Ледовая история

Отец еще во время прогулки пообещал на ужине побыть с ней. Камила радостно заулыбалась, когда он появился и, поцеловав ее в голову, присел на свободный стул. С ним точно должно быть веселее. Ей показалось, что строгая и молчаливая этим вечером Этери Георгиевна тоже улыбнулась. Но потом по традиции скрыла свои эмоции за видом древнегреческой царицы, которая свысока поглядывает на своих подданных. — Скукотища? — наклонился к дочери Валиев. — Вообще, — поморщилась она. — А чего ты не ешь? — он кивнул на ее пустую тарелку. — Мне не хочется, — зажалась Камила. В зале было прохладно и шумно — от этого начинала болеть голова. Кроме того, тянуло в сон, а после еды она бы точно начала клевать носом и сползла под стол. — Как выступление? — замечая, что она потирает запястье, покрытое мурашками, отец погладил ее по худеньким плечам. — Хорошо. Меня похвалили, — лучезарно улыбнулась Камила. — Кажется… — она скосила взгляд на женщину, которая была занята больше своим телефоном, чем происходящим в ресторане — в зале и на сцене. — Ты что не поняла? — изогнул иронично брови Марк. — Нет, — захихикала Камила. — На следующей тренировке узнаю, — она увидела, что отец развернулся к Этери Георгиевне и начал так целенаправленно сверлить ее взглядом, что, видимо, она это почувствовала и подняла голову. Переведя взгляд на девочку и обнаружив, что та тоже наблюдает, Этери снова посмотрела на мужчину. Ее бровь вопросительно изогнулась. — Камила говорит, что не знает, похвалили ли вы ее за прокат или отругали? — поинтересовался Марк. — Неужели? — усмехнулась тренер, и Камила смущенно опустила глаза. — Тогда наполовину… Есть над чем работать. — Да, — украдкой глянула та на нее и снова заулыбалась. — Все в одинаковых позициях, — обвела взглядом девочек Тутберидзе. — Да, вообще некого выделить, — вмешался Глейхенгазуз, единственный, кто в их компании был увлечен и вином, и вкусной едой, и представлением на сцене. От алкоголя у тренера уже блестели глаза. — Наверное, судьям на Олимпиаде будет нелегко, — заметил Валиев. — Еще посмотрим, — фыркнула Трусова, и фигуристки посмотрели на нее. Саша предпочла не комментировать свое высказывание. — Этери Георгиевна, окажите мне услугу, — вдруг потянувшись к ней, Валиев показал в руке телефон. — У вас же сумка? Припрячьте до окончания вечера? — Хорошо, — видно было, что женщина смешалась, но быстро справилась с этим и забрала у него смартфон. Камила озадаченно нахмурилась — отцовский айфон могла бы забрать и она, но влезать в разговор взрослых не стала. — Марк Витальевич поменяемся? Я девочкам ролик покажу, который мне прислали… — Да, конечно. Когда тренер подсел к ним ближе и показал забавное видео от болельщиков, Камила отвлеклась и не заметила, что отец переключил свое обаяние на отстраненную Этери Георгиевну. Но поймав момент, когда она усмехается и прячет улыбку, опустив голову, Камила ощутила, что рада. Хотя бы отец умудряется отвлечь тренера от ее тяжелых мыслей, из-за чего она сегодня выглядела такой суровой и строгой. Улыбаясь, женщина теряла маски. *** — Вы понимаете, как это выглядит? — Этери складывала салфетку, лежащую на коленях. Можно было не поднимать голову — она прекрасно знала, что мужчина следит за движениями ее длинных пальцев. — И как же? — Марк выполнил обещание — ни на сантиметр не подвинулся к ней. Так и сидел на своем стуле, но рядом, от чего у нее сосало под ложечкой. С этим Этери ничего поделать не могла, Валиев заставлял ее улыбаться и умело строил