Ледовая история

Камиле было максимально дискомфортно, но выразить словами она это не смогла. С понурым видом вернулась на каток, и остановилась у бортика, чтобы прикинуть, что делать с дорогим подарком в руке. — Камила, еще сорок минут… — объявившаяся за спиной Этери Георгиевна стала триггером, и девочка вздрогнула. — Что случилось? — женщина со скрещенными руками в оберегающей себя от холода позе прочитала все по ее лицу. — Мой фан-клуб сделал мне подарок, — кисло улыбнулась Камила и потупила взгляд. — Настолько все плохо? — Этери склонила голову, изучая пакет в руках. — По крайней мере, это не животное… — оценила она. — Не шевелится. — Это айфон, — встряхнула ручкой Камила и переглянулась с тренером. — Такой же, как отец подарил? — теперь догадалась Этери Георгиевна. — А чего ты не сказала, что у тебя уже есть такой телефон? — Ну… Мне было неудобно, — гримаса человека, который совершил постыдное из всех дел на земле, развеселила, и Этери с трудом удержала улыбку. — И я взяла… Они же собирали все на него. Еще чехлы купили. Зарядку на всякий случай… — Все предусмотрели? — Этери скользнула взглядом по катку, отметив за секунду, кто проявляет слабину и сбавляет нагрузку, а кто не выполняет положенный набор прыжков. К счастью, Глейхенгауз и Дудаков не пропускали такое и оперативно подзывали к себе фигуристов. Многие из них к вечеру уже выдохлись. — Что будешь делать? — она подошла к бортику и глянула на сомневающуюся девочку, у которой от долгого тренировочного дня выбились волосы из-под заколок. Этери внезапно поймала себя на желании протянуть руку и пригладить их. Такой нежный жест мог огорошить не только ее, но и Камилу, с которой связь в последнее время ощутимо крепла. Одернув себя, она взглянула на лед. — Не знаю, — честно призналась Камила. — Я пытаюсь придумать и не могу. — Значит, надо было вернуть. Или подарить тому, кому айфон нужнее… Кому он сейчас нужен? — скосила Этери на нее взгляд. — Ммм… — Камила тоже посмотрела на каток и судорожно начала искать. — Камил, необязательно дарить кому-то в «Хрустальном». Есть и друзья. И… — Бабушка. Я подарю бабушке, — вдруг радостно выпалила Камила и довольно уставилась на нее, явно ища поддержки. — Надеюсь, она разберется, — сгримасничала. — Ну, вот, дилемма разрешилась, — улыбнулась Этери. — Во сколько у тебя рейс? — Через четыре часа. Не было других билетов… — поморщилась с досадой девочка. — В Казани меня бабушка встретит. А во вторник я прилечу обратно. К Саранску буду готова! — пообещала она. — Тейпы? — эти полторы недели для них выдались беспокойными. Внезапно девичий организм решил выдать сюрприз и начал расти, из-за чего Камила перестала его правильно ощущать. Получив несколько растяжений и гематом, она почти растеряла настрой на предстоящий турнир. В итоге врач посоветовал сделать перерыв и поберечь молодые суставы, которые стали необычайно хрупкими. Чтобы спортсменка не мариновалась в Москве в одиночестве, Этери обсудила с Марком вариант с ее мини-каникулами в Казани. Как раз отдых пошел бы на пользу. — Мне все объяснили, — закивала Камила и отчиталась о том, как будет беречь себя вне катка. — Я отвезу тебя в аэропорт. Надо только Егора предупредить. — Вы отвезете? — не скрыла удивления в голосе она. — Да. С твоим отцом мы договорились, что я сделаю это, если не будет важных дел. Тренерский совет отменили. После тренировки пусть Егор тебя отвезет домой за вещами, а потом я подъеду… — Этери поймала взгляд самой маленькой фигуристки на льду, которая недожала и чуть не грохнулась, грозя сломать себе шею. Судя по ее лицу, девочка без слов поняла тренера и снова пошла на прыжок. — Хорошо. Я тогда сейчас еще… аксель. — Двойной, Камил. — Да-да, двойной, — суетливо согласилась Камила и поковыляла к дверце. — Камил, айфон, — окликнула ее, чтобы указать на пакет, и та хлопнула себя по лбу. — Точно. Точно… — оставила у бортика подарок, и выкатила на лед. Неосознанно Этери заулыбалась — все же девочка была вылитой копией своего отца. В этой