились жёсткие нотки. Этери смотрела строго, с укором. — А называйте меня по имени? — неожиданно перебил ее Валиев. — Не думаю, что это будет уместно и не вызовет лишних вопросов, — после заминки повела она плечом, словно отгоняя его назойливость. — У кого? — У… всех, — в замешательстве ответила Этери, встречаясь с ним взглядом. — Не плевать ли? Я, кстати, прочитал о вашем имени… Простите, было интересно, — Марк посмотрел на соседний столик, где шумела большая компания. Несмотря на гам, его голос было прекрасно слышно — Этери ловила каждое слово, добавляя штрихи к портрету мужчины. — Вас назвали в честь грузинской царицы, которую отравили из-за ревности к ее красоте? — Это вряд ли, — она подавила смешок. — Мой отец не был таким возвышенным… Меня назвали в честь матери. А имя от турецкого слова «хватит», знаете, как выражение «Хватит рождаться девочкам». Отцу не нравилось, что в семье столько девочек. — Восточные порядки? А другое значение мне нравится больше, — он снова вынудил ее всмотреться в его глаза. — Воздушная… Высоко парящая. Небесная. Что-то происходило с ее отточенным до автоматизма контролем — он спрятался, а тело покрылось мурашками, которые вызвали досаду. Этери, сгоняя с себя пленительное наваждение от приятного голоса и заинтересованного взгляда, покачала головой. Болтун, но признаться, чертовски обаятельный. — Ваш бы талант да вашей дочери — я бы мальчишек от нее на тренировке не смогла отогнать, — пряча улыбку, женщина опустила голову. — Говорю от самого сердца, Этери… — Нет, не надо, — она исподлобья глянула на него и с предупреждением мотнула головой — Марк подался вперед, чтобы быть поближе к ее лицу, хотя бы на одном уровне. — Я не хочу лишних разговоров, — от перспективы попасть на языки кумушкам «Хрустального» настроение испортилось. — Ну, а когда мы вдвоем? — пошел на уступки он. — Кстати, мое имя, предположительно, происходит от имени бога Марса — бога войны… — Почему-то я не удивлена. — И почему? — проявил любопытство Валиев и поймал вопрос в ее насмешливых мерцающих от приглушенного освещения глазах. — Ну да, ну да… Думаете, что я такой воинствующий? — Наверное, именно таким людям, как вы, и нужно заниматься бизнесом… — Этери недоговорила из-за вернувшейся за стол Камилы. — Теперь другое дело, — она оценила чистую мордашку и собранные в идеальный хвост длинные волосы девочки. Польщенная Камила заулыбалась. — А вы покажите, как правильно его есть? — Камила посмотрела в свою тарелку. — Ну, точно не так, как ты это делала… Вот смотри. Этери, правда, уже наелась, но для девочки снова провела мастер-класс — надкусывая тесто и выпивая бульон. Наверное, талант правильно есть традиционную еду отложен где-то в генетической памяти грузин. Убеждаясь, что Камила повторяет за ней все действия, Этери улыбнулась — отец девочки не сводил с нее задумчивого взгляда. Теперь понимание неподдельного мужского интереса начало приносить ей тайное удовольствие. Наверное, на нее подействовал хмель. *** От быстрого взгляда на Камилу, которая уснула на заднем сидении, привалившись к медведю, Этери стало завидно. Разморенная от теплого салона, вкусной еды и вина, а еще от разговора, полного скрытых намеков, женщина с неохотой вышла на улицу. Погода в Москве разочаровывала с каждым днем — все холоднее и холоднее. Еще и снег пошел, который точно к утру растает и превратится в грязь. — Этери… телефон… Она удивилась собственной беспечности и притормозила у подъезда, чтобы Валиев догнал ее. — Я не давала согласие на имя, — дух противоборства снова проявился, пока Этери прятала смартфон в карман. — Но вам на это все равно, да? — Ну, сделайте уж мне одолжение… — он вскинул вверх голову, подставляя умиротворенное лицо летящим снежинкам. — Можно? — зажмурив один глаз, Марк вторым по-детски глянул на нее. — Я не поддаюсь подобным манипуляциям — я с детьми работаю, Марк Витальевич, — напомнила она со смехом. — Ну, тогда я побуду взрослым. Так? — неспешно, самоуверенно и, все равно, неожиданно Марк обхватил ее за талию и привлек к себе. У нее было достаточно возможностей вырваться, но организм отказал кричащему голосу разума. — Так, не надо, Марк… — дрожащие внутри нее струны начали звонко лопаться, и Этери, предчувствуя, что дело кончится плохо, попыталась отстраниться. Правда, так вяло, что Валиев и не подумал убрать руку. — Ну, что вы хотите этим добиться? — поморщившись от слабости и растекающемуся по венам эфиру, Этери глянула в его глаза. В этот раз мужчина ждал разрешения, и в момент, когда ее взгляд невольно опустился на его губы, потянулся к ее лицу. Делая судорожный вздох в первый момент осторожного касания губ, Этери изогнулась, и, вцепляясь в ворот чужого пальто, сняла для мужчины ограничения. Робкий поцелуй за секунду превратился в жадный, когда Марк обхватил ладонью ее затылок и вжал в себя, вынуждая отвечать на его страсть и погружаться в бездумное желание. Задыхаясь, Этери тяжело задышала от скользнувших на скулы влажных губ и предупреждающе пробежала кончиками пальцев по жаркому колючему лицу. — Марк… Стой… — у нее подгибались колени и хорошо, что мужчина крепко держал ее в объятьях. — Хватит, — Этери не узнала свой голос. — Подожди… — через силу откинула голову и тихо застонала, когда Марк поцарапал щетиной изгиб нежной шеи. Ее пальцы скользнули во влажные от снега густые волосы, и Этери с тайным наслаждением оттянула его голову от себя. — Нет. Застыв под светом фонаря в подъезде, они оба пытались прийти в себя и слышали только стучащие сердца и шумящую в ушах кровь. — Твоя дочь… — закусила опухшие губы, которые горели, словно их обожгло огнем. — Спит, — хрипловато напомнил он. — Это неправильно, — паузы было достаточно, чтобы собраться с силами. Его руки она убрала уже осознанно. Отступила и пригладила волосы, провела ладонью по своему лицу — сейчас все тело было будто не ее. Даже это касание казалось странным. — И почему? — Марк тихо зарычал и яростно потер лицо от скользящих снежинок. На нее взглянул мужчина, который только что справился со своим возбуждением и остался разочарован тем, что она прервала их. В его темных глазах плескалась досада. — Что плохого в наших желаниях? — Доброй ночи, Марк… — не желая отвечать ему и боясь подсказок в своей голове, Этери развернулась и на негнущихся ногах устремилась к спасительной двери. Заходя в свой подъезд, женщина вдруг ясно осознала: он добился своего. Она начала называть его по имени.