диалог так, что она постоянно отвечала ему. Конечно, все эти разговоры рано или поздно привлекут внимание. — Слишком лично. — Еще скажите — неприлично, — Марк подлил ей вина и налил алкоголь себе в чистый бокал. Она все же вскинула глаза, и мужчина подавил улыбку. — Да ладно, Этери Георгиевна, вас что сводят с любым, кто рядом сидит? А с коллегой, например? — они вдвоем посмотрели на Даниила Марковича, который расцвел от девичьего смеха и продолжал балагурить. — Не ваш типаж. — В Интернете так не думают. — Ну, хотя знаете. Будь я вашим мужчиной, мужем… бойфрендом, — он специально выделял каждое слово, наблюдая, как она все сильнее поджимает губы. — Я бы тоже подумал, что вы очень тесно общаетесь. — Слава Богу, что вы так не думаете, — хмыкнула она. — Не думаю. Но мог бы, — Валиев выпил вина. — Наверное, в вашем окружении тоже много фантазеров. Много пересудов из-за вашей помощницы? — Маши? — он непонимающе уставился на нее. — У этой девушки просто длинный язык… — И короткие юбки, — не сдержалась она. — Не замечал, — Валиев отвлекся на еду. — Странно. Я думала, она в вашем вкусе, — Этери отложила салфетку и расправила подол черного длинного платья, которое сегодня выбрала для выхода. Наряд был для нее непривычным, но зато теплым и помог не продрогнуть в зале. — А вы знаете, кто в моем вкусе? — рассмеявшись, Валиев поиграл бровями. Отвлекаясь на его гримасу и искорки в глазах, Этери снова улыбнулась. — Просто есть определенные типажи у бизнесменов. Разве нет? Ну, секретарши, помощницы, менеджеры. Красивые девушки с милыми личиками, ухоженные. — Глупые? — подсказал он, откинувшись на спинку стула, и Этери краем глаза заметила, как приподнимается его мощная грудь и натягиваются пуговицы. Кажется, рубашки он шьет на заказ — невозможно представить, что на такого богатыря можно подобрать в магазине одежду. — Не люблю глупых женщин. Думаю, вы это и так поняли… А вы мыслите стереотипами, да? — Моих познаний о бизнесменах, деловых людях, может быть недостаточно, — уклонилась она от ответа. — Точно? А Аксенов? — а вот тут он поймал ее растерянный взгляд. — Кажется, вы долго знакомы. И близко общаетесь, — что-то странное промелькнуло в его черных глазах. — Эдуард Михайлович — один из начальников в «Хрустальном» и в Федерации, — ей не понравились намеки, Этери загородилась от Валиева скрещенными руками. — Мы давно знакомы. — Восхищается вами? — Не знаю. Как-то не довелось спросить. Можете это сделать самостоятельно. Они одномоментно взглянули в сторону девочек — засмеявшаяся Аня неловко двинула локтем и уронила на пол бокал. Естественно, он со звоном разбился. Началась легкая паника с отодвиганием стульев и заглядыванием под стол. — Надо просто позвать официанта… — Валиев приподнялся и махнул над головами. — Нет, нет, не лезьте туда, — громко приказала Этери, и спортсменки уставились на нее. — Еще порезанных пальцев нам не хватало. — А можете помочь нам? — Глейхенгауз стал объяснять официантке, которая появилась у их столика и склонилась, чтобы лучше услышать. — Простите, — сконфуженная Аня прятала глаза. — Это на счастье, — поддержала ее Камила. — Надо запостить… — Дети, которые постят все кругом, — оказалось, что и Марк следил за сценой, и покачал головой, когда девочки схватились за телефоны. — Кстати, ваш Аксенов позвал меня в Красноярск. Поймал меня вот на входе сюда и предложил. — В Красноярск? На сборы? — Этери могла предположить, что Валиев шутит, но увидеть его лицо не удалось — мужчина снова налил вина. От