непосредственности, обаянии и жизнелюбии, которое било через край. И если у Марка эти качества терялись, когда он становился жестким бизнесменом, решаясь показать себя настоящим только близким, то Камила умудрялась лишь множить их. Подумав о Валиеве, Этери ясно осознала, что скучает без напора мужчины, глаза которого были так похожи на глубокие темные глаза его дочери. *** По традиции, знакомой москвичам, быстро добраться до аэропорта не удалось. Сосредоточившись на дороге, полной машин, спешащих тоже за город, Этери поддерживала общение с Камилой и отмечала про себя, что ей интересны умозаключения подростка. Впрочем так было и раньше, но тогда надо было сдерживаться, чтобы не привязываться к девочке. Сейчас ситуация изменилась. — Все думают, что… Саша ушла, — осторожно призналась Камила. — Хм… Ты же ее видела в «Хрустальном»? Она тренируется, — глянула на нее Этери, а после перестроилась в свободный ряд. — Правда, не такая болтливая, как обычно… — это и напрягало тренеров, которые пытались завести разговор и с Трусовой, и с ее родителями, но пока те не желали бесед. Что-то подсказывало Тутберидзе, что на этом молчании дело не закончится. Оставалось ждать, что предпримет семья серебряной медалистки Олимпиады. Пока они лишь категорически отказались от Кубка Первого канала. — И с Аней они почти не общаются, — Камила обернулась назад, чтобы проверить переноску, в которой сидел Лева. Умный пес не издавал ни звука от быстрой езды и крутых виражей. — Диана думает, что Саша и Аня станут, как Женя и Алина… — Диша много думает, — сдержанно отозвалась Этери. Беспокойно становилось каждый раз, когда дочь начинала анализировать эту пару. Этакий привет из прошлого, который отзывался приступом легкой агрессии и обиды у Дианы в настоящем. — Начнем с того, что Женя и Алина не были лучшими подругами. Никогда. По крайней мере, одна из них так не считала. У Ани с Сашей — другая история. Там может быть все иначе. — Может. А может и хорошо, что я не выиграла золото? Как-то мне бы не хотелось с Аней ссориться, — призналась с опаской Камила, и Этери усмехнулась, а после переглянулась с ней. Представить, что эта девочка с глазами, широко смотрящими на мир в поисках добра и справедливости, поссорится с кем-то сознательно, было трудно. Особенно, если по ту сторону была бы вторая ее воспитанница — не менее доброжелательная и славная, чем Камила. — Чтобы тебе поссориться с Аней, я думаю, надо было украсть у нее медаль… И то… Могла бы и простить, — от ироничного замечания Этери девочка захихикала. — Переставай забивать голову чужими проблемами. У тебя впереди встреча с бабушкой и отдых. Как там Рамиля Ринатовна, кстати? Остаток пути прошел за рассказами Камилы о самочувствии бабушки, предстоящем турнире в Саранске, увлечении девочек в телеграмм-канале, новых прыжках Кондратюка и переписке с Дианой, которая, оказывается и из США умудрялась поддерживать с ней связь. — А все-таки хорошо, что Кубок проводят в дни чемпионата мира… Уже в аэропорту, изучая табло прилета и отлета, Этери услышала замечание Камилы и обратила внимание на ее серьезное лицо и глаза, в которых застыла невысказанная горечь. Мало кто из команды до конца принял невозможность попасть на мероприятие, которое закрывало сезон. Для кого-то он мог быть бы еще и последним, самым главным в их жизни. — Хорошо, — протянула она, поправляя ручку переноски с собакой, которую несла от машины. Продолжила изучать девочку, забыв уже о стойке регистрации, и, понимая, что та не собирается поднимать голову, провела ладонью по ее плечу. В знак ободрения. — Камил, ну а как же мышцы? Суставы твои? Как бы ты с таким набором на чемпионате выступила? — Провально, — хмыкнула Камила, храбро пытаясь улыбнуться вопросительному взгляду женщины. — И кому это надо? А домашний турнир — прекрасное место, чтобы размяться, показать, что ты в форме. Правильно? — когда та опустила голову, Этери настойчиво взяла ее пальцем за подбородок и приподняла. — У нас все еще впереди. — Да. Я знаю, — поджала губы Камила. — Просто… — и хотела бы ей рассказать, как за эти полторы недели, пока организм подводил ее, измучила себя мыслями о завершении карьеры в спорте, воспоминания на Олимпиаде, но от этих слабостей было так стыдно, что и слова не могла нужного подобрать. Камила знала, что тренер догадывается о ее состоянии, поэтому эти дни занималась тем, что отвозила домой после вечерней тренировки, и когда удавалось, подбрасывала к репетитору. Вот и сейчас она тоже не случайно оказалась с ней в аэропорту. — Что «просто»? Просто кто-то решил раскиснуть у меня перед Кубком? Самое время, Камил… — все той же свободной рукой Этери Георгиевна привлекла ее к себе, обнимая. — Все проходят через этот период, Камила. И связки рвутся, и мышцы… И кости ломаются… И на чемпионаты мира не ездят. А уж кому-то об Олимпиаде и совсем можно не мечтать… А у тебя в 15 лет уже столько всего было. Да? — приговаривала, поглаживая ее по спине. — И еще столько же будет… — Извините, Этери Георгиевна… Я… как маленькая, — убаюканная ее иронично-заботливым голосом и окутанная шлейфом дорогих духов, Камила заулыбалась и отстранилась, чтобы всмотреться в знакомые глаза. — Всем нам нужна минутка жалости. А потом спортсмены собираются и идут работать дальше. Правильно? — поправила ей воротник куртки, и, заполучив, кивок, улыбнулась. — Ничего страшного у нас не случилось… — Мне так не хочется вам мешать… — они обе повернули головы на голос, который почти десять дней звучал из динамика телефона и был исковеркан помехами видеозвонков. Кажется, в одну секунду и Этери, и Камила сроднились в ощущениях при виде Марка, застывшего в стороне. Он с широкой улыбкой наблюдал за ними, отставив чемодан. — Меня в семью пустите? — Папа! — взвизгнув, Камила бросилась ему на шею, и он рассмеялся. Пряча на груди дочь, мужчина не сводил взгляда с Этери, чтобы удостовериться, что и она скучала по нему. Было бессмысленно прятать реакцию, с вкрадчивой улыбкой женщина наблюдала за трогательной сценой. — А почему ты не сказал, что прилетаешь? Я бы завтра улетела… — Прости, Щекастик, так получилось. Мог бы и завтра прилететь, но… понял, что хочу домой… Этери еще в разговорах по телефону догадалась, что дел у Валиева невпроворот. Непонятно, как он добирался до Европы или США, но в эту командировку он посетил все эти точки, и, кажется, успел разрулить дела. По крайней мере, об этом говорил его уставший вид и темные круги под глазами. Отросшая щетина придавала ему вид дровосека, который готовился на обложку модного журнала. Одежда из элитного бутика к этому занятию вполне располагала. — Камил, полчаса осталось. Надо… поторапливаться, — мешая себе изучать его, Этери посмотрела на табло и сравнила время. — Давай, я провожу… — оказавшись рядом с ней, Марк подхватил ручку чемодана, брошенного дочерью. — Этери Георгиевна… Рад вас видеть, — ехидное приветствие вызвало и у нее неконтролируемую улыбку, которую тут же спрятала, когда Валиев потянулся и чмокнул в щеку. — Я скучал, — шепнул, слышно только ей. Не давая и шанса на осуждение за прилюдное проявление нежности, Марк ушел вперед с двумя чемоданами. Осталось лишь в спину назвать стойку регистрации и проследовать за ним, когда Камила догнала отца и затараторила о планах на поездку. То, как девочка минуту назад стояла со счастливо-замершем лицом и следила за их встречей, конечно, заметили они оба. Подстраиваясь под широкий шаг Валиева, перед которым расступались пассажиры, Этери не могла игнорировать росшее внутри предвкушение. Ближайшее время они обязательно проведут вместе. *** Удивляться не было шанса — а на улице не стало и возможности спорить с этим наглецом. Огорошив, что отпустил Егора и едет к ней домой, Марк увлек ее к стоянке. Заговорила Этери лишь за рулем автомобиля. — Все как всегда. — Ты будто и не рада, что я прилетел, — приглаживал волосы мужчина и подстраивал кресло под свои размеры. — Я не рада, что за меня опять все решили… — она тоже была занята, поправляя зеркало и проверяя электронную