абсурдной перспективы увидеться с ним и на предолимпийских сборах стало не по себе — рано или поздно такие приезды папы Камилы заинтересуют не только болтливых сотрудников «Хрустального», но и детей с их родителями. — Хочет показать мне тот стадион, чтобы я понял, видимо, в каких условиях вы тренируетесь. — Мы в Красноярск нечасто ездим. В этот раз стадион там выбрали, потому что Пекин рядом. Разница во времени будет всего час. Оттуда мы вылетаем на Олимпиаду. Ну, и там удастся провести время на самоизоляции, никто из команды не заболеет. Надеюсь. — Я подумаю, нужен ли я вам там. Или нужен? — он не донес бокал до губ, замерев, прозондировал почву. — Мне кажется, это может, помешать Камиле сосредоточиться на тренировках. — А вам? — И мне, — «тем более». Она прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего и схватилась за свой бокал с вином. — Ну, я тогда тщательнее все обдумаю. Просто ваш господин Большой Начальник В Мире Спорта очень настаивал. — Не думала, что вы идете у кого-то на поводу. — Слушайте, а какой странный у вас мой портрет складывается. То есть в вашей голове я — акула бизнеса. Рядом со мной должны быть красотки в коротких юбках и с соломенными головками. Что там еще в стереотипах? «Бентли»? Сигара? — Часы, — она опустила взгляд на его руку, лежащую на столе. Он тоже глянул на дорогой массивный аксессуар, который выглядывал из-под белоснежной манжеты. — Я люблю хорошие вещи, которые прослужат мне долго. Люблю качественный алкоголь, вкусную еду, хорошую компанию и красивых, умных и сильных женщин. Ваша очередь. — Что? Интервью Первому каналу? — смех застыл на ее губах. — Ну, хорошо, — она смочила пересохшее горло вином, — Люблю целеустремленных, прямолинейных людей. Которые не ленятся в работе. Люблю, когда есть четкий порядок. Вкусную еду я тоже люблю, но не возвожу ее в культ. Больше я люблю отдых… и собак. Наверное, даже больше, чем людей. — А мужчин? — он ждал ее ответа, уже в открытую развернувшись к ней, пока всех отвлекла официантка. Девушка попросила спортсменок и Глейхенгауза встать, и те терпеливо ждали, пока она уберет осколки. — Люблю уверенных, честных, целеустремленных и деликатных мужчин, — прямо посмотрела ему в глаза. — Знаете, Этери Георгиевна, — она подозревала, что эти глаза с темным пламенем на дне магически влияют на женщин. Чем еще можно объяснить тяжелый ком в желудке, который появлялся в его присутствии. — Мне кажется, мы — идеальная пара… — Папа, смотри, Владимир Владимирович… В этот раз Камила оказалась ни к месту, и Марк с трудом оторвал глаза от женщины напротив и посмотрел на дочь. Пока она отвлекала его, указывая на сцену, Этери допила вино. Хотелось верить, что жар, стекающий за шиворот, был из-за теплого платья или алкоголя. А не от Валиева. *** — Он такой маленький. — Гном… — Девочки. Спортсменки притихли от взгляда тренера, которая вызвала лифт и обернулась к ним. Компанию догнали Глейхенгауз и Валиев, которые подоспели к моменту, когда Трусова снова окрестила обидным прозвищем президента, и раздался взрыв хохота. — Ну, а вдруг нас прослушивают? И на Олимпиаду вас не отправят? — вдруг сделал испуганные глаза Даниил Маркович, и фигуристки замолчали при входе в лифт. — Туктамышеву пошлют… — Или Слуцкую. — Может сразу Тарасову? Понятно было, что дети перевозбудились, режим был сбит, и Этери понадеялась, что хотя бы к полуночи они заснут. Делая отметку в голове, чтобы не забыть проверить их попозже в номерах, женщина прислонилась к зеркалу спиной. От