панель. — Со мной могла бы уже и привыкнуть, — со смехом отметил Марк. — Диана в Америке, Камила в Казани… Почему бы нам не провести время вместе? — Ты, наверное, и график на эти дни подготовил? — Этери развернулась к нему, чтобы получше рассмотреть мужчину — о самодовольстве Валиева пора было складывать легенды. В таком состоянии он и не старался скрыть этих эмоций. — Не отвечай… — снова села прямо. — Ты неисправим. — А ты… Чем ты пахнешь? — Что? — изумленно уставилась на него и обнаружила, что Марк подался к ней всем корпусом, занимая остаток пространства. — У тебя новые духи… — втягивал он воздух, а вместе с ним и ее спокойствие. Сердце вдруг ускорило ритм. — Мне нравится. — Успокоил, — покачала головой. — Да, духи новые, — видимо, к его вниманию к мелочам она никогда не привыкнет. Можно было рыться в памяти очень долго, но Этери знала, что ни один из ее ухажеров подобным не отличался. — Мне тоже нравятся. Так как твой бизнес? — выехала с места и проконтролировала отсутствие машин. — Ты ж не хочешь слушать про все это. Это очень скучно… — пожаловался Марк. — Давай лучше про фигурное катание? — То есть фигурное катание — нескучно? — рассмеялась она, вновь наслаждаясь их привычными словесными баталиями. — Еще бы. Что я там читал? Камила почему-то в синей команде в этот раз. Александра Трусова отказалась участвовать в Кубке Первого канала… И… Ладно, сдаюсь, это все, что я запомнил, — шумно выдохнул Валиев. — Уже немало. Особенно для такого занятого бизнесмена, как вы, Марк Витальевич, — поддела его Этери и пожалела, что не сняла пальто. Дело было совсем не в работающей печке, а в близости этого мужчины. — Что насчет реорганизации «Хрустального»? Нейтане Чене, который не выступит на чемпионате мира? Истерии по Телеграму? — краем глаза видела гримасы Валиева, и рассмеялась от его театрально-испуганного выпада: — Постой. Ты взрываешь мой мозг. Он и так сейчас не совсем в порядке, — пожаловался Марк. — Давай чего-нибудь попроще… — он вытащил из кармана пальто телефон. — Как моя дочь? — а вот это спросил серьезный человек, который искренне тревожился за растущую девочку и переживающую в преддверии первого после Игр состязания. Этери и смотреть не пришлось на него, прочувствовала это. — Волнуется. Боится… Расстроена. — Мне… это не показывала. — Мне особо тоже нет. Держалась вот до последнего. Но не плакала при мне. Надеюсь, что и дома не плакала. Ты надолго ее оставил одну… — попыталась скрыть укор, в конце концов, это не ее ребенок. А еще Камиле — 15 лет, за это время под тренерским надзором и контролем домработницы, шофера с ней ничего не случилось. — Я знаю. Надеюсь, это в последний раз. Оставил замам указания. Буду рулить отсюда, — погружен был в свой телефон Марк. — А что там с ее телом? Она сломала себе что-то? — очнулся и прямо посмотрел на нее. — Нет. И давай надеяться, что так и дальше будет. Никакие переломы нам не нужны. Тело растет, руки, ноги удлиняются, кости хрупкие, мышцы тоже податливые. Хорошо, когда это к концу сезона происходит, как у нее… Растяжение. Это лучший вариант. — Против природы не попрешь, да? — отвлекся на мельтешение за окном Марк. — Пока нет лекарств от этого периода. Никто еще не умер, все росли. — Может тогда ну его? Этот Кубок? — Вернется и решит сама. Важно и ее слышать, что она думает, что хочет. Пока мы упростили программу — там, где можно, — Этери умолчала о важной своей роли — аккуратно подвести Камилу к такому решению. Радовала девочка адекватностью, некоторые фигуристки упрямились до последнего и ничего и слышать не желали о подобном шаге. Камила ей доверяла, это Этери ценила и пользовалась таким бонусом осторожно. — Я не хочу ей вредить. — Спасибо тебе. За все, — мужская ладонь оказалась на ее колене. — Я у тебя в долгу… — упустить момента, чтобы погладить ее, он не мог. — Надо запомнить, — лишь дорога мешала расслабиться под настойчивым прикосновением. — Марк, мы так не доедем, — лучше сразу предупредить, чем увлечься. — Рука. — Все, я паинька, — откинувшись на спинку кресла, он ненадолго замолчал. Этери чувствовала оглаживающий ее горячий взгляд. Здесь хотя бы можно было остаться неумолимой, не идти на поводу, не смотреть на него в ответ. Дорога отвлекала. — А помнишь прошлый Кубок? Это же он был в Москве? — Да, в начале года. Снова решили повторить, чтобы отвлечь всех от чемпионата мира. Теперь в Мордовии. — Мне хорошо запомнился этот Кубок. Ты начала называть меня по имени, — улыбнулся Валиев. — Ты меня вынудил, — она прекрасно помнила и их поцелуй у ее подъезда, и то, с каким азартом действовал мужчина. Кажется, вкус его губ из того вечера остался с ней навсегда. — Как и многое другое… — Например, в Красноярске… Я тебя вынудил подслушивать своего начальника? И заниматься у него под носом непотребствами? — Марк. Я сейчас тебя высажу, — покачала она головой под его мальчишеский смех. Видимо, в шутках Марк возвращал форму и раскрепощался, отвлекаясь от образа делового человека, который за границей спасал свои миллионы. — Все-все. Я даже не знаю, где мы, — выглянул в окно. — Не выбрасывайте старого и немощного мужчину на обочину. — И болтливого. — И болтливого. И жутко соскучившегося по тебе… — видя, что она занята дорогой, Марк переключился. — А что там с журналистами? Отстали от нас? Мне вот, кажется, звонить перестали. Даже из офиса не передавали. — Может Маша решила раздавать интервью за тебя? — Маша? А, так я ее уволил, — теперь Марк делал вид, что не замечает ее изумленного взгляда. — А что так? В Пекине она старалась изо всех сил, — Этери отметила про себя, что и вправду не может вспомнить, когда слышала или видела в последний раз болтливую девушку. — После Олимпиады и распрощались. Надоела. У меня теперь парень. — Что? Посмеиваясь, стала слушать очередную немыслимую историю о выпускнике Гарварда, который преследовал его и просился в фирму. Теперь парень трудоустроен помощником Валиева и был жутко доволен. Судя по всему, как и его расслабленный босс. *** Предусмотрительности Марка можно было уже не восхищаться, но Этери не могла не отдать ей должное. Мужчина еще в дороге заказал ужин из ресторана, и после душа присоединился к ней за столом. Его истории перемежались долгими взглядами, которые терроризировали ее до мурашек. — Откуда в тебе силы? — поймав его на очередном зрительном контакте, Этери спряталась за бокалом с вином. — Ты же летел пятнадцать часов. — Мысли о тебе позволяли держаться. Говорю же, соскучился. А ты не скучала? — дотошно изучил каждую черточку в ее расслабленном лице. — Скучала. Но будешь держаться до конца… Невозможная женщина, — усмехнулся он. — Оставлю у тебя чемодан. — И моего мнения не спросишь? — покручивала ножку бокала и видела, как следит за ее изящными пальцами. — Скажи, что ты против… — взлетели на лоб его брови. — И ты соберешь чемодан и скроешься в тумане? — ее сдавленный смех поглотила безмолвная квартира. Даже собаки, разгадавшие интимный неподходящий для них момент, сбежали и, скорее всего, спали на своих лежанках. — Сомневаюсь, что Марк Витальевич отступал когда-либо. — Правильно. Упертость в Камиле от меня. И желание побеждать. Ну, и еще много чего… Но я скромный, поэтому буду молчать. — Безумно скромный. Ты… доел? — Так, сиди. Я… Где тут посудомоечная… А, вот, вспомнил, — удивительно, но для мужчины после тяжелого перелета неплохо держался. За беседой начал перекладывать посуду в машину. — Значит, ты согласна? Погруженная в сладкую патоку, разлитую вокруг, Этери потеряла нить разговора, и с удивлением обнаружила, что Марк ждет ее ответа. Дав себе зарок перестать покупать вино, которое пагубно влияет на ее мозг, отставила бокал. — На что? — застыла, не моргая и переосмысливая последние слова. — На встречу с друзьями. Стрельцовы не отстанут. Тем более, повод… И я хочу пойти с тобой. Точно. Фразы про друзей, которые ждали знакомства и собирались на празднования дня рождения, он хитро вплел в свой монолог. Да так, что Этери все упустила и оказалась в ловушке. Хитрый блеск мужских глаз показал, что