долгого дня ноги гудели. — Устали? — кинул через плечо взгляд Валиев. — Еще завтра возвращаться, — прикрыла глаза. Нет, все же с вином на пустой желудок она переборщила. И мигрень, и легкий хмель путали мысли. Придется пить таблетку, чтобы провалиться в сон. — Надо было на самолете лететь? — живо поинтересовался Даня. — Упаси Господь. Я не встану, — поежилась Этери от мысли о ранней поездке в аэропорт и долгом ожидании самолета. — Давайте вот эту выставим? — фигуристки коллективно решали, какое фото хотят опубликовать в сторисы. На снимке глава государства выглядел как точка на сцене, залитая светом. Но сам факт, что это президент, вызывал гордость у девочек — им хотелось похвастаться. — На выход. Этери Георгиевна, я напишу, — Глейхенгауз подтолкнул в спины Аню и Сашу, которые бойко попрощались и вышли на этаже, где у них были номера. Валиевы и Тутберидзе поехали выше. — Ну, что, Щекастик, тоже устала? — Марк обнял дочь и привлек к себе. — Немножко. А ты останешься здесь? — подняла она к нему лицо. — Останусь. Наш форум еще два дня будет идти. — Завтра вечером мы улетаем в Красноярск. На две недели. Надеюсь, что я там себе ничего не сломаю. — Это еще что за разговоры? — вмешалась Этери. — Что ты там собралась ломать? — Мы три года назад там были, и тогда я сломала руку. Вы не помните? — обернулась к ней Камила. — У вас сезон прям какой-то тогда был — руки, ноги, пальцы, — покачала головой тренер. — И нет, в этот раз не надо ничего ломать, Камила, — попросила Этери, выходя за ними в пустынный коридор. — Слышишь, что тренер говорит? Надо беречь свои ручки… и ножки… и голову, — Марк развеселил дочь, слегка постучав ей по затылку пальцем. — Тише, тише, — он вспомнил про позднее время, и девочка прикрыла рот ладошкой. — Я сюда. А ты на завтрак придешь? — задержалась Камила у двери и с надеждой посмотрела на расслабленного отца, который еще в середине вечера снял галстук и сунул в карман брюк. Верхние пуговицы рубашки он тоже расстегнул. — Постараюсь, созвонимся утром и решим. Ну, давай, милая, спокойной ночи, — он поцеловал ее в голову и Камила попрощалась с ними. Взрослые дождались, пока она скроется в номере. — Вы с ней на этаже? — глянул на Этери Валиев. — Там за углом. Меня провожать не надо, — сжала в руке лямку от сумки Этери. — А если мне хочется? — И все же, — чуть склонила она голову. — Так и будешь? — вдруг уточнил Марк. — Что? — Бегать от меня. — Думаешь, сейчас время для таких разговоров? И место? — она перевела взгляд на дверь номера. — Ну, так, у нас никогда нет времени на такие разговоры. Всегда кто-то рядом. Я, кстати, тоже тут на этаже. 1467 номер. По бокалу вина? — Нет, — она поджала губы. — Не сегодня, Марк Витальевич… — И не завтра? И не послезавтра? Ты пока будешь вот так планировать наше общение, никакого удовольствия не получишь… — Марк явно боролся с желанием притянуть ее к себе, эту скрытую угрозу она ощущала каждым волоском на теле. — Думаю, переживу, — легкое садистское наслаждение от того, что спутала его планы, она все же испытала. Подарила ему лишь приветливую улыбку. — Доброй ночи. — Коварная женщина, — сокрушенно приложил ладонь к груди Марк и остался на месте, когда она развернулась и пошла к номеру. *** Можно было отказаться и не идти. А утром объяснить, что разгадала его хитрый план и не стала подыгрывать. Можно было бы попросить помощи у сотрудников отеля. Но как на это решиться, когда все тело бастовало и требовало другого? Не услышав никакого движения за дверью номера, Этери коротко и чуть слышно постучала. Тишина. Женщина еще раз постучала — уже более настойчиво. Через секунду сделала это погромче. Лишь выдержка, которой Этери гордилась по праву, помогла остаться на ногах и не сдвинуться в сторону. При этом она совсем не была готова, что дверь так резко откроется, а стоявший на пороге мужчина окажется в белом банном халате. Судя по его взлетевшим на лоб бровям, он тоже не предполагал ее увидеть. Повисла долгая пауза. — Телефон, — опомнившись, Этери показала ему руку. — Ты забыл в моей сумке телефон. А он разрывается от звонков. — Спасибо, — качнувшись, он забрал смартфон и сунул его в карман халата. — Еще раз спокойной ночи… — от неловкости она не знала куда деть руки и предпочла развернуться, пряча их в карманах. — Постой, постой… Конечно, Этери ожидала, что он так просто не отпустит — так и произошло. Валиев удержал ее, притянув к себе за талию. Зажмурившись от вероломства организма, который с такой готовностью принял линии его тела, Этери откинула голову и уткнулась в плечо. — Так что насчет вина? — от хриплого голоса над ухом Этери до боли стиснула зубы и поцарапала внутреннюю сторону губы. Хотя б так помешать тягучей слюне собираться во рту, смешать ее с металлическим привкусом. — Марк, — она не ожидала от себя ноток мольбы в дрогнувшем голосе. — Знаешь, как мне нравится, когда ты зовешь меня по имени? — прикосновение губ, которые оставили влажную отметку на ухе, стало катализатором. Этери, от спазма внизу живота, чуть слышно вздохнула и сделала это снова, когда настойчивая ладонь накрыла ее чувствительную грудь. В ту же секунду он втянул ее в темный коридор и зарылся в волосы. — О, Боже… Я потом пожалею, — она и не поняла, что сказала это вслух. Не подчиняясь своему вопящему в истерике рассудку, Этери поддалась на движения Марка — он развернул ее к себе и впился губами в рот. Задыхаясь от его напористых губ, вездесущего языка и сладости, оставшейся от вина, Этери в последней попытке защиты отпрянула назад. Дыхания не хватило и на полминуты. — Хочу тебя, — выпуская ее лишь на секунду, Марк захлопнул дверь, пока Этери пыталась вернуть истеричный пульс к нормальным показателям. Это было сложно сделать в момент, когда гора со стальными руками вдавливала ее в стену, вынуждая тереться лопатками о шершавую поверхность. И вновь поцелуй спутал все планы. Отзываясь на него, женщина изогнулась, и, погруженная в страсть, граничащую с безумием, не сразу поняла, что ее потянули в комнату. Охнула, когда упала в мягкую постель и широко распахнула глаза, чтобы посмотреть на застывшего над ней мужчину. Кажется, он взял передышку, чтобы убедиться — она рядом, и сейчас принадлежит ему. Удовлетворенный, полный восхищения взгляд, прошелся по ней. А с ним и табун мурашек, от которых сжались даже пальцы на ногах. — Марк… — вздохнула полной грудью, когда он потянул ее платье вверх. Это было так быстро и резко, что удивительно, как ткань не разорвалась в нетерпеливых больших руках. Также стремительно он продолжал избавлять ее от остатков одежды и попутно оставлял поцелуи на губах, подбородке, шеи. То ли отталкивая, то ли изучая его, Этери упиралась ладонями в плечи и боролась с желанием укусить его, чтобы полностью убедиться — она не сошла с ума и это не сон. Нет, крамольная подлая мысль, что потом придет горькая расплата за то, что она пришла сюда, у нее успела промелькнуть в штормящей голове. Но в ту же секунду мужчина погладил теплой ладонью по ее округлому бедру, ребром скользнул