он и тут вышел победителем. — И кто еще у кого в долгу? — поинтересовалась она. — Теперь понятно, как ты построил свой бизнес. — Ничего тебе не понятно. Ты еще с Игорем, не знакома. Вот, кто в бизнесе собаку съел, — возразил мужчина, попутно поднимая ее со стула и прижимая к себе. — А теперь скажи, что ты не скучала, — выдохнул ей в губы и отодвинулся, чтобы прочитать ответ в одурманенных от усталости и алкоголя глазах. Хорошо еще, что он плотно прижал Этери к себе, иначе расслабленное тело стекло вниз — настолько оно было готово сдаться и не хотело играть в их излюбленные кошки-мышки. Убежденный, что знает про разгоревшееся внутри нее пламя, Марк предпочел повести дальше сам и захватил приоткрытые влажные губы требовательным, голодным поцелуем. Распаляя ее языком, нажимом, скольжением по зубам, от чего-то вдруг стал деликатным, нежным. Касание его горячего рта стало чуть ощутимым, выплывшая из дурманящего эфира Этери приоткрыла глаза и обнаружила, что Валиев следит за ней с полуулыбкой. — Тебе нравится, да, — потянулась к нему обхватив за сильную шею. — Мучить и играть? А ведь такой взрослый, Марк Витальевич… — когда надо было, ее ледяные глаза становились лавой, сносящей на пути все наносное. В том числе и самоконтроль. Откликаясь на этот полураспутный взгляд, Марк тяжело вздохнул сквозь стиснутые зубы и проследовал за ней, поймал лишь губами подставленный изгиб шеи. Но этого жадного поцелуя, похожего на укус, хватило, чтобы застонать. Обрывая себя усилием воли, Этери не смогла уже справиться с мощным потоком. — Марк… — охнула, когда он за одно движение усадил ее на стол. Его не остановили даже расширенные от внезапности глаза и вцепившиеся в плечи цепкие пальцы. — Спальня… — можно было бы глянуть в сторону двери, но что-то подсказывало в хищном взгляде мужчины, что он и без того долго ждал. Так и получилось. В нетерпении развязывая пояс, он запутался, и пришлось помогать, подставляя на растерзание свое тело, дрожащее под тонким халатом. — Полторы недели… — и опять проблеск сознания. Вдавливая ее в себя, Марк спрятал лицо в мягких волосах и устроился удобнее между ее ног, давая в полной мере ощутить, что времени прошло очень много. — Я соскучился… — прижимался губами к ее кудряшкам, и, не добравшись до ушка, собрал светлые локоны в кулак, обнажая шею. — М… — закусила губу в секунду, когда губы изучили ушную раковину. Хриплое дыхание пробрало до последней клетки, и Этери обвила мужские бедра длинными ногами, удовлетворенная возбуждением, которое сложно было скрыть. Стон, слетевший с ее губ, стал последней каплей, и мужчина в считанные мгновения расправился с ее бельем, и большая мужская ладонь накрыла мягкое полушарие женской груди, сжав ее. — Тсс… Соседи? — не дал ей откинуться на гладкую поверхность. Так и вынудил зависать над столом, на котором оставался бокал с недопитым вином. Отвернувшись от него, чтобы не позволять выйти победителем в этом противостоянии, Этери сквозь опущенные ресницы ухватилась глазами за гранатовую жидкость, зрительно держащую ее над этим безумием. Удалось еще отвоевать какое-то время и не дать изнемогающим мышцам окончательно сдаться в судороге так быстро, пока Марк заново знакомился с ее телом, целуя его и, наказывая за долгий перерыв незаметным зудом от щетины, что терлась об изнеженную кожу. Клокочущий воздух распирал изнутри, и едва не содрал слизистую на выходе, когда мужчина добрался до груди и втянул в рот розовый сосок. Наслаждаясь ее откликом, сделал это мучительно медленно — для начала поиграл с одной, а потом и с другой грудью. Оставалось мстить, потягивая темные волосы и цепляться за футболку. Оторвался, чтобы снять с себя одежду и отбросить. Тогда же и задержался взглядом на ее изогнутом обнаженном теле, выставленном напоказ на добротном столе, который словно был для этого момента и создан. Укладывая ее, Марк отставил бокал подальше, и навис, закрывая собой весь мир. Следя за изменившимся лицом, которое некогда умудрялось отпугивать недоступным