между ног и развел их, срывая с ее губ тихий стон. Зажмурившись, Этери видела тьму, в которой плавали светлые точки, и могла цепляться только за это, чтобы совсем не сдаться на откуп победителю в первые же секунды, когда он поцеловал ее возле пупка. — Эте-ри, — от вкрадчивого голоса она распахнула глаза. Марк спускался все ниже, оставляя дорожку из грубоватых сухих поцелуев, кожа горела и от щетины, не помогал даже острый язык мужчины, который гулял по ее телу. Неосознанно Этери потянулась к спинке кровати, изгибаясь в позвоночнике и фокусируя взгляд на ночнике на стене. Защита не сработала, женщина рухнула на горячее одеяло, когда язык добрался до цели. Вцепляясь одной рукой ему в волосы сжимая пальцы, другую ладонь Этери сначала вжала в свой полыхающий лоб. Одновременно потянула пряди к себе, делая ему больно, и спустила руку со лба, накрывая рот. Закусила запястье, спасаясь от идеи закричать в полный голос. — Черт… — она не могла не сдвигать ноги, не могла не зажимать коленями его голову, еще немного и отвыкшая от такой бури эмоций и страсти женщина полностью сдалась бы. Вот только Марк, словно этого и не замечал, продолжал делать то, что хотел, пробегая пальцами вытянутой руки по ее пояснице. Это касание было хуже разряда тока, и Этери невольно вскрикнула. — Нет… — отзываясь на сигнал, Марк приподнялся и пополз вверх, накрывая ее своим телом. Как оказалось, он развязал на халате пояс, и женщина на задворках загнанного сознания вдруг ощутила удовлетворение от того, что ощутила, как влияет на него, как возбуждает его. — Посмотри… Непонятно, в какой раз он повторил это, чтобы достучаться до нее. Приоткрыв глаза, она взглянула на него сквозь ресницы. Словно знакомясь с ним заново в минуты возбуждения, Этери обвила ногами его за бедра и импульсивно прижалась к нему, когда он погрузился в нее. Мучительные неспешные толчки вызвали в ней охоту вцепиться в его скользкие плечи — что Этери и сделала. Вонзая короткие ноготки в смуглую кожу, она приподнялась и попробовала ее. Солоноватый привкус был тут же слизан в поцелуе — робком, нежном, который совсем не вязался с этим громадным мужчиной. Хватило этой деликатности ненадолго. Ускоряясь, Марк притормозил только, когда она, наслаждаясь, вскрикнула и сжалась внутри, а после и он снова разрушил все ограничения и через пару минут зарычал, отпуская себя. На мгновение замер над ней. Осознание произошедшего было тягучим. Находило волнами и дурманило коктейлем вины, эйфории и шоком. — Ох, — она задохнулась еще раз, когда мужчина, не удержавшись, опустился ниже, вдавив ее в смятую мокрую постель. Слыша, как стучит его оглашено заведенное сердце, Этери удивилась, что он отреагирует на ее голос. Но Марк услышал и перевалился на спину, растянувшись рядом. — Теперь нужно не вино… что-то покрепче, — низким голосом с тайной усмешкой отметил он. — Мне нужно идти, — напомнила она себе хрипловатым голосом. Хотя разума и след простыл еще полчаса назад. — Ха. Так я тебя и отпустил, — проворчал он и прошелся рукой по ее рассыпанным по одеялу кудрям. — Сколько же в вас страсти, Этери… Георгиевна…. — Ты меня вынудил, — лениво отмахнулась она, — и. я пьяна. — Ничего не было? — он с трудом сдерживал смешок. — Это был первый и последний раз… — Первый, но не последний… Было бессмысленно отбиваться от крепкой руки, которая притянула ее к себе. Прижимаясь к телу с уже знакомыми для нее запахом, очертаниями, мощью, Этери опять попрощалась с сознанием. А оно только сунулось к ней. И сбежало.