видом. Улыбаясь, украл поцелуй с женских губ и продолжил пристальное изучение, мягко сжимая ладонями грудь, лаская женскую кожу губами. Этот новый запах, раскрывавшийся от вожделения по-новому, отпечатался и на нем, захватил так сильно, что хотелось его полностью поглотить в себя. Марк прикусил сосок, вынуждая женщину вскрикнуть и выгнуться навстречу его голодному рту. — Нет… — попыталась оттолкнуть, царапнула ноготками по щекам. — Прекрати… — успокоилась, когда он зализал чувствительную кожу. Ненадолго продлилась передышка, тут же спустился ниже и пошире раздвинул ее ноги, проведя по ним руками. Отпуская его плечо, Этери смогла прикрыть кистью пересохшие от хрипов и поцелуев губы, и прикусила себя, сильнее и больнее, чтобы хотя бы так не потерять контроля. От того, что творил внизу мужчина, прекрасно осознающий свое влияние на нее, секунды показались вечностью. Взмах рукой и разряд. Звон разбитого стекла заставил ее встрепенуться. Словно сдернули жаркое одеяло с влажного тела, и Этери попробовала проследить, куда улетел бокал, но Марк уже встал и оставил еще одну контрольную дорожку влажными губами на ее теле и запечатлел поцелуй на шее. — Скучала, — констатируя снова этим самодовольным тоном, мужчина потерся об нее, и даже не двинулся, получив шлепок ладонью по твердой груди. Не глядя, с удовольствием провела ладонями по красиво очерченным грудным мышцам, зарылась длинными пальцами в густые волосы на загривке. Марк смотрел прямо в черную бездну прикрытых веками женских глаз, подстраивался и искал нужной секунды. — Этери… Ловя ее распахнувшийся взгляд, оголенный и готовый ко всему, тогда же сделал первый толчок, погружаясь в нее, подвинул ближе к себе. И естественно, выбрал темп, который нравился именно ему — в этот раз все размеренно, давая возможности для наслаждения открывшимся внизу видом. Зашептал ей слова, которые проникали в сумрачное сознание и растворялись в нем, оставляя приятное послевкусие. Ощущая себя необходимой ему, той, что умеет влиять на него, управлять и возбуждать, женщина постаралась оттянуть кульминацию. Восхищенный такой собранностью на остатках мизерных сил, наклонившись, Марк оставил ее без притока свежего воздуха, и, видимо, изнемогающий уже сам, он ускорился. Дождавшись мягкого всхлипа стона, отпустил и себя. Сплетенные в этом моменте они затихали, продолжая наслаждаться друг другом, ловя вкусы, движения, лелея в памяти то, что увидели, услышали, прочувствовали. В паровой бане, развернувшейся на некогда приличной кухне, можно было оставаться и подольше, но такие громкие в этой непристойной тишине клацающие шажки отвлекли их. Вернули на бренную землю. — Мишель… — и как эта крошка могла издавать столько неприятных звуков. — Марк… — обнаружила, что гладит привалившегося мужчину сверху по волосам и поехала пальчиками по скользкой безразмерной спине вниз. — Ма-арк, — шепотом протянула. — Ммм… — поежился от легкого дуновения в голову. — Еще чуть-чуть… — Это кухня. Тут едят… — здравомыслие пробивало себе дорогу. — Уже не только, — хмыкнул он и провел ладонью по женскому бедру. Импульс прошел по все еще чувствительному беззащитному телу. — В твоей квартире много поверхностей… — он и не собирался выходить из нее. Затекшие конечности начали наливаться свинцом и причинять дискомфорт. — Мне придется съехать отсюда… И купить новый стол. Марк… — ткнула его в каменное плечо. — Я куплю нам квартиру. И стол. Для секса, — издал смешок. — Ты можешь думать о чем-то, кроме секса? — рассмеялась Этери. — Рядом с тобой? — вдруг приподнялся Марк и показал так и не просветлевшие глаза. — Никогда. Постоянно думаю о том как затащить тебя в постель, — обольстительно улыбнулся мужчина. — Ты в этом сама виновата. Задохнувшись то ли от возмущения, то ли от ста килограммов веса, что придавили ее к поверхности стола, Этери не нашлась сразу, что ответить. Этой заминкой Марк с удовольствием воспользовался, украв у нее еще один поцелуй. И вправду, откуда у него брались силы? Возможно, он и сам не знал.